«Дым от костра струею сизой…»
Не уходи. Побудь со мною,
Я так давно тебя люблю.
Дым от костра струею сизой
Струится в сумрак, в сумрак дня.
Лишь бархат алый алой ризой,
Лишь свет зари – покрыл меня.
Всё, всё обман, седым туманом
Ползет печаль угрюмых мест.
И ель крестом, крестом багряным
Кладет на даль воздушный крест…
Подруга, на вечернем пире,
Помедли здесь, побудь со мной.
Забудь, забудь о страшном мире,
Вздохни небесной глубиной.
Смотри с печальною усладой,
Как в свет зари вползает дым.
Я огражу тебя оградой –
Кольцом из рук, кольцом стальным.
Я огражу тебя оградой —
Кольцом живым, кольцом из рук.
И нам, как дым, струиться надо
Седым туманом – в алый круг.
Август 1909
В предыдущем стихотворении цикла «Родина» герой шел со своей подругой по полям и весям родимой сторонки:
«…Идем по жнивью, не спеша,
С тобою, друг мой скромный…
… И низких нищих деревень
Не счесть, не смерить оком,
И светит в потемневший день
Костер в лугу далеком…
…О, бедная моя жена,
О чем ты горько плачешь?»
Эпиграф, который у Блока привычно играет роль вступительной сцены к произведению рассказывает, что случилось далее, после того как он разжег костер:
«Не уходи, побудь со мною,
Здесь так отрадно и светло.
Я поцелуями покрою
Уста и очи, и чело.
Не уходи, побудь со мною,
Я так давно тебя люблю…»
И контекст книги Блока перебивает сюжет романса: не к шальной цыганке обращается герой, а к своей жене: «я так давно тебя люблю…»
Из Примечаний к данному стихотворению в «Полном собрании сочинений и писем в двадцати томах» А.А. Блока:
«
Стихотворение, по наблюдению Л.Я. Гинзбург, представляет собой "своеобразный сгусток, фокус преломления трилогии в ее первой редакции, в пределах примерно первых четырех сборников стихов" (Гинзбург Л. О лирике. 2-е изд., доп. Л., 1974. С. 293): в нем последовательно наслаиваются блоковские символы, характерные для "Стихов о Прекрасной Даме" ("сумрак", "свет зари", "алый круг", "туман"), "Нечаянной Радости" ("обман", "печаль угрюмых мест" – во 2-й строфе), третьего тома (тема "страшного мира" в 3-й строфе).
Своей лирической темой стихотворение соотносится наиболее тесно с разделом "Страшный мир" (см.: Горелов Анат. Гроза над соловьиным садом. Александр Блок. 2-е изд., доп. Л., 1973. С. 269-270).
Эпиграф. – Цитата из романса "Не уходи, не покидай" ("Не уходи, побудь со мною ... "; М., 1900; слова М.П. Пойгина, музыка Н. Зубова), пользовавшегося известностью в исполнении В.В. Папиной. См.: "Песни русских поэтов" в двух томах. Л., 1988. Т. 1. С. 363, 721 (примеч. В.Е. Гусева). В ноябре 1920 г. Блок переписал текст романса (без рефренов) в дневник (СС-8(7). С. 375). [СС-8(1-8) - Блок А. Собрание сочинений: В 8 т. / Под общей ред. В. Орлова и др. М.; Л., Гослитиздат, 1960-1963.]
– «Дым от костра струею сизой ...» – Образ "дыма" связан, видимо, с выражением "дым отечества", восходящим к стиху Г.Р. Державина "Отечества и дым нам сладок и приятен" ("Арфа", 1798) и отразившимся в известных словах Чацкого: "И дым отечества нам сладок и приятен" ("Горе от ума", действие 1, явл. 7); кроме того, в связи с эпиграфом этот образ вызывает ассоциации с цыганским романсом (дым цыганского костра); ср. стихотворение Я.П. Полонского "Песня цыганки" ("Мой костер в тумане светит ... "), ставшее популярным цыганским романсом. См.: Гинзбург Л. О лирике. С. 293-294; Лотман Ю., Минц З. "Человек природы" в русской литературе XIX века и "цыганская тема" у Блока// БС-1. С. 146.
[
– «…Лишь бархат алый алой ризой ~ Седым туманом – в алый круг» – “алый” – у Блока это цвет инфернальности,
(Один из примеров:
«…Жизнь давно сожжена и рассказана,
Только первая снится любовь,
Как бесценный ларец перевязана
Накрест лентою алой, как кровь…
(Через 12 лет)»
)
“круг” – символ безысходности, ад он тоже – 9 кругов.
– «…Лишь свет зари – покрыл меня.//Всё, всё обман, седым туманом//Ползет печаль угрюмых мест» – свет зари он из «тома I», он из юности: «К весне началось хождение около островов и в поле за Старой Деревней, где произошло то, что я определял, как Видения (закаты)» «…Тут же закаты брезжат видениями, исторгающими слезы, огонь и песню, но кто-то нашептывает, что я вернусь некогда на то же поле другим – потухшим, измененным злыми законами времени, с песней наудачу (т. е. поэтом и человеком, а не провидцем и обладателем тайны).» (Ал. Блок. Из дневника 18-ого года о весне-лете 901-ого). А “седой туман” – из “изменений злыми законами времени”:
«Чем больше хочешь отдохнуть,
Тем жизнь страшней,
тем жизнь страшней,
Сырой туман ползет с полей,
Сырой туман вползает в грудь
По бархату ночей…
Забудь о том, что жизнь была,
О том, что будет жизнь, забудь…
С полей ползет ночная мгла…
Одно, одно —
Уснуть, уснуть…
Но всё равно —
Разбудит кто-нибудь.
27 августа 1909»
]
– «Струится в сумрак, в сумрак дня.» – Ср. в стих. "Передо мной – моя дорога ... " (1902): "В голубоватый сумрак дня" (т. 4 наст. изд.).
[
– «И ель крестом, крестом багряным // Кладет на даль воздушный крест…» – крест, распятие (как процесс) – многоразовый образ «тома II». Это и «крещенье снеговое» «Снежной маски»:
«И взвился костер высокий
Над распятым на кресте.
…В снежной маске, рыцарь милый,
В снежной маске ты гори!»
И сладостная казнь от змеиных женщин:
«Сияли ярко очи.
И черными змея'ми
Распуталась коса.
И змеи окрутили
Мой ум и дух высокий
Распяли на кресте.»
И горестное осознание бессмысленности собственной жертвенности:
«Когда в листве сырой и ржавой
Рябины заалеет гроздь, –
Когда палач рукой костлявой
Вобьет в ладонь последний гвоздь, –
Когда над рябью рек свинцовой,
В сырой и серой высоте,
Пред ликом родины суровой
Я закачаюсь на кресте, –
…Христос! Родной простор печален!
Изнемогаю на кресте!
И челн твой – будет ли причален
К моей распятой высоте?»
]
– «Подруга, на вечернем пире, // Помедли здесь ~ Забудь, забудь о страшном мире ...» – Реминисценция из строк стих. "Так. Буря этих лет прошла ... " (14 февраля 1909 г.), входящего в цикл "Ямбы":
Забудь, забудь о страшном мире,
Взмахни крылом, лети туда ...
Нет, не один я был на пире!
Высказывалось предположение, что образ "вечернего пира" здесь, возможно, ассоциируется с "тайной вечерей" Христа или с пиром Валтасара (Книга пророка Даниила, V); см.: Ильёв С.П. Мифопоэтическая основа хтонических топосов цикла "Ямбы" Александра Блока // Поэзия А. Блока и фольклорно-литературные традиции. Омск, 1984. с. 53.
[
Нет. “Пиры” в «томе III» – это не ссылка на какое-то одно стихотворение, а ещё один общий признак инфернальности. Самый прямой тому пример – Песнь Ада:
«Мне этот зал напомнил страшный мир,
Где я бродил слепой, как в дикой сказке,
И где застиг меня последний пир.
Там – брошены зияющие маски;
Там – старцем соблазненная жена,
И наглый свет застал их в мерзкой ласке.»
Я в «томе III» насчитал шесть подобных “пиров”.
– «Забудь, забудь о страшном мире…» – «Страшный мир» – название первого раздела «тома III», в котором герой путался меж реальным Питером и инфернальным “вечным градом”.
]
– «Помедли здесь, побудь со мной.» – Рефрен романса "Не уходи, не покидай": "Побудь со мной,// Побудь со мной!"
– «Вздохни небесной глубиной.» – В "Воспоминаниях о Блоке" Андрей Белый пишет в этой связи: "Глубиною небесной отчитывает цыганку поэт; и в цыганщине освобождает он связанное огневое начало любви, которое – Неопалимая Купина ( ... )" (Эпопея. №4. Берлин, 1923. С. 256-257).
[ С моей точки зрения – принципиально неверно. “Неопалимая Купина” – это призыв от Лучезарной, а “огневое начало любви” – это с другого берега небесной Непрядвы, из всех этих “Соловьиных садов”, от змеиных женщин, клеопатр и незнакомок.
Касательно данной строки, опять повторю, что Блок не писал метафоры, он описывал свои миры, и “небесная глубина” у него была описана ранее:
«Когда же вечер станет тише,
И, околдованная мной,
Ты полететь захочешь выше
Пустыней неба огневой, –
Да, я возьму тебя с собою
И вознесу тебя туда,
Где кажется земля звездою,
Землею кажется звезда.
И, онемев от удивленья,
Ты у’зришь новые миры –
Невероятные виденья,
Создания моей игры…
1916 г.»
]
– «Кольцом из рук, кольцом стальным.» – Вероятная реминисценция из стих. В.Я. Брюсова "Побег" (1901): "И разорвал кольцо из рук" (Брюсов Валерий. Urbi et orbi. Стихи 1900-1903 гг. М., 1903. С. 7).
[
У меня окончание стихотворения:
…Я огражу тебя оградой –
Кольцом из рук, кольцом стальным.
Я огражу тебя оградой —
Кольцом живым, кольцом из рук.
И нам, как дым, струиться надо
Седым туманом — в алый круг.
своей интонацией вызывают ассоциации с уже упомянутым стихотворением «Демон»:
«…Я на сверкнувший гребень горный
Взлечу уверенно с тобой.
Я пронесу тебя над бездной,
…Я от дождя эфирной пыли
И от круженья охраню
Всей силой мышц и сенью крылий…»
(А строки романса эпиграфа:
«Не уходи, побудь со мною,
Здесь так отрадно и светло.
Я поцелуями покрою
Уста и очи, и чело…»
с другим стихотворением Блока – с тем же названием «Демон» и тем же героем:
«Прижмись ко мне крепче и ближе,
Не жил я – блуждал средь чужих…
О, сон мой! Я новое вижу
В бреду поцелуев твоих!
В томленьи твоем исступленном
Тоска небывалой весны…»
)
]
»
– «И нам, как дым, струиться надо // Седым туманом – в алый круг» – напомню декорации стихотворения – ночь, равнина, костер и надвигающийся на неровный, дергающийся круг света седой туман… И двое…
«Как страшно всё! Как дико! – Дай мне руку,
Товарищ, друг! Забудемся опять.
2 июля 1912»
Так? Нет, герою исходного стихотворения не страшно: алый круг очерчен, послушная женщина – рядом, а надо будет – он ускользнет. Седым туманом. С нею или без неё.