Уже к четырём часам солнце почти скрылось за деревьями и стало медленно раскаляться. Красное оросило лес и снега, а «лица» сосен сделались багрово-угрюмо-медными…
Когда мы вышли на опушку, приокская пойменная равнина лежала в глубоких сумерках. Черные купы ольхи «конвоировали» нашу белесую дорогу. Закат дотлевал темно-вишневым пятном…
Вдруг с левой руки на небе сквозь дымную облачную пелену вынырнул странный красный предмет. Я не сразу понял, что это был кусок Луны. Даже кусище! Ибо в первую очередь поражала его неестественная, почти пугающая огромность. Но вот на несколько секунд дымность внезапно соскользнула с лунного лика полностью и нашим глазам предстал гигантский, тяжелый заветренно-красный диск, похожий на торец бревна некоего фантастического красного дерева, изъязвленного пятнами серой плесени…
Не успели мы вглядеться, как вновь набежали мутные, белесоватые облака и занавесили внезапное видение. Только сумеречно-розовый столп вырвался из какой-то узкой прорехи, упёрся в горизонт и начал подпирать то место, где взбиралась на небосклон вечная спутница Земли…
И долго еще тот столп подпирал и удлинялся, удлинялся и подпирал, пока сквозь муть и дым не обозначило себя нечто золотое. Сначала точкой, потом пятнышком, потом сегментиком. И вдруг золотое буквально рванулось вверх и над кромкой облаков стало невероятно быстро появляться, круглясь, полнясь светом и блеском, могучее тело Луны…
И вот она – огромная, радостная, истекающая холодным ослепляющим сиянием, вздыбилась на небе и родилась на земле удивительная лунная ночь с голубыми тенями на снегу…
Наши глаза будто задохнулись… И так, не отводя взгляда, очарованные и переполненные, мы и шли по дороге домой сквозь запах мёрзлой капусты с недоубранных, ушедших под снег полей…