...Я писал, что папа Олег дал мне много больше, чем дают детям родные отцы. А мама-Лена сделала почти все, что у меня есть.
Что я о ней знаю? Она — Дева. Яростная, бетонобойная. В отсутствии отца Иосифа(с войны он пришел с контузией, лишившей его возможности быть в определенном смысле мужчиной), у мамы Марии бывали любовники — в основном, сводные родственники, и мама-Лена, случалось, видела лишнее, и, вероятно, что-то проснулось в ней раньше времени, хотя на юге все просыпается раньше времени. Нередко они ссорились — туфельки и платья у девушки Лены были похуже материнских. Не получала дочь и на карманные расходы — однажды по этой причине она с подружкой до утра просидела в глубокой яме с известкой — девчонки, преодолевая в темноте ограду платной танцплощадки, на раз-два-три спрыгнули в нее, чем-то там прикрытую, и вылезти не смогли — стенки ямы были скользкими и крутыми.
Где бы ни работала, мама была первой женщиной. В Управлении геологии, по крайней мере, первый год, пока не стал собой, я был сыном Леночки, и, любя ее, многие мне помогали или просто относились с приязнью. Судя по всему, родители не обременяли ее воспитанием, не обременяла им она и меня. Тем не менее, ни одного серьезного шага в жизни (за исключением женитьб и писательской стези) без ее помощи я не совершил. Более того, скажу, что у нее нет ни одного родственника, ни одного знакомого, изрядно ей не обязанного. Так же, как ни одного родственника и знакомого, с которым она ни разу раз и навсегда не порывала.
12.09.73 Маршрут с Барбосом. Были моменты, когда хотелось крикнуть: «Все, больше не могу!!!» Решил бросить геологию, хотя, причем тут геология? Завтра будет такой же маршрут в 20 км с превышениями до 2 км. Вверх, вниз, вверх, вниз. Здорово ослаб от поноса. К концу маршрута настолько отупел от усталости, что последние 10 км прошел незаметно. Вернулись в 10 вечера, несколько раз теряли тропу. Тащил около 15кг и прибор СРП. Посмотрим, что будет завтра, буду держаться до последнего — перед концом практики Барбос обещал дать неделю на отчет и личные маршруты. На следующий день камералили. Повариха мне постирала, ее зовут Маргарита Михайловна (Ритка). У нее красный нос, веснушчатое лицо и стеклянный глаз. С Ибрагимом детонационным шнуром сломали на дрова большую арчу. Заштопал джинсы, Маргарита сказала: «И женщина так не сможет». Перечитал запись 13 сентября — как глупо, страх — ничто перед усталостью.
Позвонил сын Валентин. Сказал, что в одиннадцать придет.
Стикеры мамы.
Руска, как ты можешь утверждать, что я хотела сделать аборт! Зачем ты это пишешь? Чтобы Аверьянов, Могоровский, Бежанов, его дочери могли прочитать! И еще друг Слюняев и все мои друзья! Они же сидят в Интернете! Зачем? Какой аборт? Что ты понимаешь, что знаешь? Ты все на свете путаешь! Как ты мог придумать, что мама моя выгнала родителей Жени? Отец Жени был богатым человеком – директором ТЭЦ. Они приходили с деньгами и хотели меня взять к себе, несмотря на то, что Женю избил солдатским ремнем отец Андрея, они хотели сделать свадьбу. Зачем ты ставишь все с ног на голову?! Чего ты хочешь? Облить меня грязью? Все знали, что я с ребенком закончила университет, и все меня уважали. Какой аборт?! У нас этого в мыслях не было! Не пойму, что ты хочешь! Очернить меня, убить? За что ты меня ненавидишь? Тебе не о чем писать? Что за дурацкая автобиография! Кто говорил, что ты урод, плохо сложен, неумен, неспособен? За что ты нас так ненавидишь?!