Мы с женой сидели на веранде и готовились пить чай. Жена накрывала на стол. Я говорил ей, какое хочу печенье, какую булочку. Она улыбалась и приговаривала:
- Сейчас все будет! Все будет!
Чайник пошумел и замолк - опять в товариществе вырубили свет.
- Сейчас-то почему? Обогреватели никто не включает. Будний день. – не понимала жена.
- Да мало ли. Ремонтные работы.
- А, вот председатель в чате написала: «Света не будет два часа!»
- Что ж! Пойду, достану семейную реликвию.
Я понялся на чердак, и отыскал среди ненужных вещей трехлитровый самовар.
- Ура! Наконец-то напьемся! – отреагировала жена.
Самовар закипал долго. Я отщипывал от булочки. Жена взялась за свое кружевное вязание.
- Подождать придется! – сказал я задумчиво.
- Зато долго не остынет! – заключила жена.
Стоял жаркий июльский день. Солнце палило нещадно. Хорошо, в прошлом году пристроили веранду, можно в тени посидеть.
Вдруг слегка потемнело. Солнце закрыло на некоторое время небольшое облачко.
- Ох! Хорошо! Дышать легче стало! – сказала жена и глубоко вздохнула.
Потом вдруг поднялся легкий ветерок. Закачал ветки деревьев, цветы на клумбах. Вдруг его порывы стали затяжными и более сильными.
- Странно! Обычно в жару никакой прохлады не бывает! – удивилась жена.
- Природа вздыхает! - сказал я.
- Чего ей вздыхать-то, когда все хорошо?
- Да это у нас с тобой все хорошо. А у кого-то – плохо.
- И ветер донес до нас чьи-то горестные воздыхания! – подхватила мою идею жена.
- А хотя бы и так. Природа – она же живая: все слышит и видит!
- Это наверное опять у Игореши что-то случилось.
А случилось вот что. Игореша вернулся с работы в свою давно уже пустую квартиру и принялся готовить себе ужин. Поставил на плиту сковородку, включил плиту. Вскрыл упаковку с замороженными котлетами.
И в этот момент раздался звонок в дверь. Игореша удивился, но пошел в коридор посмотреть, кто бы это мог быть? В глазке никого не увидел. Звонок повторился, и он открыл дверь.
Перед ним стояла его бывшая Рита.
- Привет! Пустишь?
- Входи! Я же тебя не выписывал.
- Ты очень благородный! – сказала Рита издевательски, и прошла на кухню.
- Не ждал?
- Нет.
- А почему? Так клялся мне в любви до гроба! В другую втюхался?
- Нет!
- Да поверила я тебе!
- Чего пришла?
- А что – нельзя?
- Можно…
- … но не нужно! – Ритка нагло засмеялась.
- Все твои вещи висят в шкафу, как и висели.
- Значит, все-таки ты меня ждал! Похвально! Очень похвально. Вот и дождался!
- Допустим! И что дальше?
- Как что?А кто кормить жену будет?
- Предупреждать надо. Котлеты только на одного!
- Очень нужны мне твои котлеты! Сейчас доставку закажу!
- Не стоит!
- А почему?
- Забирай вещи и уходи! Дома поешь.
- Ты что такой сердитый? Разве мы плохо с тобой жили целых десять лет?
- Лучше бы не жили!
- А если я обратно тебя полюбила? А? Разве такое не может быть? Я раскаялась и хочу все вернуть, как было. Ты что? Против?
Игореша промолчал
- Значит, все-таки ждал!
Ритка подошла к шкафу и открыла его. Стала перебирать свои вещи.
- Послушай, а где свитер?
- Какой?
- Ну, я его вязала, когда дочь ждала. Ты мне еще нитки покупал. Забыл что ли?
- В ванной на веревочке висит!
- Так и есть! Значит, другая еще и мои вещи носит! Ты просто нахал!
- Я его каждый месяц стираю, чтоб моль не завелась.
- Значит, ты меня все-таки ждал! – с надеждой в голосе сделала вывод Ритка.
- Принеси свитер-то!
- Сама сходи. Забыла дорогу в ванну?
- Я все-таки у тебя в гостях! Не хорошо так с гостями поступать! Принеси!! – приказала Ритка.
Игореша послушно сходил в ванну и вернулся с розовым свитером.
- Не тот! Обалдел что ли? Совсем другого цвета!
- Он от стирки полинял.
- Идиот! Кто тебя просил его стирать? Принес бы сам мне!
- Сама бы пришла и взяла!
- Не остроумно. А был такой красивый! Мой любимый цвет – сиреневый!
- Да! Это я во всем виноват! Посадил по дурости ночью перед твоим окном большой куст сирени! И с тех пор сиреневый цвет тебя очаровал.
- Не ты сажал! Что ты врешь? Мама посадила! Я ей еще сказала, где именно. А с чего ты взял, что сиреневый – мой любимый цвет?
- Ты сама мне это всегда говорила!
- Да я пошутила! А ты поверил! Простофиля ты!
- Ты сейчас что передо мной разыгрываешь: раскаявшуюся жену? Или капризную жену, как обычно?
- ой, ладно тебе! С тобой всегда так весело было. Только и всего. Я этим и продержалась целых десять лет!
- А с другим скучно стало? Пришла ко мне снова повеселиться?
- Что это мы такие серьезные? Жена вернулась, а он не прыгает до потолка! – Ритка перешла на ласковый и дружелюбный тон.
Она влезла в свитер и подошла к большому зеркалу. Покрутилась из стороны в сторону, оттопырила свитер на уровне живота:
- Ну, до семи месяцев хватит! А там и зима кончится. Рожать в июне. Мальчик теперь будет. Ты не рад?
- Мне-то чего радоваться? Пусть твой нынешний радуется!
- Он уже нарадовался, взвыл совсем. Попросила его как человека купить пряжу на свитер, так он мне полкило черных принес! И на свитер не хватит и цвет противный. Я ему скандал и закатила!
- Он, конечно, сразу обрадовался, как я!
- Не сразу! Я после скандала про мальчика ему объявила. И он меня расцеловал!. Не то, что ты. Даже не поцеловал бывшую жену.
- Рита! Тебе пора! Мои котлеты уже пожарились!
- Как ты был негодяем, таким и остался!
Ритка ушла, сильно хлопнув дверью.
Игорь выложил котлеты на тарелку, налил чаю, порезал хлеб. Сел за стол. Но еда не шла. «И принесло же эту чуму именно перед едой!» - досадовал он.
Нахлынули воспоминания о его влюбленности в Риту и какой он был дурак. Да, она всегда над ним смеялась, подшучивала, даже поддразнивала. Но он ей все прощал. А зачем? Теперь и дочь его вырастет такая же сверх игривая! Машка плакала, не хотела с мамой уходить. Да ничего сделать было нельзя. И звонить папе быстро перестала.
Голод взял свое. Игореша поел, вымыл за собой посуду и посмотрел на часы. Девять. Еще успеет до дачи доехать. Надо развеется.
На следующий день Игореша пришел к нам.
- А! Игореша! Заходи! – сказал я.
- Петр Петрович! Здравствуйте! Можно к вам?
- Конечно, конечно! Всегда можно! Что ты спрашиваешь? Галя! Неси самовар! Свет опять вырубили! Ремонтные работы!
- Давайте я воду налью! – предложил Игорь.
- Давай, давай! – согласилась Галина.
Мы уселись на веранде в ожидании самовара, и молчали.
- Так что там у тебя опять стряслось?
- Дачу буду продавать! Не купите?
- Да ты что? Зачем? Память дедушки и бабушки! Ты здесь с рождения! Как можно? Почему?
- Не могу я ее больше видеть!
- Да брось! Ну ее! Не обращай внимания! Сделай глухой забор! Или растение вьющееся пусти! Боль от оскорблений не сразу проходит, это верно! Да заживет, затянется! – сказал я.
- Говорили мы тебе: не женись на соседке. Это не любовь, а привычка к человеку. Вот и обжёгся! – вступила Галина.
- Что теперь об этом говорить? Закрутила она его своей круговертью: «Это подай! То давай! Деньги! Курорты! Машина! Пешком ходить не буду!» Да еще дочкой спекулировала. Вот он и не мог вырваться от своей привычки угождать жене! Надо было раньше ее бросать.
- Я думал, исполнять капризы женщин - это удел мужчин!
- Капризы капризами, да предел тоже есть! Ты не знаешь, какой хохот она устраивала со своими подружками, когда рассказывала про то, как она над тобой издевается!
- Вот как? Это не правда!
- Петь! Ты посмотри: он все равно любит ее! – ужаснулась Галина.
- Нам внучка рассказывала. Она гуляла в поле каждый вечер с Пусиком, видит, компания смеется до упаду. Она и подслушала.
- А что же вы мне раньше не сказали?
- Не помогло бы!