Я отлично помню тот вечер, когда гонец доставил послание. Отец мой, сорвав печати, отдал свиток чтецу. Он не любил сам читать. Такова была его королевская прихоть, которых у него было достаточно много.
Послание было от Папы, которого он не любил, и эта антипатия была взаимная. Гонец от Святого престола ждал, что ответит на послание Иннокентия Четвёртого. И тут важны были даже не слова, а те эмоции, которые получатель послания проявит при ознакомлении с текстом. Отец умел сдерживать свои чувства, но и Папа, зная об этом, явно отправил человека, который по мимике, моторике пальцев, выражению глаз определит, как Фридрих II Гогенштауфен, король Германии, отреагирует на его письмо.
В достаточно коротком послании Папа напоминал обещание отца выступить с войском в Святую землю, присоединившись к другим христианским владыкам, готовящим очередной Крестовый поход.
- Наконец! – выдохнул отец, когда чтец закончил читать. – Конрад! – окликнул он меня, - готовься выступать через неделю. Рассылай гонцов к нашим отрядам. Через две недели ты должен соединиться с венгерским войском короля Андраша. Я отправляюсь в Италию, а оттуда направлюсь на Кипр, где буду дожидаться вашего прибытия.
Это всё было сказано только для посланника. Я и так знал, что и когда мне надо будет делать, если у короля не получится увильнуть от участия в походе на сарацинов.
Десять тысяч воинов у нас было готово к выступлению. Такого войска, по мнению отца, не было ни у кого из известных нам владык. Это не наёмники, которые переметнутся к более щедрому господину в самый опасный момент, не ополченский сброд, разбегающийся без твёрдой руки, держащей их за яйца.
Воины готовились с самого детства. Они не умели возделывать землю, строить дома и растить детей. С юности они готовились только к войне и поэтому умели ломать, громить и убивать.
Ежедневно и ежечасно они только тренировались, отдыхая лишь в большие церковные праздники. Меч, копье, лук или арбалет, им было всё равно, что использовать в бою.
Готовились люди, готовилось и королевство. Оружие, доспехи, снаряжение изготавливалось и закупалось за счёт казны, отправляясь в расширяемые арсеналы. Вложения должны были окупиться хоть в крестовом походе, хоть в мероприятии, которое король планировал провернуть самостоятельно. Но не получилось. Я тоже надеялся, что моя подготовка пригодится не на Ближнем Востоке. Если бы мы так хотели участвовать в реализации прихотей Папы и стоявших за ним торгашей и ростовщиков, то учили бы арабский язык, а не славянские.
В поход я выдвинулся в день, указанный королем. Наши отряды вышли из разных мест и должны были встретиться в последнем германском городе, на границе Венгрии. Уверен, что папские шпионы отслеживали все наши передвижения. Папа Иннокентий королю тоже не доверял, грозя за ослушание отлучением от церкви.
Десять тысяч солдат вел я на юго-восток, проходя за день по пять Больших миль. Но это только солдаты. А еще при войске были возничие, кузнецы с подмастерьями, плотники, маркитанты, походные шлюхи, интенданты и куча другого сброда, который всегда был спутником выступающей в поход армии. Эта толпа растягивалась на несколько миль, добираясь к месту привала уже в темноте. Все хотят урвать кусочек будущей добычи.
До места встречи с венграми оставалось еще два перехода. Поле, на котором планировался ночной отдых, уже было готово к приему. Выдвинувшиеся за долго до основного войска квартирьеры уже заготовили дрова, продукты для солдат и фураж для лошадей и волов. Заканчивалась установка больших палаток. Для меня и старших командиров шатры уже были приготовлены.
Хотя я и привычен к длительным переходам в седле, но последний отрезок всё-таки вымотал. Тело настойчиво требовало насыщения и отдыха.
Большой кусок жаренного в луке кабана, сдобренный вином из Валахии, утяжелили мой живот, заставляя глаза быстро сомкнуться.
Снился какой-то кошмар.
- Ваше высочество!
Я с трудом открыл глаза, понимая, что не выспался. Рядом стоял мой паж Фриц, а за его спиной, освещая шатер светом факела, оруженосец Карл.
- Ваше высочество! Вам надо на это взглянуть! Караулы встревожены и не знают, что им делать.
Выйдя из шатра, я сразу не понял, что же так встревожило дежуривших солдат. Костры караульных горели, где-то переговаривались люди. И тут я увидел, как перекрестился караульный, глядя в небо. Посмотрев в том же направлении, я тоже осенил себя крестным знамением. Вместо тонкого серпа молодого месяца, освещавшего землю вечером, в небе висели светила, которые луной или лунами я назвать не мог. Их было три. И они были гораздо меньше привычной мне Луны.
- Докладывай! – потребовал я у старшего караула.
- Через час после тушения лагерных огней появился туман. Он был настолько плотный, что я не видел ладонь своей втянутой руки. И еще туман очень смердел тухлой капустой, ваше высочество. А потом в тумане были всполохи молний. Когда он исчез, я увидел это небо. И еще…
- Не томи меня! – подстегнул криком я офицера.
- Я послал людей, проверить дальние посты. Пропали все лошади и волы, которые были за пределами лагеря. Там все пропало. Нет ни озера на юге, ни леса на холме с западной стороны. И холма тоже нет. Солдаты считают, что это происки дьявола, который противится нашему походу.
- Солдаты считают им и моего отца – своего короля? Он тоже был против этого похода, рассчитывая на богатую добычу для себя и своего войска в другом, гораздо близком месте.
- Извините, ваше высочество, - офицер приложил руку к своей груди и склонил голову. – Я только сказал, о чём толкуют солдаты.
- Поднимайте войско. Не нравится мне всё это. Нам надо быть готовыми.
- Слушаюсь.
- Отрядам собраться и построиться. Быть готовыми к отражению нападения на лагерь.
Я и мои воины были готовы встретить любого врага.
***
При атаке вражеской кавалерии вперед выдвигаются копейщики. Три ряда длинных копий, упертых тыльниками в землю и прижатых коленями, направляются умелыми руками навстречу конной лаве.
Если идет пехота, то ее встречает сомкнутый строй, закрытых щитами меченосцев, которых из-за спин поддерживают копейщики, успокаивающие самых настырных противников.
К удару этого врага мы оказались не готовы. Враг был среди нас! Он был по всюду. Вначале на многих напала слабость, сменившаяся оцепенением. Солдаты роняли оружие на землю и как завороженные смотрели перед собой, слабо реагируя на слова командиров. Упавших и потерявших сознание быстро оттаскивали в тылы отрядов, смыкая ряды. Но выбывших становилось всё больше и больше. Вскорости заполнять образующиеся в строю бреши было не кем.
Самым страшным моментом стало, когда «зачарованные» стали подниматься и нападать на своих товарищей сзади. Я тоже испугался, когда один из солдат, стоявший в оцеплении моего шатра, выронив копьё, набросился на моего оруженосца, и сбив его с ног, пытаясь загрызть его зубами. Сквозь шум криков удивления и ужаса, я услышал, как скребут зубы по железу кольчужной бармицы. Все расступились, замерев от увиденного.
Мне надо было действовать решительно и быстро. Подойдя к дерущимся, я заколол напавшего ударом кинжала в спину.
- Всех зачарованных – вязать! Самых буйных – резать! Священников ко мне! Срочно!
Спустя полчаса я понял, что и эти меры не способны были что-либо изменить. Войско погибало на глазах, превращаясь в кровожадную массу оборотней. Священники, которые сопровождали нас в походе и которых я призвал, чтобы они изгнали демонов из тел порабощенных солдат, сами становились безумцами.
Способных трезво мыслить и действовать становилось всё меньше и меньше.
- Труби сбор, Фриц! Надо собрать воедино, тех, чей разум демоны не смогли ещё подчинить своей воле.
На зов рога моего пажа к штандарту с красноклювым орлом на жёлтом щите сбегались солдаты, сразу занимая место в строю сводного отряда.
Щит к щиту, плечо к плечу. Обнаженные клинки мечей блестят в свете странных ночных светил, опущенные на наплечники лат. Железный квадрат строя разрастался при пополнении добравшимися до него воинов.
Внутри строя укрывались те, кто состоял при войске, но не являлся солдатом.
Каре увеличивалось, но я понимал, что это лишь мизерная часть, оставшаяся от могучего войска. Самого могучего в Европе, как некогда считали мы с отцом. Провиденье и высшие силы все-таки были против этого похода. Зачем они выбрали такой способ, чтобы показать свою волю, мне было не ведомо.
Каре медленно отступало в центр лагеря, где было свободное от палаток место. А вслед за ним со всех сторон стягивались, вышедшие из оцепенения люди. Но мы видели, что это уже бывшие люди. Это были только их тела, занятые тёмными созданиями, выбравшиеся с изнанки мира. Демоны в человеческом обличье.
Я обходил строй, отдавая приказания и стараясь подбодрить солдат. В глазах своих уцелевших воинов я видел нерешительность. Они, готовые нести смерть любому врагу, еще колебались причинять какой-то вред своим товарищам, с которыми с юности выносили все тягости службы и ели из одного котла.
Последней каплей, рассеявшей их сомнения, стало убийство обратившимися распутной женщины, пытавшейся добежать до строя. Ее сбили с ног и на глазах солдат начали пожирать под вопли боли и отчаянья несчастной.
- Солдаты! Это уже не наши братья! Это слуги дьявола! Надо освободить христианские души из пленённых сатаной тел! Убивать всех зачарованных! Только смерть избавит их души от скверны людоедства!
Мои слова упали на благодатную почву. Страх и сомнение покинули ряды выстроившегося каре. Это вновь были верные и решительные воины Христа!
Раздались команды новых десятников.
«Ха!» - одновременно выдохнули воздух сотни глоток, сопровождая удар. Жала копий пробивали тела наползавших оборотней.
«Назад!» - кричали командиры, и солдаты, выдернув окровавленные острия из убитых, отводили руки назад, чтобы вновь нанести единый удар.
«Ха!». Новые трупы валятся под ноги еще живых оборотней, которых становится всё больше вокруг нас.
«Ха!». Снова удар копий, но уже из второго ряда построения. Первый ряд рубит мечами прорвавшихся через щетину копий нелюдей.
Но Сатана продолжает захватывать души. Еще несколько солдат выпадают из строя, выронив оружие. Демоны продолжают порабощение тел новых служителей тьмы. С ними уже никто не церемонится. Я вижу, как кузнец, стоявший позади последней шеренги в одном нательном белье, но вооруженный своим молотом, одним ударом ломает спину обратившегося, и тут же перебегает к следующему солдату, ставшему зачарованной куклой. Новый удар сокрушает нелюдя, собравшегося напасть на воина впереди себя.
Без какой-либо команды оружие подхватывает мужчина и занимает место в строю. Может он торговец, может возничий. Сейчас это не важно. Главное – убить всех, кто использует для убийства вместо оружия свои зубы.
***
Утро нового дня мы встретили посреди поля, густо усеянного трупами. Местами трупов было так много, что они лежали в несколько рядов, доходя до уровня груди стоящего человека.
Несколько десятков солдат, по команде командиров, покинули строй, добивая еще шевелящихся раненых. Священников не осталось. Единственный выживший сотник, возложил на себя обязанность читать молитву об упокоении душ преставившихся грешников.
- С подранками закончили, Ваша высочество! – доложил паж. – Какие будут приказы?
- Разведку в четыре конца на половину большой мили. Собрать провиант. Искать лошадей. Лагерь переносим южнее.
- Слушаюсь, - Фриц с полупоклоном, удалился.
- Карл! – прими оружие. Я протянул оруженосцу щит, а затем он помог снять шлем. – Распорядись посчитать всех, кто пережил эту ночь. И пусть займутся готовкой пищи. На сытый желудок думать, что нам делать дальше, будет лучше.
Я осмотрелся. Вокруг местность была совершенно другая. Это ужасало. В какой стороне теперь был мой дом, где остались супруга и сын, было не понятно.
Луковая похлёбка и небольшим ломтем хлеба – вот и весь «королевский» завтрак в тот день. С чашей вина я вышел и шатра, который был перенесён на место, выбранное для нового лагеря. Солдаты уже отошли от ужаса ночного побоища. Кое-где были слышны смех и песни и даже повизгивания выживших женщин.
Но караулы несли службу исправно. Так казалось всем десятникам. И мне, но не долго. От увиденного я отбросил в сторону кубок, и вытащил из ножен меч.
Мимо ближайшего ко мне караульного, совершенно спокойно следовал человек в тёмной хламиде с остроконечным капюшоном. Он приближался неспешно, опираясь на длинный посох, который явно использовался не только как помощь при ходьбе.
- Меня не надо опасаться, принц Конрад! Поверь, что для тебя и твоих людей я совершенно безопасен. В этом мире много опасностей, а мои советы помогут выжить и тебе, и твоей свите. Доверься. И убери свой меч.
Моя рука безвольно опустилась.
Октябрь 2023.
Владимир Мельников
Рассказ написан специально для межавторского сборника "Кисляк-III"
Позже рассказ стал основой для романа "КрестоносеЦ.