Продолжение повести.
*
Переправились обратно так же быстро, но от восторга уже не орали. Петрович мудро обошёлся без виражей – два раза подряд хвост распускать несолидно, всё впечатление собьёшь. Вёл лодку строго по прямой, аккуратно, так что пассажиров и не качнуло, будто по шоссе на машине ехали. Но всё равно было чудесно. Прохладный ветер щекотал лицо, от воды поднимался приятный речной запах.
Стоило белому пластиковому носу коснуться песка, как Васька выскочил на берег. Сказал: «Я побежал!» – и правда побежал, прижимая к боку рисунки.
Прабабушка церемонно простилась с Петровичем, уверяя, что такого удовольствия от лодочной прогулки никогда не получала. Преувеличила, наверное, но Петрович заулыбался, а уж когда она передала поклон его матушке (так и сказала: «матушке – поклон»), он прямо расцвёл. Павлик удивился, что директор школы может такие сказочные слова употреблять, потом сообразил, что тут не Москва, а директор она всё-таки бывший.
– Ну, завтра вы на тот берег одни, без меня. Справитесь?
Петрович прижал руки к груди, как бы обижаясь на такое прабабушкино сомнение, и в то же время сурово нахмурил брови в сторону мальчишек – дескать, никаких вольностей завтра не допустит.
– Вот и отлично.
– Смотри-ка – Васька! – сказал Слава.
Действительно, с горы к ним мчался Васька.
– Я это!.. Забыл совсем! – Он протягивал рисунки. – Это ж я не только для себя, я для всех. Берите, что нравится.
– Справедливо, – сказал Костя и вытянул не глядя один из листков. Слава, наоборот, рассматривал рисунки внимательно, выбирал. А Павлик уже знал, что возьмёт – прабабушкину руку с чайником. Кошка на том листе тоже была, но без всякой композиции и даже без задних лап. А всё равно красиво.
Слава свернул рисунок трубочкой, сунул в карман.
– Давай, Вась, в горку наперегонки. Весь день без тренировки, размяться надо.
– Давай!
Пра одобрительно посмотрела им вслед.
– Ну, а мы будем разумно распределять свои силы. Пойдёмте, парни. Но наверху, Паша, я тебя ненадолго оставлю. Воскресенье, мне ещё дедушку проведать надо.
Какого ещё дедушку, удивился Павлик. Ни о каком дедушке он не слышал.
– Я по воскресеньям на кладбище хожу, навещаю его. Обычно, правда, с утра, но уж раз сегодня так получилось…
Он там что, работает, хотел спросить Павлик, но вдруг понял, что этот не известный ему дедушка – тоже пра, и на кладбище он не работает, а лежит. В могиле.
– Он уже давно привык, что я опоздать могу или в другой день прийти… Но я стараюсь всё-таки по воскресеньям.
И так она непринуждённо об этом говорила, будто ей в соседний подъезд зайти надо, а не на кладбище.
Они поднялись к домам, и Пра остановилась.
– Ну, до свиданья, Костя. Хорошего вам завтра рисования! Держи вот, Паша. Я ненадолго.
Она вручила Павлику ключи и корзинку, помахала им рукой и свернула в проулок.
– Пока, Паш. Мне тоже… тоже в ту сторону, – торопливо сказал Костя.
– Тогда и я с вами!
И Павлик пошёл туда, куда ещё ни разу в жизни не ходил.
Правда, он и на моторке ни разу в жизни не плавал.
И на стенах не рисовал. По крайней мере, не рисовал так масштабно.
И не варил макароны по-гоголевски. Вообще их никак не варил.
И…
Из-за угла качнулась навстречу знакомая фигура.
И с полицией не общался! А тут второй раз за два дня!
– Куда направляемся? – спросил товарищ капитан подозрительно любезно.
Павлик замер.
– Как удачно мы встретились, Пётр Иванович! – как ни в чём не бывало воскликнула незаметно подошедшая прабабушка.
– Я вот… Здравствуйте, Прасковья Фёдоровна! Я вот шёл проверить, как Сергачёв вас доставил. Не лихачил он? Он ведь, знаете, какой. Лучше б вы всё-таки туда на полицейском катере, мне бы спокойнее было.
– Не можете забыть ту школьную гонку, а, Пётр Иванович? Сколько народу тогда собралось! Кстати, присоединяйтесь к нам, мы на кладбище, – сказала Пра светским тоном. – Я вам про эту гонку, мальчики, сейчас расскажу. В Англии есть два знаменитых университета, Оксфорд и Кембридж, и у них каждый год студенты соревнуются на байдарках, уже больше, чем сто пятьдесят лет, представляете? Ну и мы однажды во время летнего лагеря решили такую гонку устроить – река у нас не хуже Темзы, а уж по чистоте воды с Темзой не сравнить.
Павлик искоса поглядывал на Костю – тот с интересом слушал рассказ про английских студентов, на полицейского в форме внимания не обращал. А ведь знает, что их ищут. Неужели вообще не волнуется? Но рядом с Костей было даже спокойнее, чем с прабабушкой, и Павлик слегка расслабился. Шли они закоулками, срезая путь через дворы. Раз-другой попались навстречу нетвёрдо стоящие на ногах жители города, и Павлик подумал, что, может, Пра не просто так с собой товарища капитана пригласила – мало ли кто тут у них вечером шляется. Прабабушка между тем продолжала рассказ.
– Байдарок у нас, конечно, не было, поэтому гоняться решили на… – она выдержала артистическую паузу, – на надувных матрасах! Вёсла сделали, как для каноэ. Неделю учились матрасами управлять, чтоб не переворачивались. Смеху было!
– Ничего особенно смешного. Подрезал меня тогда Сергачёв на финише и веслом своим чуть мне в глаз не заехал. Если б не это, взяли бы мы первое место, – сурово сказал Пётр Иванович.
– Пётр Иванович, это же шуточное соревнование было.
– Какие тут шутки, когда правила нарушают! Договаривались же не пересекаться на финише!
– Ну, пора уже забыть, все сроки давности вышли. Ведь двадцать лет назад дело было!
– Я и забыл! Но как выйду к реке, так вспоминаю. И дебаркадер Сергачёв до сих пор не покрасил, – наябедничал товарищ капитан.
– Покрасит, – вздохнула Пра. – А съездили мы очень плодотворно. Нашему городу исключительно повезло! С таким мастером конкурс будет – вся область обзавидуется. Да вот, смотрите, – она взяла у Павлика альбомный листок. – Чувствуете, какой талант?
– Да, ничего так, посимпатичнее, чем эта мазня на магазине.
Павлик похолодел и перестал дышать...
Продолжение следует.