ГЛАВА 34.
– Жаль, жаль! Твоей жалостью дырку в его руке не вылечишь! Придется шить. – Ворчливо произнесла Глафира, и спросила у девок, – как вас зовут?
– Катя – ответила первая.
– Катя – ответила вторая.
– Что, обе Катьки? – хмыкнув, поинтересовалась Глафира.
– Ага! – хором ответили они.
– Ладно, пусть будет так. Я хочу, чтобы вы помогли перенести раненного в трактир. В лодке заниматься им, нет никакой возможности.
– Еще чего! – опять рассмеявшись, сказали девки. Они даже не подумали шевельнуться.
Глафира пальцами свободной руки изобразила пистоль, и направила воображаемое оружие на ту Катю, что была ближе:
– Пожалуй, я все-таки пристрелю одну из вас. Как вы думаете, другая начнет меня слушаться?
Глафира в этот момент выглядела не как диакониса, а как видавшая виды трактирщица, способная выполнить свою угрозу. Девки испугались ее, нехотя поднялись, и запрыгнули на пирс.
Женщины сообща, вчетвером, вытащили толстяка из лодки на сушу. Солнце уже стало припекать, и они переместили его вглубь грота, в тень. Здесь Глафира предложила Нике заняться раной мужчины, а сама взяла оставшийся с вечера чай, и принялась поить раненного из носика чайника. Вскоре толстяк издал слабый стон, сообщающий, что он начинает приходить в себя.
Ника закончила шить рану сутенера и подумала, что ей стоило бы «на минуточку» прилечь. Девушка не выспалась, ее тянуло в сон. Но тут Глафира громко вскрикнула, и побежала к местам швартовки. К ним медленно приближались три лодки, наполненные ранеными рыбаками.
Через несколько минут трактир превратился в самый настоящий военно-морской госпиталь. Глафире уже было некогда контролировать свою подопечную, как начинающего хирурга. Ника была вынуждена самостоятельно принимать решения о той или иной операции.
Девушка очень боялась ошибиться, однако у рыбаков были однотипные колото–резанные раны конечностей. От нее требовалось чистить их от грязи, присыпать антисептическим порошком и зашивать.
В какой-то момент Ника заметила, что часто шов принимает здоровый, «затянувшийся» вид, сразу после того, как она заканчивает свою работу. Это удивило ее. Но потом она заметила, что то же самое происходит и у Глафиры. Девушка поняла, что это не их заслуга, это ангел незримо исцеляет рыбаков. От этой мысли Ника почувствовала вдохновение, что положительно сказалось на ее работе врачом.
Нике и Глафире в какой-то степени повезло, что с ними оказались Катя «большая» и Катя «маленькая». Несмотря на их инфантильность, они больше не вступали в пререкания. Делали все, о чем их просили. Наверное, даже безразличные сердца девиц тронули мольбы несчастных людей, возвращения которых где-то ожидали жены и малые дети.
Дело исцеления закончилось, как и в предыдущем случае: всех прооперированных и их лодки переместили в «тайную» пещеру, где они должны были набираться сил. Глафира вымыла руки, подошла к сутенеру, и опять заставила его выпить чаю. Он выглядел уже вполне сносно, во всяком случае, бледное лицо мужчины изменилось в лучшую сторону.
– Сахарная болезнь. Видимо, начался приступ, и он не смог самостоятельно остановить кровь. – Сказала диакониса.
– Нам еще человека хоронить! – Вяло напомнила девушка. Накопившаяся усталость давала о себе знать.
– Да, пошли. – Тяжело вздохнув, произнесла диакониса.
Глафира и Ника завернули тело пирата в мешковину, и на лодке сутенера вышли в море. Налегая на весла, обогнули остров, и отошли с километр в северном направлении. Глафира открыла Библию, и принялась читать заупокойные молитвы.
Ника повторяла за ней, иногда засыпая. При этом ее подбородок падал на грудь. Глафира видела, но ничего не говорила. Диакониса дождалась, пока они, привязав камень к ногам, отправят усопшего в морскую пучину, и лишь после этого дала совет:
– Читай мысленно псалом «под кровом Всевышнего». Очень помогает в твоем состоянии!
Ника действительно почувствовала облегчение. Она собралась поблагодарить наставницу, но вместо этого, глядя вдаль, вдруг закричала:
– Смотри, Глафира, в нашу гавань пытается войти корабль!