Я – собака.
Я собака породы Джек Рассел терьер. Мне два годика. Я девочка, мое имя Джессика, но зовут меня чаще всего Джеся. Иногда, когда Папа сердится, Джесси, иногда Джеська, иногда Джесюня, иногда Джесюта. Я уже не упомню сколько у меня вариантов имени, но на все я откликаюсь. Порой Папа или Мама выдумывают что-то совсем чудное, но я всегда знаю, что зовут именно меня, и мчусь со всех ног.
Мой хозяин - Папа. Я его сама выбрала. Это не значит, что я не люблю Маму. Она со мной даже больше играет, чем Папа, и кормит меня разными вкусностями, и удаляет с моей шёрстки кусачих блошек, и она тоже меня очень любит, но мой хозяин – Папа. Наверное, потому, что, когда я была совсем-совсем маленькой, и Папа первый раз, подняв меня на руки и, прижавшись к моему ушку прошептал: «Мы с тобой одной крови. Ты и я». Людям кажется, что мы не понимаем слов. А мы понимаем не только слова, но и то, о чем они думают, и, даже то, что у них внутри, и о чем они еще не думают. Папа очень хороший. Я знаю, что он меня всегда защитит от больших чужих собак и от любой опасности в наше собачьей жизни.
Больше всего на свете я люблю бегать за мячиком, когда Папа или Мама кидают его. А потом приносить и положить к ногам. И они снова запускают его куда-нибудь в траву. Дело в том, что я охотничья собака, а не какая-то там диванная болонка. Когда я бегу за мячиком, мне кажется, что я преследую дичь, а потом хватаю ее, трясу головой в разные стороны, чтобы та успокоилась и уже не вырывалась. Мячик все время пытается выскочить. Его надо очень крепко держать в зубах и, даже, грызть! Поэтому наверно мячик-дичь очень быстро перестает прыгать, и Папа кидает мне другой. Я очень выносливая охотничья собака, могу целый день бегать. Жаль, что Папа не может целый день бросать мячик.
После охоты мы возвращаемся домой и мне моют лапы. Потом мы все садимся кормиться. Мне родители дают сухие шарики, а сами всегда кормятся чем-то, пахнущим восхитительно. Я быстро съедаю шарики и бегу к ним. Папа, хоть он и мой хозяин, редко дает мне что-нибудь вкусненькое, а Мама всегда! Просто я так умею посмотреть на нее, что она обязательно даст мне.
А спим мы все вместе на большой-большой лежанке. Правда у меня есть и своя, маленькая. И домик есть мягкий, но там я сплю только когда остаюсь одна. Но если Папа и Мама дома, я ложусь с ними и меня не выгоняют. Наоборот, зовут. Просто нам всем надо чувствовать, что мы вместе, особенно мне. Я ведь не могу без них.
Кроме маленькой конуры в городе у моих родителей есть еще большая конура в деревне. С недавнего времени Папа стал жить в ней постоянно. Вот где здорово бегать! Я целыми днями с утра до вечера на улице, не то, что в городе: немножко утром и немножко вечером. И тут столько всего интересного! Много собак. Больших, как Папа и маленьких, как я. Есть совсем большие собаки, больше Папы. Одни мычат, другие ржут. Но они не опасные, даже меня боятся, когда я лаю на них. Странные. И кошки. Столько кошек! Есть очень вредные. Я их гоняю, потому что не люблю.
В деревне Папа постоянно что-то делает, а я ему очень помогаю. Я приношу мячик, кладу рядом и жду, когда он мне его кинет. Могу ждать долго. Наконец Папа не выдерживает моего взгляда, подходит к мячику, а я его быстро хватаю и убегаю. Вот же весело ему и мне! Правда? Иногда он успевает схватить раньше меня. Тогда он кидает его очень далеко и в густую траву или за забор, чтобы я долго искала. Но я же охотничья собака. И через минуту мячик снова лежит у его лап. И так целый день. Да-а, весело. Жаль только Мамы нет, она остается в городской конуре и приезжает редко. Но когда приезжает и берет меня на лапы, я так радуюсь, что облизываю всю ее морду и повизгиваю от счастья, что мы снова все вместе.
А когда мы с Папой одни, то ночью я тесно-тесно прижимаюсь к нему на нашей лежанке, а он меня обнимает своей тяжелой передней лапой и мне хорошо и покойно. Утром я просыпаюсь раньше его и терпеливо жду. Даже не спускаюсь со второго этажа на первый, не скулю, чтобы меня выпустили в туалетик. Но как только Папа открывает глаза я тут же бросаюсь умывать ему лицо своим языком.
Я очень счастливая собака. Я всегда сытая, чистая, у меня красивый ошейник, живу в большой теплой конуре. Но все это не главное. Главное в жизни, чтобы быть всегда с Папой и с Мамой. Вернее, чтобы они всегда были со мной. Мне не надо вкусностей из Маминой миски, но пусть только они меня никогда не оставляют одну.
Но это случилось. То, чего я больше всего боялась.
Однажды в деревне, когда на улице уже было холодно и сыро мой Папа лег на землю и престал кидать мне мячик. Я долго ждала в сторонке, когда он встанет. Потом поднесла мячик ближе. Потом решила, что не буду хватать его и убегать, когда Папа потянется за ним. Потом принялась совать мячик ему в лапу. Папа не двигался. Я лизнула его в морду. Подождала. Еще раз. Ничего.
Я села рядом напротив его морды. Пошел мелкий дождик. Обычно Папа в дождик всегда уносил меня домой. Но сейчас он лежал на земле. Мне стало грустно, и я тоненько поскуливала. Потом я сидела, прижавшись спиной к его задней лапе, чтобы чувствовать, что не одна, смотрела по сторонам в надежде, увидеть кого-нибудь, кто придет, и опять все будет хорошо. Но никто не приходил, а Папа не вставал. Начало темнеть, и дождь усилился. И тогда я поняла, что случилось что-то очень плохое. Стало страшно. Мне нужен был любой знакомый человек, кто погладил бы, согрел, а главное, вернул Папу.
Я выбежала за ворота, хотя знала, что этого делать нельзя. Но Папа не крикнул мне «Стой». Ах, как бы я сейчас хотела услышать эту команду!
На улице никого не было. Дальше я не знала, что делать. Я никогда не бегала по деревне одна. Там столько опасностей! Со всех сторон лают огромные страшные собаки. А я такая маленькая. Если мы с Папой или с Мамой куда-нибудь ходили, то меня брали на поводок или на ручки, потому что я боялась. Единственное место, куда я с Папой бегала просто так, - это был очень вкусно пахнущий магазин рядом с нашей большой конурой.
Я быстро вернулась к Папе.
«Ну, давай, вставай. Ну, что ты не играешь? Вот же мячик, кинь его. Я принесу! Нам же так весело вдвоем, почему ты не встаешь? Сейчас же не утро, и тут очень холодно и мокро. Вставай, Папа».
Но Папа не вставал. Тогда я набралась смелости и побежала к магазину, села на крылечко и стала плакать. Пришла одна незнакомая женщина, потом другая. Никто не хотел бежать за мной к нашей конуре. Потом вышла женщина, которая давала папе всякие вкусности в магазине. Она меня увидела и спросила, что случилось, почему я одна, без Папы. Я так заплакала и так позвала ее за собой, что она пошла. А когда увидела лежащего на земле Папу, очень расстроилась. Потом пришли другие незнакомые и знакомые люди, они бегали суетились, кричали. Никто не обращал на меня внимания, хотя я всем хотела рассказать, что произошло.
А потом Папу увезли на белой машине, а меня не взяли. Я долго-долго бежала за ней пока были силы, но она уехала и увезла моего Папу. Я долго глядела в след машине.
Стало совсем темно и холодно. И все время шел дождик. Я побежала обратно к нашей теплой уютной конуре. Но дверь были закрыта. Я легла на коврик, что лежал перед ней и стала тихонько плакать. Как все было хорошо, и как вдруг стало плохо. Я никогда в жизни не оставалась одна надолго. А тем более на улице и ночью. Моя белая шкурка промокла под дождиком. Как холодно! Как грустно! Как страшно! Где мой Папа, где мама? Где вы, родители? Придите скорей, откройте дверь, впустите мены в теплую конуру, дайте покушать вкусной каши с печенкой, согрейте меня. Ну, где же вы?
Залаяла соседняя собака. Она очень злая, все время лает на меня, когда мы с Папой проходим мимо. И хоть она живет за сеткой, я все равно ее боюсь. А вдруг она освободится, прибежит и обидит меня? Вдалеке ей ответили другие собаки. Когда Папа со мной, я тоже участвую в наших собачьих разговорах. Я слышала, как они жалуются на свою жизнь, что их папы и мамы плохо кормят и не отпускают побегать, и держат на толстых цепях в холодных конурах. А я им говорила, что у меня замечательный Папа, и что он меня любит, и вкусно кормит, и сплю я с ним на его лежанке. Но сейчас его нет, и я молчу. Мне совсем не хочется разговаривать. Только плакать.
Как же все-таки холодно!
Я вспомнила, как мы куда-то поехали с Папой и с Мамой. Ехали очень долго, несколько дней. А когда вышли на улицу, там было все такое белое! Даже белее моей шкурки. И было очень холодно. Но Мама одела на меня теплый костюмчик и стала бросать мячики. Я за ними бегала и согрелась. Но каждое утро, когда мне нужно было в туалетик, я делала все быстро-быстро. Потому что мои лапки сразу замерзали.
Это была самая страшная ночь в моей короткой жизни. Приходили кошки. Я их слышала, но даже не лаяла, потому что мне было страшно и безразлично. Приходил маленький зверек весь в острых иголках, которые больно кололи мой нос. Папа звал его «ежик», и он всегда приходил ночью, я его чувствовала по запаху. Ежик не опасный. Я не вставала с коврика и почти не шевелилась.
А утром приехала Мама. Какое же это было счастье! Я бегала и прыгала вокруг нее, пыталась лизнуть в морду, когда она наклонилась, испачкала ее шкурку на лапах, но Мама не рассердилась. Мы зашли в теплую конуру и Мама дала мне водички. А кушать мне совсем не хотелось. Я спросила, где мой Папа? И Мама сказала, что он заболел. Нет не словами сказала, а просто подумала, но я все поняла.
Мы уехали в городскую конуру. Каждый день Мама утром уходила, а возвращалась только вечером. Я целый день лежала перед дверью и ждала. Ждала Маму, но больше конечно же Папу. Мне было очень грустно без него. Я же была постоянно с ним, а теперь я постоянно одна. Маме некогда кидать мне мячик и негде.
Но вот однажды я проснулась рано утром и почувствовала, что сегодня что-то произойдет. Что-то очень хорошее. От волнения я стала лизать Мамину морду. «Вставай, Мама, вставай! Что, что сегодня будет?» Мама недовольно спряталась под одеялом. Тогда я бросилась к двери и стала обнюхивать ее. Вроде все тоже, что и раньше, но все-таки что-то было еще, чего я пока не могла понять.
Мама ушла, а я даже не ложилась на коврик перед дверью. Я сидела и глядела на нее.
И вот где-то далеко от нашей конуры хлопнула дверь. Я насторожилась. Зашумел большой светлый ящик, в котором надо немного посидеть, чтобы добраться до двора. Я вскочила на лапы. Ящик перестал шуметь возле нашей двери. И тут я все поняла.
Папа вернулся.
Краснодар, декабрь 2023.