ГЛАВА 36.
Вместо девиц поставили сутенера. Он нашел в себе силы сказать, что уже давно хочет стать рабом его высокопреосвященства, и мечтает купить у него индульгенцию.
Владыка задумчиво посмотрел на толстяка, определенно думая, сколько у него денег, и где он их хранит. Сутенер сразу «захлопал» глазами и мимикой выразил крайнюю степень преданности. Владыка пошевелил пальцами, показывая, что ему трудно определится, и он вернется к этому вопросу позже. Сутенера тут же убрали с глаз долой.
Владыка подошел к Глафире и Нике. Надо сказать, что Нике уже очертело терпеть «пытку кинжалами». Девушка начала думать, как бы ей «подрезать» солдат из свиты владыки, а с ними, и их «святейшество». Ника справедливо сочла, что вся команда корабля вряд ли будет участвовать в драке. Ей будет достаточно уложить наиболее «упертых» из фанатиков, остальные сами отступят.
Только чтобы обнажить клинок, Нике нужна была «отмашка» Глафиры. Однако диакониса показала взглядом, чтобы Ника не торопилась, и, изобразив на лице улыбку, сказала владыке, опережая его вопрос:
– Глафира, местная трактирщица, с помощницей. Мы готовы послужить вашему высокопреосвященству отменной стряпней, а так же запасами великолепного коньяка.
– Это ты совершаешь здесь «темные» обряды, лечишь рыбаков заговорами и магией? – спросил владыка, недовольно блестя глазами.
– Как можно, ваше высокопреосвященство! Это клевета! – Ничуточки не обманывая, возразила Глафира.
– Ну-ну. Похоже, это разговор не на один час. Что ж … тогда пока приготовьте что-нибудь на всех нас, а после ужина продолжим! – тон владыки не обещал ничего хорошего.
Однако люди владыки голодали, и, отчасти, поэтому нападали на рыбаков. И сейчас «его высокопреосвященству» нужно было сперва их накормить, а уже потом выяснять, во что (или в кого) верят на местных островах. И каким образом оправляют свои религиозные потребности.
Поэтому «черные балахоны» вернули Глафиру за стойку, а Нику к очагу, и дали им в помощь обеих Катек. При этом строго – настрого предупредив, чтобы к концу божьей службы все столы были накрыты. А то, женщинам «не поздоровиться».
Владыка забрался на подставку, и принялся надевать на себя (поверх уже имеющейся одежды) красивые богослужебные одеяния, при этом творя молитву. Ника, работая над стряпней, и интересом слушала «запевы» владыки, про себя отмечая, что с большинством его текстов она знакома.
Но в отличие от нее или Глафиры, владыка, совершая священнодействие, не чувствовал божественного вдохновения, хотя и был крайне сосредоточен. В этом имелась какая-то загадка, ведь служба фанатиков выглядела гораздо насыщенней, чем та, что совершала Глафира. Одно только постоянное каждение чего стоило! Ароматы кружили голову, как на цветущем весеннем поле.
Владыка закончил облачаться, и начал петь в окружении хора, псалом за псалмом, кладя поклоны и раскачиваясь. Команда, повторяя за владыкой движения, впала в транс. Объяснить происходящее было невозможно с точки зрения истинной веры. Это совсем не походило на то, что знала о богослужении Ника.
Глафира заметила, что Нику захватывает «трансцендентальное» состояние фанатиков, и легким толчком вернула девушку к действительности. А потом, намекая на уже наступившую темноту, сказала:
– Пора! – подразумевая, что настал час побега.
Столы были накрыты, не хватало лишь коньяка. Под предлогом того, что им нужно прикатить бочку, женщины ушли в дальний угол грота, где, открыв потайную дверь, переместились в пещеру.
Предупрежденные заранее рыбаки, находящиеся в уже относительно хорошем самочувствии, помогли Глафире вытолкнуть ее лодку наружу, и, на своих лодках, последовали за ней. В море Глафира сделала рыбакам знак фонарем, чтобы они плыли домой, а сама, отойдя от берега, стала ожидать появления из пещеры лодки с Катьками и сутенером. Но их лодка так и не появлялись.
– Решили остаться, дурочки! – прокомментировала ситуацию Глафира, – Думают подзаработать. Что ж, так тому и быть. Только теперь нам нужно как можно быстрее уходить от острова. Иначе эти «клоуны в черном» могут, по доносу проституток, броситься за нами в погоню.