Юрий Сотников о космических путешествиях не мечтал, потому что мировые события развивались так быстро, что думать об этом отводилось всё меньше и меньше времени, а может быть, время изменило его самого. На его долю выпало военное время, и другая судьба. На его долю выпала борьба с неофашистами на Украине. Специальная военная операция. Звезда героя России. Дважды ранен. Вернулся в строй, чтобы продолжать борьбу.
Холодная война длилась более 80-ти лет. На время затихала и вновь, с новой силой проявлялась агрессия натовских войск на плацдарме Европы и всего мира.
А затихала агрессия лишь тогда, когда Россия проявляла дружеские попытки уладить конфликт. В этот момент они думали: Ну, вот ещё рывок, ещё чуть-чуть.
Так, маленькие отголоски небольших военных конфликтов долетали до сознания нашего народа. Старшее поколение часто говорило: «Вот в наше время…, а сейчас, не дай Бог, что случится». Казалось, западное растление молодёжи происходило на каждом шагу: голливудские фильмы о лёгкой жизни на западе, расхлябанность, кровавые компьютерные игры, наркотики, гей парады…
Долгое время нам внушали, что запад, это рай, там живут одни богачи, едят большие и толстые сэндвичи. Кто-то клюнул на эту макуху и поехал искать своё счастье на западе.
Казалось – всё. Развал Советского Союза.
Запад потирает руки.
Холодная фаза тлеющей войны пошла эскалировать на восток. НАТО приближается к России семимильными шагами. Очаги горячей фазы горели уже вокруг и внутри нашей Родины. Даже тогда, когда украинцы прыгали на майдане, многие говорили: «А зачем нам это надо, ну воюют они там и воюют. Это независимая Украина».
Под нашим боком стали разворачиваться натовские базы. Украина предоставила свои территории для создания биологических лабораторий, в Николаеве приступили к строительству военно-морской базы НАТО.
И вот! 2014-й год. Крымская весна. Вежливые люди.
Проведя референдум, Крым присоединился к России. Но, эскалация продолжается. Донецк, Луганск, бомбёжки… Русские воюют с русскими. Это устраивало запад.
- Русские умирают, и это лучшее вложение капитала, - говорит влиятельный американец, а другой, на виду у всех разрывает паспорт гражданина США и переезжает в Россию.
- Я русский мужик, - сказал он, - Россия самое безопасное место на Земле.
Одурманенные украинцы скачут на майдане от радости. Несогласные области провели референдум и тоже просят Россию принять их под свою защиту. За ними потянулись Запорожская и Херсонская области.
Запад свирепеет и накачивает оружием Украину, чтобы они возвращали свои, якобы, земли. Подрывают газовые магистрали «Северный поток», чтобы ущемить Россию, а заодно и Европу, но что-то у запада пошло не так.
В результате агрессивных действий запада, 24.02.22 г., Россия объявила специальную военную операцию на Украине. Русские парни пошли освобождать исконно русские земли Донбасса.
Россия пошла по пути возрождения, и вновь становится мировой державой, а США испытывает серьёзный кризис, и в то же самое время раскидывает свои зелёные доллары для ведения войны чужими руками. Израиль и Палестина в руинах. Гибнут мирные люди. По всему миру прокатились шествия против политики США.
Глава 1
Собственное развитие с малых лет убеждало Юрия Сотникова в том, что жизнь летит быстрее ветра, поэтому нужно торопиться, не выпуская из виду ни на минуту не только учёбу, но и личную жизнь, а ещё, хорошо бы не отставать и в общественной. В институте он был всегда на передовой линии. Национальные проекты сочетались с учёбой и масштабностью их воплощений. Юрий не мог себе представить свою судьбу отдельно от России. Хотя, примеров было достаточно много, кто-то искал лёгкую жизнь за границей и уезжал в Германию, кто-то рвался в Америку. Его заграница не привлекала. К тому же нужно было помогать общему делу матери. Она давно уже просила, что нужен помощник на полигоне «Плато-Лена».
Елена Владимировна сочетала работу на полигоне и повседневные заботы домохозяйки. На заводе она осталась только в совете директоров, да присматривала за цехом 3Д печати, так как он работал в основном для полигона.
Платон Сергеевич был всегда в гуще событий края, губернаторская работа не давала возможности расслабиться и побывать со своими друзьями на пикнике, поесть шашлыка под рассказы анекдотов, или заняться научной работой. Повседневные заботы, не давали ему покоя – то дороги нужно приводить в порядок, то посмотреть строительство жилых массивов – как бы ни забыли о комплектации детскими садами и школами – где подсказать, где подтолкнуть.
С раннего детства Юрий знал, что где-то на севере есть таинственный остров, координаты которого он передавал телепатически отцу, и это накладывало на него определённую обязанность. Он мысленно возвращался в далёкое детство на маленький остров и думал о жизни души и мира вокруг неё.
О космических путешествиях он не мечтал, потому что мировые события развивались так быстро, что думать об этом отводилось всё меньше и меньше времени, а может быть, время изменило его самого. Работа космонавтов стала обычной работой на орбите, а Юрию хотелось чего-нибудь такого, чтоб как у Гоголя, защикотать до икоты, чтобы блоха умела доить молоко у тли, а её нужно научить, построить блошиные фермы. Чтобы душа просила о пощаде, её нужно эксплуатировать каждый день.
Он так увлёкся учёбой, что не заметил, как пролетели пять вузовских лет. Не успел поработать по специальности, получил повестку в армию.
Еще не выветрилась из памяти чеченская война, где много ребят осталось лежать по ущельям Кавказских гор. Перед глазами стояли кадры из фильмов «9-я рота», «Марш бросок». Юрий знал, что на войне выживает сильнейший, поэтому стал проситься в спецназ. Там хоть чему-нибудь научат.
- Куришь? – спросил военком.
- Нет. Не уважаю таких людей.
- Почему?
- От них воняет козлятиной.
- А что уважаешь?
- Спорт уважаю.
- Ну, бегуны нам не нужны.
- Я бегом не занимаюсь, хотя, для разогрева мышц и пробежать не грех…, а вообще - бокс, дзюдо, самбо.
- Ладно, полгода учебки, а там видно будет.
В это время военком не знал ещё, да и не подозревал, что через пять месяцев начнётся СВО (специальная военная операция на Украине), но срочники будут служить, как служили. Там будут только контрактники.
Первичное просеивание проходило и в воинской части. Командир взвода, просматривая документы, спросил:
- После кафедры, что ли?
- Да.
- Не «да», а так точно!
- Ну, так точно.
- Запомни, солдат, здесь одолжений не делают, здесь скажут копать, будешь копать, не спрашивая зачем. Какая специальность?
- Роботизация производства.
- Ну, армия что-то сродни, действовать нужно не раздумывая, как робот. Понял, солдат?
- Так точно.
- Молодец.
Военная кафедра давала возможности быстрого продвижения по службе. Шесть месяцев учебной части, первое звание сержант, старший сержант, три выпуска в сержантской школе, где он готовил операторов для сложной военной техники. Отцовские рассказы об искусственном интеллекте не прошли стороной, он с детской увлечённостью учился сам и учил своих подчинённых управлять современными танками и ракетами, управлением БПЛА и разведка в условиях приближённым к реальному бою.
Служба в армии нравилась Юрию, поэтому не тяготила. Он с радостью делился знаниями с курсантами, делая из них классных специалистов.
Срочная служба подходила к концу. Сотников знал, что киевская хунта развязала гражданскую войну против Донбасса. Четыре области присоединились к России. Бандеровцы проявляли звериную жестокость. Каждый день обстреливали районы Луганска и Донецка, применяя кассетные и фосфорные бомбы. Погибали мирные люди. Русофобию поддерживали большинство европейских государств во главе с НАТО. Киевский террор был развязан не только в опальных областях, но и на территории России.
Сотникову присвоили звание лейтенанта и предложили остаться на сверхсрочную службу по контракту, он даже засмеялся, и тихо пропел: А я в Россию домой хочу, я так давно не видел маму… - уговаривать не стали.
Юра вернулся домой.
На его долю выпало другое время, и другая судьба. Сегодня они впервые за несколько лет собрались всей семьёй. Елена Владимировна нажарила картошки, приготовила салат оливье, селёдку под шубой, открыла банку маринованных грибов.
- Что за праздник? – спросил Юра.
- Он ещё спрашивает! – вмешался Платон Сергеевич, - За столько лет собрались вместе, вот и праздник. У тебя как там дела идут? Куда направили? Может быть, по наследству - свободный диплом?
- Да как сказать, - пожал плечами Юра.
- Как есть, так и говори.
- Пока не знаю, завтра буду звонить в Москву, что скажут…
- Я не понял, - удивился Платон Сергеевич, - а причём здесь Москва? Мне кажется, что ты начинаешь темнить.
- Не знаю! – вертелся Юрий от вопросов.
- Да не тяни ты кота за хвост.
- Тут такое дело, - Юра не знал, как сказать отцу, что он принял решение идти добровольцем, - Пап, ты же знаешь, я не хочу быть у вас, как у Христа за пазухой, время такое, специальная военная операция.
- Вот оно что! – перебил его отец, - а ну, выйдем на балкон, чтобы лишних ушей не было. Ты хоть знаешь, что такое война?
- Пап, я всё это знаю. Мои ребята, которых я учил, уже год воюют, а Донбасс уже восемь лет… ты меня учил…
- Я тебя учил, чтобы ты учился, чтобы ты был грамотным и самостоятельным.
- Ну вот, видишь. А я уже подумал, что тебе хотелось, чтобы я был послушным телком, или сыном влиятельного папаши, я ведь не мажор. Мне предложили контракт, я не согласился, а подумав, решил…
- Понимаешь, - обнял его отец, - ты у нас один единственный, как матери сказать? Тут каждый день по телевизору такое…, не успеваем таблетки глотать.
- Завтра всё выясню, тогда и скажу.
- Чего шепчетесь? – зашла Елена Владимировна.
- Да не, ничего, - опередил Платон Сергеевич.
- Стол накрыла, давайте ужинать.
Платон Сергеевич приложил палец к губам, чтобы Юра не проболтался, он всё понимал – мужчина, долг Родине, а родительская струнка играла своё.
Юра пробыл дома чуть больше недели. Утром пробежки, вечером дом культуры, танцы.
В школе он был спортивный и очень подвижный парень, девчонки пожирали его глазами но, ни одна из них его не заинтересовала. Он был робким. И это неудивительно – отец всегда вставал перед появлением женщин, особенно боготворил его мать, очень часто дарил цветы.
И вот, сегодня, что-то переменилось у Юрия. Он увидел девушку, которая привлекла его внимание. Он не мог разглядеть её лица, но это было не столь важно, он видел её точёную и стройную фигуру.
Юрий набрался смелости и подошел к ней, чтобы пригласить на танец. Она согласилась. Ноги у них побежали по паркету и двигались с такой поразительной ловкостью, что Юрий удивлялся – с чего бы это?
Танцы закончились, а Юрию так и не удалось узнать её имя. В отчаянии он потащился вслед за ней.
- Проводить?
- Проводи, - хмыкнула она.
Какое-то время они шли молча. Юрий не знал, о чём можно говорить с девчонками? Подойдя к дому, она сказала:
- Я пришла.
Юрий кивнул головой.
У двери она поцеловала его в щёку, отчего ему показалось, что кто-то невидимый плеснул ему в лицо кипятком. Он покраснел от ушей до ног, но она уже этого не видела. Юрий стоял и смотрел на окна, чтобы узнать, где её квартира.
Через две минуты, окно на пятом этаже засветилось, она выглянула, махнула рукой и скрылась за занавеской.
Два дня Юрий ходил около её дома, чтобы встретиться ещё раз. Оказалось, что она работает на заводе в смене и два раза в неделю ходит в ДК и там проводит занятия по гимнастике с детворой.
Долгое время она занималась гимнастикой более серьёзно, была чемпионкой края. Ей предложили грант на развитие детского спорта, но Ирина боялась брать деньги. Она считала, что если возьмёт, то попадёт в зависимость, а ей этого не хотелось. Просто, на общественных началах она проводила занятия с детьми и всё.
На третий день Юрий пришёл в ДК и прохаживался по фойе. Она вышла из раздевалки в кремовой блузке и короткой чёрной юбочке. Он не знал, то ли смотреть в эти зелёные глаза, то ли любоваться её фигурой.
И опять, она танцевала, а он сидел у стены и любовался ею. По окончании, он решился всё-таки подойти.
- Можно?
- А почему нельзя? – улыбнулась она.
- Меня зовут Юрий.
- Я знаю, - сказала она, отвечая на рукопожатие. – Меня зовут Ирина. Присядем?
Они сели на лавочку у стены и долго болтали, а потом Юрий был удостоен ещё одного поцелуя в щёку.
Ирина была из рабочей семьи, отец и мать работали на заводе, пристроили и её. Она была оператором по перекачкам нефтепродуктов. Завод здесь был главным предприятием, и многие жители посёлка находили там своё применение.
Слово за слово, оказалось, что они учились в одной школе, ходили в один детский сад, только Ирина была на два года младше Юры.
- А учиться после школы не думала?
- Думала, два раза пыталась поступать, и оба раза неудачно. Одного бала не хватало, а платно не по карману, - дёрнула Ирина своим худеньким плечиком.
- А заочно?
- Там тоже деньги нужны.
- Значит, крылья не вырастут.
- Причём здесь крылья, чтоб ты знал, я не стрекозиной породы, мне крылья ни к чему.
Юрий что-то буркнул но, Ирина не расслышала его, и поняла всё по-своему.
- Не все же бывают учёными, да и ангелом я не буду.
- Не кипятись…
- Ладно, проехали, - резко оборвала Ирина.
- Ну, проехали, так проехали, возвращаться не будем.
Первое разочарование прошло, появилась первая слеза, но внутренний голос удерживал её от необдуманного поступка: «Хочу тебе сказать, - шелестел листвой хрипловатый внутренний голос, - что он более высокая Душа, чем ты, держись за него обеими руками. Такие парни, как он, на дороге не валяются. А где – на диване? Не дерзи».
- Я тебе помогу, - заглядывая в глаза, произнёс Юра, - подготовишься и поступишь, обещаю.
- Ладно, - кивнула головой Ирина, - попробую ещё раз.
Она расстегнула ворот платья. Жарко ей стало, как от огня, а он всё говорил и говорил, только Ирина его уже не слышала. Уши заложило как в самолёте, но пьяные крики, уличную ругань, песни – она услышала чётко.
- Юра, - простонала она. И только теперь Юра увидел заплывший Филимонов глаз и ещё пару личностей.
- О! На ловца и зверь бежит. Добавь десятку, немного не хватает. Я знаю, у тебя всегда есть. Угадал?
- Филимон?
- Узнал-таки. Ну, добавь, добавь, не скупись.
- Ты чё, как в 14-ом нажрался, так до сих пор, скособочившись, и ходишь?
- А ты не груби, - заворочал глазами Филимон.
Юрка рассмеялся, а Ирина задёргалась.
- Юрка! – только и успела крикнуть она.
У одного из дружков блеснуло лезвие ножа. Он машинально применил приём и выбил нож.
- Не умеешь пользоваться оружием, не бери его в руки, а то сам же и попадёшь на острое жало осы.
Сотников презрительно оглядел разномастных гостей, шумевших на всю улицу. Видно было, что народ не пуганый, позволяет себе всё. Знают паршивцы, что полиция их не трогает, да и не тронут никогда, что с них возьмёшь, а отчётность попортить в один миг можно, вот они и распустились черёмухой в саду. Трое на одного, но не учли, что среди учёных тоже появляются Гаврилы.
- Так я спрашиваю, что ты сказал? – пуще прежнего закричал Филимон. В эту минуту к ним подъехал дорогой внедорожник, вышел парень с красивым лицом – личный секретарь Ярослава Мельника, управляющего сельхоз комплекса, что когда-то строили на средства завода Платон Сергеевич и Елена Владимировна.
Этого парня все хорошо знали и побаивались, перед ним заискивали, потому что, он мог при острой необходимости за определённое уважение оказать на своего патрона то или другое влияние. Мог спасти от прокурора, а мог и утопить в болоте любого проходимца.
Он подошёл ближе.
- Однако быстро чужие дети вырастают, - протягивая руку для приветствия, сказал секретарь. – В отпуск или насовсем?
- Не знаю, будем думать.
- Если что, приходи, будем рады.
- У меня специализация другая.
- Хорошие люди в любом месте приносят пользу.
Видя такое дело, Филимон и его друзья исчезли, по-английски, не прощаясь.
На следующий день Юрка уехал. Куда, зачем, даже Елена Владимировна не знала.
- Он тебе не сказал куда?
- Нет, - развела руками Ирина.
- Вообще ничего?
- Вообще, - завертела она головой, - если не считать шутки или отговорки, - «Я завтра улетаю на Луну»
Елена Владимировна рассмеялась. Она знала, что когда нужно уехать, а сказать нельзя куда, так и говорят.
- Вот такой он у нас, самостоятельный, семейная жизнь для него ещё не обременительна, но ты знай, что пройдёт немного времени и он объявится, позвонит. Только не жди от него, что он скажет тебе, где, что делал, просто верь, если у вас любовь, то бесследно не пройдёт, а если так – то и…
Дальше Ирина не слышала. – Кто я и кто он? – вертелось в голове, - каждому человеку судьбу создают родители, - невпопад попрощалась и ушла.
Дни потянулись за днями, не отличишь, какой из них рабочий, а какой выходной, она перестала их различать. Второй раз, после гибели родителей, Ирина почувствовала, что круг, на очередном витке её жизни замыкается, обрекая на одиночество. Стало тоскливо и неуютно.
Однажды, вечером, Ирина пошла на кухню и упала. Как всё это случилось, она не помнит. В памяти осталось только то, что перед ней стояла Елена Владимировна и что-то говорила, говорила…
Скорая помощь, уколы. И только в памяти маячил улыбающийся Юрка Сотников.
- Ну, слава богу, очухалась, - улыбнулась Елена Владимировна, - а я забежала на минутку узнать – есть сообщения или нет, а то ведь тоже начинаю беспокоиться.
- Голова закружилась, - сконфуженно сказала Ирина.
Она подумала, что это видение от слабости утомлённой недостатком сна, особенно ощущалось после ночных смен. «Если расскажу об этом, надо мной будут смеяться, - подумала Ирина, - однако Елена Владимировна женским глазом заподозрила другое.
- Ты, случаем, не беременная?
- Нет-нет, что вы!
Она и сама ещё не знала, да и не хотела говорить об этом, а то подумает, что сама к нему прыгнула. – Всё образуется, - успокаивала она себя.
- Давай-ка подруга собирайся, я тебя свожу в лес, чистый воздух тебе будет на пользу. Когда твоя смена?
- Я после ночи, завтра чистый выходной.
- Вот и хорошо. Утром, после завтрака, я к тебе заеду.
- Спасибо, тётя Лена.
Это «тётя» резануло по ушам, но, что поделаешь, они же не муж и жена, да и вообще…
После того, как Платон Сергеевич стал работать губернатором края, пришлось учиться самой водить машину. Как-никак, а приходилось мотаться по всему району – то полигон, то завод, а то и приходилось заглянуть на хутор, посмотреть на своё детище. Ярослав Мельник справлялся со своими обязанностями, а душа болела, может чего нужно, а сам спросить постесняется, вот и приходится иногда заглядывать.
Утром, как и договорились, Елена Владимировна заехала за Ириной.
- Готова?
- Всегда готова.
Они рассмеялись. Три часа спустя, они подъехали к полигону «Плато-Лена». Для Ирины это было детским восхищением, скалы казались настолько высокими, что казалось, тучи цепляются за них и проливаются дождём. Небо сегодня было чернее обычного, как будто выказывали своё недовольство, но через полчаса всё изменилось, и солнце выглянуло во всей своей красе.
Погода здесь своеобразная, близость моря - при лёгком дыхании ветра ощущаются запахи йода, виноградников, а то и просто прелой травы. Кругом вырубки. До ближайшего поселения около двенадцати километров.
Елена Владимировна кратко рассказала об истории появления полигона. Рассказала о том, что здешняя лаборатория занимается изучением топлива для летающих аппаратов. Целый день они отдыхали, прошлись по лесу, поднялись на скалу, понаблюдали за местным рыбачком.
- Это всё сделали мы, - обвела рукой Елена Владимировна, - а это наш защитник. Они остановились около памятника, - Герой России – она кратко рассказала о том трагическом дне, о террористах. - Сейчас у нас федеральная охрана, мы под защитой самого президента, выполняем отдельные поручения самых высоких чинов России. Так то. Всю осень мы занимались обустройством полигона. Каменный мешок. Угрюмое ущелье. Иногда эта речка показывает свой норов, гремит нескончаемым бурлящим потоком коричневой жижи, а сейчас не узнать, тихая прозрачная вода теряется в валунах.
Второй раз Ирина подумала: Кто я, и кто он.
Глава 2
Получив проездные документы, лейтенант Сотников вышел за проходную воинской части. Два года пролетели мухой, кажется, вернулся в другую Россию. Всё сложно и всё спокойно, никакого психоза. Юра знал о проделках запада – Северный поток, Крымский мост, вылазки на приграничную территорию ДРГ, убийство влиятельных корреспондентов…
В этот момент в его голове что-то щёлкнуло, и ему стало не по себе, ребята, даже те, которых готовил он, проливают свою кровь на Донбассе, а он к маме, нет, так не будет.
Юрий не был суеверным, однако с детства знал, что возвращаться плохая примета. Он и не думал возвращаться, только вперёд, поэтому решил действовать по-своему.
Он махнул рукой перед такси и попросил, чтобы его отвезли в какой-нибудь храм. По пути разговорились, Юра почувствовал, как таксист проявляет возмущение по отношению к киевскому режиму.
- Да у меня самого семь кровей, - ударил по баранке таксист, - кто я? Дед погиб под Ленинградом. Знаешь, лейтенант, русскими не рождаются, русскими становятся.
Они помолчали.
- Если ты там недолго, я тебя подожду, отвезу куда надо, ты только прими правильное решение.
Юра достал сторублёвую купюру и протянул её водителю. – Слушай, лейтенант, спрячь свою мелочь, это бабло я заработаю на других клиентах. Ну, ты понимаешь, иди, исповедуйся, а я подожду.
Не зная церковных порядков, лейтенант Сотников стоял, озираясь. Видя его нерешительность, к нему подошла худенькая женщина, повязанная чёрным платком.
- Ты что-то хотел, милок? – спросила она.
- Мне бы главного.
- Батюшку, что ли?
- Ну да, наверное.
- Пройди в его келью, он там, - показала женщина.
Батюшка внимательно выслушал, Юрия, не перебивая.
- В горячее место просишься солдат, без Бога там не обойтись. Я это знаю по себе, прошёл афганскую командировку, две чеченские кампании прихватил…
Что ещё говорил батюшка, Юра не слышал. Перед его глазами открылась икона Георгия Победоносца. Он чётко видел, как копьё великого воина пробило змеиную шею. Георгий поднял копьё, чтобы все увидели…
В этот момент Юрий вернулся с небес на землю. Брюки под рясой у батюшки приподнялись, и Юрий увидел протезы. Его будто током ударило. Он упал перед батюшкой на колени, аж руки затряслись.
- Иди солдат, иди, - батюшка осенил Юрия крестом, - иди и не бойся, только верь, верь в нашу правду, верь в нашу тысячелетнюю историю России, верь в наше оружие, иди…
Юра вышел их храма, оглянулся, рука сама по себе очертила перед ним перекрестие, как в прицеле.
Таксист стоял на парковке при храме и ждал его.
- Ну, что готов?
- Готов.
- Куда едем?
- В аэропорт. Неделю дома, а после туда…
- Дом твой где?
- Мы живём около Краснодара.
- Мне кажется, в Краснодаре аэропорт закрыт, и в Ростове на Дону, и в Элисте, хотя, Сочи, а там…
- Билет-то один.
- Тогда на вокзал, - протянул таксист.
Поезд отправляется с Казанского вокзала в 19-00. Ехать сутки. Поначалу Юрий огорчился, что решил ехать поездом, а не самолётом, а подумав – быстрей не получится.
- Ну и ладно.
Он предъявил военный билет, ему выдали корешок с указанием номера поезда, номера вагона, номера места. До отправления 4 часа. Потолкавшись в зале ожидания, решил сходить в кафе, поел, успел задремать. За это время у него украли чемодан. Юрий покрутился, покрутился, махнул рукой и пошёл на посадку. В голове уже вертелись разочарование дельца, который прихватил его чемодан. Там ничего нет, кроме спецодежды. Резиновые сапоги да шапка ушанка.
И вот, замелькали в окне станции и полустанки, высотные дома и развалюхи, поля и лесополосы. Всю ночь поезд мчался на юг. Народу много. Люди ехали на Чёрное море – кто в отпуск, а кто и домой.
Выйдя из вагона, Юрий долго еще стоял на перроне и разглядывал свою малую Родину, вдыхал южный воздух и пьянел от него.
Станция Афипская.
Путейцы зашили стрелку.
Вдоль вагонов шагает вагонник.
Под ногами ракушечник мелкий.
Из набора приборов – один молоток да кусочек мела.
Стучит молотком по буксам – где смазки добавить, а где заменить тягу. На станции знают – у него вагоны не лягут. От него зависит безопасность движения. И здесь, на месте, он принимает решение и потирает ладони.
Вдоль вагонов шагает вагонник. Всегда подтянутый и степенный. И вот, надвигается пелена, потому что подходит состав военный, а это значит, что где-то идёт война.
Военную песню запели ему колёса. Он слушает песню и строит рабочий день. По нотам видит их сложную степень износа и мелом ставит подобие на мишень.
За ним подойдёт ремонтник и выбьет не меньше десятки. Диспетчер, приняв доклады, отправит на перегон. И вновь запоют колёса. Вагоны станцуют вприсядку, и с барабанным стуком уйдут за ночной перрон.
Ну, здравствуй Родина! – крикнул он, распугав тем самым черномазых питомцев, дремавших ещё на деревьях.
Они с шумом разлетелись в разные стороны, выражая своё недовольство на лету. В ушах зазвенело, перед глазами поплыли красновато-чёрные круги восходящего Солнца.
Глава 3
Перед тем, как отправиться на передовую линию, лейтенант Сотников получал десятый, сотый инструктаж.
Юрий попал в команду из двадцати человек. Думал, сразу на фронт, ан нет, команда оказалась учебной. Помыли в бане, переодели в новое обмундирование и распределили по отделениям и взводам. Так Юрий Сотников попал второй раз в учебку, только на этот раз – простым курсантом.
Учили тактику и стратегию ведения боевых действий, рассказывали особенности натовской техники, мины, ловушки, растяжки…Так и сидел Юрий за одним столом с другими призывниками. Сначала теория, а позже работа с дронами в поле. Стрельба из автомата и пулемёта, стрельба из миномёта и уничтожение бронированной техники из ПТУРов и дронами камикадзе.
От терминов – голова кругом. Каждый день слушали сводки генерала Канашенкова. Вывод наших войск от Киева и Харькова ввели курсантов в ступор.
- Я что-то не понимаю – с кем мы воюем?
- Мы воюем с натовскими войсками, - пытался пояснить Сотников, - это прокси война.
- А проще можешь?
- Война чужими руками.
- Это чё, хохлы воюют за НАТО?
- Выходит так.
Вопросов было много, а ответов ещё меньше.
Здесь всё выглядело по-другому, и помещение штаба, и окопы, как кротовые норы, веером расходились в сторону переднего края. В небе шныряют и наши, и украинские квадрокоптеры - разведчики. Одного собьют, появляются ещё два. Натовцы исправно снабжают новыми.
Командир роты, старший лейтенант Самойленко, бывалый, боевой офицер, выигравший не один десяток боёв, сохранил сотни жизней своих солдат, читал Сотникову очередные наставления.
- Вот эти ребята умеют воевать. Они получили хороший опыт в минувших войнах, они знают цену жизни…
Юрию казалось, что они теряют время впустую, казалось, что старлей, как юнцу, рассказывает простую истину, которую он сам читал недавно своим курсантам, а без неё здесь никак. Здесь ошибаться нельзя, здесь всё всерьёз и по-настоящему.
- Ты, я понял, учил солдат, как нужно воевать, должен понимать, что здесь всё по-другому, это не компьютерная игра в казаков разбойников и не мирные окопы, где тренируются зелёные юнцы, здесь всё по-настоящему, здесь ошибаться нельзя, здесь второй жизни не будет, но и трястись осиновым листком тоже не советую. Главное, не бойся, когда пули жужжат, свистят – не гнись, это не твои. Свою пулю или осколок ты не услышишь, только разве почувствуешь глухой, тяжёлый удар. Тому, кто слышал этот звук, уже никогда не забыть. Прислушивайся к сержантам, они боевые сержанты, уже понюхали пороху и знают, чем пахнет здешняя земля. Удачи тебе, лейтенант.
- Спасибо. Разрешите идти?
- Иди. Завтра первый выход. Тогда и посмотрим…
Ночью не спалось.
Незадолго до рассвета, лейтенант Сотников с опытным сержантом и двумя бойцами разведчиками выдвинулись на передовую линию для разведки и наблюдения обстановки.
При обнаружении цели, Сотников должен передать в штаб батальона данные для артиллерии. У каждого лохматые маскировочные костюмы, на фоне серого леса не отличить. И всё-таки, сержант «Змей» предупредил Сотникова, чтобы в засаде он не шевелился.
Группа владела БПЛА оснащенными камерами высокого разрешения и прикрепляемыми боеприпасами. Один в работе, другой в запасе, на всякий случай, для контрольного выстрела.
- Первый, я сотый. Мы на месте.
- Понял. Ваши ориентиры от ЛЭП до сгоревшего танка.
- Принял.
- Удачи.
- Жду посланника.
- Будет тебе посланник и не один, а с боевой подругой.
- Жду.
Больше часа никаких движений, или враг хорошо маскируется, или глаз у Юрия ещё не привык. Он, как школьник на экзамене – нервничал, шевелился. Когда сам учил других, было как в игре, а здесь один на один с противником. Не ты, так тебя.
- Товарищ лейтенант, замрите, а то нас могут и пришить, они же тоже за нами наблюдают. Кто кого.
Сотников притих, уткнулся носом в землю. Запах ему не понравился, другое дело – Ирина. Он запомнил на всю жизнь изгиб её шеи, пульсирующую точку на шее. Она лежала, запрокинув голову, и чуть-чуть шевелившиеся губы и дрожащие ресницы, сомкнутых глаз, чтоб не видеть солнца, говорили ему, что она ещё спит, и у неё всё в розовом цвете. Время застыло, остановилось. Земля качнулась и поплыла.
- Товарищ лейтенант, - скрипнула рация.
Сотников вернулся с небес на землю.
- Опа, - обрадовался он, - а вот и они, голубчики. Один, два, три, четыре. Видишь?
- Вижу. Не дёргайтесь, а то мы как жуки навозные.
- Можешь немного увеличить? Так, так, хорошо.
- Первый, я сотый – координаты: х – 0052, у – 0344, z – 780-820, четыре совы.
- Понял. Ждите.
Это невероятно нудная работа, целыми часами сидеть перед монитором и наблюдать за одними и теми же видами, ожидая шевеление в логове у врага.
- Опа, смотри, они выкатили «три топора», значит там кротовая нора, и довольно-таки большая.
- Вижу.
- Первый, я сотый, вижу крота и четыре совы.
- Понял. Ждите специалиста.
- Ждём.
Минут пятнадцать там проводились подготовительные работы, а этого времени хватило на их уничтожение. Главное, чтобы увидеть первым. Кто первым увидел, тот победил. Через минуту Сотников услышал шуршащие и жужжащие звуки, и тут же на мониторе появилась вспышка.
- Первый, я сотый, один крот уничтожен плюс четыре.
- Понял, ждите.
И вновь, глаза впиваются в монитор, выискивая шевеление на той стороне или подтверждающие черты для атаки фугасными снарядами.
И вдруг, ответка. Мины свистели то с одной стороны, то с другой, били веером, беспорядочно, как будто разорили рой пчёл. Осколки с острыми, как бритва, краями, летали над головой, голову поднять невозможно.
- А ну-ка братан уточни, что там? – скрипнула рация.
- Бьют на всякий случай.
- Живой?
- Живой.
- Товарищ лейтенант, я же говорил – лежать нужно смирно, там ведь тоже не лыком шитые, тоже учёные.
- Учту сержант, спасибо.
- Откуда миномёт работал, заметили?
- Видимо из норы, их не видно, а вылет мины увидеть очень сложно. И всё-таки там нора большая.
- В нашей практике были такие точки, и если эта такая же, то выбивать придётся авиации фугасными бомбами. Так укронацисты делали выход из подземных сооружений, которые соединялись между собой, представляя одну линию фронта. Но, были и отдельные точки.
- Первый, я сотый, кроты кусаются.
- Понял, отправляю другого специалиста.
- Жду.
Когда стемнело, группа получила задание подойти ближе. На помощь Сотникову вышла группа штурмовиков. Артиллерия атаковала сразу различными снарядами, и осколочными и фугасными. По окончании артобстрела, группа штурмовиков и группа Сотникова пошли на зачистку.
Каково же было удивление. Когда они подошли ближе, а из норы стали по ним стрелять. Казалось, что их стёрли в порошок, а они живые и огрызаются. Бойцы залегли.
- Первый, я сотый, цель не поражена.
- Понял, отходите, не подвергайте людей опасности.
- Мы очень близко подошли, чтобы отходить.
- Отходите, приказываю. Вероятно там четырёх метровый бетон, да ещё в несколько этажей, наши снаряды делают только царапины и всё. Будем вызывать авиацию. Отходите!
- Понял.
- Слушай, лейтенант, - обратился к Сотникову штурмовик. – Нужно обойти эту кучу, если они делали это логово по одному проекту, то я знаю, как их выкурить.
- Нам приказали…
Сотников не знал, что перед ним стоит командир штурмовиков капитан Кислинский, опытный прожжённый офицер, на счету которого много различных побед: и больших и маленьких.
- Слушай, лейтенант, там боятся за свои должности, а я боюсь за свою Родину. Разреши, я мигом. Боец должен обладать отвагой, чтобы в любой момент мог распахнуть свою душу перед своими однополчанами, как на исповеди в храме. От вас потребуется просто, стрельба в молоко, чтобы отвлечь противника, а мы тем временем…
- Давай попробуем.
Штурмовик расставил всех по местам.
- Жальте их короткими очередями, главное не вылезайте на открытую позицию, - давал наставления штурмовик, - не бойся, лейтенант, мы мигом.
- Однако, - завертел головой сержант Змей.
- Ну, святые отцы, не подведите, - перекрестился Сотников. – Наше время пришло.
Группа штурмовиков, как появилась, так и исчезла. Разведчики короткими очередями поддерживали их из-за укрытия, обозначив своё присутствие, вызывали огонь на себя, а соответственно штурмовикам было легче. Они стреляли до тех пор, пока не стало ответных выстрелов.
Сотников увидел сигнальный фонарик, это говорило о том, что можно приближаться. По привычке, разведчики двигались с особой осторожностью, на всякий случай, чтобы не хрустнула веточка под ногами, чтоб не вспорхнула и не вскрикнула напуганная птица. И всё-таки, ветки колючей акации цеплялись за форму, до крови рассекали руки, норовили хлестнуть по лицу. Поэтому двигались, соблюдая дистанцию. Чужая территория. Даже природа своими колючками придерживала нас, чтоб хоть чем-нибудь нам насолить, уколоть.
Первый день войны закончился победой. Действительно, толщина стен укрытия была настолько толстой, что выкурить их без применения специальных средств довольно-таки хлопотно.
- Ну, вот лейтенант и вы размочили свой счёт.
- Честно сказать, я ничего не понял.
- Это не сорок первый, мы в атаку не ходим.
- Я это понял.
- Докладывай первому, что бетонная нора наша, авиация не потребуется. Сами с усами.
- Спасибо, ребята, - сказал Сотников.
- Взаимно. Держись, боец, - подмигнул штурмовик.
- Первый, я сотый, приём.
- Слушаю.
- Специалисты по разборке сараев не нужны.
- Ну, вы даёте, блин, а если б…
- Ждём новое задание.
- Понял. Штурмовики пусть остаются там для охраны объекта, вам продолжать наблюдение, присмотрите новые ориентиры, привязки, каждый час докладывайте обстановку.
- Хорошо.
- Обживайте новое место. Тут таких точек разбросано по лесу столько, что каждую нужно брать штурмом или подрывать с помощью авиации. Восемь лет укропы готовились к войне. Если б не 24 февраля…
Дальше Сотников не слушал, потому что заметил шевеление, метров пятьсот от них секунд десять-пятнадцать играл солнечный зайчик. «Прицел снайпера», - подумал лейтенант. Восходящие лучи солнца с востока выдало засаду.
- Первый, я сотый, вижу снайпера. Мы для него находимся в ослеплённой зоне, солнце его ослепляет, нужен специалист по уничтожению белок на удалёнии.
- Понял. Ждите.
Старший лейтенант Самойленко обратился к командиру батальона. – Товарищ майор, сотый доложил…
- Да я предполагал, что эти точки охраняются снайперами, я об этом уже думал. Нужно продолжать наблюдение, он там, вероятнее всего, не один. Они высматривают и бьют офицеров, солдат не трогают, но в плен могут взять, и тех и других, на обмен.
- А если он поменяет локацию?
- Если спугнёте, конечно, поменяет. Наблюдайте.
- Есть, наблюдать.
Для Сотникова было загадкой – почему не уничтожить? А если он обнаружит нас, согласовывать не будет, шлёпнет и всё. Со снайпером может бороться только снайпер. А если действовать быстрее ветра?
- Первый, я сотый, что делать с белкой?
- Ждать, смотреть второго, третьего.
- Чего ждать?
- Ждите, я сказал.
Сотников собрал всех бойцов для согласования действий. Командир штурмовиков высказал свои соображения, выслушали и остальных.
- Что будем делать, командир? – обратился Сотников к штурмовику, - мне что-то не нравится так воевать. Мне западло лежать и ждать пока они сами придут к нам и сдадутся в плен, понимаешь? Меня с детства готовили брать ответственность на себя.
- Надо подумать.
- Думай.
- Ты свой квадрокоптер с гранатой можешь послать туда, повисеть над ним, он задёргается, отвлечётся…
- Это не проблема, я его могу даже ракетой…
- Не, ракета нужна для контрольного выстрела.
- Понял.
- Пробуем?
- Пробуем.
Операция по уничтожению снайпера была согласована и утверждена местным собранием. Бойцы веером, друг за другом исчезли в подлеске. Их задача была просочиться по невидимым зонам как можно ближе, а там, с разных сторон атаковать.
Отправляя бойцов, Сотников говорил: «Главное – внезапность но, и действовать нужно быстрее ветра. Когда противнику не даёшь время на размышления, он делает ошибки, и любой его ход приближает нашу победу».
Да только там оказалась такая же бетонная точка с численностью одного взвода. Пришлось, немного повозится.
Хозяева бетонной цитадели не ожидали гостей, а тем более такой наглости с нашей стороны. Группа двигалась, молча, переговаривались специальной азбукой беззвучного общения. Кислинский недоумевал, его пугала тишина. Что-то зловещее шло со стороны бетонного укрепления.
Сержант Змей подошёл вплотную к толстой металлической двери.
- Тут есть кто? – крикнул он.
- Кто там гавкает?
- Я не гавкаю, а говорю – вы окружены, сопротивление бесполезно, выходить по одному, оружие выбрасывать перед собой на три метра. Вам понятно!?
- А ты лбом побейся, может быть, дверь и откроется!
- Я биться не буду, считаю до трёх и бросаю гранату.
- Твоя граната, как ладошкой между ног.
- А если я её через вентиляцию?
Внутри затихли, вероятно, соображали, что там и как.
- Раз! – крикнул сержант Змей.
- Два!
Металлическая дверь щёлкнула и чуть-чуть приоткрылась. - Какие гарантии? – крикнули изнутри.
- Выходите хлопчики, не бойтесь, бить не будем! Вы все являетесь комбатантами, это вам понятно!?
- Переведи на нашу мову!
- При выходе с оружием или кто-то из вас попытается стрелять, нам придётся вас уничтожить! Три!
В этот момент дверь открылась больше и вышли сразу двое – первый выбросил автомат, а второй, под прикрытием попытался стрелять. Сержант Змей упал.
В ответ, с разных сторон, штурмовики открыли шквальный огонь. Внутри затихли. И вновь, выскочили двое, одновременно стреляя по сторонам. Стреляющие ВСУшники были уничтожены. Однако, внутри ещё оставалось несколько человек.
- Выходите по одному! Или мы вас всех уничтожим!
- Не стреляйте, - крикнули изнутри.
- Оружие выкидываем перед собой, руки в гору!
Один за другим вышли ещё три украинских солдата.
- Кто ещё есть внутри?
- Не, нэма. Мы последние.
Кислинский и Сотников зашли внутрь помещения, осмотрели – нашли бандеровскую литературу с призывом убивать москаликов, карты местности на разных языках, там же была гаубица «777» и миномёт. Игральные карты разбросаны по столу, недопитый чай. В определённое время они выкатывали гаубицу, выпускали несколько снарядов по городу и, опять закатывали. В перерывах играли в «козла», кто «козёл», тот стоял на шухере.
- Хорошо окопались, сидят, стреляют. Пулемёт, автоматы, гаубица, думали, что их не достанут.
- Один «кинжал» сэкономили.
- Это точно.
Сотников подошёл к пленным.
- Это кто? – указал он на убитых.
- Это поляк, смотрящий, так сказать.
- А это?
- Я не знаю, вроде говорил на английском, а там кто его знает. Нас мешали, чтобы мы не знали друг друга.
- На что вы надеялись? Вы же лбом стенку хотели разбить, а разбили себе лоб.
- А что мы? Приказ Зеленского.
- Зеленский там, а вы здесь! Думать надо!
- Поэтому мы и не сопротивлялись.
- Когда к стенке припёрли, а если б мы… вы бы не упустили момент…
- Не, мы давно хотели сдаться, только не знали как.
- А отстреливались зачем?
- Та если б мы не стреляли, нас бы на месте хлопнули. Мы стреляли мимо вас, по-над головами.
- Ладно, разберёмся.
Группа штурмовиков овладела цитаделью, ценой потери одного бойца. Здесь можно немного расслабиться, снять каску, скинуть тяжёлый рюкзак с медикаментами и боекомплектом, вытянуть ноги и отдохнуть. Нет, не протянуть ноги, хотя, если подмога не подойдёт вовремя, может получиться именно так. Связались с комбатом. Только начальству такие маневры не понравились.
- Что значит, невозможно пройти?
- Вы уже там, и укры это знают, они знают точные координаты, они нам даже близко не дадут подойти!
- А вы пробовали!
- Над вами уже вероятно висит какой-нибудь дрон.
И всё-таки, Кислинский как-то уговорил комбата, чтобы на наше место прислали другую группу. Сотников со своими разведчиками и Кислинский вернулись в расположение. Их тут же вызвали в штаб.
- Так, так, т-а-к… Вы, что ж дорогие стратеги, думаете, что самые умные!? Уставы не для вас писали? Я же тебе сказал – ждать! Чего полезли дальше? Кто вам дал право рисковать жизнью людей!? А вы товарищ Кислинский должны были удержать лейтенанта от необдуманных действий, должны были запретить данный маневр!
- Товарищ старший лейтенант, Сотников действовал, по-моему, правильно, согласовав свои действия со мной.
- С тобой будут согласовывать тогда, когда ты займёшь моё место, а пока я здесь командир роты!
- Товарищ старший лейтенант, не забывайте, что я тоже не лыком шит, да и звание повыше вашего.
- За действия роты на этом направлении отвечаю я, и с меня будут снимать стружку.
В этот момент вышел адъютант и пригласил:
- Товарищи офицеры, генерал ждёт вас.
Они зашли, а вернее спустились в подвальный походный штаб, вырытый большой сапёрной лопатой неделю назад, где было по-домашнему тепло и уютно.
- Садитесь, пожалуйста, - сказал генерал.
- Мне совершенно непонятны ваши мотивы товарищ Самойленко, - командир роты поднялся, - сидите, - жестом указал генерал, - вы как боевой офицер должны понимать, что внезапность на войне решает всё, казалось, вы должны были одобрить действия молодого офицера, поставить в пример другим командирам. Оригинальность и продуманность его действий заслуживают изучения в ВУЗах, а вы устраиваете разнос. В чём дело?
- Я боевой офицер, товарищ генерал, и привык считать, что каждый должен отвечать на своём месте, а импровизация не для военных.
- Это, по-вашему, товарищ старший лейтенант, импровизация не для военных, у вас своеобразное представление о боевых действиях. Командир в бою всегда стоит на первом месте после Бога. Я считаю, что за эту импровизацию, как вы говорите, лейтенант Сотников удостоен, как минимум, медали «За боевые заслуги». Идите и радуйтесь, что ваши подчинённые проявляют героизм.
- Если каждый начнет действовать по своему усмотрению, это будет не армия, а чёрте что. У нас приказ был другой.
- Да, планы были другими, для этого штаб и существует, чтобы мыслить стратегически но, не отдавать же бетонные заграждения назад. Ребята старались. Нас не поймут. Будем думать. Как вы там сказали – быстрее ветра? Вот так и нужно действовать, а не жевать американскую жвачку. Идите.
Выходя от генерала, командир роты со злостью посмотрел на молодого офицера. Ну, всё, - подумал Сотников, - не успел повоевать, а уже приобрёл нового противника.
- Не расстраивайся, - поддержал его командир штурмовиков, - я понимаю и Самойленко но, так бы мы их выцарапывали ещё неделю, а так за один день фронт продвинулся на километр. Когда противнику не даёшь время думать, он впадает в ступор, и любой его ход приближает нашу победу. Дак ты говоришь – быстрее ветра?
- Да это ещё с детства, отец мой так говорил.
- Губернатор Кубани кто тебе?
- Вот это он и есть, мой отец.
- Похвально, что не воспользовался властью отца.
- Честно сказать, он не знает, где я. – дёрнул плечом Сотников, - догадывается, но не возражает.
- Сержанта жалко, наш, кубанский.
- Вы тоже с Кубани?
- Да.
- Кто его родители, что можно им сказать? Их сына не заменишь. Боль утраты останется с ними навсегда.
- Нестерпимая боль, - добавил Сотников.
- Кубань хорошо нам помогает и морально, и материально. Маскировочные сети, костюмы вот…
Сотников вопросительно показал на свой костюм.
- Да, это шьют кубанские женщины. Платон Сергеевич обеспечивает специальной одеждой всё наше направление, питанием, китайскими дронами – наши глаза и уши. И ещё много чего.
- Лучше бы он снабжал не китайскими, а нашими дронами, у него ведь есть такая возможность, нужен только заказ от военных и одобрение властей.
- Это как?
- На нашем заводе есть цех 3Д печати, где можно делать что угодно. Чертежи, расчёты и всё. Даже двигатели есть свои. Подумать, перенастроить и все дела.
А в это время, генерал-майор Василевич ходил по штабу и думал. Молодой офицер не давал ему покоя, в его голове рождался план дезинформации. Его мысли, как пронзительные лучи света сходились в одной дрожащей точке на перекрестии прицела. «Это самый лучший и достоверный источник», - думал генерал, - «молодость, неопытность будут придавать правдоподобность его слов…»
Далее мысли оборвались. Он вызвал лейтенанта Сотникова к себе.
- Разрешите?
- Заходи лейтенант, заходи.
- Товарищ генерал-майор, лейтенант Сотников прибыл.
- Успокойся лейтенант, - прервал его генерал, - я вызвал тебя не для разноса, а для совета с тобой.
- Слушаю!
- Ты можешь в открытом эфире опорочить меня, дескать, хамло, зажрался, дизтопливо не подвозят, снарядов не хватает, а без снарядов мы не удержим данное направление. Если снарядов не будет ещё неделю, ВСУ вышвырнут нас как шкодливых котят…
- Не понял, товарищ генерал.
- А ты пойми, вникни в суть проблемы.
Генерал сосредоточил свой взгляд, как факир перед змеёй, которая будет танцевать под его дудочку.
- Если на эту приманку клюнет противник, направление контрнаступа будет определён автоматически, - продолжал генерал. - Ты, главное, не бойся, запусти эту бредовую утку в среде бойцов. Только командиру роты не говори о нашем плане. Пусть думает он, пусть думают там, на той стороне, а мы их встретим по полной программе. Это я тебе обещаю. Согласен?
- Да как-то, - сконфуженно дёрнул плечом Сотников, - что скажут дома, что скажут знакомые?
- Я ещё раз тебе говорю, ты самая подходящая приманка, тебя пока ещё не знают ихние разведчики, на тебя они точно клюнут, как на макуху, обязательно, тем более ты и все твои бойцы будете в масках, кто там поймёт.
- Понял.
- Вот и хорошо, что понял. Сыграй им лучшего бандеровца. На всё про всё – неделя. За это время подсохнет земля. Запад подкинет им танки и прочее вооружение. Натовские генералы уже потирают руки, ожидая быструю победу руками украинцев. Зеленский всю Европу объехал, выпрашивает танки и самолёты. Пусть отправляет свой зверинец на наше направление, а мы их цап царап.
Генерал сделал движение рукой, будто собирает крошки хлеба со стола.
- Понял мою дэзу?
- Так точно.
- Ну, иди.
Вернувшись в подразделение, Сотников стал хмурым и неразговорчивым, всё его раздражало, а когда он осмелился во всеуслышание облить грязью генерала Василевича, ему не поверили, а когда убедились, что лейтенант и вправду недоволен, ему предложили записать видео ролик и выложить, на худой конец, в ТикТоке.
Результаты не заставили себя ждать. Российские СМИ подхватили и поддержали бойцов с передовой. Натовские генералы приободрились в надежде скорой победы.
ВСУ вновь дёрнулись в контрнаступление. Для защиты Киева поставили хвалёный комплекс «Пэтриот». Казалось – вот он час настал, они двинулись прямо в лапы к русскому медведю. Встретив шквальный огонь, противник отступил. Артиллерия России добивала их, используя осколочные снаряды. Кроме того, авиация вскрыла место нахождения комплекса ПВО, и туда полетел «кинжал».
По окончании операции, генерал Василевич собрал всех офицеров бригады для разбора всех действий. Особо выделил молодого офицера с Кубани, лейтенанта Сотникова.
- Спасибо тебе, что поверил в меня, что поверил в российское оружие, что поверил в силы своих бойцов.
Генерал достал новые погоны старшего лейтенанта и вручил их Сотникову, а вместе с погонами вручил Юрию надежду на победу
- Мы показали всему миру, что значит американский «Пэтриот», и что значит русский «кинжал», - продолжал генерал, - Русское оружие лучшее в мире, и никто его никогда не завоёвывал. Сегодня мы сделали отличную рекламу, от которой американцы потеряют на продаже своего оружия столько, что захотят любой ценой вырвать наши зубы дракона.
- Если дойдут до них.
- Пусть идут. Мы их тут за шкварник, и об землю.
Но, любая победа рождает ненависть. В Генштабе генерала не поняли. СМИ разнесло по всей России, что генерал не справляется со своими обязанностями, их не волновало то, что на основании дэзы, уничтожено много вражеской техники и живой силы.
- Готовность жертвовать собой ради выполнения долга, это хорошо, но дурная слава…
- Ради отечества следует жертвовать даже славой, - ответил генерал Василевич словами древнеримского военачальника и политического деятеля Фабия.
- Иди и объясни всей России, что ты не такой!
- Почему я должен что-то кому-то доказывать?
- Да мы здесь все не такие! Воюем в белых перчатках!
- Какая разница, кто в каких перчатках воюет.
Начальник генерального штаба ничего не ответил, только посмотрел недовольным взглядом на Василия Александровича. - Ну, ты, я вижу, сел на своего конька… И настырный же ты мужик
- Я боевой генерал, и для меня подковёрные игры не интересны, - продолжал генерал Василевич. - Я военную технику использую для победы, а не…
Ему не дали договорить.
- Это кого ты имеешь в виду?
- Я думаю, вам здесь видней.
- И это правда.
На всякий случай, генерала всё-таки освободили от должности. Юрий Сотников был в недоумении – они же договорились. При первой возможности он позвонил отцу.
- Привет, пап.
- Привет беглец.
- Пап, извини, времени мало, его вообще здесь нет, поэтому излагаю коротко. Я вот по какому вопросу…
Юрий вкратце рассказал Платону Сергеевичу, в надежде какой-нибудь помощи с его стороны.
- Кстати, я уже старший лейтенант.
- Поздравляю. Похвально, сын, похвально. Я, конечно, предполагал, где ты, куда сбежал, но матери всё-таки не говорил. Мы мужчины поймём друг друга.
- Спасибо, что ты меня понимаешь.
- Завтра у меня назначена видеоконференция с Москвой, вынесу твою просьбу. – Он сразу смекнул, чем это пахнет. - Я думаю, должны понять. Ты пошёл на это, зная, за что борешься. Приятного мало но, ради победы можно использовать эту версию.
- Пап, я заварил эту кашу, я и должен расхлёбывать, иначе – как я буду смотреть ему в лицо. Да и моя дурная слава никому не нужна, ни тебе и ни мне.
- Обещаю, сын, сделаю всё, что от меня зависит. Не волнуйся, всё будет хорошо.
- Спасибо. Передай маме, что я её люблю и скучаю.
- Передам, а Ирине привет передать не хочешь?
- Конечно, хочу.
- Передавай.
- Закончим здесь, приеду, всё образуется, всё встанет на свои места.
- Ждём тебя и молимся за вас, за всех. Удачи вам.
- Спасибо.
Юрий знал, отец словами не разбрасывается. Если сказал – сделает, нужно только подождать.
На следующий день хохлы попытались атаковать маленькой группой с ходу. Кругом стреляют, разрывы, пыль, что-то горит, кто-то орёт.
Такой наглости давно не было. Всё это натолкнуло Сотникова на мысль создать подвижную группу и бросать её на те участки, где противник не ждёт нашего удара. А когда рассказал о своём замысле командиру роты, он рассмеялся.
- А на чём возить эту группу?
- Что один БТР не найдём?
- Ищи.
- В лесополосе Брэдли подбитый стоит. Вытянуть, отремонтировать.
- Ну да, запчасти из Америки выпишем.
- Вы смеётесь? Тогда я сам. Главное не возражайте.
- Ладно, действуй.
Вечером, Сотников уговорил танкистов, чтобы выдернуть подбитый Брэдли. Только подъехали, как из всех щелей полезли хохлы. Там негде спрятаться, они лежали под каждым кустом, якобы охраняя. Один выстрел из танка, и их след простыл. Брэдли всё-таки оттащили к мастерской, а дальше дело техников и слесарей.
Глава 4
Видеоконференция под хлёстким названием «Президентская кухня» началась с анекдота о двух евреях:
- Сидят два еврея, у каждого шляпа и картонка с надписью. У одного: «Подайте бедному еврею», а у второго «Подайте бедному погорельцу». Естественно, у первого шляпа пустая, а у погорельца шляпа полная. Один прохожий сжалился, подошёл к первому, кинул ему монету и говорит: «Слушай, смени ты свою надпись, иначе останешься голодным».
Когда прохожий ушёл, еврей повернулся к своему соседу – погорельцу и говорит: «Ты понял, Изя? Этот человек будет ещё учить нас коммерции!»
- Я это к чему? – улыбнулся президент, - если бы Зеленский просил просто, чтобы ему помогли – ему бы никто в шляпу не кинул ни одного цента, а вот пострадавшему от Российской агрессии, это совсем другая шляпа. Русофобия продаётся в Европе и коллективном западе очень даже хорошо. Эскалация идёт по нарастающей, аппетиты растут, страсти накаляются, политические консультанты готовят новые многоходовки, чтобы Конгресс выделял миллиарды долларов на помощь Украине. Они не успевают делить их между собой. Я вас уверяю, в конце концов, они получат «от мёртвого осла уши».
Президент предоставил слово каждому участнику, в том числе и Платону Сергеевичу Сотникову.
- Платон Сергеевич, как у вас обстоят дела с поставками дизельного топлива и других необходимых материалов в зону СВО?
- Здравствуйте, - поздоровался глава края, - все поставки выполняются в полном объёме и в сроки, согласованные с военными. В этом вопросе проблем нет…
- А что, какие-то проблемы всё-таки есть?
- Есть.
- Выкладывайте.
- Я понимаю, что это не моя компетенция, и всё-таки…
- Продолжайте.
- В разговоре с военными на передовой, я узнал, что генерал-майора Василевича сняли с должности на южном направлении только за то, что он проявил смекалку, вроде бы опорочив своё имя… но, Владимир Владимирович, вы же знаете, что этот эпизод СВО позволил парням продвинуть фронт на значительное расстояние…
Президент сделал пометку у себя в блокноте.
- Я вас понял, - перебил его президент, - у нас не было планов продвижения вперёд, наши войска окопались для обороны. Это тактика перемалывания натовской техники и живой силы на подготовленных позициях.
- Я вас понимаю, но…
- Что ещё?
- В этом деле задействован мой сын.
- Вот оно что. Я разберусь. Генерала Василевича сняли не из-за быстрого продвижения, а за то, что он пропустил колонну танков на передовую, пришлось применять ВМФ, чтобы уничтожить их. Пришлось попотеть.
- Но ведь уничтожили.
- Какой ценой только.
- Я этого не знал.
- Что ещё?
- Владимир Владимирович, мы покупаем китайские квадрокоптеры для передовой, я лично поставил более сотни БПЛА, а не лучше ли самим выпускать? Наш цех 3Д печати позволяет делать летательные аппараты необходимого качества.
- Не надорвётесь?
- В любом деле пупок сорвать можно. Мы думали…
- Хорошо, я пришлю вам молодого и талантливого конструктора, чтобы сделать матрицу. Я помню этот цех. Кстати, как идут дела на полигоне «Плато-Лена»?
- Нормально, полигон действует, испытания проводим.
- Вы серьёзно хотите взяться за это дело?
- Это не проблема, главное – двигатель. Бензиновые БПЛА шумят сильно, я предлагаю делать электрические, бесшумные, но у нас нет достойного аккумулятора, чтобы были лёгкими и энергоёмкими. Если поможете, мы готовы осваивать десятки различных БПЛА каждый месяц, далее по обстановке.
Президент сделал ещё одну пометку у себя в блокноте, поблагодарил Сотникова старшего за преданность и активные действия на посту губернатора. Указал министру обороны на то, чтобы он связался с Платоном Сергеевичем и согласовал все вопросы.
- Ещё один вопрос.
- Давайте.
- Опыт показал, что наши НПЗ не защищены с воздуха.
- Об этом я подумаю, время ещё будет, - закончил разговор президент, - хотя, я уже дал указания на то, чтобы на всех стратегически важных предприятиях организовали службу ПВО из числа срочников. Министерство обороны работает над этим вопросом.
- Спасибо.
У Платона Сергеевича на сердце немного отлегло. Обещал сыну, а не знал, как всё повернётся но, кажется, президент его понял прекрасно.
Глава 5
Получив новое задание, группа разведчиков под командованием старшего лейтенанта Сотникова пробиралась через лесополосу. Впереди Бахмут, за спиной Донецк.
Какое-то чутьё остановило Юрия. Он обернулся. Да вот же она, точно такая же, как в Планческой щели, под ноги стелется тёплая и пыльная дорога. Речка. И мама идёт навстречу, машет рукой, зовёт к себе, только голоса не разобрать. Он остановился. Группа тоже остановилась.
Помотав головой, Сотников сбросил с себя наваждение и, хотел уже двигаться дальше, как почувствовал, что его держит за рукав боец, следующий за ним след в след.
- Товарищ старший лейтенант, смотри, - боец показал мину «зелёный лепесток» лежащую прямо на тропе.
- Вижу, - кивнул Сотников, - ещё бы шаг и...
От этой мысли холодок прошёлся вдоль хребта.
- Как будем обходить?
- Оставлять нельзя, обходить нет возможности. Дорога простреливается, а с другой стороны лесополосы поле – тоже будем, как три тополя на Плющихе.
- Первый, я сотый, вижу мину «лепесток», обойти не можем, потому что обнаружим себя. Взрывать – тоже самое.
- Понял.
- И что?
- Я вас понял. Это самая подлая мина. «Лепестки» разбрасываются только дистанционно с помощью РСЗО. Вам повезло, что обнаружили. Трудность визуального обнаружения заключается в том, что в сильно захламленной местности заметить трудно, а если она лежит долго на поверхности то покрывается пылью, опавшей листвой, в этом случае она становится ещё опасней.
- Что делать?
- Делаем привал, высылаю специалиста.
- Понял.
Сотников понимал, что такие мины уничтожаются на месте, потому что чипы самоликвидации украинскими военными убираются, а специалиста ждать нужно часа два.
- А мы её захороним! – шёпотом воскликнул разведчик, - тихо, спокойно закопаем и всё.
- Именно это я и хотел сделать, - поддержал бойца Сотников, - вы копаете яму полметра на полметра и уходите на безопасное расстояние, всё остальное делаю сам.
Через десять минут яма была готова, бойцы отошли на безопасное расстояние. Командир группы, старший лейтенант Сотников осторожно подхватил мину малой сапёрной лопатой, развернулся и, зацепившись за корень, чуть не упал. В этот момент кто-то, невидимый, плеснул ему в лицо кипятком. Моментально лоб покрылся испариной. Мышцы на ногах и на руках окаменели, и только холодный разум держал его поведение под контролем.
Несколько секунд он стоял, балансируя, между жизнью и возможной смертью. Он знал, что микровыключатель на кнопке мины срабатывает от малейшей нагрузки, поэтому, осторожно опустив лопату, чтобы мина скатилась в яму, не зацепив кнопку, а она, как намагниченная, держалась, не скользила. Пришлось ей помочь.
Закапывал не думая, что комья земли могут привести в действие адскую штучку, и только, когда стали закидывать ветками, маскируя могилу, произошёл глухой хлопок, подбросивший рыхлую землю, но этого звука уже никто не мог услышать.
Сотников доложил командиру роты, что мина утилизирована, и специалист не требуется. Группа продолжает движение к назначенному месту.
- Ну, вы, блин, даёте, - возмутился Самойленко.
Дальше группа двигалась осторожней, осматривая тропу, и через два часа они прибыли в назначенное место.
- Мы на месте, - докладывает Сотников.
- Понял. Сделай привязку к местности и продолжай наблюдение. Особо, на 22 часа должно быть…, в общем соседи видели там шевеление.
- Понял. Работаем!
Боковым зрением он пытается разглядеть своих бойцов но, они исчезли из поля зрения, сливаясь с местностью. - Отлично, - думает командир группы. – Запускаем дрон. - Тут же в небо полетел бесшумный летательный аппарат.
Через полчаса, когда зрение относительно привыкло к наблюдению за однообразным пейзажем, Сотников увидел кое-что. «Маскировка на высоком уровне», - отметил про себя он, - «трудно искать чёрную кошку на портрете Малевича. И всё-таки, Сотников ещё сильнее напрягает зрение, чтобы выделить какое-нибудь движение или подозрительные оттенки.
Он замечает замаскированную технику, готовую немедленно выступить в открытый бой. Сотников считает: два, три…ого! Делает пометки на электронной карте. Данные летят в штаб, где складывают пазлы от разных групп в одну картинку, которую видят только они.
Готовятся команды ракетчикам, и вот, начинается карусель. С разных направлений, по очереди, полетели реактивные снаряды с комментарием в открытом эфире:
- ЗаЗа хара!
И зашуршали снаряды с южного направления. Через минуту уже летели снаряды с северной стороны: ЗаДар ью!
С востока летело «ЗаТатар ского!»
Сотников наблюдает, как пазлы складываются в одну картину на земле, и уже он видит горящие танки, БТРы и бегущих воинов запада в разные стороны.
Карусель продолжается.
И уже летят с разных сторон осколочные снаряды.
Через пятнадцать минут Сотников видел полную картину Репина. Кто считает потери? Как? Это уже не важно. Главное, на этом направлении враг потерпел поражение. Один ядовитый зуб из челюсти противника они выбили.
Дня через три его неожиданно разыскал посыльный, который, не переводя дыхание, выпалил:
- Товарищ старший лейтенант, вас срочно вызывают в штаб бригады.
- Кто?
- Полковник Багрянцев.
- Это что, наш новый командир?
- Да. Вчера ему привезли новые погоны. Ему присвоили генерала, но ходит ещё полковником.
- Понял. Сейчас буду.
Накануне на передовую с проверкой и гуманитарной помощью приехал сенатор Глушков, но Сотников этого ещё не знал, он был в отдыхающей смене. Построений не было. В боевых условиях это недопустимо. Большинство офицеров знали, что прибыл московский чиновник, они видели, как полковник Багрянцев строевым шагом подходил к нему и докладывал обстановку под козырёк, а тут, Сотников, видя своего крёстного отца, подбежал, поздоровался за руку, они обнялись.
- Куда торопишься?
- В штаб бригады вызвали.
- Если какие проблемы, не стесняйся, говори.
- Хорошо.
У многих челюсти отвисли, бойцы между собой захихикали: Ни хрена себе! Наш-то смотри, настоящий гусь.
Какая-то гордость появилась у них, что их командир, хоть и молодой ещё, не достаточно понюхал пороху, не знает землю на вкус, а не теряется перед высоким начальством и держится гоголем.
Поскольку Юрию удалось сохранить веру в победу, он уже созрел как боевой офицер и знал, что любая кривая короче прямой, но этот случай был явно не из тех. И всё-таки терялся в догадках, что бы значил его вызов к столь высокому командиру.
Спустившись в подвальный штаб бригады, Сотников доложил о своём прибытии. На что моложавый полковник за столом кивнул головой, но пока не переключался, а продолжал чтение какого-то документа. Сесть не пригласил, руку не пожал, что было косвенным признаком какой-то надвигающейся беды.
Наконец комбриг оторвался от бумаг и многозначительно спросил:
- А вы знаете, что бывает в армии за неисполнение приказа?
- Так точно, - упавшим голосом выпалил Сотников.
- Вот, читаю о ваших импровизациях, - продолжал полковник развивать эту тему, перечисляя, что там и как.
Наконец, закончив свою нагнетающую ужас вступительную речь, он спросил:
- Как жена? Как с квартирой?
- Я не женат.
- Вот и хорошо. Эта командировка приблизит вас к семье. Вам, товарищ старший лейтенант, надлежит выполнить важное государственное задание. Министерство обороны заключило договор с некой частной фирмой, так называемой «Плато-Лена»…
Дальше Юрий не слышал, только вертелось – Приказ должен быть выполнен быстро, беспрекословно и в срок. А если отказаться? Я ведь и так на передовой, но внутренний голос, как обычно, спокойно, говорил: Только вперёд.
- Слушаю вас, - закончил полковник.
- Какое конкретно задание?
- Ну, ты молодец! Я тут полчаса тебе рисую перспективу, а ты где-то ходишь по Луне или дальше. Тебе что не понятно? Или я ошибся в твоей кандидатуре?
- Никак нет. Это фирма моей мамы…
- Ах, вот оно что. Ну, значит, мама тебе и расскажет. - Он протянул приготовленные документы Юрию. Юрий забрал заготовленное командировочное предписание и вышел на улицу.
- Однако же, - завертел он головой.
Утром, в солдатской столовой, Сотников взял два пирожка с капустой и, пережёвывая на ходу, направился в штаб бригады. Полковник Багрянцев вручил ему ключи от военного внедорожника.
- У меня прав нет.
- Что? Прав нет? – возмутился комбриг. – Офицер должен управлять любой техникой в армии. Даже у меня нет личного водителя, везде сам, и это правильно.
- Ну, здесь я могу, а через город…
- Запомни, старший лейтенант, тебя ещё очень долго никто не будет возить, не хочешь, бери такси и вперёд.
- Понял.
На всякий случай полковник дал указание своему помощнику, чтобы он решил вопрос водительского удостоверения.
Майор Викулов, вручая водительские права, сказал:
- Одного часа хватит для изучения теоретической части, а практику пройдёшь по дороге.
- Понял.
И вот, военный внедорожник мчится по разбитой донецкой дороге в сторону Ростова на Дону. Здесь ещё нужно мчаться быстрее ветра, иначе можно получить пулю в лоб или осколок в колесо.
Через пару километров он уже чувствовал себя заправским автогонщиком. Включил музыку. Шуршали шины, стоечки постукивали на неровностях. Субботнее утро, машин почти нет. Так и ехал бы всю жизнь.
Боковым зрением видел картины прошедшей войны, разбитые дома и даже целые селения. Деревья здесь какие-то, надо заметить, лысые, только обрубки торчали в разные стороны, как руки, молча говоря: Это война, так то.
Удивило Юрия только то, что поля были чистыми и вспаханными, готовыми к посевной, а сколько на них было мин и не разорвавших снарядов, сколько глубоких воронок… Война войной, а кушать хочется.
Разминирование проходит каждый день. Ребята трудятся, чтобы сельскохозяйственные поля не зарастали бурьяном.
Проезжая через Мариуполь, лицо его посерело, где-то здесь погиб сержант «Змей». Красивый, статный, мечтал о хорошей машине. Заработаю – куплю, говорил он, - вот только нужно победить. Контракт его не удовлетворял, мечтал поступить в военное училище, да судьба повернула на другую дорогу. Аллея героев пополнилась его именем.
Юго-восточная часть ДНР уже жила мирной жизнью, строились многоэтажные дома, ремонтировали дороги. Каких-то триста километров разделяли его на - до и после.
Перед Ростовом он заехал на заправку, тормознул, вышел посмотреть, с какой стороны лючок и что заправлять. Одной минуты хватило на изучение надписей.
- До полного, - кинул он на ходу рабочему, и только сейчас заметил, что его машина резко отличается от других. Все чистенькие, блестящие, а его – одна грязь. – Однако же…
Пришлось заехать на мойку. Прошампунили, обмыли – не узнать. Сотников протянул 500 рублей.
- Ты чё, старлей, убери, я ещё буду деньги брать с тебя. Я ведь не слепой и вижу, откуда ты приехал. Для победы я буду вечно мыть твою машину бесплатно.
- Спасибо, - протянул руку Юрий.
- Удачной дороги, боец.
Город остался позади. Трасса М4-Дон подстёгивала на скорость но, Юрий понимал, что пока ещё не время. Нужно набираться опыта в вождении. Он узнавал то, что раньше не знал, и никогда бы не думал об этом.
Приятно ехать по хорошей дороге. Первоклассный асфальт. Небо ясное, высокое, чисто голубое. Усталости пока не чувствовалось. Радио давно заткнулось, а искать что-нибудь на ходу – не получается, да и не хочется подвергать опасности себя, и других.
Чем дальше к югу, становилось теплей и теплей. Пришлось тормознуть и изучить работу климат контроля. Заодно размялся, настроил «Дорожное радио».
Две женщины продавали тёплые, мягкие, как лапти, пирожки с картошкой, рисом, яйцами и зелёным луком, отдельно, для молодёжи ведро с цветами.
Так запахло домом, что невольно в животе жалобно заурчало и засосало под ложечкой. Перекусил. Отцовское воспитание – обязательно букет цветов.
Выбрал букет из белых хризантем для мамы. Немного отдохнул, и вновь шуршали шины по асфальту. Внедорожник мчался на юг, как быстроходный катер на черноморских просторах, мимо проносились уже знакомые пейзажи. Оставалось около часа езды.
Чувство такое, будто гуляешь в собственном сне. Вот сейчас будет развязка, под мост и направо, подъём, пропустить всех и далее до следующей развязки.
Скоро дом.
Подъехав на придомовую стоянку, Юрий поставил своего «Патриота» на отцовское место. На лифте поднялся на пятый этаж. Дома никого, никто его не ждёт. Пришлось вновь выйти на улицу. Как назло никого из знакомых. Он знал, что родители приезжают домой часам к семи вечера.
- Ждать, - успокоил себя боец.
- Другого варианта нет, - поддержал его внутренний голос, - включай радио, наслаждайся ожиданием.
В салоне зазвучал голос Виктора Цоя. Юрий слушал о Земле по имени Солнце. Расслабился.
Первой подъехала Елена Владимировна. Не обращая внимания, она поставила своего «жука» рядом с «Патриотом», взяла сумки с покупками и направилась к входной двери.
- Мама! – крикнул Юра.
- Елена Владимировна остановилась, обернулась и, увидев сына, тихо опустилась на уличную скамейку.
- Юра?
Ну, кто тут выдержит? Стремглав, Юра выскочил из машины, сильно хлопнув дверью, и подхватил мать.
- Юра, - расплакалась она.
- Ну, что ты, мам.
Он обнимал и целовал свою мать, как самую любимую женщину в мире.
- Я сейчас.
Он достал приготовленный букет белых хризантем, и только сейчас Елена Владимировна поняла, что это его «Патриот», что её сын уже старший лейтенант, защитник Родины. Она расплакалась. Это были слёзы счастья.
Платон Сергеевич приехал чуть позже, раздеваясь в прихожей, бурчал себе под нос.
- Что за люди! Ведь знают, что здесь стоит моя машина, пришлось поставить около соседнего подъезда.
И тут, его глаза расширились так, что могли бы выскочить на пол и побежать на встречу к сыну.
- Юра?
Мужчины обнялись, Юра оторвал отца от пола.
- Мать! Смотри! Он уже меня поднимает. Мужчина, - разглядывая сына, гордился Платон. - Ну, рассказывай.
- Поешьте сперва, а то голодными заснёте.
- Дак это твоя? – показал Платон взглядом на улицу.
- «Патриот»? Мой.
- Ну, ты даёшь.
Елена Владимировна хлопотала вокруг стола. Ей хотелось угодить сыну, подставляя дорогому гостю то одно, то другое. Родители охотно делились с ним скудными новостями. Юрий, уставший с дороги, слушал рассеянно, однако исправно кивал в нужных местах, искренне нахваливал нежную куриную грудку.
- Как ты там оказался?
- Мам, ты же видишь, как они распоясались, у нас под боком террористическое государство, мы, конечно, действуем аккуратно, сделали залп и быстро меняем локацию, чтобы не получить в ответ. Однако в ответку они бьют очень редко, понимают, что снаряды полетят в молоко. Они бьют по мирным целям, наводя ужас на мирное население, бьют по школам, по больницам, просто, по пустой дороге, чтобы устроить затор, и всё-таки мы не рискуем. Наша задача выследить зверя и ударить наверняка. Потихоньку уничтожаем.
- Ирине звонил?
- Нет.
- А почему? – удивилась мать.
- У меня другая задача, как там, в песне поётся – ну, а девушки? А девушки потом.
- Дак ты ничего не знаешь?
- Не доставай, - перебил её Платон Сергеевич, - утро вечера мудренее, разберёмся.
- А что я должен знать?
- Ладно, завтра поговорим, разберёмся.
- Всем спокойной ночи, - объявила мать.
Усталость как рукой сняли, не спалось. Юрий ворочался, разглядывая свою комнату, не мог заснуть. Тишина тяготила, к тому же он не понимал – в чём они разберутся? Он вышел на балкон. Опираясь на ограждение, выглянул на улицу. За окном ещё отбеливало. Рваные стаи розоватых облаков лениво летели на север.
Улица живёт абсолютно мирной жизнью. На площади, около дома культуры, на сделанном из досок подиуме, до сих пор выступает какая-то равнодушная группа. Играет танцевальная музыка. Медленно двигаются пары танцующих молодых людей.
- Как же здесь легко дышится.
Он вспомнил вопрос матери: Ирину? Помню. Не звонил? Оттуда никто не звонит, там вообще звонить опасно. А что? Завтра увижу, объясню. Почему я что-то и кому-то должен? Мне кажется, упрёки ни к чему.
Так Юрий стоял целый час – думал о ребятах, которые сидят сейчас в засаде, наблюдают за вражескими позициями, и им сейчас не до танцев, у них даже мысли другие. Две разные жизни – орёл и решка.
Елена Владимировна хотела тоже выйти на балкон но, Платон Сергеевич остановил её.
- Пусть постоит сам, подумает, понаблюдает…
Во время боёв, единственная мысль посещала Юрия Сотникова, это – Вернуться домой. И вот он дома. Молодое скуластое лицо, ещё не знавшее бритвы, было спокойным, губы плотно сжатые. Русые стриженые волосы на голове щетинились. Он лёг на диван и мгновенно заснул. В эту ночь Юрий почти не спал. Не успела ещё дрёма отуманить его сознание, как голуби дробно забарабанили по металлическому навесу нижнего балкона. Организм был всегда на взводе, расслабляться ещё не привык.
Утром, за завтраком, Платон Сергеевич спросил:
- Я так думаю, ты не просто так приехал?
- Да, я приехал с заданием, и оно связано с вами.
- С нами? – удивилась мать.
- Да, - улыбнулся Юрий, - если «Плато-Лена» ваша резиденция, то я отправлен именно к вам с конкретным заданием, помочь вам разобраться в ситуации.
- Ну, Слава Богу, услышали, - обрадовался Платон Сергеевич, - я же тебе обещал, что подниму этот вопрос.
- О каком вопросе вы говорите, почему я не в курсе?
- Это мужские вопросы но, о них будешь знать и ты.
Платон Сергеевич кратко рассказал о разговоре с президентом, о том, что они могут помогать армии не только плетением маскировочных сеток и маскировочных костюмов для снайперов и разведчиков, а кое-чем существеннее.
- Так бы сразу и сказал, а то мужские… об этом я знаю но, не ожидала, что представителем Министерства обороны будет мой сын.
Они рассмеялись.
- Когда начинаем? – спросила Елена Владимировна.
- Вчера, а лучше позавчера, за всех ответил Платон Сергеевич. Сейчас, я проведу видео конференцию со всеми военкоматами, дам конкретные задания, а ты, - указал он на Юрия, - проедешь по всем районам, чтобы отобрать нужных специалистов, а ты, - обратился он к Елене Владимировне, - собери всю документацию, которая связана с подобной продукцией в Иране, Турции, Китае…
- Ну, понесло, раскомандовался! Ты ещё не на работе.
- У меня такая работа – и днём, и ночью, и даже на пикнике. Жаль, что для этого времени не хватает.
- Ты к Ирине сходи, а то закрутишься, забудешь, а она обидится, - остановила разговор Елена Владимировна.
- Я что-то не понял, о чём вы хотели разобраться?
- Сходи к Ирине, она сама тебе расскажет.
- К чему эти ребусы?
- Да, сходи, - закивал головой Платон Сергеевич, - я пока доеду, пока выдам задания, а после десяти, можешь посетить военкомат нашего района.
Все разбежались по своим рабочим местам. Юрий позвонил Ирине:
- Привет, ты дома или на работе?
- Дома.
- Я сейчас забегу, ты не против?
- Забегай, - упавшим голосом сказала Ирина.
Всю дорогу он думал о той первой неделе, которая была у них пока единственной. Юрий помнил всё, как будто это случилось вчера. Взгляды, слова, эмоции. Хотелось найти ту единственную и неповторимую, которая просто будет ждать его, понимать и быть рядом.
Выйдя из подъезда, Юрий направился прямо в цветочный магазин. Воспитание фломастером не сотрёшь.
- Подберите мне, пожалуйста, букет любимой женщине, она долго ждала меня и не знала, где я и что со мной, а сегодня я должен реабилитироваться перед ней.
Продавщица улыбнулась.
- А вы просто возьмите белые хризантемы – от всего сердца или красные розы – знак любви.
- Давайте хризантемы.
Чем ближе он подходил к дому Ирины, тем сильнее дрожали руки. Как она? Что скажет? Что скажу? Ноги сами его занесли на пятый этаж, и вот, он стоит перед её дверью и давит на кнопку звонка. Дверь приоткрылась.
- Ох, и долго же ты шёл, - первое, что услышал Юрий но, перед ним стояла, ему так показалось, совсем не она. Он завертел головой, чтобы сбросить наваждение.
- Не узнал?
Юра не знал, что сказать, как себя вести. Перед ним стояла молодая дородная женщина с большим животом. В памяти выплывали слова родителей.
С особой осторожностью он потрогал её за волосы, прижался. Ему дошло слово, что означало – разберёмся.
- Прости меня.
Он вручил букет белых хризантем и ждал приглашения, чтобы войти или получить отворот поворот.
- Ты знаешь, сколько времени прошло?
- Да, Ирочка, знаю. Там, где я был, время бежит быстрее ветра, так и смотри, чтобы уши не надуло.
- Где? Нельзя было позвонить?
- Ты впустишь меня?
- Заходи.
О чём говорить? Юрий подбирал слова. Из опыта и воспитания, он знал, что с женщинами лучше делить радости быстротекущей жизни, а не прочно застывшее прошлое.
- У меня очень мало времени, поэтому выслушай не перебивая. Тот период для меня незабываемый. Я полюбил тебя но, время сейчас такое, мы должны защищать нашу Родину, кто, если не мы? У меня конкретное задание, и мне придётся здесь пробыть около месяца…
- И что?
- Может быть, за это время оформим наши отношения?
- Это что? Типа ты делаешь мне предложение?
- Да, конечно. Я хочу, чтобы ты стала моей женой и родила мне много детей. Ты согласна?
- А подумать можно?
- Подумай но, не более пяти минут.
- Так мало?
- У нас будет вся жизнь впереди, и хорошая и плохая, мы всё преодолеем, а сейчас помолчим. Иногда молчание скажет больше получасовой напыщенной речи.
Они обнялись. Ирина прижалась к Юрию и тихо сказала: Я всё понимаю и буду ждать тебя. Я согласна.
Этого было достаточно для того, чтобы подхватить свою невесту и закружить по всей комнате но, он этого делать не стал, а опустился на колени, прижался головой к животу и слушал. Слушал своего ребёнка, своё будущее.
- Толкается! Слышишь? Толкается.
- Злится на тебя за то, что ты бросил нас в неведении и ни слова ни полслова. А каково нам?
- Разберёмся. Всё станет на свои места, дай только время, они будут жрать свою землю, пока не подавятся.
- Я не знала, что ты такой злой.
- Понимаешь, когда сам видишь, как они поступают со своими людьми, доброта сразу улетает, а пелена…
- По телевизору каждый день показывают.
- По телевизору показывают только то, что можно показать, а мы видим всё своими глазами.
Они бы так ещё долго ворковали но, дела есть дела.
Через сорок минут он был уже в ближайшем военкомате. Ему предоставили десять личных дел, которые нужно было изучить, выбрать нужных кандидатов, вызвать их по повестке и с каждым побеседовать лично. И так до полного набора группы.
Всю неделю он работал со всеми районами края. В итоге удалось создать хороший костяк, и даже с запасом. Его «Патриот» исколесил все дороги Кубани. Побывал на полигоне «Плато-Лена», и какая была радость, увидеть знакомых там людей, особенно тётю Шуру, только сейчас он был не гостем, а представителем Министерства Обороны России.
Елена Владимировна не вылезала из цеха 3Д печати, изучала чертежи различных БПЛА, советовалась с новой группой специалистов. Перенастроить станки трудностей не представляло. Юра на самом деле подобрал лучших парней. Среди них были инженеры и программисты, токари и фрезеровщики. Особо выделялась группа химиков.
Сырьевой вопрос немного тяготил. Кроме того, завод «Октябрь», когда-то выпускал пластмассовую продукцию, до сих пор стоял пустым. Здания использовались, как полигон для ФСБ. Станки ушли металлоломом в Турцию. Нужно было пробивать бюрократическую броню даже самому Платону Сергеевичу.
Вечерами Юрий был у Ирины, ночевал дома, а утром опять дороги, разговоры, принятие решений.
- Как идут дела? – поинтересовался Платон Сергеевич, - нужна ли помощь с моей стороны?
- Если так поставить вопрос то, помоги сырьём.
- А что, есть проблема?
- Нам нужно большое количество лёгкого и очень крепкого пластика, а в остальном, мы и сами уже с усами.
Они рассмеялись. Платон Сергеевич понимал, что военные дела не должны распространяться в массы но, он всё-таки отец, да к тому же, губернатор края.
- В военкоматах проблемы возникали?
- Проблем не было, а вот на некоторые вопросы ответить не смог.
- Да ну!
- Да, бывает и такое. Вот пример: У меня спрашивают, - Вы же с передовой? Видели, знаете. Правда ли то, что ребята рассказывают: Видим на другом берегу Днепра укропы собираются в кучку, разворачивают артиллерию, мы докладываем в штаб – пока рождается приказ, они выпустили боекомплект в нашу сторону и смылись, а мы как слива на майдане. Без приказа нельзя, а приказ рождается долго и болезненно, там труба с нефтью, там труба с аммиаком, туда стрелять нельзя, сюда стрелять нельзя, а как воевать?
- И что ты сказал?
- В том то и дело, я не знаю, как ответить.
- Ну, это ж наши трубы, мы получаем с них валюту.
- А воевать как! Солдату, который видит угрозу и не может ответить, что прикажешь делать? Убегать?
- Ну, я думаю, это единичные случаи.
- Да какая разница! Солдату от этого не легче. Да и мирным жителям не легче, школы разбиты, детские сады разбиты, магазины разбиты, за хлебушком приходится ездить на другой конец города…
- Да, замудрил ты меня. Утром будешь звонить своему начальству – спроси.
- Молчание – золото, лучше промолчу.
- Иногда молчание хуже предательства.
- Пап!
- Ладно, тебе видней.
Через две недели, первая продукция российских дронов камикадзе, была готова и доставлена на передовую.
Увидев комбрига, Сотников не знал, как обратиться – вроде никаких изменений не было, но он знал, что Багрянцев окончил военную академию и должен получить звание генерал-майора, а тут непонятки.
- Товарищ…- Сотников замялся.
- Генерал-майор, - кивнул генерал, - одежду менять не хочу, привык уже, а новую в окопы жалко.
- Товарищ генерал-майор, государственное задание Министерства Обороны выполнено, - отчеканил свой доклад Сотников, - первая партия дронов камикадзе самолётной версии готова для тестирования в боевых условиях.
- Спасибо за работу, старший лейтенант, - пожал руку генерал. - Это не всё. Тебе нужно освоить ещё кое-какие вопросы проектирования, а также продолжить курирование фирмы «Плато-Лена».
- Есть, - козырнул Сотников.
Ночевал у разведчиков. Долго беседовали. Ребята интересовались мирной жизнью, для них это уже настоящая экзотика. Чувства ответственности заставляли каждого вовремя отключиться и отдыхать.
Утром рано, две группы разведчиков выдвинулись для наблюдения переднего края, а Сотников ждал и слушал рацию. Получасовая тишина и вот, группа докладывает координаты нахождения бронированной техники.
Артиллеристы готовят гаубицу «Гиацинт» для стрельбы из закрытых положений. В штабе бригады данные обрабатываются на компьютере, зашифрованные данные записывают на магнитный носитель.
Сержанты баллистики готовят первый дрон для атаки. Закрепляют необходимый для уничтожения бронированных целей снаряд, вставляют флэшку в гнездо и докладывают о готовности. Тут же звучит команда на уничтожение.
- Три, беглый огонь! Выстрел!
Баллистики молчком запустили первый дрон.
Несколько минут ожидания, и рация разрывается от восторга: - Да! Да! Гол! Цель поражена, расход один.
Радости не было предела. Первый пуск и поражение.
Стреляющий командир должен уметь предвидеть, предчувствовать и понимать. В этом бою было уничтожено 12 единиц бронированной техники. Отличный результат.
На обратном пути, Сотников загрузил полный багажник в «Патриоте» разными запчастями сбитых дронов противника для дальнейшего изучения.
Обратная дорога на сей раз показалась намного короче. Опыта вождения хватало на любые виражи. Теоретические знания правил дорожного движения пополнялись в течение всего времени нахождения дома. Экзамены принимала сама Елена Владимировна.
Было уже за полночь, а Юрий не спал, он думал об их отношениях с Ириной. С того времени, как он начал работать над этим заданием, они поговорили только один раз. Иногда был слишком занят, а иногда – просто забывал.
Во время завтрака, Платон Сергеевич неожиданно спросил: - Ну, вы с Ириной решили что-нибудь?
- Да пока нет, - дёрнул плечом Юрий.
- А чего ждёте?
- Пап, ну, ты же знаешь, я не гуляю! Времени совершенно не хватает.
- А ребёночку это не касается, - вставила свои пять копеек Елена Владимировна, - ему земные законы неподвластны, он придёт, а где папа?
- Вот, вот. Да и ей! Ты хоть знаешь, что она сирота, что у неё никого ближе тебя нет! Кто будет решать?
Юрий сидел и ковырялся в тарелке, как провинившийся школьник, он ещё не представлял себя в статусе хозяина, который должен решать вопросы сам.
- Финансовые издержки я беру на себя.
- Это не главное.
- А что ещё может быть главнее?
- Обещаю, сегодня я всё решу сам, - успокоил своих родителей Юра, - если в ЗАГСе будут оттягивать резину – позвони? – обратился он к матери.
- В этом проблем не будет, вы между собой разберитесь – кто, где будет жить и в каком статусе. Ясное дело, о свадьбе речи не идёт но, не дожидаться же, до усыновления! Хотите, купим другую квартиру, более просторную. Хотите, пусть Ирина переедет временно к нам. В любом случае, нужно что-то решать.
- Хорошо, сегодня я всё решу.
- Не затягивай с этим сынок, не затягивай.
Как обычно, все разбежались по своим рабочим местам, а Юрий дёргался. И времени мало, и надо решать. Он подъехал к дому, где жила Ирина, поднялся на пятый этаж, звонок. Тишина. Позвонил на её номер телефона.
- Привет, ты где?
- Я? Я у врача.
- У нас или где?
- У нас, здесь рядом.
- Жди там, я сейчас подъеду.
- Хорошо.
Юрий вернулся домой, оделся в гражданскую одежду и направился в детское отделение поликлиники. Издалека увидел Ирину, махнул ей в знак приветствия. Она сидела на пристенных диванчиках, ожидая своей очереди. Юрий подошёл, поцеловал.
- Сейчас едем в ЗАГС.
Ирина округлила свои глаза.
- Кто тебя в шею гонит?
- Он, - Юрий показал взглядом на живот, - я так решил.
- Ну, хорошо.
Когда она вышла из кабинета врача, Юрий подбежал, спросил: Ну, что там, как?
- Всё нормально, малыши развиваются.
- Малыши?
- Да, мальчик и девочка.
От этого сообщения у Юрия сердце чуть не выпрыгнуло из грудной клетки. Первый раз, а вернее второй, когда кто-то невидимый плеснул ему в лицо кипятком. Второй раз он почувствовал грань между жизнью и смертью.
- Что-то мне не верится.
- Не верится? А ты УЗИ посмотри, может, и поверишь.
- Да я верю, но, и не верю. Столько счастья сразу.
- Это наши дети, наши.
- Ты меня не убеждай, я всё понимаю.
Глава 6
Не успели они вернуться домой, как в грудном кармане завибрировал военный телефон.
- Слушаю.
- Капитан Сотников?
- Да, Сотников, только я пока ещё старший лейтенант.
- Неважно, значит, вас скоро повысят.
- Главное, чтобы не повесили.
- А это уже решать не нам. Завтра утром генерал-иайор Багрянцев ждёт вас в штабе округа, в Ростове на Дону.
- Ничего себе, - возник вопрос в его голове, - и что это могло бы значить? Ростов на Дону. Округ.
Рассуждать для военного человека – не благодарное дело. Скорее всего, они там уже всё решили, а ему ещё сказать не успели. Скажут. Легче будет или не легче – покажет время.
И вновь, рассекая ночную мглу, «Патриот» Сотникова мчится на север в сторону Ростова на Дону.
Часы показывают 6-45. «Патриот» остановился на стоянке ночной забегаловки. В кафе теснились строительные рабочие азиатских территорий. Сделав заказ, Юрий присел за столик. Почему-то вспомнилось, как в семь лет боялся темноты, его леденила мысль, что зелёные человечки, прилетевшие на Землю, могут похитить его. Он слышал, как они шлёпались об землю, можно было посчитать, сколько их было. Сейчас, когда прошло столько лет, его одолевало то же ощущение ужаса и беспомощности.
Из ступора его вывела официантка.
- Чебурек с мясом и томатный сок.
- Да, это моё.
Поглощая горячий чебурек и холодный томатный сок, Юрий начал обдумывать список покупок. Ирине новое платье и спортивный костюм, малышам – коляску, пелёнки, распашонки…
- Ну что же, может быть, всё не так уж и плохо, в крайнем случае – пока.
Ровно в 9.00 «Патриот» Сотникова проплывая мимо штаба южного округа, искал место для парковки. Однако все стоянки были забиты до отказа. Пришлось оставить машину за два квартала от штаба.
До назначенного времени оставалось полчаса
- Успеваю, - сам себе сказал Сотников.
В приёмной его уже ждали. Он получил несколько документов для изучения вопросов, которые будут рассматриваться на совещании.
- Проходите, - вежливо сказал секретарь и показал, где его место за столом.
- Разрешите?
И тут у Сотникова начали выпадать глаза, то один глаз выпал, то второй. За длинным столом сидело много офицеров но, зрение выхватило лишь генерал-майора Багрянцева, а в центральной части сидел генерал-лейтенант Василевич. У Сотникова язык онемел.
- Не ожидал? – улыбнулся Василевич.
Сотников кивнул головой.
- Советую посетить нашего психолога, вам нужно укрепить нервную систему, чтобы никто не мог поймать тебя на неудобных вопросах. А мы собрались для того, чтобы обсудить и отработать новую стратегию. Современная война требует современного подхода в решении стратегических задач. У нас появилось новое оружие, основанное на электромагнитном поле.
Генерал Василевич включил проектор для показа видео ролика. Сотников смотрел и удивлялся тому, как некая невидимая сила сгибала в баранку всех, кто попадал в зону действия данного оружия.
- На сегодняшний день, подобные ружья радиоэлектронной борьбы применяются против летающих аппаратов, - продолжал генерал, - и сегодня мы можем посадить любой БПЛА с боекомплектом или без него. Наше оружие действует пока на небольшом расстоянии, но и этого достаточно для сохранения жизней наших солдат. У нас не так уж много людей, чтобы разбазаривать людские ресурсы. Ракету мы делаем за один год, а хорошего человека вырастить нужно, выращивать как минимум двадцать лет. Вот и считайте. Простая арифметика, плюс стратегическое мышление – вот наше преимущество перед натовскими генералами. Я думаю, нам всем понятно, что украинцы, одурманенные лживым благосостоянием запада, уничтожают свою нацию.
- Вопросы есть?
- Есть.
- Давай.
- Как можно убедить врага, что он не враг?
- А вот теперь наша задача – сохранить жизни одурманенных украинских солдат, которым вдобавок ко всему промывали мозги в течение тридцати лет, так и продолжают промывать до сих пор.
Новое оружие не различает людей по национальному признаку – это будем делать мы, сами. Когда они сложат оружие под действием энергетической волны, которая будет вызывать у них головную боль, рвоту и самое главное, за счёт высокочастотных вспышек, новое оружие временно ослепляет всех, кто попадёт в зону действия ружья, а после того, как они отойдут от действия оружия – будут разговаривать каждый на своём языке.
До этого мы не могли предъявить натовским генералам никаких претензий, потому что мёртвые солдаты не говорят. Чужими руками, под чужим флагом, они мастера воевать. Мы ожидали от них всяких решений. Они затеяли с нами гибридную войну. Санкции, эскалация и другие пакости.
Господа офицеры, мы детально изучили алгоритм действия противника. Каждый из вас – от командира роты до командира дивизии должны изучить и освоить данное оружие, чтобы активно применять на практике.
Генерал Василевич обвёл взглядом всех, кто находился в его кабинете, особо остановился на новоиспечённом генерал-майоре Багрянцеве.
- Валерий Александрович, я знаю, что вы недавно окончили военную академию с отличием, желаю вам и здесь, на вашем направлении действовать также с отличием. Наши разведчики докладывают, что основной удар будет именно здесь. Отвлекающие маневры маленькими диверсионными группами – это не что иное, как прощупывание наших сил. Даже атака на Белгородскую область, можно оценить как конвульсии раненого зверя. Враг ещё сильный, и нам расслабляться не следует.
Военно-промышленный комплекс России изготовил первый комплект ружей, которые будут испытываться в боевых условиях. Комбригу Багрянцеву назначить три офицера, которые будут управлять новым оружием.
Совещание закончилось. Все разъехались. Сотников стоял и размышлял. Его назначили заместителем командира роты к старшему лейтенанту Самойленко. Нужно было получить на складе округа три ружья, а к ним танк, переоборудованный в передвижную высокочастотную электростанцию. Танк перегнать своим ходом на передовую, провести тактические занятия с личным составом роты.
Он понял, что свадьба откладывается на неопределённое время. Как сказать Ирине? Как сказать матери? Поймут ли они его? Эти вопросы немного сбили Сотникова от основных мыслей.
- Что-то в этой жизни пошло не так.
Для принятия решения потребовалось полчаса. За это время он позвонил домой, позвонил Ирине. По солдатскому телефону связался с командиром роты, согласовал свои действия. Оказывается, взвод лейтенанта Антонова прибыл в Ростов на Дону вместе с Багрянцевым и ждут Сотникова около склада.
- Отлично, - пронеслось в голове.
В тот же день они были на передовой. Генерал Багрянцев представил Сотникова личному составу роты, а старшего лейтенанта Самойленко назначили командиром батальона. Так что заместителем командира роты Сотников пробыл всего несколько часов.
Глава 7
После телефонного разговора родители долго стояли так, обнимая друг друга. Тяжкое состояние не проходило. Непонятная воля судьбы. Мысли боролись с женской слабостью и необходимостью.
- Нет! Они не будут счастливы, - взорвалась Елена Владимировна, - я думала, а он… какая женщина хочет оставаться одной, да ещё в таком положении!
Платон Сергеевич с особой осторожностью обнял её, прижался: - Знаешь мать, наш сын сейчас на переднем крае, и мне не стыдно за него.
- Ох, не знаю. Другие своих…
Платон Сергеевич не дал договорить.
- Ты в своём умё! Ты о чём это?
- А Ирина? Она ведь одна. Кто её поддержит? Кто успокоит? Ей вдвойне тяжелее, да ещё оставаться в неведении. Пойду, схожу к ней.
- Почему ты говоришь, что она одна? Где её родители?
- Ты что, забыл? Когда был взрыв на установке, её родители были как раз на этой смене. Ожоги были такими тяжёлыми, что впоследствии они оба умерли.
- Может быть, вместе сходим?
- Давай.
Елена Владимировна засуетилась. Они зашли в «Копилку», набрали всяких угощений и пошли к Ирине. По пути Платон Сергеевич инструктировал жену.
- Вы только сырость не разводите, Ирине это будет больней, чем нам, она одна, как бы там хорошо мы не говорили, а ей вредно нервничать. Она должна чувствовать наше плечо поддержки.
- Платон! Я это всё понимаю, но ведь Юрка наш единственный сын, мы тоже можем остаться одни.
- Можем. Только ты так не думай. Мысли могут материализоваться. Нужно думать только о хорошем.
- Да, это правда.
- Вот и думай. Тем более, это наши внуки.
Проходя мимо храма, Платон Сергеевич вспомнил, как они ездили в Беломорск, а по пути заезжали в Подпорожье на мемориал, где покоится прах Ивана Ивановича.
- Помнишь? Мы ездили…
- Помню. Давай зайдем, зажжём свечку.
- Ты говорила, что видела Ангела. Это правда, или…
- Конечно, правда. Я его часто вижу. Иногда Он мне говорит: Каждый из нас на этой Земле пьёт свою чашу, и никто не знает, что в неё налил Бог.
Они подошли к воротам храма. С обеих сторон сидели старухи и собирали дань от всех приходящих. Платон тоже положил по сотенной купюре каждой из них, перекрестился на сверкающий купол, а зайдя за ворота – вновь увидел обветшалое старое здание церкви, оно выглядело настолько сиротливо, что все, кто приходил, сначала крестились на облупившуюся краску, а затем уже на сверкающий новый позолоченный купол.
Ему показалось, что время здесь тормознулось, как минимум, на четверть века. Всё также звучала уличная музыка, слышались разноголосые певчие птицы, визжали колёса проезжающих автомобилей.
- Сколько времени прошло, а всё так же… петуха не слышу, - заметил Платон, - я отчётливо слышал его с этой стороны, - он показал рукой, откуда слышал петуха.
- Сварили, - усмехнулась Елена Владимировна.
- Дак дома посносили, вот и не слышно нашего певуна. Олигархи выкупили территорию, будут строить торгово-развлекательный центр. Мы с батюшкой против этого строительства, а куда попрёшь? Деньги. В Бога никто не верит. Они ж, когда прижмёт их лично, бегут, просят, а что ты сделал, чтоб просить?
Платон почувствовал, как кто-то невидимый плеснул в лицо кипятком. Стало не по себе. Старуха говорила о каком-то олигархе, а он видел себя. Что он сделал за это время? Ничего. Елена Владимировна толкнула Платона в бок.
- Смотри, батюшка вышел к тебе навстречу, поклонился, крестится как на образа.
- Они же все знают меня в лицо, думают, что я что-нибудь для них сделаю, что-нибудь пожертвую.
- А ты сделай, Платон, сделай, - чуть не плача произнесла Елена Владимировна, - Бог и увидит наши дела. Хоть бы краску заменить, да подмазать.
Батюшка подошёл ближе, поздоровался с Платоном за руку, а Платон готов был провалиться от стыда, от чёрствости властей. Он стоял перед батюшкой, а ветер тихо трепал его поседевшие волосы.
- Вижу, ты не просто так пришёл?
- Нет, батюшка, проходили мимо, вот, и решили заглянуть.
- Ну да, рассказывай, я же вижу…
- Это правда, я никогда, никого не обманываю.
- Я знаю, ты делаешь много добра для нашего края, возишь гуманитарную помощь нашим защитникам. Нам ничего не нужно – мы сами. Нам Бог помогает. Вон сколько народу приходит. Готовим различную трапезу для солдат, опять-таки плетём маскировочные сети. Прихожане сами отвозят подарки за ленточку. Мы не отстаём.
- А воскресная школа у вас есть?
- В проекте есть, но Бог пока добро не выдал.
- Отец Андрей, я обещаю вам построить воскресную школу и приют для бездомных. Территории, вижу, хватит.
- Места много, – оживился отец Андрей. - Траву косить не успеваем. Ну, если только школу, не откажусь.
- Елена Владимировна возьмёт строительство под свой контроль, – для верности своих слов он потрогал Елену Владимировну за плечо. - Я бы и сам, да у меня времени, сами знаете, то одно, то другое.
- Спасибо, - поклонился отец Андрей, - буду молиться за вас и ваше чадо до полной победы.
- И вам спасибо. Мы хотели бы зажечь свечу, куда ставить, не знаем. Стыдно, - развёл руками Платон.
- У каждого своя работа, главное, в душе оставаться верным господу Богу. Идите, ноги вас сами понесут туда, куда нужно, а сердце подскажет, какому святому поднести чарочку. Идите! – отец Андрей осенил Платона и Елену Владимировну крестом и зашагал за храм. Там гудела мотокоса и пахло свежескошенной травой.
- Трава одолевает, не успевают косить. Может, им химии какой-нибудь подкинуть?
- Я не советую, - завертела головой Елена Владимировна, - подстриженная трава растёт ровно, красиво, а после химии – чернота полнейшая и ржавые, неживые пятна. Он не согласится.
- Ну и ладно.
Пройдя по храму, как по музею, а также, выполнив церковный обряд, они вышли на улицу и направились к Ирине.
- Слышишь?
- Что? – не поняла Елена Владимировна.
- Какая тишина там и как давит на уши здесь.
- Глупости. Пошли быстрей, а то будет поздно, Ирине нужно отдыхать.
- Пошли.
Ирина была дома. Ей было грустно и тоскливо. Елена Владимировна взяла всё в свои руки. Она пошла на кухню, готовить ужин, а Платон включил телевизор и стал слушать вечерние новости.
- Слушай, Ириша, перебирайся к нам, места хватит. Выделим тебе отдельную комнату для уединения, а всё остальное, общее. Согласна?
Ирина сидела и клевала носом. Её веки наливались свинцом и тяжелели с каждой минутой.
- Дак ты согласна?
Ирина с трудом подняла глаза. Елена Владимировна заметила, что с Ириной творится что-то не то. Остекленевшие глаза, которые смотрели перед собой и ничего не видели, напугали её.
- Ира, Ирочка, что с тобой? – Елена Владимировна тормошила девушку.
Переведя взгляд на тумбочку, она увидела баночку из-под лекарства и стакан с водой…
- Платон! – закричала она, - Ирине плохо. Вызывай скорую.
От крика Ирина встрепенулась душой и оживилась телом. И вновь её голова упала на грудь, и она обмякла.
Скорая приехала быстро. Врач осмотрела, помяла живот и, не теряя времени, стала готовиться для промывания желудка. Елена Владимировна суетилась рядом. Они связали Ирине руки и вставили шланг в рот, вызвали рвоту.
Ирина пришла в себя.
- Ну, что голубушка, поедем в больницу? – спросила врач и, уже обращаясь к Платону, она сказала: Мы будем вынуждены заявить о суициде.
- Нет, нет, я не поеду! – Ирина с детской наивностью посмотрела на Елену Владимировну, ожидая от неё поддержки, - я лучше с вами.
- Конечно, конечно, моя девочка, конечно, - суетилась вокруг неё Елена Владимировна.
Врач повторила свой вопрос.
Ирину трясло и лихорадило. Елена Владимировна уложила её на диван, укрыла одеялом.
- Мы её заберём к себе, - она кратко рассказала врачу их историю.
- Ну, хорошо, под вашу ответственность.
- Да, да, конечно.
По щекам Ирины текли слёзы раскаяния и счастья, что она остаётся в этом мире, что Бог позволил ей жить.
- Никогда не делай так.
- Я никогда больше не буду так поступать. Мама! Я не хочу в больницу, я хочу оставаться с тобой.
И мир перевернулся в глазах Елены Владимировны на до и после, она плакала вместе с Ириной.
- Моя ты доченька, никогда больше так не делай, никогда. – И только сейчас она почувствовала, что на кухне что-то подгорает. Платон схватил руками за сковородку, обжёг руки, бросил на пол. Сковородка запрыгала и сверчком заверещала на полу.
- Так, - сказал он сам себе, - говорил же не разводить сырость. Пошли домой.
- Идти сможешь? – спросила Елена Владимировна.
- Смогу, - показала глазами Ирина.
Елена Владимировна помогла Ирине переодеться, причесала, подкрасила, и они пошли.
- Вот, это твои хоромы, обвел рукой комнату Платон Сергеевич, - комната нашего сына, стало быть, и твоя.
Успокоенная собственными мыслями, Ирина села в кресло перед телевизором, повернула лицо к фотографии, улыбающегося мальчика и, прикрыв глаза, задумалась.
Глава 8
Натовские генералы долго готовили контрнаступление ВСУ, и можно сказать – многого достигли. На разных участках фронта небольшие ДРГ прощупывали прочность и стойкость российских войск. Каждый день на разных направлениях они пытались пробить донецкий фронт россиян. Все они остались удобрением и так плодородной земли Украины.
Весь мир уже давно знал, что натовские войска, используя украинскую форму и украинский флаг, пытаются сломать хребет Святой России но, все они боялись и ждали, а вдруг пойдёт что-нибудь не так.
Гибридная война велась по всем направлениям долгое время. Санкции, санкции, санкции…, только толку не было, европейские государства терпели финансовые убытки но, Джо сказал, и все под козырёк. Фейковые видео ролики комариной стаей атаковали по всем социальным сетям, запугивая население. Западные банки замораживали, а фактически украли более трёхсот миллиардов долларов.
Первая волна заключалась в том, что подорвали Северный поток, Крымский мост, атака дронами нефтебаз и НПЗ. Все атаки были растянуты по времени настолько, что Россия успевала готовиться к отражению, отражала и уничтожала ВСУ до последнего украинца.
Прямых столкновений натовское командование не допускало, а лишь натравливали и запугивали своих сателлитов, чтобы ихними руками да жар загребать. Типа, они далеко, за океаном отсидятся. Нет, не отсидятся. Им сотни раз, со всех российских каналов говорили, разные формы возмездия, они делали вид невинного ребёнка и продолжали вооружать ВСУ.
А тем временем, наши умельцы делали свой вклад в победу. Доказательством этого являются РЭБ ружья по борьбе с дронами и ружья, которые Сотников получил накануне для своей роты, одним из них он управлял сам. Ноу-хау двадцать первого века.
Противник, идущий на его ружьё, получал ультрафиолетовый ожёг. Глаза временно теряли зрение. Противника охватывала паника, он бросал оружие, а дальше работа специалистов по формированию его памяти.
Так контрнаступление началось по всему фронту в широком масштабе по всей России. В магазинах появилось суррогатное пойло с метанолом «Мистер Сидор». Слабоалкогольный напиток, от которого люди травились, слепли. И это внутри России! Кое-кому есть о чём подумать.
Южное направление отключили с помощью Каховской ГЭС. Укронацисты давно пытались взорвать ГЭС, выпустив сотни снарядов Хаймарс, осталось чуть-чуть. В конце концов, задвижки были уничтожены, вода мощным потоком хлынула высокой волной, затапливая всё, что ниже плотины.
Эвакуация. И тут звериная хватка нацистов выдавала их геройство, они били по скоплениям мирных жителей. Запускали в социальные сети ролики о том, что Днепр впадает в Чёрное море, что это не только 18 миллиардов днепровской воды, это кладбища, это фермы, это удобрения, это сотни тысяч выгребных ям и туалетов…
А когда взрывали – об этом не думали? Ах, да практика показывала, что через два часа обвиняли Россию. Их задача прокукарекать, а там каждый за себя, запугать, посеять панику. Натовские генералы просчитались в том, что не учли героизм и стойкость российских солдат и всего народа.
На Чёрном море, восемь быстроходных катера без экипажей, в два захода – четыре плюс четыре приближались к военному кораблю. Они, по очереди атаковали корабль «Приазовье», который охранял «Голубой поток» и «Турецкий поток» идущие в Европу. А в небе, в нейтральной зоне, барражировал американский беспилотник стратегической разведки, управляющий атакой катеров. Все катера уничтожены. Американцы в шоке.
Цель атаки всё та же – лишить Россию валютных поступлений, а также Европу российского газа. Даже слепому было видно, что это американский почерк – ослабить Россию и Европу. Не допустить тандема с Китаем.
В штабе южного округа все генералы работали без отдыха несколько дней подряд, обеспечивали оперативное управление всеми войсками. Они чётко определили точку главного удара.
Рота старшего лейтенанта Сотникова оказалась в самой гуще событий. Новое оружие делало своё дело но, его катастрофически не хватало. В итоге фланги дрогнули от сильного натиска противника.
Рота Сотникова с тремя ружьями РЭБ, тремя танками Т-72 и одной гаубицей «Гиацинт» заняли круговую оборону. Пользуясь замешательством, они уничтожали хвалёные «Леопарды», «Брэдли» и «Челленджеры», а вражеская пехота не могла подойти ближе ста метров к передовым окопам, бросали оружие и бежали врассыпную, кто куда, не видя красоты макового поля, кто проходил вперёд, уничтожались стрелковым оружием. Танки действовали по обстоятельствам челночным методом, меняя друг друга, выбивая бронированные цели…
И вот он тот глухой удар, о котором ему говорил Самойленко. Старший лейтенант Сотников получил осколочное ранение в грудь. Если бы не бронежилет – всё, конец. Тут же по радиосвязи прозвучало: Сотый ранен.
На время он вышел из боя. К нему тут же прибежала медсестра. Противошоковый укол, наклейка на рану, и снова в бой. Снова по радиосвязи звучат его команды.
- Цель – живая сила, - командовал Сотников, - прицел 464, уровень – ось 1, от основного правее 1.37, уровень 25, заряд полный, три снаряда беглым, Огонь!
- Шестой принял.
- Орудие! Выстрел!
- Орудие! Выстрел!
- Орудие! Выстрел!
Командир первого взвода, лейтенант Антонов перехватил на мгновение командование ротой, и этого хватило командиру роты поставить себя в строй. Вновь его ружьё тормозило продвижение противника, и всё-таки по флангам враги уже обходили роту, захватывая в клещи.
- Что будем делать, командир?
- Жить! – со злостью крикнул Сотников. - Работаем!
Маковое поле стояло перед глазами.
Танкисты устроили карусель. Меняя друг друга, они кружили вокруг роты, уничтожая противника. Гиацинт прямой наводкой выводил из строя то одного, то другого немца. Сотников видел кресты, кресты, кресты, которые нацисты рисовали на броне ещё при жизни. И они горели.
Первая волна захлебнулась. Сотников обвёл взглядом оставшихся в живых. От роты осталось два взвода или чуть больше. Он смотрел на застывшие тела своих подчинённых и первый раз в жизни не знал, что делать, как удержаться.
Внутренний голос говорил совершенно спокойно – «жить, нужно только жить». Перед глазами появился образ отца Андрея – не бойся, верь в правду, верь в технику…
Впереди показались два танка и пять БМП макс про, а за ними жидкая цепочка нацистов. Вторая волна.
- К бою! – срывающим голосом заорал на всё маковое поле старший лейтенант Сотников. – Враг не должен пройти, - уже тихо, самому себе сказал командир роты.
- Сотый, доложите обстановку. Сотый, - хрипела рация.
- Я сотый, слушаю.
- Сотый, доложите обстановку.
- Обстановка нормальная, танки горят, держим оборону. Хлопчики штурмануть нас хотели, больше не будут. Фланги не вижу. Да и нацистов не вижу, они до наших окопов не доходят, мы их разматываем в серой зоне.
- Понял, сотый, понял, отправляю два взвода стрелков и снайпера. Продержитесь ещё часок. Помощь уже идёт. Держись за воздух, сотый! Только держись.
- Танки, нам нужны танки!
Рация замолчала. Сотников сжал новое оружие.
- Помогай, родное, все смотрят только на тебя.
И вновь смешалось всё, и грохот орудия, и рокот оставшихся подвижными два танка ротной поддержки, и вновь карусель вперемешку с землёй и дымом.
Сотников смотрит на поле боя, видит, что противник допустил явную ошибку. Все машины и два танка сгрудились на его направлении в одну кучу, один танк подорвался на мине но, вертел ещё башней. А наш? Почему стоит наш?
- Вижу танки и технику, - докладывают разведчики, - техника поехала в нашем направлении.
Сотников посмотрел на мертвецки стоящий танк поддержки. Подошёл.
- Почему танк стоит?
- Механик водитель ранен, - ответил командир танка.
- Поехали! – он прыгнул в люк механика водителя, и отправился громить врага, при этом командир танка передал по рации привет производителям заокеанской бронетехники.
- Приготовиться к бою! Алёша, бронебойным.
Наводчик Алёша доложил: Бронебойным готов.
- Огонь!
- Пусть прикрывают! Спроси сапог пусть туда…
- Работай, работай!
- Наблюдайте ПТУРом, ПТУРом!
- Юрист, работай!
- Там один наш, не завалите его.
- Да я-то принял, я наблюдаю, со 124 точки на 144 идёт 8 единиц бронетехники, а у нас один «Алёша», один «Алёша» говорю. Накройте хотя бы одну, хотя бы одну…
Полетели снаряды в скопившуюся кучу. Огонь, пыль. Ничего не видно.
- Один больше не ворочается.
- Второй танк, где второй?
- Второй вдребезги.
- Жидковатые, однако.
- Минус два танка у них, ещё, ой, ёпрст, хорошо, всё им конец, им всем здесь конец. Горят крестовые!
- Где парень ваш?
- Вон, обратно едет.
Сотников трижды отходил для смены боекомплекта, затем возвращался и при поддержке артиллерии добивал украинскую бронетехнику, часть которой подорвалась на минах, пытаясь спастись бегством от наших бесстрашных и отчаянных танкистов, другая часть с личным составом металась туда-сюда, пока не находили свой снаряд.
Какой-то момент комбат Самойленко держал в запасе РСЗО, не хотел обнаруживать себя. И всё-таки решился. Ракетчики ударили вовремя, поставив жирную точку.
Сотников ещё полчаса сидел в танке и ждал третью волну, но её не оказалось. Стало тихо, как в космосе, и только рация скрипела о чём-то своём, Сотников разобрать уже не мог, о чём она там скрипела.
Его несли на походной версии носилок к бронированной скорой помощи. Так же выносили и других раненых ребят с поля боя. Сотников был настолько бледным, что было видно, что он потерял много крови.
После боя, квадрокоптер, сделанный на предприятии его мамы, снимал картину прошедшего боя для разбора и учёбы других соединений.
Курская дуга. Голливуд отдыхает.
Картину маслом дополняли красные маки. Этой весной маку насеялось столько, что расцветая, они заливали поля кровью. И шрамы, шрамы, шрамы – от гусениц американских, английских, немецких танков, от разрывов американских ракет, от окопов. Не успевали заживать.
Вокруг роты стояло полтора десятка подбитых и сгоревших танков, примерно сорок единиц бронированной техники для перевозки пехоты и триста пятьдесят трупов.
Нацисты не сдавались, как ожидали от нового оружия, а шли вперёд и погибали. Можно было, только догадываться, что они были под действием наркотиков. Они действовали согласно полученным знаниям в Английской армии. Документы, изъятые у трупов, подтверждали то, что нацисты готовились долгое время в Англии - убивать нас.
Осматривая трофеи, комбат Самойленко воскликнул:
- Не так уж они и опасные, как нам рисовали.
- А кто рисовал? Они же сами и рисовали.
Видео материал по военной связи был отправлен в штаб округа. Генерал Василевич смотрел эти кадры и, незаметно для других смахивал накатившую слезу, мешающую смотреть.
- Всех! Всех наградить!
Сотников увидел эти кадры только тогда, когда медики разрешили ему выйти за пределы госпиталя. Он вернулся на передовую. Командир дивизии, генерал-майор Багрянцев, подписал приказ на отпуск для всей роты.
- Домой, домой, домой, набирайся сил, порадуй родных. В общем – отдыхай, герой, отдыхай, - жал руку генерал Багрянцев, - я подал предложение президенту о награждении всех участников боя, тебя – золотой звездой героя России. А это, - он вручил флешку, - ваш бой и осмотр трофеев после боя, для отчёта перед сыном.
- Спасибо, товарищ генерал. Служу России!
- Отдыхай, - он кинул ключи зажигания от «Патриота», Сотников не ожидал, и всё-таки молодость, опыт, сделали своё дело, он с лёгкостью поймал ключи.
- Твой. На все времена. Пользуйся.
- Спасибо, товарищ генерал.
На полдороги к дому завибрировал армейский телефон:
- Старший лейтенант Сотников слушает.
- Извини капитан, закрутился, забыл сказать. Приказ на капитана в штабе округа подписан. 12 июня на «День России» тебя приглашают в Москву, на вручение героя.
- Спасибо, товарищ генерал.
- Отдыхай.
От полученной информации аж руки затряслись. Сотников съехал на обочину дороги и остановился. Перед глазами выплывали картины прошедшего боя, маковое поле и живые ребята.
Он стоял и смотрел, как чернеют поля,
Как белеют виски у погибших ребят,
И тогда не от злости пошёл в полный рост,
И закрыл своим телом Антоновский мост.
Впереди ещё будут последствия ГЭС.
Сотни тысяч великих и малых чудес.
Сорок дней и ночей пролетели как час
До конца выполняя приказ.
Заглушил «Патриот» и забросил ключи.
Тишина наступила, лишь в венах стучит
Кровь людская парней, не понять, не унять.
Ведь никто не хотел умирать.
Виноватил себя, что не смог сохранить
Тех ребят уходящих дорогой, как нить.
Он их слышал живыми ещё до конца.
Но, не смог уберечь от свинца.
В небе тучей явилась донецкая мать.
Барабанили капли дождя - не унять.
И закат догорал, как свеча, среди луж.
За Россию! За Родину! – крикнул ингуш,
И упал, как надрубленный клён на окоп.
Юрий видел, как веки закрыл ему Бог.
Приходили родные – а как им сказать,
Что никто не хотел умирать.
Тот закат был сродни и ребятам, и мне
Говорил он, скорее себе, на войне.
Он увидел, как небо их стало ласкать
И такая спустилась тоска…
Он поднял те ключи, запустил «Патриот».
Трепещите враги! Нам известен итог.
Помолчал и поехал. Чего ворошить.
Очень трудно, а надо жить.
Глава 9
Через пять минут, «Патриот» вновь разрезал тёплый воздух Кубани и мчался снарядом на юг, а следом катился гром, как грохот взрывающихся мин, в лицо неслась вздыбленная земля и его ослепляла молния. Он включил стеклоочиститель и выключил кондиционер.
Дом встречал его летним дождём.
И снова мама. Рыдает, уткнувшись в плечо. Он обнимает её властную, сильную и такую уязвимую.
- Ну, что ты. Вот он я, живой же.
- Я всё понимаю, какая мать не ждёт, не радуется.
Елена Владимировна засуетилась, попыталась накрыть на стол но, Юрий остановил её.
- Мам, я не голодный. Как папа? Как Ирина?
- Папа на работе, Ирина в больнице, на сохранении.
- Это что? Где?
- У нас. Врачи рекомендовали полежать под их наблюдением, всё-таки последние недели.
- Я сбегаю.
- Сбегай, сынок, сбегай.
- А что ей можно взять? Не с пустыми же руками.
- Цветы, водичку без газа и вот, я курочку заверну.
- Хорошо, мам, спасибо.
Его будто Ангелы подхватили под руки и понесли. На проходной никто его не остановил, все стояли, открыв рты. Он бежал быстрее ветра, на втором этаже заглянул в палату. Так и есть, его никто не ждёт. Тихий час. Больные отдыхают.
Юра подошёл к Ирине, прикоснулся рукой к её волосам, она улыбнулась. Сотников понял, что она ещё спит. Чтобы не напугать её, он положил пакет и цветы на тумбочку, а сам тихо примостился на кровать, рядом с Ириной. Она открыла глаза.
- Ты во сне пришёл, или я уже не сплю?
Для удобства, он опустился на колени, обнял её лицо.
- Ну, вот я и приехал вас навестить.
- Я думала, что не дождусь…
И снова кружение слов, кружение снов, которые обрывками выныривали и исчезали. Серая мгла путала сознание. Она смотрела на него широко открытыми глазами, а сказать ничего не могла.
- Тебе плохо?
Ирина расплакалась.
- Хочу свою радость высказать, а язык не слушается.
- Врача позвать?
- Нет, не надо. Я не ожидала тебя сейчас увидеть.
- Всё хорошо, я рядом, не волнуйся.
Она боялась, что люди расскажут ему за то, что она хотела уничтожить себя и не родившихся ещё детей, а также память, хоть и короткой, а всё-таки обоюдной любви. Она расплакалась ещё сильней.
- Прости меня, я виновата перед тобой, я думала…
- Что ты, глупенькая, я люблю тебя, я люблю вас, не волнуйся, всё будет хорошо. Наш сын будет нами гордиться.
- Сын?
- А кто?
- У нас будет девочка…
- Да какая разница! Это наша дочь! Я вас люблю. Хотя, генерал говорил, что сын?
- У нас будет и сын, и дочь, у нас двойня.
В этот момент душа Юрия вышла из тела, а руки обняли большой живот, и он целовал, целовал, целовал…
Подошла врач.
- Когда будете уходить, зайдите ко мне.
- Хорошо, - вернулся из полёта Юрий.
- Чтобы там врач не сказала, я люблю тебя.
- И я вас люблю.
Следующие дни пролетали быстро и незаметно. Сотников младший заменил погоны. Большую часть времени он пропадал в цехе 3Д печати, общался с ребятами, которые мастерили различные дроны, давал им новые вводные, для того, чтобы они решали его задачи и меняли начинку. Раз в неделю он ездил с мамой на полигон, ловил рыбу, купался.
После вкусного обеда, приготовленного тётей Шурой, он незаметно погрузился в сон. Ему приснился остров Уединения. Да, тот самый маленький остров на севере, где белые медведи не обращали внимания на людей, они жили своей жизнью, а люди своей.
Проснувшись, он задумался. Почему люди воюют? Что в их жизни пошло не так? Почему не жить мирно, сообща решать вопросы, которых достаточно подкидывает сама природа. Может быть, мы действительно заброшены инопланетянами осваивать Землю. Но ведь, когда-то они вернутся на Землю, посмотреть, что у них получилось. И что? А тут война. И договариваться не с кем, кто за «Зе», а кто за «За». Нужна только победа не только на поле боя, но и в сознании всего человечества. С этими мыслями он ехал домой.
По привычке, возил с собой только военный телефон, поэтому новость о рождении двойни Юрий узнал только дома. Сначала был шок, затем осознание и восторг.
Платон на седьмом небе, стал дедом.
Елена Владимировна суетилась около шифоньера, собирала вещи для ребят в отдельный пакет, что-то записывала себе в блокнот, чтобы не забыть.
- Юра! - делала наставление она, - поезжай в Мегу, купи двухместную коляску. Пелёнки, распашонки, мази, присыпки…
- А когда их выписывают?
- Это не скоро, неделя, а то и больше. А что?
- Да мне же 12 июня нужно быть в Москве.
- Чего тебя несёт туда? – спросил Платон.
- Не знаю, вызывают, - соврал Юрий.
- Три раза успеешь съездить, - успокоила мать.
Аэропорты до сих пор работают по закону СВО. Пришлось ехать в Сочи, машину оставил на стоянке. Он с детства знал, что так поступал сенатор Глушков.
Перелёт. Москва. Георгиевский зал Большого Кремлёвского дворца. Сотников слушает президента.
- Дорогие друзья, коллеги! Этот государственный праздник знаменует неразрывность многовековой истории…
Такие пронзительные чувства трудно передать словами. Сотников слушал в пол уха и вертел головой.
Полный зал военных.
- Нашей стране не раз приходилось сталкиваться с трудными испытаниями, - продолжал президент, - и всегда на любые попытки посягнуть на безопасность нашего государства, его независимость, народ отвечал своим несокрушимым единством, стеной вставал за родную землю на полях сражений и в тылу…
Объявили: капитан Сотников Юрий Платонович.
Юрий с трудом осознал, что вызывают его. Не чувствуя ног, строевым шагом он приближается к президенту. – Товарищ Верховный Главнокомандующий!
Президент закрепил Золотую Звезду на груди у Юрия.
Подойдя к микрофону, он стоял несколько секунд, собирался с мыслью. Что сказать? Что вообще говорят в такой ситуации? Во рту пересохло. Ему показалось, что в бою было легче. Вот он враг, действуй, а тут…
- Герои достойны памяти, - выдавил наконец-то Юрий. – Мы воспитывались на примерах. Это и есть связь времён…
Выйдя из Кремля, Сотников позвонил Платону Сергеевичу.
- Смотрим по телевизору. Видели. Поздравляю, сын, и горжусь тобой. Ты машину свою, где оставил?
- На стоянке, в Сочи.
- А прогнозы погоды слушаешь или нет? Ты что не в курсе, что там делается?
- Пап не ходи вокруг да около. А что там?
- Сочи плавает. Из-за дождей река Мацеста вышла из берегов, подтопила дворы, автомобили, цокольные этажи. Уровень воды достигал отметки «опасное явление». Асфальт у реки всплывал, и его уносило течением в море. Залповый ливень и Сочинский аэропорт в воде. Бурным потоком горных речушек смывает всё на его пути. Машины, как спичечные коробки, потоком уносит в море, заборы, части домов…
- Ни хрена себе! – ужаснулся Юрий, - ничего не знал, а нам ничего не остаётся, как только надеяться на лучшее. Ладно, прилечу – позвоню.
- Может, подстраховать тебя?
- Да не, не надо. Если что – позвоню.
- Хорошо. Ждём тебя сын, я горжусь тобой.
Объявили посадку.
И вот уже самолёт, оторвавшись от земли, начал резко набирать высоту. Заложило уши. Юрий с детским интересом рассматривает удаляющуюся Москву. Всё уменьшается в размерах: и дома и деревья. Ручейки и речки, голубыми нитками разрезали поля.
Не успел насмотреться, как из динамика, прямо над его ухом раздался хрипловатый голос стюардессы о начале посадки. Самолёт сделал разворот и плюхнулся в лужи, не ушедшей ещё воды. Из-под брюха, тысячи брызг разлетелись в разные стороны.
Единственно, что ему хотелось увидеть поскорей – это «Патриот». Всю дорогу Юрий размышлял, пытался разглядеть через иллюминатор ситуацию в городе но, всё пролетало так быстро, что разглядеть ничего не удавалось.
А если «Патриот» унесло? А если? Что я скажу генералу Багрянцеву? И вообще? Это если не давало покоя.
Как только самолёт подрулил на стоянку, и подкатили трап, Юрий не стал ждать автопоезд, а быстрым бегом побежал к месту стоянки автомобиля.
Укороченный марш-бросок. Поджилки трепыхались, как после настоящего марш-броска или жаркого многочасового боя.
Издалека он увидел, гордо стоявшего «Патриота». Всё-таки машина тяжёлая относительно других. А когда подошёл ближе – увидел, что «Патриот» держался задним колесом за столбик. Вот оно что.
Он сел за руль и почувствовал сырость. Вода была в салоне. Юрий позвонил отцу.
- Проверь масло, если воды нет, пробуй заводить.
- Проверил.
- Капельки воды на щупе есть?
- Нет.
- Заводи.
- Не заводится.
- Так, - зачесал свой затылок Платон. – Деньги есть?
- Есть.
- Попроси любого таксиста, чтобы прикурить. Понял?
- Да, папа, понял.
- Давай, ждём.
Юрий махнул рукой, и таксист тут же подкатил.
- Что нужно, капитан?
- Не заводится.
- О! Да тебе повезло! – Он пальцем показал на столбик, - Тут такое было, в библии это называется хаос. Знаешь, я могу прикурить, а потом будешь мучиться. Что с аккумулятором, знаешь? То-то и оно. Садись ко мне, я тебя свожу в магазин, купишь новый АКБ, это будет надёжней.
- Давай, - дёрнул плечом Юрий.
- Сделай фото АКБ, чтобы показать продавцу.
- Да у меня телефон, - Юрий развёл руками.
- Босота, - проворчал таксист, сфотографировал, и через час они переставляли аккумулятор. – Старый в багажник положить?
- Хочешь, себе забери.
- Хорошо.
Таксист кинул старый АКБ себе в багажник. Юрий запустил двигатель. Мотор работал тихо, спокойно, без рывков, хотя один раз чихнул снопом воды из глушителя.
- Поедешь, сильно не газуй, - давал наставления таксист, - хорошо просуши тормозные колодки, а то не ровен час, понял?
- Да, понял, спасибо.
Юра позвонил отцу, маме, и тихо поехал в сторону Туапсе. Горные серпантины не позволяли быстро ехать, а для просушки колодок не потребовалось много времени, и когда он понял, что всё нормально, колодки сухие, Юра прибавил скорость. К вечеру он был уже дома.
По времени Елена Владимировна ещё не приходила с работы и, чтобы скоротать время Юрий включил радио. Новости с полей заставили его задуматься. Что дальше? Не всю ведь жизнь будет война, нужно думать о будущем уже сейчас, как жить дальше.
Он вспомнил, как отец в своё время раскручивал себя с проектом «чистая вода», собственная ГЭС, параллельно с этим хорошая выручка с рыбой. Дешёвая электроэнергия ГЭС позволила обеспечивать завод и ещё половину района электроэнергией. И наконец-то цех 3Д печати. Да, сейчас он работает на победу, а завтра? Маме нужно помогать. Дети. Дарья и Никита. Он поймал себя на мысли, что дети ещё не оформлены и, нужно торопиться.
Отпуск всегда когда-то заканчивается, нужно возвращаться на войну и продолжать битву за каждую лесополосу, за каждое маковое поле, за каждый дом.
Взятие Артёмовска опечалило весь коллективный запад, а президент Украины Зеленский предпринимал последние блестящие и безнадёжные попытки спасти положение. Он кидал своих солдат, как уголь в топку, чтобы богатая и сытая Америка становилась ещё богаче. Он собрал уже всю старую и списанную военную технику, которая каждый день горела на маковых полях за милую душу. Европейцы с трудом находили что-нибудь полезное для Украины, а больше для себя.
Методы ведения боевых действий…
- Однако, - усмехнулся Юрий. – Украинские танкисты импортной техники иногда сами имитируют поломки, чтобы выйти из боя или не участвовать в прямых столкновениях с русскими войсками, они понимают, что один снаряд, попавший в их танк, и от экипажа остаётся кучка пепла.
На специальной частоте, они выходили на связь с российскими войсками, говорили пароль «Волга», это означало, что они сдаются в плен. Башня разворачивается пушкой назад и, полный вперёд до российских рубежей, главное – убежать от своих снарядов.
Он так увлёкся размышлениями, что не заметил, как пришла с работы мама, и с тяжёлыми сумками тащилась к лифту. Вовремя заметил и уже бежал, чтобы догнать, чуть не сбивая с ног, попадавших под ноги соседей.
- Здрасте. Извините. Мама… Мама! – крикнул он.
Елена Владимировна остановилась,
- Юра? А почему ждёшь? Почему не заходишь?
- Хотел сюрпризом, да чуть не просмотрел.
- Ну, у тебя почти получилось.
- Угадай, что я тебе расскажу, мама.
- Не знаю. Я не привыкла к ребусам.
- А вы телевизор вечером не смотрели?
- Какой телевизор, тут доползти бы быстрей да отдохнуть перед ужином, а телевизор смотрим во сне. Ночью просыпаюсь, а он молотит о том, как приехали африканские гости, как они привезли послание о мире. Им объясняют, что мы в любой момент но, президент Зеленский запретил переговоры.
- Да я знаю, я о другом сюрпризе.
- Что ещё важнее на сегодня?
- Я вчера получил Золотую Звезду героя России!
- Да ты что?
- Да, мама. – Он достал из кармана брюк маленькую коробочку и протянул её маме. Перед тем, как открыть, она с улыбкой взглянула на сына. Ей представился эпизод из фильма «Бриллиантовая рука».
- Не, не, мама, я понял. Это настоящая.
Елена Владимировна открыла и увидела сверкающую звёздочку, уложенную на мягкий красный бархат. Она обняла сына и заплакала. И только сейчас они увидели небольшую толпу около лифта, ожидающих соседей.
- Извините нас. Как не вовремя.
- Как это не вовремя? Самое время – подарок жене и родителям, да и нам приятно.
- Да, да, - оживилась Елена Владимировна.
Платон приехал очень поздно.
- Здорово, Юрка! Как съездил?
И не дожидаясь ответа, скрылся в ванной комнате. Было слышно, как он визжал и фыркал от холодной воды.
- Да он так каждый день, чтобы взбодриться, а то за ужином будет зевать.
- Дак что там в Москве? О чём поют колокола?
- Наш сын герой России, - тихо сказала Елена Владимировна.
- Это что, шутка такая?
- Вот, смотри, - она протянула отцу коробочку.
- Да неужели? Вот это замечательно. Я рад. Ты становишься совсем взрослым мужчиной.
- Спасибо, - Юра обнял отца и мать. – Я всегда гордился своими родителями, сейчас будете гордиться и вы.
- Мать! Раз уж сегодня день сюрпризов и подарков, может быть, по маленькой? Ты как?
- Я нет, - завертел головой Юра.
- Понял. Тогда ужинаем на сухую. А я бы стопочку пропустил, снять стресс.
- Вот и пропусти. Без стопочки обойдемся.
Пока Елена Владимировна накрывала на стол, Юра прошёл к себе в комнату, и Платон последовал за ним.
Юрий достал фотоальбом и стал разглядывать.
- Что с тобой? – спросил отец. – У тебя такой вид…
Он не договорил и ещё раз взглянул на сына.
- Какой?
- Как тебе сказать? То ли неуверенный, то ли огорчённый. Я никогда не видел тебя таким.
- Да не, ничего, - пожал плечами Юрий, - задумался.
- Нет, что-то с тобой неладно сегодня. Что с тобой? И почему бы тебе не поделиться со мной? Полегчает, а если не полегчает, то всё равно вес будем в два раза меньший.
- Меня мучает одна мысль, - сказал Юрий, - вот я всё думаю и думаю. И не знаю, как мне быть. Я скажу, но не сейчас. Мне нужно сначала самому разобраться.
- Что ты мне зарядку для ума включаешь? Проще говорить не научился? А впрочем, Я, наверное, понял. Вопрос семьи и жилья? Угадал?
- Ты умный у меня, и зарядка для ума тебе не нужна, от тебя что-либо скрыть очень сложно, а иногда вообще невозможно. – Да, этот вопрос не даёт мне покоя.
- Ну, это легко решается. Главное, чтобы между вами было понимание, а всё остальное шелуха. Фактически мы тоже думали об этом…
Елена Владимировна не дала им договорить.
- Стол накрыт. Давайте ужинать.
- Идём.
За столом Платон поднялся.
- Ну, как говорить об этом на сухую? Налей.
Елена Владимировна достала «вишнёвку», она знала, что Платон любит этот сладковато терпкий напиток. Иногда стопочка ему помогала снять дневную нагрузку. А тут повод.
- Сын, мы всё понимаем, и думали об этом. Наш с мамой подарок, это новая квартира для твоей многодетной семьи. - Он достал из своей походной сумочки ключи и вручил их сыну. – Это всё, и к свадьбе, и к рождению внуков. Золотая звезда – особый случай, но не всё сразу.
- Присоединяюсь, - кивнула головой мать.
- Ты не думай, что мы хотим от вас уединиться. Квартира такая, что мы в будущем можем соединиться с вами в одно целое.
- Мам, пап, спасибо. Большое спасибо. Вы самые лучшие родители на свете, внедрили в меня уверенность, и я благодарен вам. Я думаю, что Ирина после выписки будет жить здесь, у нас. Мне ещё предстоит командировка, а возможно и не одна. Ей здесь будет легче.
- Да мы за это обеими руками. И нам веселей, и ей легче. За это не беспокойся. Мать, покажи ему документы.
Елена Владимировна достала свидетельство о браке, свидетельства о рождении Дарьи и Никиты. Вот, всё сделала, детей усыновлять не нужно. У нас у всех одна фамилия. Семья Сотниковых.
Юрий не знал, что мать всё сделала. Обещать обещала, а тут… Он сидел, не зная, что сказать, как сказать, только блёстки в глазах выдавали его. Родители тронули своего сына до глубины души.
- Спасибо, - кое-как выговорил Юрий, ком в горле не давал ему говорить.
- Мы одна семья. Завтра все вместе пойдём получать своих внуков, ты свою жену.
Ночью не спалось. Юрий вышел на балкон, сел в кресло, и долго-долго смотрел на звёзды. Всматривался в, казалось бы, пустой и безлюдный космос, а когда вспомнил ночь на полигоне «Плато-Лена», зелёных человечков…
Он заснул прямо здесь, в кресле.
Утром Елена Владимировна заглянула в комнату сына. Пусто. – Странно, - подумала она. В это время проснулся и Юрий. Зашёл с балкона.
- Ты что, спал на балконе?
- Так получилось.
- Собирайся, через час поедем к Ирине.
- Я готов.
- Умывайся, завтракаем и едем.
- Хорошо, - зевая, произнёс Юрий.
Его глаза закрывались сами по себе.
- Ты что, вообще не спал?
- Не знаю, вроде бы спал. Помню только - Звёздные войны, спутники убийцы, спутники разведчики. Наш спутник подходил к противнику на нужное расстояние, включал РЭБ на несколько минут, за это время прочищались мозги, переустанавливалась программа и, вражеский спутник становился нашим и уже работал на нашу систему ГЛОНАС. Спутник убийца уходит и меняет орбиту…
- Ну, ты даёшь! Торопись.
После завтрака Платон спросил.
- На своей машине поедешь или на моей?
- Пап, давай на твоей, солидней всё-таки.
- Хорошо. Выходим.
Через двадцать минут они стояли перед центральным входом. Юрий зашёл на первый этаж в холл, уточнить, где, что и как. В приёмной роддома для будущих отцов приготовили всё, что может пригодиться: бахилы, антисептик, белые халаты.
Сегодня выписка приобрела прямо-таки массовый характер. Взбудораженные женщины бегали по отделению, прикидывая, где и как сделать причёску.
Тут же дежурил фотограф.
Вышла Ирина. Кто там смотрел на причёску? Улыбающийся Юрий бежал навстречу с букетом Розовых роз. Защёлкал затвор фотоаппарата. Каждое действие, каждое движение фиксировалось на цифровую камеру для истории.
Вынесли детей. Юрий взял обоих. После фото сессии, дети перекочевали к деду и бабушке.
- Кто из них старший, а кто младший?
- Никита, как и подобает настоящему мужчине, пропустил свою сестру вперёд, - развела руками Ирина.
- Вот и хорошо.
- Домой?
- Ну, а куда ты предлагаешь?
- Я предлагаю заехать в храм, прогуляться по парку.
- Нагуляемся ещё. Колясок нет. Ничего нет. Да и Ирине нужно отдохнуть, прийти в себя.
- Я вас понял, - дёрнул плечом Платон Сергеевич. - Отец, забирай свою дочь, деду нужно управлять машиной.
Они ехали домой, радостные и счастливые.
Глава 10
Не успел капитан Сотников осознать семейную жизнь, как вновь его вызывают на передовую. Только сейчас передовая оказалась на подступах к Москве. Все телеканалы и радиостанции России взахлёб рассказывали о мятеже группы ЧВК «Вагнер».
Завибрировал армейский телефон.
- Капитан Сотников, - чётко ответил Юрий.
- Товарищ капитан, вам нужно прибыть в штаб Южного военного округа с комплектом готовых дронов. Завтра утром вас будут ждать…
- Понял, буду, - кивая головой, сказал Юрий.
Ирина стояла, открыв рот, не понимая о чём речь но, Елена Владимировна всё прекрасно понимала – их сын вновь уезжает в командировку.
Его «Патриот», гружёный под завязку боевыми ланцетами, мчится на север, по трассе М4-Дон, в сторону Ростова на Дону. Подъехав к штабу, он опешил. Как будто ничего не произошло. Площадь у штаба Южного военного округа ничем не выдавала вчерашние события.
Из новостей Сотников знал, что мятежные войска ЧВК «Вагнер» были здесь, требовали выдать министра обороны и начальника штаба. Части «Ахмата» уже в Коломне. Их задача – препятствовать продвижению ЧВК «Вагнер» на Москву.
Весь западный мир рукоплещет тому, что русский мятежник Евгений Пригожин и его колонны военной техники движутся вперёд на Кремль.
ВСУ танцуют гопака. Им казалось, вот и настал этот час «Х». На фоне криков про военный мятеж в России, ВСУ попытались нахрапом добиться перемоги. Надежды на то, что внутренняя нестабильность в России подорвёт фронт на Украине, не оправдались, а тут ещё президент Белоруссии Лукашенко внёс небольшую сумятицу. Все в шоке.
- Этот нарратив русских вызывает подозрение. А не ход ли конём задумал Путин? – говорит британский генерал Лорд Даннат, - если Пригожин сохранил эффективную боевую силу вокруг себя, то он снова представляет угрозу.
Даннат не исключил, что Россия может использовать ЧВК «Вагнер», чтобы снова захватить Киев из Беларуси.
Военные корреспонденты сообщают, что противник проводит перегруппировку, чтобы возобновить активные атаки. Наши войска в курсе и готовятся их встречать.
- Нужно было обладать редкой отвагой, чтобы решиться на проведение наступательной операции без завоевания превосходства в воздухе и без общего превосходства, - усмехается генерал Багрянцев. - Эти задачи они предполагали решить за счёт ракетно-зенитного прикрытия своих наступающих частей. Однако, выходя на рубеж атаки, с прикрывающим ракетно-зенитным комплексом, производства США, который представляет собой тот же самый Стингер, поставленный на шасси, по меньшей степени глупо.
С нашей стороны действуют вертолёты Ми28, КА-52, дальность стрельбы в два раза больше. Вертолёты успешно выполняют задачу, не подпуская к нашим окопам никого. Наших потерь – ноль, а противника уже нет. Вести атаку с ходу трудная задача, иногда вообще не выполнимая.
- Твоя задача, товарищ капитан, - генерал обратился к Сотникову, - заключается в том, чтобы организовать и подготовить специализированную роту, растянутую по всему фронту с ружьями РЭБ нового поколения. Сможешь?
- Смогу, товарищ генерал, - козырнул Сотников.
- Ну, тогда действуй.
- Есть.
И вновь он на полигоне готовит солдат для передней линии. Импровизированные окопы. Муштра. И даже невозвратные потери по глупости. Во время тренировок бросания гранаты из окопа, размахнувшись, граната выскочила из рук курсанта и покатилась по основанию окопа. Какая-то доля секунды отделяла многих от неминуемой смерти. Поняв ошибку курсанта, другой курсант накрыл гранату своим телом.
- Глупее такой смерти я ещё не видел, - говорил на разборках Сотников, - в моей практике встречались разные моменты, и не знаю, как бы я вёл себя в такой ситуации, но, этот случай должен остаться уроком в вашей памяти. Не думаю, что здесь он один такой. Думаю… а впрочем, задним умом мы все чуть-чуть умнее, а вот так, не думая, закрыть товарищей, это не каждый сможет.
После переговоров, мятежные войска остановили своё движение на Москву, и ими уже занимается военная прокуратура, и ломают головы эксперты. Деньги, амбиции и агрессивная реклама, всё это вылилось в не состоявшийся мятеж. Будем надеяться, что они не проявятся ещё где-нибудь. Всё-таки президент помиловал многих.
За месяц капитан Сотников подготовил взвод операторов по управлению РЭБ ружьями нового поколения.
Связь с домом происходила каждый день. Юрий видел развитие детей, хоть и на расстоянии, а всё-таки лучше, чем никак. Ирина присылала фотографии, на которые он смотрел вечерами и не мог налюбоваться.
Кроме того, он наблюдал за новостями, контролировал успехи своих подчинённых на всех фронтах, что давало большую надежду на скорую победу.
Западный мир снова ахнул от того, что ЧВК «Вагнер» перекочевала в Беларусь, а что дальше? У них под боком оказалась огромная группа первоклассных воинов, не относящихся к России. Кое-кто их окрестил как «Вагнер-Лэнд», то есть – Земля Вагнеров.
Эта шутка облетела вокруг Земли несколько раз. Натовские генералы ломали головы, что делать? Вроде бы «Вагнера» не относятся к России, а там кто их поймёт? Русские всегда были непредсказуемы, а вернее не управляемые, и это коробило многих ястребов Америки.
И всё-таки, наступая на очередные русские грабли, коллективный запад отменил санкции в отношении «Вагнера». Своих не бросаем.
- Ну-ну, - улыбнулся генерал Багрянцев. - Время покажет. Средства управления массами пополняются быстрее ветра. Расставляются ловушки и, каждый ловец ждёт своего часа, своего паука. Сети бывают не только рыбацкие и маскировочные, но и интеллектуальные.
Глава 11
Утром рано, ещё до занятий по тактике и стратегии, подъехал посыльный и сказал, что капитана Сотникова вызывает генерал Багрянцев.
- Хорошо, через полчаса подъеду.
- Заходите в приёмную без доклада, генерал ждёт вас.
Сотников опять ломал голову и не мог понять – в чём дело, для чего опять понадобился генералу спозаранку. Он был уже далеко от прямых столкновений. Его голова была занята проблемой подготовки новых кадров, и всё рисовалось ему так чётко и ясно, как в объективе фотоаппарата при хорошей фокусировке. Он видел всех подготовленных уже ребят, которые ведут наблюдение на фронтах. Одно дело думать о том, что нужно, другое – тревожиться.
- Разрешите?
- Заходи.
- Капитан Сотников…
- Ладно, успокойся, - протягивая руку для приветствия, сказал генерал. – Я вот по какому поводу вызвал тебя, ты по-немецки понимаешь?
- Только хенде хох, - пожал плечами капитан.
- А по-английски?
- По-английски немного понимаю.
- Вот и хорошо. Принято решение, отправить тебя в Германию. Наш друг, немец российского происхождения, хорошо говорит по-русски. Господин Райсвих поможет тебе в общении с немцами, а с американцами ты и сам найдёшь общий язык. Он представит тебя, как представителя торговой палаты из Киева. Рамштайн – это натовская база на территории Германии. Разговаривать будешь сам по-английски. Проси танки, самолёты.
Главное, дай им понять, что Россия воюет с маленькой Украиной и ничего не может сделать, а значит, усилив украинскую армию ещё чуть-чуть, и результаты будут превосходными. Поставки будут происходить по схеме: Рамштайн – Болгария – морем в Грузию, далее морем в Одессу. А мы будем думать – на каком этапе это всё утилизировать. Как торговый представитель, ты должен подписывать документы, торговаться с ними, требовать откат, но не более 50%, типа так тебе сказали. В общем, Вован и Лексус уже договорились с ними, так что тебе предстоит поддержать марку грамотного торговца. Капитан, я тебе доверяю, поэтому хочу, чтобы торговым представителем был только ты. Сможешь?
- Я никогда не торговал.
- Это не проблема. У тебя будет неделя для изучения вопроса, чтобы пройти курс экономического факультета МГУ. С тобой будут заниматься наши хорошие эксперты. Они оденут тебя, обуют и научат, как себя вести в подобных ситуациях. Финансы у тебя будут, но не все. При получении товара, типа, Киев перечислит остальные. У тебя будут финансы только для разогрева американских мошенников. Они любят деньги. Самое главное – не проколоться.
Я за тебя отвечаю головой, - закивал головой генерал, - ты самая подходящая кандидатура – воспитание, образование, молодость, в конце концов…
- Разве этого достаточно?
- Понимаю, что недостаточно, но у нас времени нет, да и другого кандидата тоже нет. Считай, что это задание президента.
- Я готов.
- Я не сомневался в тебе. Два дня тебе хватит, чтобы побывать дома?
- Хватит, - дёрнул плечом Сотников.
- Тогда вперёд! Через два дня тебя будут ждать в Москве, в Министерстве обороны.
- Понял.
Юрий обрадовался тому, что опять будет встреча с родными, с женой, с детьми.
- Иди капитан. Это очень важное задание. Подтверждай свою звёздочку, - генерал постучал пальцами по груди, намекая на героя России. – Иди. С Богом.
Сотников козырнул и выскочил из походного штаба дивизии, как пробка из шампанского. Посмотрел на часы: 8-50. Надо позвонить Ирине, маме, чтобы не как снег на голову, времени мало, нужно торопиться.
Его «Патриот» бежал на юг, домой. Дорога накатанная, вроде бы должно быть без проблем. Однако, на подъезде к Краснодару его тормознули на посту ГИБДД.
- Куда торопимся?
- Домой.
- Вы слишком превысили разрешённую скорость.
- Ну, извините, буду следить за скоростью.
- Хм, извините. Вы думаете этого достаточно?
Капитан понял, что с него хотят содрать шкуру. Он достал армейский телефон и позвонил генералу Багрянцеву.
- Товарищ генерал…, - Юрий кратко объяснил причину остановки. Он не знал, как себя вести в подобных ситуациях. Всё-таки первый раз.
- Дай гайца в трубку.
Сотников протянул телефон инспектору.
- Вас.
- Инспектор Барабанов.
Сотников не слышал, что говорил генерал, но видел исказившееся лицо инспектора, оно вытягивалось с каждой секундой, глаза расширились. Он вернул телефон.
- Извините, - козырнул инспектор, - аккуратней, пожалуйста, здесь люди мирные, это не окопы.
- Спасибо, - закивал головой капитан.
Это первая встреча Сотникова с блюстителями мирного порядка. И всё-таки он стал более аккуратным на дороге. День начался совершенно бестолково. Такие дни бывают один раз в году, когда давно пора в отпуск, а тут отпуск упал с неба на неподготовленную почву.
Сотников мчался домой, не замечая вокруг себя ничего. Два дня? Смешно. Это даже не отпуск, а пародия на краткое свидание, чтобы напомнить о себе, что он есть, чтобы один день побывать в родительской шкуре, чтобы не забыли.
Что касается воспитания, то оно вырабатывалось многие годы, и сегодня, перед домом, Сотников заехал в цветочный магазин, взял, как обычно, два букета кустовых белых хризантем. А когда заехал в посёлок, Юрий впервые не знал, куда ему нужно ехать – к Ирине или домой к маме? Но и здесь чутьё подсказало, что нужно ехать домой.
В два прыжка, обгоняя лифт, он поднялся на пятый этаж и уже давил на кнопку звонка.
Дверь открыла Ирина.
- А где мама?
- Они на работе.
Юрий стоял и смотрел на свою жену, как заворожённый. Он видел перед собой сказочную фею. Худенькая, подтянутая, красивая. В какой-то момент у него чуть челюсть не выпала, благо, что своя. Он обнял её, приподнял и закружил по прихожей, пока Ирина не остановила его.
- Ну, всё, хватит, хватит. Детство прошло, да и юность пролетела. Добро пожаловать в нашу взрослую семейную жизнь. Пойдём, я тебе покажу наших детей.
Дарья и Никита, как два ангелочка спали рядышком, не обращая внимания на то, что приехал их отец. Но и позже, они его не замечали. Ну, приехал какой-то дядька, ну и что?
Сутки пролетели быстрее ветра, и вновь капитан Сотников едет в Сочи, чтобы улететь в Москву. На этот раз он был уже опытным теоретиком и оставил своего «Патриота» точно на том же месте, чтобы столбики держали его за колёса. Он не знал, сколько времени ему здесь стоять, поэтому пришлось снять клеммы с аккумулятора. Кроме того, Юрий позвонил Платону Сергеевичу.
- Папа, я не знаю, сколько времени мне придётся отсутствовать, поэтому прошу – пришли кого-нибудь…
- Я не понял, кого прислать или что прислать?
- Кого-нибудь из своих водителей, пусть они отгонят моего «Патриота» домой.
- Куда подъехать?
- В аэропорт Сочи.
- Хорошо, не волнуйся. Я сегодня же позвоню в Сочи, и твой конь будет стоять в хорошей конюшне, и под охраной.
- Хорошо, пусть будет так. Главное, чтобы я был уверен и не волновался.
- Не волнуйся. Делай свои дела столько, сколько потребуется. Я тебе обещаю, всё будет в порядке.
- Спасибо. Когда вернусь, я тебе позвоню.
- Я думаю, так и будет. Береги себя.
- Буду стараться. Пока.
- До встречи.
Юрий поехал. Самолёт развернулся над Чёрным морем и взял курс на Москву. Он ехал, как ему казалось, в самое логово запада
Глава 12
Неделя в Москве пролетела мухой, только звон остался в ушах, который твердил одно и то же: «Никогда не воюй, особенно с самим собой. Чёрная торговля оружием приносит около десяти миллиардов долларов в год. Четверть стрелкового оружия в мире продаётся на чёрном рынке. Большая часть прибылей оседает в карманах «великолепной семёрки». Эти люди достаточно богаты, чтобы позволить себе гигантские авиапарки с множеством транспортных самолётов и собственные флотилии грузовых судов.
- А куда деваться? Приходится пристраиваться, играть с ними по их правилам. Документы подлинные, не докопаются, – инструктировал его полковник Сухатский. - Сейчас много таких «ждунов» уехало из России. За оружейными баронами охотятся множество спецслужб и вся мировая полиция. Наберёшь обороты, не сбавляй, не дай себе засохнуть.
- Постараюсь.
Перелёт в Германию тоже проходил через Турцию. Юрий ощущал себя настоящим оружейным бароном и заметал следы как профессионал.
В гостинице, где он поселился, на первом этаже был приличный бар, там всегда тусовалось множество иностранцев. Юрий знал, что его должны найти германские патриоты, которые против поставок оружия на Украину, он ждал, и вот, поздно вечером – таинственный звонок от хера Райсвих с приглашением на ночную стрелку.
- Закрутилось колесо, - улыбнулся Сотников. – Ну, что же – Родина требует, Родина знает.
- Но как мы узнаем друг друга?
- Не волнуйтесь, хер Юрий, мы сами узнаем вас.
Он спустился в бар, сел за свободный столик и, озираясь по сторонам, начал изучать немецкое меню. Тут же к нему подошла миловидная девушка и спросила по-немецки.
- Извините, - ответил Сотников по-английски.
- Окей, - сказала девушка и залепетала на английском языке так быстро, что Юрий не всё успевал понимать. И всё-таки, выждав момент, он попросил салат из помидоров и бокал английского пива.
Он сидел и потягивал пиво. В зале звучала танцевальная музыка, завивался сигаретный дым, народ отдыхает на всю катушку. Для него это болото было удивительным. Воспитание не позволяло вести разгульный образ жизни но, это играло на его имидж, хоть не самого оружейного барона, а всё-таки рядом сидящего.
- Приехали? Очень хорошо, - на хорошем русском языке сказал хер Райсвих. - Мистер Брекил появится через пять минут.
И, выждав пару минут, он ведёт Юрия за столик в другом конце зала, где сидит настоящий оружейный барон. Немец представил их друг другу и удалился.
- Как-то неудобно разговаривать с человеком, не зная его имени. Меня зовут Юрий. Юрий Сотников.
- Зовите меня Эрнест. Эрнест Брекил.
- Хорошо, Эрнест. Очень приятно. Меня интересуют самолёты и установки ПВО, танки и артиллерия. Не откажусь от стрелкового оружия и боеприпасов для гаубиц. Хорошо бы помочь Украине с людскими ресурсами.
Американец завертел головой.
- Нет, нет, нет. Людские ресурсы не мой бизнес. У меня самолёты, гаубицы, перевязочный материал…
- А сколько у вас самолётов?
- Нет, нет. Это коммерческая тайна.
- Я думал, что между нами не должно быть тайн. Западная пресса представила вас как специалиста по продаже оружия в горячие точки. Вы были замечены в поставке оружия в Анголу, Сирию, а сейчас Украина?
- Я профессионал, и мне по фэншую, кто с кем воюет. Моё дело обеспечить их оружием.
- Окей. – приободрился Юрий. - Накануне я имел встречу с главнокомандующим Иранских войск, Ахмат Реза Раданом, и мог бы заключить с ним договор но, ваши F-16 нас интересуют больше всего. Без самолётов, без поддержки с воздуха, тяжело идти в наступление.
- Я вас хорошо понимаю. Сколько вам нужно F-16?
- Любое количество. Сколько вы можете нам продать?
- Ваши деньги…
- Понял.
Юрий Сотников достал финансовую книгу. Американец приободрился.
- Вы понимаете, я всего лишь посредник, и могу финансировать вас только на 25%, остальные при получении товара. Наш министр обороны Алексей Резников не очень доверяет посредникам, контролирует денежные потоки сам. Вот поэтому, я бы хотел откат…
- Это что?
- Это наличная сумма, которую я получу за сделку.
- Логично. Сколько вы хотите?
Юрий написал на салфетке цифру и показал американцу, затем смял бумажку и съел.
Американец расхохотался.
- Очень хорошо, - улыбнулся Эрнест.
Ему показался этот ход настолько профессиональным и правдивым, что он согласился заключить договор на десять самолётов F-16 и десять гаубиц «777», а позже добавил десять танков Челленджер.
- Наши условия…
- Что ещё за условия?
- Мои люди говорили с Риши Сунаком и договорились, что королевские войска выделяют нам три F-16 и пять БМП Брэдли. Мы включаем всё в один договор. Напрямую оружие поставить мы не можем, поэтому пользуемся логистикой других стран. В договоре мы всё укажем. Согласны?
- Окей.
- Завтра, к обеду, договор будет готов. Когда будете подъезжать, позвоните по этому телефону…
- Окей, - оживился американец.
Английский премьер внёс большую уверенность, и он согласился на все условия.
К обеду все документы были составлены, где указали маршрут поставок, цены и количество. Вован и Лексус ждали звонка в России, исполняя роль английского премьера.
Но, что-то пошло не так. Эрнест Брекил выставил свои условия: Я не могу рисковать таким количеством военной техники, и исключаю заход в Грузию. Маршрут будет короче и надёжней. – Он протянул новый договор Юрию Сотникову. Юрий внимательно перечитал.
- Согласен, сэр, - согласился Юрий, - я с вами полностью согласен, логичней сельхозтехнику из Болгарии отправить сухогрузом в Одессу.
- По рукам? – улыбнулся американец.
- Так, - сделал вопросительное лицо Юрий. Оплата через Международный валютный фонд?
- Юрий, ты угадал. У русских там лежат замороженные 350 миллиардов долларов но, для Украины они согласились оплатить двумя траншами сельхозтехнику для уборки хлеба. Этот год оказался урожайным на пшеницу, а в мире столько голодных людей…
- Согласен, сэр. Как вам известно, большинство стран входящих в НАТО считают, что русские – главная угроза для Америки, а для Европы тем более. Мы воюем за весь западный мир. Нам нужна только победа. - Юрий сделал восхищённый жест, означающий перемогу, а в уме уже крутилось – 13 самолётов F-16, 10 танков Челленджер, 5 танков Брэдли, 10 гаубиц «777» и десять тысяч снарядов 155 мм. Отлично! Он пожал Эрнесту руку и колесо оружейного барона закрутилось.
Хер Райсвих предоставил Юрию транспорт для передвижения по Германии с личным водителем, сам тоже везде присутствовал как переводчик.
В первую очередь они поехали на железнодорожную станцию города Кёльн, где будет производиться погрузка «сельхозтехники» для Украины.
Потребовалось 40 крытых вагонов. Юрий, как сопровождающий груз, разместился в одном из них.
Погрузку произвели очень быстро. Эрнест Брекил, не дожидаясь конца погрузки, распрощался.
- Я свою миссию выполнил, - развёл он руками, - дальше ваша проблема. Если что, обращайся, найдём всё, что вам захочется. Главное – деньги, деньги, деньги.
- Окей, улыбнулся Юрий, - спасибо и на этом.
Всё происходило молниеносно. Подошёл локомотив. Составитель поездов проверил тормоза и прочее. Доложил диспетчеру. Жестом показал Юрию, чтобы он занял своё место в вагоне, и вагоны побежали. Дальше Юрий только ощущал, толчки, рывки, остановки…
Всю ночь они ехали на юг, в Болгарию. Порт Бургас был отмечен в документах, как перевалочная база сельхозтехники на морской транспорт.
Юрий предполагал, что будут производиться грузовые операции, а оказалось – все 40 вагонов закатили на морской паром «Лиза Параскеви», и через час, паром взял курс на Одессу.
- Как быстро действует чёрный рынок, - пронеслось в голове у Юрия, - вот так бы решать государственные дела, а то ведь бюрократия заедает. Приходится ходить кругами ада по кабинетам, тратить дополнительные средства и время на то, чтобы только приняли.
Юрий не знал, как дальше действовать, как себя вести в данной ситуации. На всякий случай, он отправил SMS на имя генерала Багрянцева.
«Сельхозтехника погружена, паром «Лиза Параскеви»
Через два часа Юрий получил ответ.
«На траверсе с крейсером «Приазовье», скажи капитану о смене курса. Курс на Севастополь».
Получив ответ, настроение резко улучшилось. Он сходил в кают-компанию. Зашёл на камбуз, пообедал. Болгарские моряки хорошо понимали русский язык и даже поддерживали разговор.
Многие, а в принципе, все моряки разговаривали и улыбались с натяжкой. Было видно, что они не поддерживают Украину но, дело есть дело, и они его выполняли блестяще.
Естественно, никто не предполагал, что через два-три часа, паром изменит курс. Юрий ходил на палубе вокруг надстройки туда - сюда, наблюдая за морем, а когда подошли к назначенному месту, и Юрий сообщил капитану новый курс, он не удивился, а лишь улыбнулся и спросил:
- Пираты?
- Нет, божья кара.
Знал ли капитан о сделке или не знал, уже не важно, он безропотно изменил курс, и никто из команды не проронил и слова протеста.
К вечеру паром прибыл на севастопольский рейд. Капитан запросил разрешение, куда и как двигаться. К парому тут же подошли два военных катера, став под бортом с двух сторон. Капитан получил новый курс на Керчь.
- Юрий, мы же прибыли туда, куда вы сказали?
- Я вас понял, не волнуйтесь. Я не собираюсь вам наврать с три короба, всё гораздо проще. Здесь нет железнодорожного подъезда к парому, выгрузить невозможно, а в порту Керчь действующая переправа.
Капитан выругался и запустил руку в свои густые, раньше времени поседевшие волосы.
- Понял. А то я подумал, что вы захватили судно.
- Нет, нет, не волнуйтесь, мы не пираты. Получим груз, и вы вернётесь в Болгарию.
- Будем надеяться. Память об СССР у нас ещё не выветрилась. Шипка. Пловдив. Холм «Освободителей. Стоит над горою Алёша…
Голос у капитана дрогнул.
- Полный вперёд! Курс на Керчь! – уже стальным голосом прозвучала команда капитана.
Керчь поджидала военный груз и место для парома «Лиза Параскеви» было подготовлено для швартовки. У причальных кнехтов стояли портовые рабочие, готовые принимать концы с парома.
Подошли военные люди.
Как только паром соединил рельсы с берегом, прикрытие локомотива тут же заехало на паром и соединительное устройство защёлкнулось. Локомотив стал выдёргивать по десять вагонов и отставлять на свободный путь. Всё! Груз на месте.
Юрий позвонил по закрытой линии генералу Багрянцеву. – Товарищ генерал, задание президента выполнено успешно. Груз доставлен по назначению.
- Спасибо капитан. Буду просить президента о награде.
- Служу России! – козырнул Сотников.
- Отдыхай боец, ты заслужил отпуск. Неделя твоя.
- Спасибо, товарищ генерал, спасибо.
- Домой сам доберёшься или помочь?
- Сам. Здесь рядом. Спасибо.
Сойдя с парома, Юрий почувствовал – какая всё-таки земля твёрдая. Его ещё немного покачивало. Напряжение. Бессонная ночь. Передав груз военным, он вышел на стоянку, где обычно тусуются таксисты. О! 93-й регион. Подойдя ближе, он спросил:
- Домой когда будете ехать?
- Наберу пассажиров и поедем. Ты первый.
- А если никого не будет?
- Тебе дороже.
- Понял. Сколько?
- Пятихатку даёшь, сразу поедем.
- Это сколько?
- Ну, ты земляк и тундра! Пять тысяч.
- Сам ты тундра. У меня каждый час…хорошо. Едем.
Как только проехали Крымский мост, Юрий отключился, и проспал более двух часов.
Во сне он как бы разделился на две части, наблюдая за контрастом западной жизни и своего любимого края – современные высотки, разбитые дороги и стаи бездомных собак. Он проснулся от того, что машину сильно тряхануло.
На светофоре, после поворота на НПЗ, он сказал:
- Здесь налево. Два километра и я дома.
- Тебе повезло, а мне ещё 90 километров телипать.
- Ну, извини. Дальше мне через неделю.
- Давай, пока.
- Пока.
Он бежал домой, не подумав позвонить. Как обычно, не ожидая лифт, он поднялся на пятый этаж. Звонок. Дверь открывается. Мама.
- Ну, ты как снег на голову. Я думала, Платон пришёл с работы. Должен появиться с минуты на минуту. Проходи. Ира! Встречай свою семью!
Радости не было предела, даже не слышали звонок в дверь. Платону пришлось звонить несколько раз.
- Ну, вы даёте! А ты как?
- Долго рассказывать.
- Рассказывай. Это не твои дела сегодня по телевизору раз десять передавали?
Юрий дёрнул плечом.
- Я не знаю. Может, и мои. Вы меня извините, я должен ополоснуться и смыть с себя весь негатив.
- Давай. А мы пока приготовим ужин.
Прежде чем скрыться за дверью ванной, Юрий снял пиджак и бросил его на единственный в комнате стул. Десять минут ушло на то, чтобы сбросить недельную усталость.
Сегодня вечером в квартире у Сотниковых было шумно и весело, обнимались, говорили все и сразу, задавали Юрию вопросы за вопросом и, не успевая услышать его ответа, переключались на новые темы.
- Ты же знаешь, что в Вильнюсе начался Саммит НАТО? – пытался поддержать разговор Платон Сергеевич. - К этому времени, запад торопился обеспечить Украину оружием, чтобы усилить контрнаступ, а оказалось, что это оружие вынырнуло на другой стороне, у них под носом…
Юрий знал всё это но, в силу воспитанности и армейских секретов, отвечал общими словами.
- Бегут бандеровцы?
- В последнее время начинают понимать. А в принципе, хорошо уяснили, что лучше бежать с мешком за плечами, чем тебя понесут в мешке. А тем, кто не понял, будем вколачивать в каждую голову по снаряду.
- Да, натворили дел. Сами разобраться не могут. Ты за машиной поедешь?
- Времени мало, хочется дома побыть, с детворой позаниматься. Ирина не успевает меня увидеть.
- Давай, я отправлю водителя, он перегонит…
- Давай. А ты же говорил…
- Да забыл я, закрутился, дел тоже невпроворот.
На следующий день водитель был в Сочи. «Патриот» гордо стоял на месте но, водитель узнал его кое-как. За это время он успел покрыться красными пятнами. Ржавчина. Местные таксисты рассказали, что был град величиной с куриное яйцо. Сотни машин попали в эту оказию.
Водитель позвонил Платону Сергеевичу.
- Ржавчина? Да и хрен с ней. Мотор работает?
- Всё остальное нормально. Боковых стёкол нет.
- Ехать можно?
- Да, можно.
- Перегоняй, здесь разберёмся.
К вечеру «Патриот» был на стоянке около дома. Вся семья Сотниковых стояла, разинув рты. Соседи охали и разводили руками. По сводкам, Платон Сергеевич знал, что в Сочи погодные катаклизмы наделали много дел но, за машину сына он не подумал.
- Значит так, - начал Сотников старший, - всю машину нужно перекрашивать.
- Выльется в копеечку.
- А что поделаешь. У нас в гаражах есть умельцы, сделают, будет лучше нового.
Записав адрес мастерской, Юрка замотал головой. Он понимал, что лишиться автомобиля, особенно в наше время, не очень хороший фактор. Теперь нужно изыскивать средства на ремонт, а самое главное, остаться, как минимум, на неделю без колёс. Одно утешало: знакомый мастер.
Не откладывая в долгий ящик, Юрий поехал по указанному адресу. Мастер осмотрел, улыбнулся…
- Ну, ты попал, земляк.
- Сделаем?
- Сделать-то сделаем, во сколько обойдётся? - ходил вокруг машины мастер, прикидывая в уме – сколько ж можно содрать с губернатора края.
- Меньше думай, больше делай, - улыбнулся Юрий.
- Можете не беспокоиться, я не собираюсь сдирать последнюю шкуру с вас. Цена материала, столько же работа.
- Согласен, - протянул руку Юрий.
- Оставляй ключи и свободен.
Оставив машину в гаражах, Сотников решил не торопить события, а использовать отпущенное время для семьи. Он вернулся домой.
- Ну что, договорился? – спросила Ирина.
- Договорился.
- Вот и хорошо. Кушать будешь?
- Да я ещё не голоден.
- А мы всегда в это время обедаем.
- Да? Ну, давай.
Ирина засуетилась вокруг стола.
- Голубцы будешь? Сама готовила.
- Буду.
Ирина поставила тарелку на стол, а сама села напротив, сложила руки и наблюдала, как аппетитно кушает Юрий.
- А ты?
- Я успею. Тебя нужно накормить. Мне очень приятно, вот так сидеть и наблюдать за своим мужем…
Юрий поднялся.
- Я так не могу. Давай кушать вместе.
Ирина подошла, обняла Юрия. Он поцеловал её.
- Я люблю тебя, - прошептала она.
- И я тебя люблю.
Они прижались друг к другу и стояли так пока дети потребовали от них, чтобы они вернулись на землю.
Всю неделю он пробыл дома, гуляли с детишками в парке, ходили смотреть свою квартиру. Хотели съездить на море но, дети ещё маленькие, рисковать не стали.
И всё-таки, каждый день он посещал цех 3Д печати, интересовался успехами. Как выяснилось, парни освоили выпуск дронов нового поколения. Разведка будет довольна.
Утром за завтраком Юрий задумался.
- У меня предчувствие, что скоро будет звонок с передовой. Сколько дронов уже готово? – спросил Юрий.
- Два десятка наберётся, - ответила Елена Владимировна, - да ещё маскировочные сетки, носилки…
- Это полный багажник! – с удивлением воскликнул он. – Нужно узнать, как обстоят дела с машиной. Подбросишь?
- Пожалуй, пора поторопить мастера. Поехали.
Они подъехали к гаражу в то время, когда мастер разговаривал с очередным клиентом. «Патриот» одиноко стоял в дальнем углу мастерской. Кое-где краска была снята до металла, кое-где ещё краснели красные пятна ржавчины.
- Я не понял! – возмутился Юрий.
- Извините, работы много, не успеваем.
- Мальчик, если завтра машина не будет готова, - вмешалась Елена Владимировна, - то послезавтра вам придётся распрощаться с бизнесом. А ещё через один день этой мастерской у вас не будет. Вы поняли меня!?
- Ну, вы же понимаете…
- Я всё понимаю! Повторяю ещё раз для непонятливых, если завтра машина не будет готова, мастерской у тебя не будет, а ты окажешься на передовой линии, как мой сын, там тоже нужны люди твоего склада.
Мастер что-то пробурчал себе под нос но, его никто не понял. Елена Владимировна и Юрий уехали.
- Ты думаешь, на них это подействует?
- Ещё как! Завтра посмотрим, как наши патриоты уважают нашу Родину.
Мастер ещё какое-то время стоял в одиночестве, пытаясь понять истинное значение слов Елены Владимировны. По слухам он знал, что это очень крутая женщина, с которой шутки плохи, и если она сказала…
Он зашёл в свой кабинет, и по селекторной связи вызвал всех своих рабочих.
- Так! – начал срочное совещание мастер, - все видели в дальнем углу «Патриот»?
- Да, - в разноголосицу ответили рабочие.
- Так вот! Откладываем все текущие работы и берёмся за эту машину. Завтра к обеду она должна блестеть как у кота яйца. Всем понятно?
- Понятно, - опять вразнобой ответили рабочие.
- Если всем понятно – начинаем!
И колесо завертелось. Нужно было только видеть, как усердствовали патриоты на «Патриоте». Как муравьи они облепили военную машину и к 12-00 завтрашнего дня, «Патриот» был готов. Его свежая краска блестела так, как сказал мастер.
Глава 13
Предчувствие Юрия не подвело. Рано утром позвонил генерал Багрянцев.
- Капитан Сотников, - представился Юрий.
- Тебе не кажется, капитан, что отпуск затянулся?
- Никак нет, товарищ генерал, дома время летит быстрее ветра.
- Хорошо, хорошо, я не тороплю, но, мне нужны дроны, как можно больше, желательно разных. Противник вновь активизирует свои попытки наступить нам на мозоль. Как будут готовы, сразу тебя жду.
- Понял.
- По пути заедешь в штаб округа, генерал-лейтенант Василевич хотел тебя видеть.
- Понятно, завтра буду.
- Мам! Я как чувствовал.
- Торопят?
- Да вроде бы и нет, но, я всё понимаю. Ребятам нужны дроны как воздух. Тем более…
- О чём это вы? – вмешался Платон Сергеевич.
- Пап, ты мне своего внедорожника не одолжишь?
- А твой, что ещё не готов?
- Вчера был не готов.
- Так! Успокоились все и завтракаем. Я уверена, что к 12-00 машина будет готова.
- Это, с какого перепугу? – удивился Платон. – Ты знаешь, сколько времени нужно только на просушку?
- Знаю. Это его проблема. Пусть думает.
- Да мама вчера заявила мастеру ультиматум.
- И что?
- К обеду поедем, посмотрим. Она утверждает…
- Ну, если мама сказала, так и будет. Ты только резко не исчезай. Звони.
- Хорошо, пап, сегодня к вечеру я должен быть там.
- Тебя что, в шею гонят?
- Нет, не гонят. Я просто чувствую, что ребятам нужны дроны. Генерал не позвонил бы.
- Ладно, тебе видней.
Перед обедом Елена Владимировна приехала со своего объезда, и сразу, с порога крикнула:
- Юра!
- Ты чего кричишь, - приложил палец к губам Юрий, - дети только улеглись спать.
- Ничего страшного, пусть привыкают к шуму, в дальнейшем будет легче. Собирайся, поедем.
И вновь, её «жук» подкатил к гаражу очень тихо. Елена Владимировна и Юрий открыли дверь в мастерскую.
- Ого! Какая здесь жара.
Они увидели армейскую палатку, внутри которой работали две тепловые пушки, поднимая температуру воздуха внутри палатки до значений сушильных камер.
- Всё готово! – подбежал мастер.
- Вижу.
- Как обещал.
- Это после моего ультиматума? - с ехидным превосходством ответила Елена Владимировна, - не хочется защищать нашу Родину с оружием в руках?
- А кто туда сам хочет?
- А вот, мой сын, герой России…
Все рабочие стояли, открыв рты. Они не знали, что здесь, рядом с ними живёт скромный парень, герой России.
- Савелий, открывай! – скомандовал мастер.
Савелий выключил отопительные пушки, и включил лебёдку, которая подняла палатку. Все увидели сверкающий новой краской «Патриот».
- Как? – с довольным видом спросил мастер.
- Нормально, - махнула рукой Елена Владимировна, - живи пока и работай на благо нашего населения. Сколько мы вам должны?
Мастер показал калькуляцию.
- А скидка за что?
- За то, что вы научили меня быстрее работать. Сейчас эта технология будет применяться нами чаще.
- Ну, хорошо. Вам наличными или карточкой?
- Как вам удобней. Нам всё равно.
Елена Владимировна перечислила со своей пластиковой карточки на счёт мастерской пятьдесят тысяч рублей. Юрий сел в машину. В салоне пахло свежей краской. «Патриот» как только что сошёл с конвейера, и ещё тёплый.
- Давай за мной, - скомандовала Елена Владимировна, - в первую очередь заедем на склад 3Д печати, погрузим дроны, и домой. Пообедаем, а там смотри уж сам.
Когда приехали домой, Ирина уже приготовила стол и ожидала их к обеду. Дарья и Никита ползали на полу, обгоняя друг друга, фыркая от радости.
Юрий посмотрел на них и улыбнулся. Горло перехватило так, что и слова сказать невозможно. Затем он поднял их обоих, поцеловал Ирину.
- Надо, - только и смог сказать он.
Из оцепенения вывел телефонный звонок.
- Юра, ты ещё дома?
- Да, пока ещё дома но, собираюсь уезжать.
- Ты вот что, когда подъедешь к повороту на объездную дорогу, подожди, я пошлю сейчас навстречу к тебе своего помощника, он передаст тебе тепловизор для снайперов. Это пробный вариант завода Радиодеталей. Им нужно, чтобы вы протестировали его в боевых условиях и, желательно сделать отписку. Я гарантировал, что аппарат будет доставлен по назначению.
- Хорошо, как только поверну, буду стоять на островке между потоками. Там обычно гайцы стоят.
- Понял. Удачи тебе, сын.
- Спасибо. Буду стараться.
На этом сборы закончились. Юра быстрым шагом спустился на стоянку, запустил «Патриот» и, взгляд поднял вверх. В проёме лестничной клетки стояли мама с Дарьей на руках и Ирина с Никитой. Прижавшись к стеклу, они махали рукой. Юрий надавил на сигнал, шумнул, и поехал.
По пути заехал в храм. Перекрестился на золочёный купол. Обратил внимание на то, что рядом с храмом строили церковную приходскую школу. Юрий знал, что это отцовская работа.
И тут, появился отец Андрей.
- Здравствуйте, Юрий Платонович. Вижу, опять собрались в пекло?
- Кто, если не я? – пожал плечами Юрий.
- Да, да, конечно. Поезжай с Богом. Я буду за тебя молиться. Поезжай.
Юрию показалось, что отец Андрей, как появился неожиданно, так не заметно и исчез. Юрий ещё раз осенил себя крестом, глядя на золоченый купол. Повернулся на крашеный купол старой церкви и, зашагал к своему «Патриоту».
Дорога была более-менее свободна, и ему потребовалось 15 минут, чтобы доехать до поворота.
Островок был свободным. Юрий включил сигнал поворота и заехал на заштрихованный участок. Через две минуты подъехала чёрная «Хонда». Молодой парень вышел из неё и направился к Юрию.
- Здравствуйте, Платон Сергеевич просил передать вам.
- Здравствуйте.
В этот момент подъехала полицейская машина. Отряд из четырёх человек окружил «Патриота». Юрий заметил, что двое полицейских были вооружены автоматами. Один из полицейских подошёл ближе и козырнул.
- Разрешите? Это что?
- Тепловизор, - ответил парень.
- Оружейный тепловизор, - добавил инспектор, - для винтовки, или другого оружия. А документы на него, можно посмотреть?
- Документов пока нет.
- Как это пока? Не успели? А в машине что?
- Боевые дроны, - ответил Юрий, - для передовой.
- Что? Ну, ни хрена себе! Хорошее место выбрали для торговых делишек. На боевые дроны, полагаю, документов тоже нет?
- Нет, завертел головой Сотников.
- Ну, ты парень попал. – И уже обращаясь к своему напарнику, дал команду: - Вызывай группу захвата!
Юрий попытался объяснить.
- Руки на капот! – закричал инспектор, - развели тут чёрный базар. Да где? На виду у полицейских. Профессионально. Кто подумает. Наручники! Ключи от машины! – скомандовал полицейский. Твои тоже, - показал он взглядом на парня.
- Позвонить-то можно? – спросил Юрий.
- Ещё чего? Разберёмся! Из отделения будешь звонить.
- Я смотрю, ты слишком много на себя берёшь, – осмелился Сотников. - Сейчас выясним что к чему, будешь прощения просить, а ещё лучше, поедешь со мной на передовую, там и выяснишь – что и куда везу.
- Стой спокойно и жди, - пнул по ногам полицейский, раздвигая ноги, - а то мордой об землю…
Подъехала группа захвата, автоматы наперевес.
- Эти, что ли?
- Да вот, торговца оружием задержали.
- Кто такие? – спросил командир отряда.
- Я, капитан Сотников, Вооружённые Силы России.
- Я, Гребёнкин, помощник губернатора края, Сотникова Платона Сергеевича.
- Это что? Организованная группа? – с большой долей радости воскликнул инспектор,- типа, сын губернатора торгует оружием? Ну, вы даёте! Нужно разобраться и с самим губернатором. Недоверие…
- Успокойся, - оборвал его командир группы захвата. – Это тебе не Америка, и капитан не сынок Джо Байдена. Подполковник ФСБ Бердников, - козырнул командир группы захвата. – Это не тебя недавно награждали? Знакомая личность. Звони, кому хотел.
Времени прошло не так уж и много, подполковник вспомнил бравого офицера около микрофона со звездой героя России. Сам был на церемонии вручения.
- Если один звонок, - уточнил капитан Сотников, - то генерал-майору Багрянцеву. Если два – позвоню ещё отцу.
- Да звони, сколько хочешь. Что везёшь и куда?
- Я уже сказал, двадцать боевых дронов для передовой и тепловизор для тестирования в боевых условиях. Тепловизор сделан на заводе Радиодеталей.
- Понял капитан, вы уж извините, инспектор переборщил немного. Это его работа. Тем более время…
- Я это сразу понял но, хотел бы его храбрость и патриотизм увидеть там, со мной.
- Это ни к чему. Ваши ошибки дают им возможности… время такое.
- Пусть фамилию свою назовёт. Он так и не представился нам, – улыбнулся капитан Сотников. - Я его через военкомат направлю на исправление.
- Ладно, всё, счастливого пути.
- Товарищ подполковник, можно один вопрос?
- Задавай.
- Это вы меня узнали, а если бы на вашем месте был кто-нибудь другой? Наверное, так бы и было – мордой об землю? Или того ещё чище. И ребята на передовой не дождались бы помощи от Народного фронта.
- Я не знаю. Будем считать, что тебе повезло.
Юрий дёрнул плечом. Забрал ключи. И вновь его «Патриот» рассекает кубанский воздух. Выехав на трассу М4-Дон, прибавил скорость, чтобы нагнать упущенное время. И всё-таки скорость держал допустимо высокую.
К вечеру он был уже в Ростове на Дону. Припарковавшись на стоянке у штаба Южного округа, капитан Сотников быстрым шагом забежал на парадную лестницу. На проходной, дежурный спросил: Вы к кому?
- К генерал-лейтенанту Василевич, - ответил Юрий.
Дежурный позвонил.
- Проходите, - козырнул дежурный.
В приёмной генерала сидело несколько офицеров но, вызвали Сотникова.
- Разрешите?
- Заходи, капитан, - генерал встал и вышел из-за стола навстречу для приветствия. Они обнялись.
- Что привёз?
- Двадцать боевых дронов, сетки и тепловизор.
- Хорошо. Я полагаю, что сегодня дальше уже не поедешь? Ночевать будешь в офицерской гостинице?
Генерал написал записку.
- Там, девочкам покажешь, они устроят тебя в номер.
- Спасибо. Понял. Мне кажется, - дёрнул плечом Сотников, - что вы меня вызывали не для этого?
- Хотел тебя на Кубу отправить или в Центральную африканскую республику, там нужны грамотные и преданные парни, а подумал – ты здесь нужней.
- Понял. Разрешите идти?
- Иди.
Генерал смотрел на уходящего капитана, и такое волнение охватило, что не дай Бог никому. У него тоже сын в Сирии, лётчик. Как он там? Что с ним? Больше месяца никаких сообщений. Василий Александрович мог бы воспользоваться армейской почтой но, не хотел подводить сына. Как быстро вырастают дети – подумал он, - дети, это цветы нашей жизни и им требуется отдельный горшок.
Расположившись в номере, Юрий сразу позвонил Ирине: Привет любимая, как вы там?
- Нормально, - тихо ответила Ирина, - Я уже стала привыкать, что ты исчезаешь на свои задания, и всегда рождаюсь заново, когда ты благополучно возвращаешься с очередной командировки, - прошептала Ирина.
- Я думаю, что это временные трудности.
- Это не трудности, это состояние души. Я не хочу понимать, что существует время, что в ночные часы невозможно заснуть от того, что рядом нет тебя…
- Говори, говори, я так люблю тебя слушать, я счастлив, что встретил тебя. Я скучаю.
- Ты же был дома несколько часов назад.
- Был, а мне хочется подольше чувствовать на себе твои руки, твоё дыхание, уткнуться в твоё ухо и неподвижно лежать, не говоря ни слова. За те несколько дней, что мы видимся, я набираю столько впечатлений, что в памяти остаётся…
- Вот так мы и становимся постепенно одним целым.
- Да, наверное, это так. Я люблю тебя.
- Мне приятно это слушать но, время позднее.
- Ладно, спокойной ночи. Целую вас всех.
- Береги себя, - шёпотом ответила Ирина. - Когда я не знала где ты, мне было спокойней, а сейчас…
- Не волнуйся, всё будет хорошо.
Телевизор Юрий не включал. Новости и так знал, а смотреть разную ерунду он не хотел. Вышел на балкон – подышать свежим воздухом, а заодно посмотреть на своего «Патриота», как-никак, а дома было спокойней. Хотя, случаев вскрытия машин здесь не было. На стоянке стояли в большинстве генеральские внедорожники. Рядом проходная и дежурил вооружённый наряд.
За окном было уже темно, а детская площадка ещё гудела. Здание окружали высокие деревья, поэтому уличного шума не слышно. Юрий стоял до появления первых звёзд.
С высоты девятого этажа – город как на ладони. Светятся окна, за каждым из них целая жизнь. За каждым что-то происходит, люди живут, общаются и веселятся но, сегодня Юрию скучно и одиноко.
Несколько раз он зевнул и решил идти спать. Заснул быстро, и спал по-детски крепко.
Чуть небо посерело, он был уже на ногах. Небольшая пробежка вокруг стоянки, разминка. Вернувшись в номер, принял душ, выпил чашку горячего кофе. Запустил двигатель, включил навигатор, в чужом городе без навигатора трудновато.
Дорога была пустынна, и ехать было легко.
Появились первые лучи солнца. На какое-то время, солнце остановилось. Юрий улыбнулся.
- Да куда ж я денусь от тебя, мне от тебя не убежать.
Он ехал строго на запад, поэтому солнце чуть-чуть замедлило свой бег и всё время слепило ему глаза через зеркало заднего вида.
К семи часам он добрался до передовой. В это время смена караула, солдатская жизнь уже гудела как пчелиный улей. Начинался новый день, новые бои.
Боевые дроны изготавливались не только на полигоне «Плато-Лена» но и в других регионах. По принципу сотовой связи, отдельными ручейками, они поступали на передовую.
Большие транспортные колонны в современной войне не допустимы. Все ручейки стекались в одну точку на передовой, образуя боевой кулак.
ВСУ стали не такие напористые, как раньше, видимо дух иссякал с каждым контрнаступом. Кроме того, российские войска их держали на расстоянии вытянутой руки, не позволяя пройти предполье. Стрелковые схватки стали проходить реже. Укронацисты чаще стали атаковать малыми диверсионными группами, исподтишка, и только гражданские объекты.
Используя беспилотные катера подводно-надводного типа, вновь ударили по Крымскому мосту, чаще стали звучать угрозы о взрыве Запорожской АЭС. Британские спецслужбы обеспечивали их оружием и различными диверсионными планами.
Фактически ВСУ находятся между молотом и наковальнёй. Какой бы сценарий ни разыгрывали, они находятся под ударом. Западу не нужны, да и в Россию прохода нет. Только и остаётся воевать до последнего украинца.
Юрий знал, что для солдата на передовой самое важное это то, что в тылу о них думают и помнят. Он привёз и дроны и посылки, письма от детей и упаковки сигарет. Ещё в прошлой командировке он слышал:
- Что вам помогает?
- Сигарета помогает, посылки, - а подумав, солдат добавил, - поржать с пацанами, да вернуться поцелее.
Капитан Сотников раздавал посылки, наблюдал и радовался, что поднял настроение солдатам перед боем.
- О! Цэ дило, - радовался солдат, разбирая посылку.
- Какое цедило? Это фильтр для воды, - пояснял ему другой солдат, а кругом все смеялись над обоими. Так появился новый позывной сигнал - Цедило.
В западных СМИ стали муссировать поставку кассетных боеприпасов, однако, это оказалось командой «фас». Эти боеприпасы давно уже здесь и применяются для разминирования проходов.
Юрий первый раз услышал и стал отличать звук таких боеприпасов по своеобразному хлопку. У личного состава оставалось несколько секунд, чтобы спрятаться от губительных осколков. Окопы и блиндажи были спасением.
- Ну, сейчас хохлы попрут. Успевай только штаны подтягивать. К бою! – скомандовал комбат.
Рота капитана Сотникова, как и в прошлый раз, оказалась в центре событий. После артобстрела кассетными боеприпасами, на предполье показались танки с крестами по бокам и американские БМП «Брэдли» с пехотой.
- А вот это уже новая стратегия укронацистов, - удивился Юрий, - Ну, что ж, посмотрим, как они будут рвать зубы дракона. К бою! – скомандовал командир роты.
Обстановка напряжённая но, настроение личного состава было приподнятым, и все были готовы к отражению любых атак.
- Сотый! Ваш сектор обстрела – от опушки леса до мёртвого поля. Видишь?
- Да, вижу. Понял.
- Давай капитан, с Богом.
И Юрий не ошибся. «Тигры» подошли вплотную к препятствию и замешкались. Для прямой наводки далеко, а для закрытых позиций – поздно. Зубы дракона оказались не по зубам. А в это время три сержанта, с каждого взвода по одному, открыли огонь из ПТУРов.
Первые «тигры» завертелись на месте, подставляя свои бока с крестами для поражения.
- Горят, крестовые!
Юрий боялся того, что дальняя артиллерия противника ударит по первой линии, и тогда будет жарко. Он ждал, когда подойдут ближе «Брэдли» и из них выгрузят «мясо». Тогда начнётся его работа с РЭБ ружьём.
- Сотый! Челленджер видишь?
- Вижу, но, он постоянно прячется за тиграми.
- Поймай амплитуду его появления и бей. При потере американца они будут себя вести, как после нокаута. Пока отдышатся, будет поздно. Наша дальняя артиллерия уже готова к восстановлению минного поля. Ещё мгновение и они окажутся в кольце. На всякого мудреца…
Дальше капитан не слышал. Хохлы поняли своё положение и начали стрелять из танков без подготовки и без корректировки. Снаряды разрывались хаотично – то в стороне, то совсем рядом.
Сотников смотрел в бинокль и видел, как пехота противника вывалилась из БМП и сразу почувствовала, что пришёл их конец. Они метались и подрывались на своих же собственных не разорвавшихся минах.
- Стратегия американцев по уничтожению обманутых православных христиан в действии.
- Товарищ капитан, - обратился сержант, - они, что не понимают, что их привозят сюда на убой?
- Понимают, но ничего не могут сделать. Очень долго их готовили умирать за Америку.
- Придурки.
- Они хорошие воины. Они такие же, как и мы. Поэтому наша задача – спасти их.
- Как их спасать, если они не хотят, чтобы их спасали.
- Как то надо. Они в беде. За их плечами стоят поляки – назад нельзя и вперёд идти невозможно. Украинское контрнаступление захлебнулось. Это уже видят даже слепые европейцы. Очевидно и другое – ВСУ не вытягивает сверх задачи, которые они анонсировали и пиарили несколько месяцев подряд. Ставки подняли – выше некуда и, не заметили, как проскочили точку не возврата. Поражение Украины – это их поражение. Запад видит, что этот безумный поток вооружения и техники не меняет ситуацию на передовой, надо предпринимать что-нибудь другое.
- А что?
- Они что-нибудь придумают. Россия не Ирак, и даже не Югославия, здесь можно запросто получить по зубам.
- А это им надо?
- И я об этом. НАТО никогда не пойдёт на прямое столкновение с Россией, поэтому будут щипать разными диверсиями. Ты видел «Калину красную».
- Видел.
- Помнишь, когда Василий Макарович вышел во двор с бывшим Любкиным мужем. Пустая рука с вытянутым пальцем в кармане, действовала лучше, чем большая палка. Вот так хотела и Украина. Ошиблись только в том, что у России не пустая рука…
- Сотый! – захрипела рация.
- Я сотый, слушаю.
- Что там у вас?
- Буксуют крестовые.
- Сильно не отвлекайтесь, раненый зверь…понимаешь?
- Все на месте и готовы к отражению любой атаки.
- Ну, хорошо.
- Товарищ капитан, а правда, что вы здесь уже были? – спросил сержант, - народ спрашивает, а я ни в зуб ногой.
- Да, правда. Я здесь получил ранение. А тебя направили в нашу роту вместо погибшего «Змея».
- Нам рассказывали, и даже фильм небольшой показывали. Вы наш кумир, хочется вам подражать.
- Ты не прав, сержант. Не нужно никому подражать, просто, нужно быть самим собой.
- Это понятно. Мы гордимся, что у нас такой командир.
- Спасибо.
Вечером, после смены караула, рота вернулась в походные казармы для отдыха. Командование пригласили всех на концерт. На передовую приехал Shaman, Ярослав Дронов.
Прямо в поле, кузов КАМАЗа был сценой, из досок сколотили наспех несколько самодельных скамеек, остальные - кто стоя, кто лёжа. Солдаты и офицеры с удовольствием слушали всех. Кто думал о доме, кто о любимой, а Юрий думал о детях. Усталость после боя, как рукой снималась. Настоящий шаман, его песни лечат душу человека.
Концерт закончился, а в голове ещё долго звучал его голос – Я русский! Я иду до конца.
Юрий вспомнил госпиталь. Тогда тоже приезжал звёздный десант, выступали перед ранеными. Народный фронт доставлял гуманитарную помощь: спальные мешки, носилки, обувь, лекарства, антидроновые ружья.
Народный фронт всегда на передовой. Патриотизм не позволяет спать спокойно, пока русские ребята воюют.
Отдыхающая группа уже засыпала, а Юрий вышел, посмотреть на небо. Далеко-далеко на бездонной синеве неба пробивался мерцающий свет ярких звёзд Ориона. А вокруг сонная благоухающая тишина, как будто нет никакой войны. Высокие сосны не шумели верхушками, а шептали какую-то сказку, которую он ещё не знал, но придумает, и в будущем будет рассказывать своим детям.
Тревожно шуршат под ногами листья. Нижний слой их, обильно политый дождём, источает прелый запах. Устроившись на бревне у ключа, он брал ладонью холодную воду и накидывал на лицо, на шею, на руки.
Со спины к нему зашёл прибившийся пёс Шахтёр. Юрий набрал пригоршню воды и окатил морду Шахтёра.
- Умойся, а то ведь такой грязный, - сказал он смеясь.
Шахтёр передёрнул лохматую чёрную шерсть, и Юрий заметил, как горят у него глаза. Он осторожно похаживает по огромной колодине, водит носом, принюхивается. С тех пор, как его хозяева погибли, он стал военным псом и постоянно дежурил около землянки. Он на страже.
Юрий спустился в подвальное помещение из необделанных брёвен с накатным потолком, где отдыхали бойцы. Вход прикрывала маскировочная сеть. По кругу стояли двухъярусные кровати. Пол – утрамбованный, и цветной телевизор. На полу небольшая печка «буржуйка».
Надо у мамы спросить старые баннеры или накидки для вагонов, чтобы облагородить наше жилище. Всё равно выбрасывают, а нам пригодятся.
Он ещё долго не мог заснуть, у него детские сказки были другими. Сейчас его беспокоило только дизельное топливо. Успех наступления будет зависеть от того, насколько быстро подвезут горючее. И всё-таки сон сморил его, и он тоже заснул.
Глава 14
По возвращении домой, капитан Сотников не мог просто отдыхать, его тянуло в цех 3Д печати. Поговорив с ребятами, он предложил им новое задание.
- Мне представляется, что все вы пришли сюда из мира сказок. Каждый собирал различные конструкторы, поэтому вам будет легче выполнить моё задание.
- Смотря какое.
- Ребята из Сириуса подсказали.
- Заинтриговали вы нас, товарищ капитан. Выкладывайте установочные данные. Будем думать.
- Робот, не просто игрушка, - начал Сотников, - правильно подойти к этой проблеме, то можно увидеть, что учитель не очень оплачиваемая вакансия. Учителей в школах не хватает. Это наводит на мысль, что данные специальности можно заменить роботом.
- Я бы не хотел, чтобы моих детей учил робот.
- Почему?
- Человека нельзя заменить никаким искусственным интеллектом. Эта бездушная машина будет заучено твердить, как плейер, а детям нужна душа.
- А может быть, у детей пробудится интерес к знаниям?
- Может и пробудится но, в долгую – человек потеряет время. Вы видите, как дети используют телефон? Они днями просиживают, не думая о своём будущем. Я против.
- Ладно, - согласился Юрий, - роботы бывают разными, от этой идеи нельзя отказываться. Наверное, мы уже выросли, и нас эти игрушки не интересуют. Но, бывают другие игрушки. В моей голове их много. Китайцы с первого класса используют роботов.
- Ну, то ж китайцы.
А дома уже готовился семейный марш бросок в Горячий Ключ. Там построили новый аттракцион, можно подняться на фуникулёре в горы, прокатиться на колесе обозрения, наблюдая с высоты птичьего полёта за мирной жизнью окраин Кубани.
- Ты завтра что планируешь?
- Пока не знаю.
- Ну, тогда я предлагаю семейную отдыхающую поездку в Горячий Ключ.
- А что там?
- О! Это будет интересно не только детям, но и нам. Прокатимся на канатке. Ирина немного отдохнёт, да и ты побудешь с детьми.
- Согласен.
- Своего «Патриота» оставляешь дома, а мы с папой…
- А папа может себе позволить такую расслабуху? Он же, как ехать, так его куда-нибудь вызывают.
- Бывает и такое, но завтра он должен быть там, выступить перед первыми посетителями, короче, его пригласили разрезать красную ленточку, а мы с ним.
- Классно! – по-детски запрыгала Ирина.
- Когда поедем? – спросил Юрий.
- Позавтракаем и поедем. Платон! – крикнула Елена Владимировна, - приготовь каждому по листку бумаги и фломастеры.
- Я что-то не понял, - удивился Юрий.
- Каждый сделает свой самолёт, на его крыльях напишет желание, а на вершине запустит…
- Желание наше или каждый своё?
Юрий долго смотрел в глаза своей матери лишённые выражения, но не прочёл ответа, а спросить ещё раз не решился. – Я всё понимаю но, даже в детстве у меня не появлялись такие мысли.
- Вот и хорошо, значит, восполним упущение детства.
- Это типа деда Мороза? – улыбнулась Ирина.
- Думайте, как хотите но, если просить от всей души, то и желание исполняется, а если загадать – сбудется.
- Иногда сбывается, - подтвердил Платон Сергеевич.
- Даже чересчур.
- Смотря чего, будешь просить.
- Только никому не говорите, никому – мне можно.
- Почему?
- Потому что некоторые желания придётся выполнять мне, - улыбнулась Елена Владимировна.
Юра кивнул невпопад, его мысли были уже далеко от дома, они смотрели куда-то назад, где его ребята ещё воюют. Можно только догадаться, какие желания будут написаны на крыльях его самолёта.
Утром все были готовы к семейному путешествию. Дети прыгали и визжали, и только Елена Владимировна, как боевой командир думала за всех и за себя.
- Ира, - возьми манной каши в дорогу.
- В такую жару? Лучше водички?
- И водички, и каши! Дети на полдороги запросят каши.
- Хорошо, сделаю.
- Платон! Детские кресла у нас есть?
- А они у нас были?
- Вот и я об этом! Как ехать? Может, у соседей спросить? Думай дед, думай.
- А вот это уже пусть Юрка думает. На сегодня я возьму два кресла в соцобеспечении, а после поездки нужно организовать пункт проката. Людям некоторые вещи нужны один-два раза, покупать нет смысла, а взять напрокат негде. Это нужно исправлять.
- Исправляйте!
Платон Сергеевич позвонил, и через час ему привезли два детских кресла.
- Все готовы?
- Все, - за всех ответила Ирина.
- Ну, тогда поехали?
- Поехали.
Суета закончилась, они расселись по машинам и поехали. Климат контроль придал приятный комфорт во время всей поездки.
Проезжая мимо острова, где произошёл казус с инспектором, Юрий улыбнулся. На этот раз он ехал пассажиром вместе с отцом, а Елена Владимировна везла на своём «жуке» Ирину с детьми.
К обеду они были на месте. Пустынные улицы не удивили, жара всё-таки. Город будто вымер. Знойное марево дрожало в воздухе, отчего горы, словно плясали, ожидая дорогих гостей. Жизнь в городе остановилась, но полицейского это не касается, он передвигается по теневой стороне аллеи санатория и, словно выискивая преступника, заворачивает под арку со львами, быстро расстегивает форменную рубашку, вытирает пот со лба и прикладывается к горлышку фляжки. Здесь можно только догадаться, что во фляжке не горячий чай. Это строжайше запрещено во время дежурства, но донести на него некому. На всю улицу – всего один автомобиль важного чиновника. Шофёр храпит, развалившись на пассажирском кресле, аж пузыри вылетают. Видимо тоже приехали на открытие канатной дороги.
Платон Сергеевич со своим семейством припарковался рядом и, как только вышли из машины, так сразу ощутили, что зашли в парную Горячего Ключа.
- Да, берёзовый веник ещё и будет полный комплект.
- Жарковато, - подтвердила Елена Владимировна.
Дети запросили воды. Для себя Юрий взял бутылку холодной воды «Горячий Ключ» с газом. Сколько выпил, столько испарилось увлажнением на лбу и рубашке.
- Не очень-то и хорошо.
- Сядем на канатку, будет прохладней, а поднимемся на колесо обозрения, так и вовсе…
И действительно, как только чуть-чуть поднялись выше, прохладный ветер стал ласкать своих гостей. Возможно, из-за такой жары красную ленточку перенесли на самую вершину. Казалось, что весь город собрался сегодня здесь. Тихо играла успокаивающая музыка.
Увидев губернатора края, местный чиновник быстрым шагом приблизился к Платону Сергеевичу.
- У нас всё готово, ждём только вас.
- Хорошо, спасибо.
Платон Сергеевич окинул взглядом собравшихся людей, явно ждущих колесо обозрения, подошёл к трибуне с микрофонами. Музыка сразу же затихла.
- Здравствуйте, - произнёс Платон Сергеевич. И тут же эхо заплясало по ближайшим сопкам, радуясь празднику. Уй, уй, уй, - вторили динамики. – Мне выпала честь поздравить вас с пуском канатной дороги, с пуском колеса обозрения. Наша задача сделать город более привлекательным для отдыхающих, чтобы отдых и лечение в санатории был более комфортным. И мне кажется, что это у нас получилось. Приятного времени отдыха всем, чтобы аттракцион радовал не только жителей города Горячий Ключ, но и гостей Кубани и всей нашей большой России.
Вот вас здесь много собралось. У вас есть возможность собраться, спокойно лечь, лежать, отдыхать и не думать о том, что происходит вокруг вас или где-то ещё.
Когда я приезжаю в Донецк или Луганск, я не могу собрать относительно большую группу, потому что в любой момент может произойти обстрел, может прилететь и взорваться.
Для вас же войны нет, она где-то далеко. Её просто нет. Мы только слышим из новостей, что где-то упал беспилотник, где-то подорвали трубопровод, где-то взорвали мост. Для вас это далеко. Газеты написали.
Война была неизбежна. Она началась не 24 февраля, а чуть-чуть раньше. С 2014 года ВСУ постоянно обстреливали районы Донецка и Луганска. Можно только представить, вокруг тебя всё ревёт, взрывается, грохочет, но ты осознаешь, для чего ты живёшь. Русских невозможно сломать, русские могут терпеть. Характер такой.
Любовь к Родине, вот что ведёт защитника вперёд. У коллективного Запада цель одна – Крым. Почему? Кто контролирует Крым, тот контролирует Чёрное море.
Мы добьём эту гадину. Наша задача победить. Настало время осознать себя, очиститься и собраться.
С нами, правда! Мы победим!
После длительных аплодисментов, Платон Сергеевич взял приготовленные ножницы, подошёл к ленточке и, чикнув ножницами два раза, вырезал кусочек, который тут же отдал Ирине для своих внуков, что давало ей право первого посетителя.
Очень медленно колесо обозрения началось вращаться. Началась посадка. Платон Сергеевич с Никитой, Юра с Дарьей, за ними Ирина и Елена Владимировна. Спокойная музыка продолжала ласкать уши посетителей.
Чем выше поднимались, тем активнее вели себя дети, готовые выпрыгнуть из кресел и полететь над сопками гор какими-нибудь орлами, выискивая себе обед.
Каждый видел своё.
На самой вершине, Елена Владимировна напомнила о приготовленных самолётах. В один миг в воздухе появилось шесть бумажных самолётов, на крыльях которых каждый написал своё желание.
Дети затихли и наблюдали за парением самолётов, уносящих желания леснику, который, возможно, поднимет какой-нибудь из них и исполнит желание.
У Платона Сергеевича завибрировал телефон. Пришлось решать государственные вопросы прямо здесь.
Юрий тоже сидел с прижатым телефоном к уху, звонил генерал Багрянцев.
- Капитан, хватит отдыхать, ты нужен здесь. По пути загрузи в багажник дроны. Сколько уже набралось?
- Здравия желаю. Два десятка Ланцетов наберётся.
- Это уже кое-что. Двадцать натовских танков останутся на маковом поле. Жду.
- Завтра буду, - ответил Юрий.
Елена Владимировна видела, что мужчины уже не на колесе, а где-то, каждый на своём месте. Она понимала, что Юрию звонят только оттуда.
До обеда оставалось ещё около часа, не меньше, и они решили прогуляться по лесу. От такого зноя только в лесу и спрячешься. Во всяком случае, один плюс тут есть: можно набрать грибов. Хвалёные места у грибников здесь.
- Зря пилу не взяли.
- А для чего нам пила?
- Грибы спиливать, - рассмеялся Платон Сергеевич.
- Можно и косой.
- Шутник ты, однако, - посмотрел на него отец.
- Тебе кто звонил? Торопят?
- Торопят, - кивнул головой Юрий.
- Ладно, полчаса погуляем, зайдём в кафе, перекусим и поедем домой. Я думаю, тебе с вечера нужно приготовить машину, чтобы утром, по холодку отправиться в дорогу.
- Желательно так, - дёрнул плечом Юрий.
Платон посмотрел на сына вроде как с досадой и огорчением, а сказал: Через Крымский мост не думал?
- Не знаю, не пробовал. Мне через Ростов только и можно, по пути заезжаю в штаб округа, согласовываю… через Крым дальше.
- Скорей бы всё это кончилось.
Пока мужчины разговаривали, Елена Владимировна и Ирина нашли три белых гриба и два боровичка.
- О! На жарёшку хватит, - воскликнула Ирина.
- Или на суп, - поправила Елена Владимировна.
После звонка с передовой, Юрий ничего не замечал – ни грибов, ни детей. Что-то тяготило его. И в кафе, еда в горло не лезла, он попил газированной водички и всё.
- Почему не ешь?
- Не хочется.
Обратная дорога была быстрой. Приехав домой, Ирина начистила картошки, Елена Владимировна помыла и нарезала грибы, отварила. Когда в нагретой сковороде встретились грибы с картошкой, по кухне, по комнате, и даже дальше распространился приятный запах жарёшки.
За это время, Юрий заправил полный бак бензина, погрузил двадцать Ланцетов. Оказалось, что на складе остаётся ещё пятнадцать. - Пока то да сё, вторым рейсом ехать придётся, - подумал Юра.
Как обычно, перед отъездом на передовую, Юрий Сотников зашёл в храм. Покрестился на купола и пошёл к машине. Однако его окликнул отец Андрей.
- Погодь, солдат!
Юрий обернулся. Никого. Он постоял так с минуту и пошёл, однако, его опять окрикнули.
- Ты кто?
- Я твой охранник.
И тут Юрий увидел старого солдата в одежде ВОВ.
- Присядь, перекурим.
- Я не курю.
- А я подымлю немного.
- Извините меня, но я тороплюсь, мне нужно ехать.
- Ещё не время. Две минуты для тебя могут стоить жизни. Присядь. - Юрий опустился на деревянную скамейку рядом со стариком. - Мы думали, что фашисту конец, а оно видишь, как получается, но ты их не бойся, они рассыпаются как мираж, у них нет никакой возможности, за нами Бог, тем более мы вам будем помогать. Ну, всё поезжай, - сказал старик и исчез. Юрий поднялся – исчезла скамейка.
- Однако, - завертел он головой.
Ещё несколько минут ему потребовалось, чтобы прийти в себя. Он поехал. За всю дорогу видео регистратор зафиксировал три крупных аварии. Табачный дым охранника сопровождал целый день. Юрий понял, что это его ангел хранитель придержал его на минуту, однако, этой минуты хватило, чтобы события судьбы сдвинулись на одну минуту от рокового перекрестия.
В Ростове на Дону он заехал в штаб округа, отметился и дальше, на передовую, а когда прибыл в штаб дивизии, генерал-майор Багрянцев, выслушал доклад капитана Сотникова, поздоровался за руку.
- Василевича видел?
- Нет. Помощник отметил и всё.
- Да он хотел поговорить с тобой. Он узнал, что у вас на «Плато-Лена» хорошая рыбалка, а он заядлый рыбак. Ты говоришь, что пятнадцать ланцетов готовы?
- Да.
- Пока рыбалка, то да сё, ещё сделают штук пять?
- Скорей всего так и будет, а это полный багажник.
- Это хорошо, - задумался генерал Багрянцев.
- Так что, мне разгружаться и назад?
- Я думаю – да. Сегодня до Ростова успеешь доехать, а дальше решите сами.
- Хорошо.
Юрий загнал «Патриот» в подземный склад, бойцы быстро выгрузили «ланцеты» и, он вновь мчался в сторону Ростова на Дону. И вновь солнце слепило ему глаза. Он ехал на восток, а солнце готовилось к ночи.
Что это – жизнь или какой-то сон?
Я бескрылый лечу на созвездие Псов.
И никакой игры – ветер с полей.
И никакой игры – я на Земле!
Глава 15
Подъехав к штабу округа, Юрий быстрым шагом забежал по парадной лестнице к дежурному офицеру. Как обычно, дежурный спросил:
- К кому?
- К генерал-лейтенанту Василевич.
- Он только уехал. Может быть, что-то передать?
- Нет, он хотел видеть меня лично.
- Позвонить?
- Пожалуй, да. Я здесь переночую, а завтра…
- Тогда отдыхайте, а утром он приходит рано.
- Нет, он должен знать, что я здесь.
- Хорошо.
Дежурный офицер позвонил.
- Вот вам адрес, поезжайте к нему домой, он ждёт вас.
Юрий города не знал вообще, пришлось включать навигатор, чтобы найти адрес. Долго кружил вокруг его дома, пока не нашёл куда поставить машину. Через домофон, Юрий позвонил: Ответил женский голос.
- Мне товарища генерала.
- А! Юрий, ты?
- Так точно! Капитан Сотников.
- Заходи.
Электромагнитный замок щёлкнул и Юрий зашёл в подъезд. Дома однотипные, поэтому не составило труда найти нужную квартиру. Дверь была приоткрыта.
- Можно? – крикнул Юрий.
- Заходи, заходи, Юрочка. Василий Александрович в душе, сейчас выйдет, а ты присядь.
Через минуту появился и генерал.
- Здорово, боец! – фыркая после душа, поздоровался он. В какую сторону едешь – домой или из дому?
- Здравия желаю! Домой.
- Ладно тебе, не на плацу, сейчас Любушка приготовит ужин, будем ужинать. Не против?
- Никак нет!
- Прекрати это солдафонство, мы не на плацу. Обращайся по имени, в крайнем случае, по имени-отчеству.
- Хорошо, Василий Александрович.
- Как-то мне упало на слух, что у вас на «Плато-Лена» хорошая рыбалка, а я жуть люблю порыбачить, просто посидеть с удочкой у водоёма, а если у вас там всё настроено, это будет двойное удовольствие.
- Да, у нас небольшое водохранилище. Отец построил мини ГЭС, там же и полигон для тестирования авиатоплива.
- Ах, вот оно что. Значит, ваши «ланцеты» появились не на пустом месте.
- Да, это так. Зона закрытая но, для нас это возможно.
Они ещё долго разговаривали. Поднимали различные вопросы. Юрий оказался хорошо подготовленным. Он рассказал генералу, что ему пришлось через отца обратиться к президенту, чтобы восстановить справедливость после того, как Юрий поливал грязью генерала, сбивая с толку противника.
- У нас была договорённость на этот счёт, так что всё проходило по плану.
- Я чувствовал себя виноватым.
- Не думай об этом.
Любовь Семёновна, жена генерала, слушала-слушала, да и задремала.
- Так! Всё! Отбой! – скомандовал генерал.
- А я так хорошо задремала под ваше – бу-бу-бу.
Она постелила Юрию на месте их сына.
Жара. Ночь дремотная, тихая, тёплая, даже слишком тёплая, кондиционер не успевает отрабатывать. Генерал не спит. Он смотрит в чёрное поблескивающее окно и думает: «Где наш сын, что с ним?» Вдруг сверкнула молния, яркая, сияющая, будто вспыхнуло небо. На мгновение стало так светло, что аж резь появилась в глазах. Он зажмурился. Ударил гром. И ещё. И ещё где-то совсем близко – и вдруг удар такой силы, что дом содрогнулся. Звякнули где-то стёкла. Проснулась и Любовь Семёновна.
- Не дождь, а ливень…
- Сколько жара стояла, земля потрескалась.
- Как бы город не поплыл.
- Будем надеяться.
Под шум дождя и ветра, под раскаты грома Василий Александрович стал засыпать. Час, два или три прошло, вновь проснулся.
- Люба, ты спишь?
- А что там?
- Да вот думаю. На переднем крае ведь землянки свежие, не дай Бог начнёт заливать, что делать тогда? Пойду-ка я позвоню Багрянцеву, как там у них. Мне что-то и рыбачить расхотелось. Не вовремя я надумал.
- Ладно, спи! Утром виднее будет.
- Да не спится мне, всё думаю, как там солдатики.
- Что, без тебя не обойдутся?
- Обойтись-то они обойдутся, а у меня сердце давит, думки терзают. Война закончится, тогда и порыбачим.
- Смотри сам. В этом деле я тебе не советчик.
- Ладно, спим.
К утру стало легче, жара спала, в открытое окно дохнул прохладный воздух. Солнце поднялось уже высоко. Поют скворцы, чирикают воробьи, гугукают голуби.
Любовь Семёновна заглянула в спальню сына. Юрий уже не спал, но дрёма пока ещё не покидала его. Склонив голову на руку, он сидел у окна, наблюдая за пробуждением города, наслаждаясь пением городских птиц.
- А ты уже проснулся? – спросила Любовь Семёновна своим певучим мягким голосом, - поспал бы ещё.
- Доброе утро, - встрепенулся Юрий.
- Как спалось, Юрочка?
- Как дома, - улыбнулся Юрий.
- Ну, тогда ждём тебя на завтрак.
- Хорошо, спасибо.
Во время завтрака Василий Александрович объяснил Юрию, почему он передумал. Юрий поехал домой один.
Генерал Василевич не поехал, а с утра звонил Багрянцеву, выяснял, что там натворил сегодняшний ливень, нужна ли какая помощь.
По докладу вроде бы ничего страшного не произошло, но тревожный голос комбрига Багрянцева не давал повода для успокоения.
- Поеду, однако, сам посмотрю.
- Что без тебя там не разберутся?
- Разберутся. А моё сердце не каменное, разрывается от непонимания ситуации. Тягостно, безнадёжно тоскливо на душе. Мне бы только увидеть.
Любовь Семёновна прекрасно понимала, что отговаривать бесполезно, он должен поехать и увидеть сам, да и бойцы, увидев генерала армии, будут спокойны и воспрянут духом, если что.
Василий Александрович вызвал личного шофёра, и они поехали на передовую. Дороги отремонтированы, поля желтеют от спелой пшеницы. Шрамы на земле стали потихоньку затягиваться. Мариуполь преобразился. То там, то сям виднелись башенные краны, строились новые дома, ремонтировались дороги. В последний раз генерал был здесь месяца три назад. За это время разбитые дома были восстановлены, и всё-таки многие пришлось разрушить до основания, чтобы построить новые.
Через два часа они подъехали к штабу дивизии генерала Багрянцева. Дальше нельзя. Дальше только на бронированной технике.
- Валерий Александрович, давай-ка прогуляемся на передний край, посмотрим.
Багрянцев понимал, что на переднем крае не всё благополучно как он обрисовал при докладе по телефону. Понятно, что такой ливень.
- Давай, давай, вызывай необходимую технику.
Через пять минут подъехала БМП. Они уселись и поехали, а в это время все рации передавали на передовую, что едут два генерала, чтобы встречали, чтобы не как снег на голову.
Когда подъехали, бойцы растягивали шланги, устанавливали насос для откачки воды. Оказалось, что подземная казарма затоплена на полметра. В такой ситуации не до отдыха.
- Глуши мотор!
Механик водитель заглушил двигатель. Стало тихо.
- Но что это так трещит?
Был хмурый день. Лето подходило к концу. Увядала трава, и мутнело небо. Генерал Василевич всматривался в незнакомую мутную местность и ничего не видел, только слышал такой треск, что казалось рота автоматчиков, отбивалась от нападения врагов.
Треск и шум продолжался долго. И вдруг, совсем где-то близко, залаяла собака.
- Шахтёр гоняет кого-то.
- А тебе не хочется узнать, кого он там гоняет?
- Сейчас ребята готовят квадрокоптер, узнаем.
- А если это ДРГ?
- Они бы не поднимали такой шум.
Видимо квадрокоптер отпугнул лесного зверя, потому что собачий лай стал удаляться всё дальше и дальше.
- Медведь, - доложил оператор.
- От бедолага, - закивал головой генерал Василевич, - кто-то воюет, а ему покоя нет.
Глава 16
Капитан Сотников мчался на юг. У него есть как минимум два дня, чтобы вновь увидеть свою семью, своих детей, прикоснуться и приласкать любимую жену, прижаться к маме. Как мало времени отводится для счастья, а что поделаешь – война.
В этот день он так же купил цветы, притормозил около храма, чтобы посмотреть на купола, чтобы успокоить свою душу. Это была уже традиция.
В парке около храма он заметил в толпе гуляющих людей Ирину с детьми. Он ускорил шаг и улыбнулся двум обожаемым ему женщинам и мужчине.
- Ну, как вы тут? Обнимая жену, спросил Юрий.
- Он ещё спрашивает!
Юрий заметил, как хрустальная слеза прокатилась по её щеке и глаза в один миг стали влажными.
- Я всегда рождаюсь заново, когда ты благополучно возвращаешься с очередного задания, - прошептала Ирина.
Дети запрыгали от радости.
- Папка приехал! – радостно кричали они.
Церковный колокол ударил двенадцать раз и затих. День был солнечный и жаркий. Деревья в парке, напоенные вчерашним дождём, показались более зелёными, небо, неестественно голубым, как на рекламном проспекте.
- А мы уже домой собрались, а тут ты. Вместе обедать будем. В «копилку» забежим, салатиков возьмём.
Они сели в большущий «Патриот» и, поехали домой.
Ирина радовалась возвращению мужа не меньше детей. Теперь она понимала, что судьба их свела не просто так. Она полюбила Юрия за его нежность, за его талант. Раньше она не могла чётко сформулировать свои чувства, а сегодня, когда в очередной раз он возвращается домой из того ада, который им показывают по телевизору каждый день, она окончательно поняла, что лучшего человека она ещё не видела. Он был очень чистым и порядочным человеком.
Да и она из тех самостоятельных и стойких женщин, с непростыми судьбами, которые порой ошибаются, мечутся, но никогда не изменяют своей внутренней природе.
Их родители были старой закалки, жили по правилу: «Прежде думай о Родине, а потом о себе». В таком же духе родители воспитывали и детей.
Юрий проскочил мимо «копилки», не остановился. В его программе это не было запланировано.
- Мы же хотели салатиков взять?
- А что дома ничего?
- Хотелось что-нибудь свеженького.
- Обойдёмся. – Он ещё раз обнял свою жену, прижался. – Как же я вас люблю. – Он не мог налюбоваться своей женой. – Я приглашаю вас сегодня в ресторан.
- Обойдёмся! Мы так редко собираемся всей семьёй.
И вновь победила железная сила воли.
- В конце концов, приготовлю много вкусной еды, и устроим для себя и родителей маленький праздник. Они ведь тоже редко общаются с тобой. Им будет приятно.
- Ты умница! Так и будет.
Весь вечер они просидели за столом. Ирина наготовила всяких вкусностей. Говорили и говорили. Каждый о своём, а всё сводилось к семье.
Через два дня, очередная партия «ланцетов» была готова, и нужно было решать, когда лучше ехать.
А пока, наступало утро. Как всегда перед утром самый сладкий сон, а Юрию не спится. Ирина спит на спине. Юрий смотрит на свою жену как на ангела нежным взглядом. На её смуглой шее трепетно бьётся артерия. Губы слегка приоткрыты, и виднеется белая полоска блестящих зубов. Одна рука лежит на груди, другая свисает с кровати.
Юрий тихо поднялся и вышел на балкон. Сентябрьское утро становится прохладней. Холодный ветер срывал листья с деревьев и собирал их охапками между домами в каждом углу. Дворникам предстоит большая работа.
Если взглянуть в этот час на восток с пятого этажа, то можно увидеть, как далеко-далеко сверкает своими боками Фишт, но сегодня, Юрий всматривался вдаль, и ничего не видел, только дрожащая угасающая полоска зари превращалась в настоящий костёр.
Ирина проснулась в мгновение ока, приоткрыла дверь на балкон и отшатнулась назад, точно обожглась о сковородку. Сверкающие глаза мужа предупреждали, что не всё так гладко в его жизни. Ей показалось, что он плачет, а он смотрел: то на жену, то на восходящее солнце. Она подошла ближе, обняла его и поцеловала.
- Доброе утро.
- Доброе, - показал глазами Юрий и прижался к жене.
- Что-то не так?
- Да не, всё нормально.
- Молодёжь! Подъём! – услышали они голос Платона Сергеевича. – Кто рано встаёт тому и Бог даёт.
Они вышли в прихожую. Елена Владимировна готовила завтрак, и с кухни неслись приятные запахи.
- Может, ещё на денёк останешься?
- Не, пап, надо ехать. Ребята ждут «ланцеты» как новый день. Как же я…
- Смотри, тебе оно виднее, - хмуро ответил Платон Сергеевич, - а то бы съездили на полигон, порыбачили, да просто, отдохнули бы.
- Не, и так два дня пролетели одной минутой. Надо.
Ирина стояла рядом, но в разговор не встревала, а только глотала сухие слёзы, да комки в горле пережёвывала. Ей хотелось повиснуть у мужа на шее и крикнуть: Не пущу! Никуда не пущу!
- Да что вы ей-богу!
- Не знаю, первый раз такое чувство.
И тут она разревелась по полной программе, тем самым разбудила и детей. Они вышли, протирая глаза кулачками, а после тоже дали жару, как мама.
- Ну вот! Опять сырость, - пробурчал Платон.
Вышла Елена Владимировна.
- Так! Всем умываться, и будем завтракать.
Тут уж никто не возражал. Дети успокоились.
- Всем приятного аппетита.
Завтракали молча.
Первым поднялся Платон Сергеевич.
- Ну, что боец, давай, всего доброго. – Он обнял сына, похлопал по плечу и скрылся за входной дверью. За ним и Елена Владимировна.
- Я сейчас сделаю кружок, и вернусь, а ты, - она посмотрела на сына, - береги себя, мы тебя любим. А если…
Ирина вздрогнула. Дарья прижалась ближе к матери.
- Мама!
- Что ты хотела, моё солнышко?
- А куда папа поехал?
- Папа поехал нас защищать.
- Бабушка сказала – а если…
- Нет! Никаких – если. Просто, поехал и всё.
Никогда дети не ощущали такой резкости от матери, и сейчас, Дарья не понимала – почему мама такая злая. Она поджала свои губки и удалилась в комнату, где фыркал с машинкой Никита. Через мгновение, дети забыли все неурядицы и играли каждый по-своему.
Весь день у Ирины работа валилась из рук. Поменяла постельное бельё. Стала зашивать наволочки – наколола пальцы. Она сидела и скулила. Перед её глазами стояла стена, невидимая, неосязаемая, но она её чувствовала.
Юрий загрузил все «ланцеты» в багажник своего «Патриота» и поехал. На этот раз он не заехал в храм. Это было уже не по пути, а делать лишний крюк – потерять время.
Подъезжая к Ростову на Дону, Юрий по привычке тормознул около знакомой кафэшки. Заказал чебурек с мясом и холодный томатный сок. Эта остановка была уже традицией. Половина пути. Размять свои мышцы и заодно подкрепиться, чтобы до конца ехать без остановок.
С первыми холодными дождями город стал серым и унылым, не было высоких белых домов, а только чернота улиц, да закрытые киоски.
В кафе вошла девушка и села за столик у окна. Она села так, чтобы ей было удобней наблюдать за улицей и входной дверью. Её чёрные волосы закрывали часть лица. Юрию показалось, что она кого-то ждёт.
«Так садятся опытные разведчики», - ухмыльнулся Сотников. Он с аппетитом всё съел и пошёл к машине. Сел. Запустил двигатель, и как только начал движение, произошёл взрыв. Машину подкинуло вверх, перевернуло, и она приземлилась на водительскую дверцу.
Дикая боль. Видимо, он не сразу потерял сознание, потому что перед ним словно в кино, молниеносно пролетела вся его жизнь. Он увидел отца, мать, жену и детей…
Дальше он ничего не помнит. Сон как в детстве, приятный и ласкающий, тёплый и нежный. Ему кажется, что он куда-то медленно падает, да так далеко, что сердце замирает. Где-то там, внизу, во мраке копошится какой-то человек под его машиной.
- Ты что там потерял? – спрашивает Юрий.
- Тебя ждал. Третий день караулю, а тебя всё нет и нет, хотел уже уходить.
- Поймать меня вздумал? А вот попробуй! Попробуй!..
Единственная мысль пронзила его своим лучом: Почему я падаю вверх? А где же гравитация?
Он летит вверх тормашками, поднимаясь всё выше и выше. Человек остался где-то внизу в черноте, а вокруг уже темнеет. Чернота охватила всю округу. Наступила ночь.
Глава 17
Сразу после взрыва, около машины собралась большая толпа зевак, но и нужные люди оказались тоже. Общими усилиями, машину поставили на колёса. Кто-то пытался тушить возникающий пожар, чтобы огонь не перекинулся на топливный бак, а кто-то пытался открыть дверь и вытащить пострадавшего.
Через полчаса капитана Сотникова везли в Ростовский окружной госпиталь. Врач скорой помощи подключил переносной аппарат ИВЛ, его укутали в одеяла, сложили всю технику, которая давала возможность жить.
- Погнали! – скомандовал врач.
Хирургам пришлось поколдовать, чтобы привести его в порядок. Юрию сделали сложнейшую операцию. Раненую ногу чудом удалось сохранить.
К утру подозрения врачей подтвердились. В здоровой ноге молниеносно развился серьёзный тромбоз. Повторная операция. Реаниматологи вновь сумели стабилизировать состояние, хоть оно ещё оставалось критическим.
Два дня Юрий находился под наркозом, и только на третий день он увидел шеренги шагающих роботов, которые шагали – одни слева на право, а другие – справа налево, не пропуская его дальше.
Трубка ИВЛ мешала во рту, и он её хотел перекусить, хотел выплюнуть, но ничего у него не выходило.
- О-о-о, - промычал он.
Тут же к нему подбежал дежурный хирург.
- Что, мешает? – спросил он.
- А-а-а, - подтвердил Юрий.
- Терпи. Если я его вытащу, ты умрёшь.
- А-а-а, - простонал Юрий, и даже показал рукой, дескать – снимай.
- Нет! Только не в мою смену. Терпи.
Врач ушёл, а Юрий вновь провалился куда-то в темноту. Вновь шеренги роботов не пускают его дальше.
И вот, он проснулся. Врачи колдовали вокруг него. Изображение в глазах переключалось, или врачи переключали. То появлялось на потолке, то впереди, как обычно. Он услышал: Всё, так пойдёт. Врачи сняли шланг ИВЛ, отключили все присоски вместе с компьютером. Юрия перевели из реанимации в общую палату, он попытался встать, чтобы сходить в туалет и тут же рухнул на пол. К нему подбежал «турист». На военном сленге это санитар. Почему? Никто не мог объяснить, так сложилось годами. Здесь же носилки, местами окровавленные так, что их уже ничем не отмыть.
- В чём дело? – спросил дежурный хирург.
- В туалет хотел.
- А «утка» для чего? А туристы для чего! – заорал он. – В реанимацию!
Юрия вновь перевели в реанимацию, подключили к компьютеру, чтобы врач мог видеть на мониторе все данные его состояния. Аппарат ИВЛ не подключали. И то хорошо. В любом случае привязанный. Ещё сутки потребовалось, чтобы его перевели в общую палату.
Как только он оказался в общей палате, к нему напросился посетитель, которому отказать не могли.
Юрий открыл глаза и видит: к его кровати идут – хирург, медсестра и генерал Василевич. Стройные, высокие, подтянутые. Если бы у них над головой засветились ореолы, он бы не удивился – они двигались как боги.
- Здорово, - протянул руку генерал Василевич.
- Здравия желаю, - чуть не со слезами ответил Юрий.
- Как здоровье?
- Уже нормально.
- Как это тебя выследили?
- Не знаю. Возможно, традиция подвела.
- Что ещё за традиция?
- Сейчас, задним умом, я всё понимаю…
- Вот именно, что задним.
- Нас учили не появляться в одном месте более двух раз подряд, а я появлялся в этой кафэшке каждый раз, когда ехал мимо, вот и поплатился.
- Вот в этом ты прав.
Тебе повезло, потому что твой «Патриот» был сделан для военных конфликтов, и у него днище более защищено от взрыва под машиной. Диверсант этого не знал. Ну и ладно. Выздоравливай! Ты мне нужен.
- Постараюсь.
- Дома знают?
- Нет, - завертел головой Юрий.
- Хорошо, я постараюсь связаться с отцом.
Эта весть выбила из колеи не только Платона Сергеевича, но и всю семью. Ирина сразу пошла в храм, поставить свечку «за здравие». Она могла только молиться за него. Много времени проводила в храме. А в один из дней, она взяла свечку, упала на колени перед святым изображением и чётко услышала: Ира, помоги мне, помоги.
Мистика какая-то! Она стояла со свечкой в руках до тех пор, пока отец Андрей не подошёл к ней, помог встать на ноги, а она слышала только голос Юрия: Помоги мне…
- Может, к нему поехать?
- Не нужно. Его долго там держать не будут. Реабилитационный период будет дома. После, как врачи…
- Да вы поймите меня, он сам просит меня.
- Это тебе так кажется, твой мозг так подсказывает. Вот вернётся, тогда и нужно будет ему помочь.
- Как?
- Не торопи события. Время покажет.
Ирина шла домой сама не своя. Да и дома не видела никого, широко открытыми глазами смотрела и не видела, словно сама смерть испытывала её на прочность.
Глава 18
Утром на девятые сутки, Юрий поднялся, постоял, шатаясь, минут пять и вновь сел. Не было сил. Щёки заметно опали, под глазами синие пятна. Его взгляд опустился на ноги. Обе ноги были забинтованы. Кое-где проступала кровь.
Он вновь поднялся. Попытался переставлять ноги, но они его не слушались. Опять сел. И только сейчас он подумал о том, что ему предстоит не только заново учиться ходить, но и думать, как жить дальше.
На следующий день, во время обхода, врач спросил:
- Я смотрю, ты уже сам поднимаешься на ноги?
- Да, - с радостью воскликнул Сотников.
- Вот и хорошо. Сегодня мы выписываем тебя домой. Извини, - развёл он руками, - здесь не курорт, нам нужны места для других.
- Как? – округлил глаза Юрий.
- Не волнуйся, мы позаботимся о том, чтобы тебя доставили домой в полном порядке.
- Доставили? Как посылку?
- Ну, ты сильно не драматизируй. Какое-то время придётся поездить на коляске. Со временем все твои связки и кости заживут окончательно, и ты сможешь ходить. Нужно терпение и время.
Врач ушёл, а Юрий глотал слёзы, давился от комков в горле: «Как я появлюсь дома, такой беспомощный, такой, - он задыхался от ярости, от своей беспомощности. – Кому я нужен такой? Господи! Ну, кому нужны такие испытания? Довоевался. Новых трудностей, я не боюсь, я боюсь остаться беспомощным».
- Сотников! – вернули его на землю, - собирайся, вот твоя карета. – Санитар подкатил ручную коляску, на которой были сделаны наклейки, видимо, предыдущих водителей.
«Не уверен – не обгоняй», а чуть ниже – «люблю прокатиться с ветерком».
- Шутники, однако, - улыбнулся Юрий.
- Сядь, прикинь по размеру.
- А что тут примерять, не сапоги ведь.
- Чтобы удобная была, - добавил санитар.
Юрий сел, повертелся.
- Нормально, - махнул рукой медбрат.
- Как выезжать знаешь?
- Ну да, я здесь родился и вырос.
Санитар понял юмор Сотникова.
- Вон лифт, нулевой этаж. Там тебя уже ждут.
Капитана Сотникова привезли домой после обеда. Ребята занесли его на руках до квартиры. Перед дверью усадили в коляску и позвонили в домофон.
Ирина открыла дверь и чуть не упала. Она медленно опустилась, обняла Юрины колени и рыдала до тех пор, пока дети тоже выбежали навстречу, и тоже расплакались.
Юрий заехал домой сам.
Когда ребята выходили из подъезда, обратили внимание на то, что нет пандусов.
- Как же он будет выходить?
- Надо решать.
Таких ребусов было столько много, что нужно было решать каждый день. Время такое. Россия, как будто, раскололась на две части, на одной стороне улицы свадьба, а на другой – похороны.
И всё-таки жизнь продолжается. Ребусы решаются.
Через два дня Ирина забежала в комнату такая весёлая, Глаза искрились радостью.
- Что? – не понял Юрий.
- Пандусы делают.
Это была настоящая радость. Юрий начал выезжать на улицу. Каждый день он гулял в парке, ездил вокруг храма, а заехать не мог, потому что, не было возможности.
В парке были сделаны хорошие беговые дорожки, спортивный пятачок, на котором были различные снаряды, в том числе для ходьбы.
Однажды, к нему подошёл отец Андрей и дал небольшой отросток какого-то цветка.
- Отдай жене, пусть посадит в стакан с водой, когда появятся корни, пересади в просторный горшок. Когда вырастет, ешь по одному листку перед едой…
- Вы думаете, что так долго мне придётся…
- Он растёт очень быстро. Ты даже не заметишь.
- Хорошо, отец Андрей, спасибо.
- Да хранит тебя Господь, - сказал служитель Богу и осенил Юрия крестом. – А вообще, как живёшь?
Юрий не знал, что сказать, как сказать. Радоваться нечему, а жаловаться не привык.
- Иногда так накатит, так тошно становится…
- А вот падать, духом, не советую. Ты сильный, ты всё преодолеешь. Твой ангел хранитель немного поможет, немного сам, так и встанешь на ноги. Главное – верь.
- Где он был тогда…
- Ты нарушил инструкцию, но, веру не теряй.
- Спасибо.
Домой Юрий ехал в приподнятом настроении. Столько сил добавилось, что вертел колёса не ощущая тяжести тела. И, недолго думая, достал яркий фломастер и нарисовал на коляске вместо номера свой афоризм: «Зато не пешком».
Прохожие оборачивались, и широкая улыбка расплывалась по их лицу, отчего и Юрию становилось легче.
Сегодня он преодолел шагающий снаряд. Забираться на него было трудновато, а вот оставлять не хотелось. Ноги сами двигались так, как нужно. Он старался больше двигаться. Пот заливал его глаза, но Юрий не обращал на это внимание. Доставал платочек, вытирал мокрый лоб, и бежал дальше, он знал, что в движении жизнь.
Он бегал на этом снаряде до изнеможения.
На обратном пути, на выбоине, коляска качнулась и легла на бок. Юрий ударился, сбил локтевую костяшку. Поднял коляску, поставил на колёса. Пока переворачивался, рукой зацепил за колесо, коляска откатилась метров на десять. «Ползти или вставать?» - мозг понимал, что невозможно, а дух двигал его телом. Он поднялся. Постоял так, шатаясь, секунд пятнадцать и…
Кто-то из прохожих хотел ему помочь.
- Нет! – заорал он, - я сам!
Ноги пошли. Сначала неуклюже, с трудом, цепляясь за каждую неровность, за брюки Его лицо покрылось испариной, как будто кто-то плеснул кипятком. Шаг за шагом, капитан Сотников добрался до спасительной коляски. Сел. Ноги тряслись от прошедшей нагрузки, но радость переполняла его душу. Первый раз, он прошёл десять метров сам, без помощи и страховки.
Прохожий убедился, что все трудности преодолелись, кивнул головой: Удачи вам.
- Спасибо.
Дальше он ехал спокойно, не дёргаясь.
Впервые за эту неделю, он спал, как новорождённый малыш, не чувствуя боли.
Ирина проснулась, как всегда, с восходом солнца. Но вставать не хотелось. Закинув руки за голову, она долго лежала и смотрела на спящего мужа и улыбалась.
В окно пробивался солнечный луч и медленно приближался к её глазам. Она зажмурилась, но оставалась неподвижной. Не хотелось даже двигать головой, чтобы не разбудить мужа.
Неожиданно и Юрий проснулся.
- Доброе утро, солнышко.
- Доброе.
- Ты знаешь, я сегодня во сне катался на лыжах.
- Куда ночь, туда и сон, - махнула рукой Ирина
- Интересный.
- Ну, если интересный, расскажи.
- Лечу стремительно в долину серым дымом.
За мной горит алеющий закат и, пеной розовой, в глаза мои нахлынул, чуть-чуть хмельной, дымящийся азарт.
Меня несло по сказочной метели, и мир летел за мною кувырком, и белой лебедью, на белые постели, причудливо сворачивался в ком…
Юрий задумался, как бы вспоминая.
- И всё?
- Нет.
- Ну, начал рассказывать, так рассказывай.
- Пространство лопалось…
- Стоп! Если плохой сон, не рассказывай.
- Да, не, нормальный.
- Тогда продолжай.
- В глазах туман клубился. Я чувствовал, как стынут мысли сонно, и звон в ушах катился приглушённо, и первоприближающийся Ангелом явился.
Мы вместе с ним летели, снег тараня, дорогами взъерошенной зари, где пели нам, шныряя, снегири, и зайцы белые смеялись на поляне.
- А ты?
- А что я?
- Ты смеялся?
- Нет, я не смеялся. Не до смеху было.
- Значит, в жизни будешь радоваться. Ты ещё будешь кататься на лыжах. Я мечтаю тоже покататься.
- Слов на ветер не кидают, но я обещаю тебе, что скоро мы поедем в Сочи, и там будем кататься на лыжах.
- Твои слова, да Богу в уши…
- Обещаю, - повторил Юрий.
- Ты уже один раз мне обещал.
- Знаешь, я думал, что цветочки, лепесточки – это ерунда, и всё-таки я ел эти листья, и вот…
- Ну, хорошо, поднимайся, будем завтракать.
Ирина приподнялась на локте, говорит то возбуждённо, то мечтательно, повторяя свои мысли вслух.
- Ты будешь ходить, мы ещё будем кататься на лыжах.
Юрий слушает, не отрывая глаз от своей жены, а Ирина светилась на солнце будто ангел, будто вся наливалась солнечным светом. В повороте головы, в изгибах её плеч и шеи, в поблескивающих глазах, в каждой жилочке – он ощущал неотразимую, притягательную силу.
Юрий уже не слушал, что говорит Ирина, а только смотрел, как заворожённый, до рези в глазах.
- Ты меня не слушаешь?
- Я любуюсь тобой.
- Ладно, любуешься. Поднимайся.
Она быстро поднялась, накинула халат и пошла на кухню, а Юрий попытался идти сам. Ирина услышала глухой звук, обернулась – Юрий лежал на полу. Она подбежала, помогла ему подняться.
- Всё нормально?
- Да.
- Давай-ка я тебя подстрахую, а ты двигайся. Иди сам, я буду только поддерживать.
- Давай.
Он с трудом, но передвигал ноги. Так он дошёл до ванной комнаты, умылся и, уже без поддержки дошёл до стола.
- Сам?
- Сам.
- Упрямый ты, однако.
- Как не быть упрямым, я ведь обещал…
И действительно, Юрий каждый день устанавливал всё новые и новые рекорды. Ирина всё это видела и радовалась с ним: Если так будет продолжаться, то через месяц мы будем кататься на лыжах.
- А я тебе что говорил?
И вот, однажды, он снова видит сон, как дети бегут к нему навстречу, прыгают, он их по очереди подбрасывает вверх. Ирина где-то рядом, он её не видит, а только слышит её ровное дыхание. Но, где он сам? И почему она его не замечает? Я что, превратился в невидимку? Что за чепуха. Где-то, совсем рядом стучит дятел.
Юрий с трудом поднимает голову. Ирина спит ещё с закрытыми глазами. Какой-то странный сон.
В дверь настойчиво стучали.
- Мам, ты чего?
- Вставайте, засони! Хватит спать.
- А ты чего не на работе?
- Воскресенье сегодня, выходной.
- А…
- Я бы вас ещё не будила, да гости к нам едут.
- Кто?
- Угадай с трёх раз.
- Мам, ну ты тоже, как папа, иногда включаешь зарядку для ума. Откуда мне знать!
- Генерал Василевич и ещё какие-то ребята. Через час будут у нас, надо торопиться.
И такой переполох поднялся, что только пятки сверкали. Все торопились успеть до появления генерала сходить в туалет, умыться, накрыть на стол, как-никак, люди с переднего края.
Ждать пришлось недолго. Заверещал домофон. К этому времени Елена Владимировна и Ирина всё приготовили и ждали дорогих гостей.
- Иди, открывай, - показала головой Елена Владимировна, - твои гости.
Юрий пошёл. Его походка напоминала роботов, которые шагали перед ним во время операции. И всё-таки…
- Здорово! – обнял его генерал, - не закис ещё?
- Здравия желаю! – вытянулся в струнку Юрий.
- Докладывай, как идут дела, как продвигается реабилитация, а то ведь твой «Патриот» ждёт тебя у подъезда, как новенький, того и от тебя ждём.
- Да ну? Тот самый?
- А ты как думал? Мы своих не бросаем.
Чувство радости переполняло Юрину душу. Не веря словам генерала, он выскочил на лестничную клетку, заглянул в окно. На отцовском месте красовался его «Патриот». У Юры навернулись слёзы, он вспомнил, как они летели вверх тормашками, куда-то вниз, от земли.
- Ну, ну, ну, без мокроты, - генерал Василевич опять обнял капитана Сотникова так, как будто своего сына, от чего у самого заскребли кошки и навернулись слёзы.
До сих пор он не знал о своём сыне ничего, никаких вестей, а пользоваться служебным положением, он не хотел. Знал, что если бы что-то произошло непоправимое, то ему бы обязательно сказали, а раз нет, значит всё хорошо.
Подошла Елена Владимировна.
- Пойдёмте к столу, а то ребята без вас не едят.
- Пойдём, капитан, пойдём.
После завтрака, генерал спросил: Может, прокатимся на полигон? Мне так хочется подёргать удочкой, поесть ухи, сваренной на костре, это лучше всякого чебурека. Как вы, Елена Владимировна?
- Я не против.
- Ну, тогда моих ребят загрузим «ланцетами», а сами прокатимся в горы. Капитан, ты с нами?
- Да куда же я без вас.
Они подъехали на центральную проходную НПЗ. Охранник долго рассматривал документы генерала и его подчинённых.
- Сегодня выходной день, склад закрытый.
- У меня есть ключи.
- У меня тоже кое-что есть, но это не даёт мне право…
- Слушай, друг, ты когда-нибудь был на передовой? Там есть выходные дни? – спросил генерал.
- А причём здесь передовая? У вас нет нашего пропуска, а вы хотите проехать, да ещё чего-то вывозить.
Елена Владимировна понимала его, и уже звонила начальнику охраны: Здравствуйте, Сергей Иванович, это Сотникова. Мы стоим на первой проходной, нам нужно проехать, погрузить кое-что для наших…
- Здравствуйте, Елена Владимировна. Я вас понял, дайте трубку охраннику.
- Слушаю, - ответил охранник, - по всем правилам, мы не должны пропускать, тем более, у товарищей нет наших пропусков. Ну, не я писал инструкции. Слушаюсь. Но, это под вашу личную ответственность
Охранник открыл ворота. Елена Владимировна села в военный грузовичок, и поехала к складу. Ребята быстро погрузили все готовые «ланцеты», их оказалось около сотни.
- Отлично, - сделал заключение генерал. – Никаких ГИБДД, никаких забегаловок, ни одной остановки до конца рейса, - инструктировал он водителя, - а то видите, до чего доводят забегаловки. С богом.
Ребята поехали на передовую, а генерал и семья Сотниковых, на двух машинах поехали на полигон «Плато-Лена». Детвора ликует, Ирина тоже.
День начался, как нельзя лучше.
- Рыбалка – лучшее лекарство от всех бед, - пробасил генерал, - я верил в это всегда, скоро и ты поймёшь это. Главное – радостные эмоции, которые вы знали раньше, которые вы получите здесь, в горах.
Глава 19
К этому времени полигон «Плато-Лена» достроили полностью. Персонал перевёз свои семьи, получился маленький компактный населённый пункт, где было несколько двух и трёх этажных домов, лаборатория и стартовая площадка для мини ракет, вертолётная площадка и стоянка для автомобилей. Небольшая ГЭС обеспечила посёлок собственным электричеством, на берегу водохранилища – песчаный пляж.
От берега Чёрного моря около двадцати километров, климат морской с горной наклонностью. Получилась маленькая Швейцария, поэтому желающих там поработать было много, пришлось подбирать кадры на конкурсной основе. Здесь собрались лучшие из лучших.
Елена Владимировна водила генерала Василевича по посёлку и рассказывала историю его появления. Рассказала о нападении, о местном герое, о том, что сам президент курирует их работу и безопасность.
Генерал с удовольствием ходил, смотрел и удивлялся, что армейские объекты подобно сотовой связи разбросаны по всей России, и в то же время, это один кулак. Потребовались «ланцеты», полигон тут же организовал выпуск этих птичек. Потребуется что-то другое, будет и другое.
Всё, что рассказывала Елена Владимировна, Юрий знал с детства, а для генерала, это посещение музея.
- Сейчас понятно, на какой почве вырастают герои России, - генерал посмотрел на капитана Сотникова и закивал головой.
Юрий, хоть и с трудом, но успевал за ними, его походка робота не ускользнула от тёти Шуры. Она смотрела на него и хлюпала носом.
- Не утомила? – улыбнулась Елена Владимировна.
- Нет. Всё очень интересно.
- Ну и хорошо. Пора и честь знать. Вы же приехали порыбачить?
- Хотелось бы.
- Я пойду, закажу для нас обед, а вы идите, посидите с удочкой. Я думаю, клёв будет хороший, со вчерашнего дня рыбу не кормили.
- Вы кормите рыбу? – удивился генерал.
- Да, кормим. Водоём искусственный, первоначально мы запустили мальками несколько вёдер. Подрастают, размножаются. Ловим для еды, немного для продажи…
- Вы продаёте?
- Да, это часть нашего бизнеса, чтобы могли содержать: и рыбу, и весь полигон.
- Я не знал, что вы рыбу кормите, а я тут на готовенькое.
- Не волнуйтесь, вы наш гость, вам можно. Юра, проводи товарища генерала на нужное место, посидите, а я дам указание, чтобы сварили уху.
- Да мы сами, на костре.
- Так и будет, только готовить будет специалист.
- Я согласен. Спасибо.
- Пойдёмте? – указал направление Юрий, - поднимемся чуть выше пляжа, там рыба не пуганая.
- Ну, веди.
- Знаете, мы когда-то были на крайнем севере, я был тоже, вот там рыба, - Юрий развёл руками на весь свой рост.
- Да ну, удивился генерал, - это уже акулы.
- Акул там нет, а вот Сиг, Нельма. На удочку её не поймаешь, только сетями.
- Да мне подёргать удочкой и то на весь сезон хватит.
Когда пришли на место, генерал опять удивился тем, что места для рыбалки оборудованы давно. Стойки для крепления удилищ, стулья…
- Тишина, - прислушался генерал, - здесь человек отдыхает душой, о войне и не вспоминает.
- Да, это так. Спасибо за «Патриот», буду чаще ездить.
- Знаешь, капитан, я тебе завидую. Тебе довелось расти и жить в раю, а ты и не понял. Для тебя это естественно.
- Клюёт! Клюёт!
Генерал сделал подсечку и вытащил хорошего голавчика, через минуту второго, третьего…
- В академию поступать не думал?
- Пока не знаю, нужно восстановиться, а там… опять на передовую, как я без ребят. Они меня ждут.
- Ну, война не вечная. Если надумаешь поступать, то моя рекомендация уже есть.
Они не заметили, как пролетело время. Елена Владимировна позвонила на Юрин телефон.
- Ну, вы что там, до вечера будете сидеть? Обед готов. Ждём вас.
- Хорошо, сейчас будем.
Они ещё посидели минут пять или десять, генерал поймал две краснопёрки и зеркального карпа.
- Всё! Хватит! А то могут подумать: Ну, дорвался генерал до бесплатного сыра.
- Наши люди так не подумают.
- Ещё как подумают. Ты понимаешь, что меня сегодня удивило?
Юрий пожал плечами.
- Когда я нахожусь в лесу, у меня открывается способность видеть на большие расстояния отдельных людей, и даже групп. Я вижу, что с ними происходит, или может произойти. Вот, сегодня ночью, наши ребята взяли в плен шестерых украинцев. Они не сопротивлялись. Видимо, начали понимать, за кого приходится воевать. Война скоро закончится. Американцы теряют контроль над украинским шутом, а следовательно, нужно ждать новых заварушек в других местах. Они не успокоятся, пока не получат по зубам. Моя интуиция подсказывает, что и почему может произойти.
Разговор прервал армейский телефон. Звонил Багрянцев: Здорово, капитан! Как дела? Как здоровье? Генерал Василевич у тебя?
- Да, у меня. Он рядом.
- Кто это?
- Комбриг Багрянцев.
- А ну дай.
О чём говорили генералы, он не слышал, но понял точно, что ребята взяли в плен шестерых украинцев. Мистика? Или действительно генерал видит на расстоянии?
- Мне нужно ехать, - возвращая телефон, сказал Василевич, - есть некоторые мыслишки, которые нужно передать только лично, с глазу на глаз, а мысли я ещё не умею передавать на расстоянии. По телефону нельзя. Прослушивают наши телефоны. Можно говорить только засекреченным текстом.
- Пообедать-то успеем?
- Пообедаем, и в дорогу.
Подходя к столовой, они уже слышали: и запах костра, и запах ухи. Генерал остановился, потянул носом.
- Рай, да и только! – воскликнул он. – Кончится война, чаще буду приезжать. Я слышу шёпот листьев, они мне шушукают: Одного мгновения хватает человеку, чтобы он запомнил это мгновение на всю жизнь.
Кушали, молча, как в армии, только ложки трещали о том, что лучшей ухи никто, никогда ещё не ел.
- Спасибо мои дорогие. Всё было очень вкусно. Я получил от вас, и от этой волшебной природы столько энергии, что хватит на целый год. Он подошёл к тёте Шуре и отдельно поблагодарил её за волшебный обед.
- Тётя Шура, налейте в термос ухи для Любови Семёновны, пусть попробует нашей ухи, может быть, в следующий раз и её возьмёте с собой.
- Нет, нет, спасибо.
- Не возражайте, - вмешалась Елена Владимировна, - это наш маленький подарок.
- Ну, хорошо, - согласился генерал.
Дети только разыгрались, не хотели уезжать. Расплакались.
- А вы оставайтесь, побудьте ещё немного времени в этом раю. Я дорогу знаю, не заблужусь.
Генерал уехал, а Юрий задумался о том, как это генералу удалось увидеть на расстоянии что-то такое, что простому человеку не понять.
- Опыт и знания, - улыбнулась Елена Владимировна.
- Ты так думаешь?
- Да, да! Тысячу раз «да». Человек рождается и смотрит на всё через маленькие щелочки глаз. Растёт, учится в школе, институте, и перед ним постепенно открываются двери и окна. Он видит мир шире и красочней.
- Мама, помоги Ирине подготовиться, чтобы она тоже могла поступить и учиться. Я обещал ей, но видишь…
Елена Владимировна обняла своего сына.
- Если она захочет, я сделаю всё, что от меня зависит.
- Спасибо.
Глава 20
Походка у Юрия потихоньку выправлялась. Каждый день ходил ровней и ровней. Делал небольшие пробежки. Освоил все спортивные снаряды в парке. И вот, наступил день, когда всё уже хорошо. О ранении забыл окончательно. Чаще стали появляться мысли о том, чтобы вернуться на передовую. Как же там без него? А другая мысль удерживала дома. Дети привыкли, что отец рядом, каждый день гуляет с ними в парке. Конечно, они ещё маленькие, не понимают, что есть враг, и есть долг.
На этот раз он не стал убегать, не сказав своим близким – куда, зачем. Платон Сергеевич, понимая, только качал головой. Елена Владимировна посерела в лице.
- Тебя что, в шею гонят?
- Нет. Я уже пришёл в нужную форму.
- И что!
- Пап, объясни им.
- А я тут причём? Думай сам, ты уже взрослый. Объясни детям, объясни жене, что ты без войны не можешь. Пусть сами растут.
- Я думал, что поддержишь. Не ожидал от тебя такого.
- Какого! Забыл уже! Два раза тебя предупреждали, что и как. Один раз вообще привезли посылкой! Ты хоть сам понимаешь, что это не игра в казаков разбойников, это война! Тебя могут привезти в цинковой рубашке!
- А что, поджав хвост сидеть дома и скулить?
- Почему скулить? Заниматься мирными делами. Работы много.
- Пап, я не могу…
Ирина стояла, молча, только широко открытые глаза выдавали её испуг. Только жизнь наладилась. Только ходить научился сам, и опять?
- Не могу я прятаться за ваши юбки, понимаете? Не могу. Я военный человек, офицер, моя совесть не позволяет мне отсиживаться дома. А те ребята, которые там? Они что, обречены? У них нет влиятельных родителей? У них нет своих семей? Я не могу предать их. Они прикрывали меня своей грудью, пока я был не опытный, а сейчас, когда я всему научился и всё осознал, я должен бросить их? Нет. Я вас всех люблю. Я вам обещаю, что вернусь с победой.
- Третье обещание, - опустила глаза Ирина.
- Поверь мне, я люблю тебя. Я очень тебя люблю. – Юрий обнял свою жену, прижался, - придёт время, и ты будешь учиться, я не забыл. Мы будем кататься на лыжах. Я обязан вернуться с победой, мне по-другому никак…
- Я понимаю, - сорвавшимся голосом прошептала Ирина, - я буду ждать, сколько потребуется. Только ты вернись. Обязательно вернись. Сегодня привезли моего одноклассника, будут хоронить. Пойдёшь?
- Конечно, сходим.
В этот день до позднего вечера Елена Владимировна пробыла на Совете директоров. Такого необыкновенного совещания ещё не было на НПЗ. Генеральный директор дважды перечитал пространную докладную записку начальника охраны. На столе директора лежала горка различных осколков от БПЛА, которые перехватила местная ПВО, и всё-таки, часть осколков достигла цели.
Пожар. Борьба за живучесть всего предприятия.
Гаснут красные языки пламени, а беспокойство только нарастает. Сегодня одолели, а завтра?
Все присутствующие на совещании с удивлением смотрели на горку металла. Каждый понимал, что на южном направлении это чуть ли не единственный НПЗ, который снабжает переднюю линию бензином и дизтопливом. Он должен работать всегда, даже если камни с неба.
- Вы, наверное, уже ощутили на себе, - продолжал генеральный директор, - что связь в посёлке ухудшилась. Не от того, что стали хуже работать, а от боевых сканеров. Приходится, а что поделаешь? Война. С завтрашнего дня, по возможности, будем работать на удалении. В административном здании – минимум людей. В пример могу поставить Сотникову Елену Владимировну. Никогда, она на месте не сидит, а всё крутится и вертится.
Она засмущалась, услышав своё имя.
- У меня объекты разбросаны, вот и приходится вопросы решать на колёсах.
- А кто мешает другим, действовать также?
Присутствующие притихли.
- Бережёного Бог бережёт. Нужно рассредоточиться, чтобы, если что…
Не дослушав директора до конца, все зашушукали. Началась такая дискуссия, каждый доказывал что-то своё.
- Тихо, товарищи, тихо! – успокаивал директор.
- Я всё понимаю, но и вы поймите простую истину, большое скопление – большие жертвы. Я думаю, что на сегодня у меня всё. Работаем.
Совещание закончилось, каждый шёл или ехал: кто на своё рабочее место, кто домой. И вновь атака дронов. Завыла сирена. Над машиной у Елены Владимировны раздался взрыв, яркая вспышка полыхнула по глазам, полетели осколки. Резкий тормоз. Елена Владимировна почувствовала, как что-то тёплое, липкое сочилось по рукам. Она вышла из машины.
И вновь тишина, только стало немного темней.
«Домой, скорее, домой», - вертелось в голове. Она запустила мотор. Машина работала ровно и тихо. На проходной, охранник, увидев окровавленное лицо и платье Елены Владимировны, предложил промыть раны, обработать и забинтовать, но она оттолкнула его левой рукой.
- Нет! Не надо!
- Надо. Я сделаю хорошо, а то дома всех распугаете.
- Поздно уже, нужно ехать домой.
Елена Владимировна закрыла глаза, на минуту замолчала, потом снова заговорила.
- Мне нужно скорее ехать домой.
- Ну, смотрите, а то бы обработали…
Он понимал, что человек в горячке не ощущает боли, не понимает серьёзности случившегося.
Елена Владимировна не дослушала охранника, включила скорость и поехала. Около дома заметила, что Платон Сергеевич уже дома, его внедорожник стоит рядом с «Патриотом», значит все дома.
Умыться? А платье?
В машине была и вода и аптечка, но она не стала умываться, а быстро забежала в подъезд, на лифте поднялась на пятый этаж. Хорошо, что никто не встретился, все уже смотрели телевизор, слушали новости.
Открыв дверь своим ключом, она зашла домой.
Платон Сергеевич недовольно пробурчал:
- Чего так долго сидеть на работе? - А увидев окровавленное лицо жены, закричал: Юра! Ирина! Скорей сюда! И начался настоящий переполох. Елена Владимировна зашла в ванную комнату и долго не отзывалась.
- Мама! Мам! – кричала Ирина, - открой, я тебе помогу.
Щёлкнул замок, и Ирина быстро забежала. Через пять минут они обе вышли.
- Что произошло? На тебя кто-то напал? Кто?
- Давайте ужинать, я голодная как волк.
Ирина забегала, засуетилась. Накрыла на стол.
- Ужинать! – крикнула она для всех.
Когда все уселись за стол и успокоились, Елена Владимировна кратко рассказала о случившемся налёте дронов на НПЗ.
- Вот видите, что происходит. Эти фашисты распоясались по полной программе. Их нужно только «мочить». Всех, кто поднял оружие на нас. Всех! – возмущённо высказался Юрий. – Поэтому я обязан идти туда и защищать наши рубежи.
На этот раз никто его не отговаривал.
Глава 21
И вновь его «Патриот» летел по дороге М4-Дон на север, испытывая ангелов хранителей. Гонка со смертью продолжалась. На этот раз он нигде не останавливался. В багажнике «ланцеты» и подарки для солдат, письма от школьников и вкусные пирожки от матерей. Рисковать нельзя. Ночная дорога была более-менее свободна, лишь кое-где попадались отдельные группы большегрузов, которые не мешали ему, и Юрий давил на газ, подгоняя своего «Патриота», чтобы успеть до развода.
Тьму, которая выплывала из памяти тех далёких дней даже трудно представить. Ночное небо нависало над землёй непроницаемым чёрным покрывалом с игольчатыми проколами сверкающих звёзд.
По мерцающему покрывалу неба медленно проплывала луна. Под полной луной даже самая маленькая травинка сияла, а когда она шла на убыль, превращаясь в тонкий истёртый серп, пространство становилось невидимой стеной.
Сегодня луна то пряталась в облаках, и Юрий не мог рассмотреть свою вытянутую руку, то выплывала как парусник, уходящий в море и опять, только приборная панель подсвечивала, да фары выхватывали узкую полоску дороги перед автомобилем.
А тем временем, его однополчане уже считали «сотого» мёртвым. И хоть знали, что капитан счастливчик от Бога, и сможет выдержать любые испытания но, никакой информации, от этого они потеряли всякую надежду, а то, что он вернётся на передовую, никто и не думал.
И вдруг, кто-то из них воскликнул и указал рукой на подъезжающий «Патриот».
- Он?
- Похоже, что он.
- Живой? А говорили…
- Нам всегда везёт, - сказал солдат и, как дурак, постучал по дереву, чтобы не сглазить.
Прошли долгие три месяца войны без капитана. Российские войска южного направления то продвигались вперёд, то отступали на старые и готовые для защиты окопы, перемалывая врага. Сотников подъехал к штабу. Подошёл к группе солдат. Как раз в этот момент подъехал полковник Терёхин, привёз приказ президента о награждении особо отличившихся в бою.
- Здравия желаю, - козырнул капитан.
- Сотников? Жив? А мы думали…
- Не приняли там, - Юрий показал пальцем в небо.
- А у нас сегодня награждение.
- За что? За то, что топчетесь на месте?
- Не дерзи. Сказали в обороне, стоим в обороне, скажут наступать, будем наступать, - шутливо сказал полковник, - хочешь, проедем вместе по опорным пунктам, посмотришь.
- Спасибо, но у меня машина гружёная: «ланцеты» привёз, подарки, письма. Если подождёте, я с удовольствием с вами прокачусь, заодно прихватим и подарки.
- Хорошо, подожду.
Юрий подогнал свой «Патриот» к складу, ребята быстро перенесли все дроны. Новенькие стояли, переминаясь с ноги на ногу, а кто знал Сотникова, не отходили ни на шаг.
- Так! Подарки выгружайте тоже. Кто здесь, получат здесь, а кто на передовой, перекинем к полковнику на БМП, на месте угостим.
- Согласны?
- Командуй капитан, не обращай внимания на меня. Подарки будут как раз к месту вместе с приказом.
Ребята сделали всё как надо, съели по пирожку и разбрелись читать письма. Полковник Терёхин по-молодецки запрыгнул на броню, протянул руку, чтобы помочь Сотникову. – Вперёд! – крикнул он в открытый люк.
Подъехали к танкистам.
- Ну что, мы вам дождик привезли?
- Да это так, пылючку намочил.
- Контрактники кадры организованные, собрались…
И тут, полковник заметил, что они должны были быть в другом месте. Они подошли к экипажу одного из танков. Военный корреспондент беседует с ребятами. Мы не стали мешать, слушаем.
- Выходим на позицию, - рассказывает танкист, - я разворачиваюсь, по внутренней связи сказал наводчику – поверни башню на 180 градусов. Правее девяти этажки увидишь белый фронтон, блестящая крыша…
- Вижу, говорит наводчик.
- Бей выше её. Короткими очередями. Понял?
- Понял.
И тут они заметили, что к ним подошли офицеры.
- Здравия желаем, - козырнул командир танка.
- Здорово, - протянул руку полковник Терёхин. - Мне кажется, что вы заблудились. А что случилось?
- Мы выехали на первую позицию, хотели визуально отработать по противнику, по скоплению техники, не получилось. Дождь подпортил. Видимость плохая. Большой риск ударить по своим. Решили подъехать ближе, и с закрытой позиции с помощью дрона отработали достаточно результативно, по окопам, по блиндажам…
- Ты плотно взаимодействуешь с донецкими частями? Как сложилась общая работа? – спросил корреспондент.
- Замечательно. Местные ребята с сотой бригады все прожжённые, все всё знают, все всё умеют. Обмениваемся опытом, согласовываем действия.
- Я вижу у тебя именная машина?
- Пусть знают, кто их бьёт.
- Я вижу, машина имеет осколочные повреждения, действительно боевая, уже повоевала.
- Попадали, да. Горел силовой агрегат, сработала пожарная защита, пробили бак осколками…
- А как здесь оказались? – вмешался полковник.
- Да мы выезжаем, самим непонятно, ориентиры другие, а трава, триплексы закрывает, как в жо…, в общем, ничего не видно, с башни ориентировали. Нормально в принципе.
- Вы что, во второй роте, на передней линии?
- Так точно.
- Работали сильно по вам?
- Было малёхо, в основном миномёты.
- Ну, что-нибудь прилетело?
- Немного поцарапали. Получили задачу, выдвинулись в район соприкосновения с противником, отработали нормально. Сначала заехали с одной позиции, отработали дымом, потом перешли на другую, и уже отработали полный конвейер, как полагается и откатились, а когда поняли, что прошли передок…
Все рассмеялись.
- Мы поняли, что заехали не туда.
- А «немцы» что?
- Переполох. Забегали. Когда опомнились, так пуляли в нас: и гаубицы, и миномёты, что я подумал, похоже, всё.
- Сколько машин сменили?
- У меня шестая, а у «горца» четвёртая.
- Ну, восстанавливаемые?
- Так точно.
- Сколько лет тебе?
- Двадцать шесть исполнилось.
- Аналогично, - кивнул Сотников, - мне двадцать пять.
- Родители военные?
- Нет. Я первый, так получилось, - танкист развёл руками, - поступал в командное, а оказалось, что танковое.
Юрий достал пакет с пирожками.
- Налетай! Только из печки, горяченькие.
Ребята взяли по пирожку. Юрий вручил каждому письмо от школьников. Все затихли, только бумажки шелестели, да кое-кто размазывал свой нос.
Поехали дальше. Разговорились.
- Чему учат в академии? – спросил Сотников, - а то у нас такое ложное представление о военных, я долгое время думал, что военные такие дуболомы…
- Да нет, почему? Я учился в академии генерального штаба, там нас учили стратегически думать, командовать объединением, оперативную часть…
- Война, это наука?
Полковник усмехнулся.
- Конечно, там учат, чтобы не было бессмысленных потерь. Если не обеспечены, то тоже боевые действия принимают другой смысл, считаем по боеприпасам, по материальным средствам, подвозам… всё это секретные данные…
- То есть старшим офицером просто так не станешь? Всё время нужно учиться?
- Конечно. Обучаясь в академии, начинаешь по-другому оценивать происходящее.
- Почему по-другому?
- Я скажу, не то что по-другому, а когда зря поднимаются с другого уровня, не понимая предстоящий процесс, это хуже какой-нибудь ответки.
- А натовцев учат также?
- Я не знаю. Знаю одно, что система обучения в Советском Союзе была самая лучшая.
- На украинской стороне такие же выпускники.
- Да. Только им мозги засорили.
- Офицер должен читать художественную литературу?
- Как любой другой человек. У меня всегда две-три книжки есть при любых командировках. Я люблю читать. Отвлекаешься, отдыхаешь. В боевых условиях времени очень мало, и всё-таки оно есть. Ну, почему бы не почитать. А ты что, надумал поступать?
- Пока ещё не решил, думаю, но генерал Василевич советует поступать. Говорит, что у меня есть одна рекомендация. А сколько нужно?
- Да ни сколько! Главное желание и способность стратегически мыслить. Рекомендации помогают, если при одинаковых условиях, у одного абитуриента есть рекомендация, а у другого нет. Это маленькое протэжэ.
- Понятно.
- Что тебе понятно! Я за десять лет сменил восемь гарнизонов, дети – восемь школ.
- Вы хотите сказать, что всю жизнь на чемоданах?
- Вот именно, – усмехнулся полковник. - Ты женат?
- Да.
- Дети есть?
- Есть, двое. Дочь и сын.
- Ты им хочешь устроить чемоданную жизнь?
- Не знаю, - дёрнул плечами капитан.
- А институт, по какой специальности окончил?
- Роботизация производства.
- Ну и на кой чёрт тебе военная академия? Продолжай по специальности. Кандидатская, докторская… пользы будет больше, и для тебя, и для России в целом. Ты же не кадровый офицер.
- Как это?
- Военная кафедра.
- А, ну да.
- Не глупи, если продолжать учёбу, то только по специальности. Не размазывай свои знания. Не старайся быть специалистом широкого профиля – что-то, где-то и нигде. Тем более, что война не вечная, России нужны специалисты, которые будут двигать прогресс.
- Понял, - упавшим голосом ответил Сотников.
- Не обижайся, - похлопал по плечу полковник Терёхин. – Тебе будет лучше и твоей семье. На войне нужны безбашенные. Сейчас ты безбашенный, а с опытом превратишься в расчётливого, вот тут-то станешь бесполезным.
К этому времени, они подъехали к опорному пункту. Командир доложил, что подразделение охраняет рубежи методом активной обороны. Атаки отражаются…
- Вольно. А сейчас, по поручению штаба, я зачитаю приказ главнокомандующего…
Вернувшись в штаб, капитан Сотников доложил генералу Багрянцеву о возвращении в строй. Генерал поздоровался и оценивающим взглядом, посмотрел на капитана.
- Ну, штурмовиком я тебя не возьму, а вот снайпером, если хочешь, оставлю.
- А разведчиком?
- Чем хуже снайпер? Лежи себе спокойно, наблюдай, появится кто, нажал на спусковой крючок, и опять лежи.
- Ладно, согласен и на медаль.
- Иди, готовься.
В подразделении, старшина выдал винтовку, два прицела (дневной и ночной). Юрий примерил костюм снайпера, который шили кубанские рукодельницы.
- Настоящий снайпер, - кивнул старшина. – У нас только три снайпера, на два не делится, а нужны пары. В паре будешь работать вторым номером.
- Почему вторым?
- Потому что, первых у нас три, а вторых ни одного. Учись, тренируйся, дорастёшь до первого, будешь первым, а пока… что мне вам объяснять, сами понимаете.
И тут Сотников понял свою ущербность. Это война, выживает сильнейший. Он безропотно подчинился старшине.
- Твой первый номер, сержант «Глист», спит в подразделении. Когда проснётся, я вас познакомлю, а пока, проверь оружие, смажь, протри ветошью.
- Есть! – козырнул капитан, - разрешите вопрос?
- Давай.
- Почему, всё-таки, глист?
Старшина улыбнулся.
- Чтоб у них зуд наводить в нужных местах, чтобы чесались и думали, как же им дальше жить!
- Понял. Логично. Разрешите идти?
- С богом, капитан, желаю удачных уловов. Засечки не забудь ставить.
- Хорошо, - улыбнулся Сотников.
Первый номер проснулся только к ужину. Заспанный, протирая глаза, он проходил мимо старшинской каптёрки.
- Погодь, - махнул старшина, - у тебя, когда смена?
- После ужина.
- Сегодня будете вдвоём. Неопытный в этом деле, но ты постарайся сделать из него настоящего снайпера. Он парень сообразительный, дважды ранен, а был штурмовиком.
- Кто такой? Я ведь тоже из тех.
- Капитан Сотников.
- Сотый! Он живой?
- Двухсотые все отправлены по домам.
- Да я ж его знаю, как облупленного. Спасибо.
Встреча была горячей. Старший сержант Ковалёв, позывной «Глист» находится на СВО с первого дня. Много зарубок было бы на его винтовке, но он этого не делал. Скромный.
- Товарищ капитан, сегодня у нас нет времени для теории, начнём сразу с практики. Ужинаем и выдвигаемся на место дежурства. Оборудование проверил?
- Какое?
- Как какое? Одежда, винтовка, бесшумный дрон, боеприпасы, рация.
- Да, всё получил.
- Винтовку пристрелял?
- Пока нет.
- Ладно, это будет завтра. Дежурим сутки через сутки. Готов?
- Всегда готов! – по-пионерски ответил Сотников.
- Тогда сработаемся.
После ужина, старший сержант «Глист», получил боевое задание на сутки, проверил готовность второго номера, и они пошли. Вот так водоворот войны стал затягивать Юрия дальше и дальше.
Устроив логово в лесополосе, капитан Сотников, завернувшись в маскировочный халат, улёгся, и стал ждать, вперив острый взгляд в темноту. Он смотрел и слушал передовую. Старший сержант «Глист» расположился в пятидесяти метрах от него.
Рация действовала на сто метров, поэтому они не должны расходиться на большее расстояние, да и сержант пока не был уверен на сто процентов в своём втором номере. Хороший человек, это ещё не показатель. Нужно учить. Нужно тренировать.
К осени, в этой местности царствует туман. Ушедшая вода Днепра ещё не совсем высохла, поэтому серым полотнищем лежала под сочившимися влагой плачущими небесами. Древние вязы, покрытые лишайниками, росли вдоль берегов, как истуканы. На скользких, покрытых зелёной ряской камнях, свернулись клубками змеи. Шурша и поблескивая чешуёй в свете луны, напоминали людям, что они здесь не одни.
Пока тихо, сержант «Глист» решил провести теоретическое занятие прямо здесь, по внутренней радиосвязи.
- По мере высыхания бывшего водохранилища, - тихо заговорил сержант, - украинские диверсанты периодически пытаются перейти на левый берег Днепра, чтобы окопаться, и организовать плацдарм. Задача снайперов: наблюдать и уничтожать желающих испытать терпение русского медведя. Для противника снайпер, это желанная цель, и всегда за нами ведётся охота.
- Так же и мы.
- А как иначе? И нам приходится выходить на охоту. С винтовкой тяжело заходить на позицию, а потом, ещё тяжелее выйти из неё. Вы уже заметили, что наблюдение у хохлов круглосуточное, птичка постоянно висит и наблюдает. И вот, чтобы незаметно зайти на позицию, а потом выйти с неё, нужно очень сильно постараться.
- Вижу шевеление, - тихо произнёс капитан.
- Наблюдаем.
- И ещё, - прошептал «Глист», - второй номер всегда стреляет первым, а я, увидев вспышку, глушу его.
- Понял, - также тихо ответил капитан.
Так они пролежали около часа или больше, и вновь капитан заметил шевеление. Всё-таки разведка не прошла даром. «Плохо, что винтовку не пристрелял, буду надеяться на предыдущего владельца, буду бить в яблочко», - подумал капитан. И вот они. Луна выдавала их с потрохами.
- Вижу группу, ориентир на двадцать два часа. Семь, десять… больше не вижу.
- Пусть подойдут ближе, тогда и начнём их щёлкать.
- Понял. Подскажешь, когда.
- Хорошо.
Сержант тоже их видел с самого начала, но дал возможность капитану увидеть самому. «Молодец, увидел вместе со мной», - подумал про себя «Глист».
- Ну что, капитан, начинаем?
- Понял.
- Бей самого последнего, чтобы впереди идущие не видели падения, а звука на этом расстоянии они не услышат.
- Понял.
- Огонь!
Капитан Сотников быстро поймал в перекрестие самого последнего и нажал на спусковой крючок. Он видел, как двое последних нацистов упали.
- Повторяем!
- Понял.
И опять две фигуры упали. Группа диверсантов заметалась в испуге. Они не понимали, откуда летят пули.
- Вольная стрельба по зайцам! – командует сержант.
Остальная группа, как по команде, упала в траву. Пришлось бить по невидимым целям, по движению травы, по интуиции. Через десять минут никаких шевелений.
- Что-нибудь видишь?
- Нет.
- Я тоже нет. Полагаю, что десять укропов нашли свою участь в этих лиманах. Пусть Бог их простит.
Сколько времени просидели без движений, Сотников не знал. Кругом тишина, темень. Не было ни луны, ни звёзд, небо затянуло тучами. Казалось, кругом на сотни вёрст никого нет, никакой войны, никаких укропов. До утра никаких шевелений в их секторе наблюдений они не заметили.
Глава 22
Ночь пролетела одним часом. Утро было свежее, бодрящее. Юрий лежал в своём логове и рассматривал в прицел огороды горожан, косые углы, треугольники, и всё это было засеяно пшеницей. Как золотые плюшки они ждали своей участи. Скоро, очень скоро их перемесят танки и прочая военная техника.
А хлебушек? Разве им не нужен хлеб?
И только сейчас Юрий понял, что эти поля уже не украинские, их продали на корню, чтобы купить танки, которые будут атаковать наши позиции, мы их будем поджигать, а заодно сгорят и поля. Танки перемесят хлеб с землёй. Посевная кампания не потребуется.
Они так и не научились жить самостоятельно, кидаются из стороны в сторону, то к немцам, то к полякам… умный народ, а лидеров нет.
Большая протока Днепра, образовавшая остров, была ещё в тумане, и ДРГ ВСУ часто использовали туман, как прикрытие, чтобы окопаться, подойти ближе, а после двигаться на наши номера.
Птицы ещё не проснулись, и было необыкновенно тихо. Звук распространялся на большие расстояния.
- Сотый, что-нибудь слышишь?
- Пока нет.
- А я слышу, как они копают окопы, лопаты звякают по камням. Прислушайся.
- Слышу, но я думал, что это журчит вода.
- Нет, это они окапываются.
- На кой чёрт им нужен пустой остров?
- Для них это неважно. Для них хотя бы что-нибудь.
- Я вот что заметил, заборов-то нет, все ушли на дрова, а что будет зимой?
- Они до зимы не доживут.
- Напрасно так думаешь. У них ещё большой потенциал. Европа подкидывает и технику, и «мясо». Там много наивных людишек, которые хотят заработать на войне. Пострелять в русских.
- А заработают хронический геморрой. Зуд в заднем проходе я им обеспечу. Не хотели жить с нами хорошо, пусть живут с американцами лучше.
Они рассмеялись.
И вдруг, сержант «Глист» увидел, что прямо на них выходит группа их двадцати человек.
- Да куда ж вы прёте, придурки!
Сотников тоже увидел эту группу.
- Вольная стрельба по зайцам! – скомандовал сержант, - дальность 500, беглым, огонь!
И полетели снайперские пули, и падали, не обстрелянные ребята. Жалко их, а что поделаешь, взяли в руки оружие – нужно отвечать. Здесь кто кого.
Половина группы успела скрыться в зарослях ивняка, а вторая, упорно шла вперёд, ускоряя шаг, на ходу стреляли куда-то вперёд, а куда – сам чёрт не понимает.
- Да куда ж вы прёте! – повторил сержант.
Короткий, стрелковый бой, двое против двадцати закончился. Стало тихо. Даже птицы не успели напугаться, пели себе свои, птичьи песни. Их война не волнует. Еды целое поле, а другие каркали от радости, ожиревшие, не в силах взлететь, скачут с ноги на ногу, подпевая. Хто не скаче, той москаль.
В течение дня больше никого. Юрий ворочался с боку на бок. Не привычно так долго лежать без движения, хотелось встать, сделать небольшую пробежку. Однако, нельзя. С той стороны, наверняка сидят такие же снайперы и наблюдают за нашей территорией.
- Перекус, - услышал Сотников по рации, - не уменьшая внимания на наш сектор наблюдения, - добавил он.
Юрий достал сухой паёк, и начал жевать.
- Вкусный сыр, - обрадовался Юрий, - не мамкина жареная картошка, а всё ж.
- Ты что, сухих пайков не ел?
- Почему, не ел, ел и довольно-таки много, а сегодня, мне кажется, что сыр стал вкуснее. Может быть, так же и с Гипербореей? – была она или не была, никто не знает.
- Ты о чём, капитан?
- В поразительное время живём! Удивительные открытия в мире науки следуют одно за другим. До сих пор остаётся загадкой цивилизация Гипербореи. И если верить легендам, то мир таит множество чудес в своих уголках. Одно из них, я нашёл сам, но это было в детстве, а сейчас, повзрослев, пройдя различные поля боёв, мне захотелось вернуться туда, понимаешь? – мечтательно протянул Юрий.
- Куда, в детство?
- Можно и в детство.
- Я смотрю, хорошо тебя тряхануло, - рассмеялся сержант «Глист», - Гиперборея… да была ли она вообще? Легенды придумывают такие же, как ты… мечтатели.
- Я не из легенды всё это знаю, я был там.
- Где? – опять рассмеялся сержант, - не говори так, а то я подумаю, что ты… того…
- Твоё дело, верить или не верить. Академия наук уже создала специальную лабораторию для тщательного исследования острова Уединения. Археологи начали рыть песчаные дюны, в надежде найти что-нибудь сенсационного.
- Нашли?
- Пока ничего.
- Да уж, на дворе двадцать первый век, а мир всё ещё полон чудес. Одни находят, другие опровергают. Война закончится, можно будет прогуляться. Я даже готов вместе с тобой смотаться. Гиперборея, - опять рассмеялся «Глист». – Мы живём в период великого героизма, не каждый это понимает, да и тебе не понять.
- Почему это?
- На геройский поступок не каждый готов.
- А ты?
- Я готов.
- А я до сих пор не могу понять, что человек думает перед тем поступком, который называют геройским.
- Мне кажется, - задумался сержант, - человек в это время вообще не думает, а выполняет свою работу и всё.
- Возможно. Я не помню.
- Ещё бы…, - усмехнулся сержант.
После смены, они спали глубоким и крепким сном. Сержант учил Сотникова, как нужно подбирать место для логова, как действовать в одной или другой ситуации.
Так они охраняли рубежи около двух месяцев.
Сержант «Глист» не знал, что его второй номер настоящий герой России, а когда узнал, стало не по себе. Он попросил командира роты, чтобы их поменяли номерами.
- А что так?
- Да мне… я не знал, а сейчас…
- Что, ученик превзошёл учителя?
- Наверное, так.
- Выполняй свою работу и не парься. Сотников герой, но не выпячивает грудь из-за этого. Доброволец, хотя мог бы спрятаться за спины родителей, отец – губернатор края, мать – генеральный директор НПЗ. Гордись, что он твой второй номер. А впрочем, какая разница – кто первый, а кто второй? Одно дело делаем. Может, я как командир роты что-то просмотрел, в чём-то ошибся? Я уверен, что он готов даже свою жизнь отдать, он никогда тебя не подведёт.
Сержант стоял, как провинившийся школьник.
- Я понял. Разрешите идти?
- Сегодня на смену пойдёшь один, а Сотников поедет домой на три дня.
- Это что, наказание?
- Нет. Большая часть дронов – это их работа, а нам сегодня они нужны как никогда. Сам видишь, фашисты участили свои набеги, участили налёты на мирные города. Наш грузовик не успевает вывозить, нам нужно чуть больше, чем он привозит, а капитан Сотников – и дома побудет, и дополнительные дроны привезёт.
- А после?
- Будете продолжать.
Глава 23
Время!.. мгновения, минуты…
Для капитана Сотникова выпал счастливый шар, он будет дома целый день. Погрузившись в собственные мысли, капитан не заметил восхищённых взглядов своих сослуживцев. Каждый из них хотел бы, вытянуть себе такой же шар, отвлечься от войны, прижаться к своей любимой.
- Завидую тебе, - сожалеющим тоном сказал сержант «Глист», - везунчик.
- Не говори глупостей. Скажи спасибо, что у тебя есть голова на плечах, и ты умеешь ею пользоваться. Сколько номеров ты уже поменял?
- Шестерых, - опустив глаза, сказал сержант.
- Вот видишь, а ты живой. Везунчик?
- Наверное, вы правы. Удачи вам.
- Спасибо. Удача мне не помешает.
Капитан Сотников, осмотрел своего «Патриота», проверил уровень масла, протёр стёкла. Запустил двигатель.
- Пока! – махнул ему сержант «Глист».
- Пока, - кивнул в ответ капитан.
«Патриот» зарычал, развернулся, и понёсся, распушив невидимые паруса, в сторону Ростова на Дону. Завибрировал армейский телефон.
- Слушаю.
- Капитан, тебя просили заехать в штаб округа, генерал Василевич хотел тебя видеть. Он примет тебя в 9-00.
- Хорошо. Понял.
Юрий понимал, что заехать в штаб, значит потерять несколько часов, но ослушаться он не мог.
Ровно в девять часов утра, он зашёл в кабинет генерала Василевич.
- Ты опоздал, капитан, - проворчал генерал, поворачиваясь к нему, - ещё минута, и я бы уехал…
- Если верить моим часам, сейчас ровно девять.
- Я просил тебя прийти к девяти. Сегодня не до улыбок. Садись, - генерал указал на угловой кожаный диван, стоявший у боковой стены, откуда открывался вид на город, виднелась голубая полоска Дона.
Сев на диван, он с тревогой посмотрел на генерала. В его голубых глазах сквозила непривычная усталость. Даже копна седых волос казалась не такой густой. Под его взглядом, генерал повёл плечами, словно стараясь стряхнуть невидимую ношу.
- Капитан, у нас крупные неприятности, и ты должен помочь.
- Когда я был против?
- Я знаю.
Юрий ждал, что последует дальше.
- Погиб комбат Самойленко. Я долго думал. Есть только один человек, который может занять это место, - генерал нахмурился, - это ты. Принимай батальон, приказ уже подписан, возьмёшь у секретаря.
- Я только что звонил домой, обещал сегодня приехать. Комбат Самойленко дал мне три дня, заодно и дроны…
- Этого я не отменяю. Домой, так домой, но завтра утром, ты должен быть на боевом посту.
- Понял. Спасибо за доверие.
- Давай сынку, давай, - генерал обнял капитана, а потом оттолкнул от себя, - не теряй времени. Гони!
Юрий читает приказ: «Капитану Сотникову, Юрию Платоновичу, присвоить воинское звание майор, досрочно, и назначить его командиром мотострелкового батальона на южном направлении».
Юрий сложил приказ, чтобы он поместился в военном билете. Звонить не стал. Не теряя времени, он давил на газ, и «Патриот», подчиняясь своему хозяину, мчал его на юга, домой. Через три часа, он подъезжал к парку, на минуту тормознулся около храма, купил два букета цветов, и поехал домой.
К этому времени Ирина начала прислушиваться, не едет ли машина Юрия. Она хотела сделать ему сюрприз и приготовила его любимое блюдо – курицу гриль и салат из крабовых палочек. В двенадцать она накормила детей, но сама решила дождаться мужа.
Подъехав к дому, Юрий осмотрелся. Никого. Не дожидаясь лифт, одним махом, он забежал на пятый этаж. Звонок. Дверь открыла Ирина. Объятия. Слёзы.
- Папка! Папка! – прибежали дети, прыгают, радуются.
- Обедать будешь?
- Да я не голодный. Привычка. Ужинать будем все вместе. А сейчас…
- Что?
- Где мама?
- На работе.
- Позвони ей, чтобы она приехала. У меня мало времени, а ещё нужно загрузить кое-что на заводе.
- Что?
- Это по работе.
Ирина позвонила.
- Мам, Юра приехал, но времени мало, приезжай.
Через двадцать минут Елена Владимировна была уже дома. Светофор, железнодорожный переезд, всё было свободно, нигде она не потеряла ни минутки.
- Мам, я приехал, чтобы забрать готовую продукцию. Сколько есть. Сколько поместится. Сегодня я должен вернуться назад.
- Так! Не гони лошадей! Пообедаем, а после поедем на завод, и всё сделаем.
- Давай.
- Ира, давай всё на стол.
- Кофе или чай?
- Мне всё равно, - из ванной крикнул Юра.
Через десять минут вкусные запахи заполнили квартиру. Юрий вышел, на ходу причёсывая короткую стрижку. Не любил он длинных причёсок, тем более – бороду. На передовой, почему-то, все бойцы старались отрастить окладистую бороду, подражая святому воину, богатырю, Илье Муромцу.
Елена Владимировна заметила, что сын взрослеет на глазах. Из-за работы на свежем воздухе кожа на лице обветрилась.
- Сыночка, - провела она пальцами по лицу.
- Мам, всё нормально, всё хорошо. Я уже майор. У меня в подчинении более трёхсот бойцов.
- Да хоть тысячи, для меня ты всегда «мой маленький», - со слезами на глазах прошептала русская мать.
- Обед готов! – весёлым голосом сообщила Ирина.
- Отец знает?
- Я звонил ему, обещал приехать раньше.
Ирина подсовывала то одно, то другое. Не могла наглядеться на своего мужа.
- До приезда отца, нужно загрузить.
- Поехали.
Два часа улетели на всю процедуру. Проходная, склад, дорога. Когда приехали домой, дети не оставляли отца ни на минуту. Он валялся с ними на полу. Радость переполняла его грудь. В этот вечер они сидели не долго, в три часа ночи нужно было вновь уезжать на передовую, только сейчас он ехал уже комбатом.
Когда Юрий ушёл, Ирина открыла дверцы встроенного шкафа. Тёмно-синий гражданский пиджак, в котором он обычно гулял с ней в парке, когда приезжал, оставался с ней, как напоминание, что она не одна.
Ирина сняла пиджак с вешалки, сунула руки в рукава. Она надеялась почувствовать себя в его объятиях, почувствовать его теплоту, а ощутила лишь дрожь.
Она сидела так, уткнувшись в пиджак, и плакала. Её худенькие плечи вздрагивали до самого утра.
Утром Елена Владимировна, увидев покрасневшие глаза, ужаснулась: Ты что, так и не ложилась? В ответ, Ирина только покачала головой.
- Ну, так же нельзя. Нужно отдыхать. – Она хотела ещё что-то сказать, но тут же, осеклась. Она понимала её как женщину, а ещё она вспомнила попытку суицида. От этой мысли у самой перехватило горло. – Если хочешь, я сегодня на работу не пойду, побуду с детьми, а ты отдохнёшь.
- Мама! – ещё сильней расплакалась Ирина.
Платон Сергеевич завтракал сам, один.
- Ну, вот опять, сырость. Чего оплакивать! Ничего же не случилось! Всё будет хорошо.
Он подошел, обнял обоих.
- Я перед этим видела сон, как будто я на море. Волна за волной ударяет в меня, я не в силах сопротивляться. Меня уносит в море всё дальше и дальше, - ещё вздрагивая всем телом, рассказывала Ирина.
- Моя ты доченька, - прижала к себе Елена Владимировна, - наша женская участь такая – ждать, молиться и надеяться на лучшее, успокойся, приведи себя в порядок. Позавтракаем, и ложись…
Глава 24
Три часа утра. Юрий выскочил на улицу, и сразу ощутил, что наступает настоящая осень. Запустив двигатель, он стоял ещё минуты две, привыкая к темноте. Затем включил фары. Свет выхватил лавочку около подъезда и молодую парочку. «Интересно, - подумал он, - я же проходил мимо и не видел. Вот что значит свет».
Юрий улыбнулся и, включив первую передачу, медленно вырулил на дорогу, оставив молодых в темноте. Около храма остановился, вышел из машины.
Первый раз он увидел храм ночью. На чёрном фоне неба, купола не то, что светились, они искрились своим золотом, своей принадлежностью, придавая какой-то инопланетный эффект. Машинально, перекрестился и, со спокойной душой хотел ехать дальше, но тут, откуда ни возьмись, появился отец Андрей.
- В пекло едешь?
- Да.
- Не бойся. Делай своё дело. За тобой присмотрят молодые богини, а луна будет освещать твою дорогу лучше церковных свеч, иди, - отец Андрей перекрестил его три раза, и Юрий поехал.
Четыре часа езды, и майор Сотников на передовой линии. Заехал в штаб дивизии, доложил генералу Багрянцеву, что прибыл, что привёз боевые дроны.
- Знаю, знаю, - опередил его генерал. – Ты вот что, я понимаю, что стал другим человеком, мудрее и серьёзнее. Научился разбираться в людях, но этого мало, ты должен видеть поле боя не в прицел снайперской винтовки, твоё зрение должно быть круговым. Посмотришь налево, прилетит справа, посмотришь под ноги, прилетит какая-нибудь какашка с неба. Расслабляться не советую. Самойленко расслабился и вот... Не дай Бог, чтобы и ты… терять друзей, это очень страшно. Запомни, комбат, враг изменил свою тактику ведения боя, чаще атакует по ночам. Они такие же, как мы, и тоже учатся у нас.
- Понятно. Буду стараться.
- Не нужно стараться, нужно побеждать! Если что-то непонятно, лучше спроси, но, иногда времени спросить не бывает, или не у кого. Твой мозг должен работать как квантовый компьютер, опережая противника. Понимаешь?
- Так точно!
- Солдафонские привычки не терплю. – Генерал обнял Сотникова, - много уже полегло наших ребят, но о плохом даже и думать не хочу. Я верю тебе, дерзай майор, дерзай.
Сотников козырнул, и направился к выходу.
- И ещё…
- Слушаю.
- У тебя три роты, территория ого-го, поэтому придётся передвигаться на автомобиле. Если остановишься – остановится и сердце. Военные корреспонденты, как обычно, будут передвигаться вместе с тобой, и если что, тебе держать ответ перед Богом. Если засекли, у тебя…, у вас, будут всего три минуты, чтобы скрыться. Вот и думай.
- Я понял. Я всё понял.
- С Богом, комбат. Ты в Бога веришь?
- Верю.
- Это хорошо. Но, на Бога надейся, а сам не плошай. Полностью надеяться нельзя. В бою, ты бог! Понял? От тебя будут зависеть жизни ребят. Песню про комбата знаешь?
- Знаю.
- Выучи наизусть. Пригодится.
Сотников прибыл на командный пункт батальона. Осмотрелся. Проверил карты местности, изучил записку, оставленную Самойленко с позывными всех ротных и взводных офицеров, ориентиры, привязки. Проверил связь.
- Приветствую всех, - сказал он в рацию, - это «сотый», доложите обстановку.
В порядке очереди, командиры рот обрисовали ситуацию по секторам, и направлениям, поздравили Сотникова с повышением.
- Спасибо, ребята. Один за всех, и все за одного. – Он поднял, не видимый для всех, кулак, но его поняли.
День знакомства закончился. Наступила ночь. Сотников знал хорошо, что ночью укропы стараются подойти ближе, лезут на рожон, как будто, их будут встречать тут с хлебом и солью.
В последнее время они немного научились воевать по настоящему, лоб в лоб, сначала артобстрел, затем атака. Обнаглели. Да и хозяева из-за океана подталкивали их, обещая то одно, то другое. Постоянно, они видели морковку перед своим носом. Как тут не наступать.
Первый бой в должности комбата.
Пока никого не видно. Враг где-то там, далеко, за пределами видимости, даже в бинокль ничего не видно, и только дрон видит всё и всех. Глухие разрывы снарядов слышались пока далеко. И вдруг, где-то совсем близко разорвался снаряд. Едкий дым стал расползаться по окопам. Дышать невозможно. Тошнит. Несколько секунд майор Сотников мотал головой. Страха не было, был адреналин.
- Спокойно, - сам себе сказал он в рацию, - особое внимание уделить сектору «144», чувствую, что там должны появляться украинские танки. Артиллерии приготовиться к уничтожению бронированной техники. Ориентир 25, лево 10.
И он не ошибся. Через минуту или две на предполье появились первые цели. Сотников ждал, когда кто-то из них попадёт в ловушку из мин. В этот момент начинается паника. Столпотворение. Это лучший момент для уничтожения противника. Опыт уже был с «Алёшкой». Расстояние известное, цели известные, артиллерия будет щёлкать их, как белка щёлкает кедровые орехи.
И вот он, первый таракан попался в сеть. Сотников наблюдает, как столб дыма появился над танком, и он завертелся на месте, волчком, другие рассыпались по фронту, подставляя свои бока.
- Огонь! – спокойно сказал он в рацию.
Полетели бронебойные снаряды, перепахивая поле и лесополосы, где они пытались прятаться. Ударил и «Солнцепёк». Кремация, реанимация, понятия схожие. И то, и другое меняет человека до неузнаваемости, но не разменивает по копейке.
- Кто не спрятался, я не виноват, - смеётся командир.
Дым расползается по всему сектору. Ничего не видно. В такой ситуации комбат должен наводить артиллерию по чутью. Если есть «чуйка», противник не пройдёт.
В этот момент, майор Сотников растворялся в пространстве, мысленно садился в один из танков противника, и как бы он действовал, туда и летели снаряды. Враг не дошёл даже до зубов дракона.
Через полчаса всё затихло. Развеялся дым. Сотников смотрит через тепловизор и видит рой пчёл, которые роились вокруг горевшей техники.
- Осколочным! Заряд полный! Ориентир тот же, беглым по три снаряда. Огонь!
И вновь полетели уже осколочные снаряды, перемалывая «мясо». И только утром, Сотников узнал, что это был главный удар контрнаступления.
В первом же бою, комбат показал, что русское оружие непобедимо. С нами небеса. А это полнейшая победа.
Разборки всегда проходят утром по окончании боя. Полетели квадрокоптеры, снимая картину боя, а вернее – его результаты.
Сотников смотрит на мониторе батальонного компьютера и сопоставляет свои мысли и команды с результатом на поле боя.
«Чуйка» не подвела. Он понимал, что с другой стороны такие же люди, также мыслят на русском языке. Единственное отличие, это предугадать действия противника и ударить в тот момент, когда противник замешкается, когда ему требуются секунды для осмысления происходящего, но этих секунд хватает, чтобы разбить его под орех.
В этом бою рейтинг Сотникова вырос так, что опуститься ниже никак нельзя. В глазах бойцов он выглядел каким-то чудом. Сержант «глист», видя этот бой со стороны, пытался помочь, и корректировал артиллерию.
- Красиво! Ярко! Красочно, но мимо.
Комбат делал поправку, вносил новые ориентиры, и всё получалось как в оркестре, где первая скрипка молодого комбата выделялась в этой симфонии, и его команды слышали все. Но, это была не симфония, а русский рок. Он слышал музыку «Владимирская Русь», он видел музыку в действии, когда скрежет металла и яркая вспышка совпадала с самыми высокими нотами.
«Деревянные церкви Руси.
Перекошены древние стены.
Подойди и о многом спроси.
В этих срубах есть сердце и вены»
Жаль, что я не композитор, - подумал Сотников, - а то бы написал…, значит, правильно говорили старшие товарищи – не размазывай свои знания, и не наматывай на кулак в виде соплей. Нужно делать то, что получается хорошо.
Неожиданно, сержант «глист» увидел через ночной прицел, что прямо на него выходит группа противника из десяти человек.
- Стой! Стрелять буду! – крикнул он.
- Не стреляйте, мы сдаёмся!
- Сотый, я Глист, у меня группа на прицеле, просятся в плен.
- На кой они нам нужны? Их же кормить нужно, охранять нужно…, - а подумав долю секунды, сказал:
- Хорошо, что поняли. Вот когда их жизнь схватила за одно место между ног, когда ни вздохнуть, ни пикнуть… мы не живодёры. Веди. Им нужен глоток свежего воздуха. Веди их ко мне, только будь осторожней, эти шакалы на всё способны.
- Понял, - а в темноту крикнул:
- Оружие откинуть в сторону, с поднятыми руками на десять метров вперёд! Делайте плавно, без рывков. Не дёргайтесь, останетесь живыми.
Противник выполнил все указания. Сержант «глист» думал – выходить из укрытия или нет? А если они поймут, что я один, мне останется жить не более пяти секунд. А если они действительно захотели сдаться?
- Мы всё выполнили, что дальше? – услышал он вопрос из темноты. Он их видел через прицел, они его – нет.
- Пошли вперёд!
Группа пленных пошла вперёд. Когда они прошли мимо «глиста», сержант вышел из укрытия, не упуская группу из виду, повёл их в штаб.
- Товарищ майор!..
- Вижу, вижу, молодец сержант. Я же говорил тебе, что у тебя голова на плечах не для шапки, но каску придётся носить ещё долго.
Они поздоровались.
- Вот это я понимаю! – восхищался сержант, - я с гордостью вспоминаю нашу совместную службу.
Сотникову тоже было приятно, что его действия оценили с лучшей стороны.
- Кто? Откуда и куда? – спросил он пленных.
- Та мы, та нас… - начали вразнобой говорить пленные.
- Старший лейтенант Антонов!
- Я.
- Обеспечьте доставку пленных в штаб к генералу Багрянцеву, дальше – вам скажут, как действовать.
- Есть!
Первый доклад комбата был ожидаемым в штабе округа. Генерал Василевич остался доволен назначением молодого офицера на должность командира батальона.
Пленные рассказали, что готовились в учебном центре города Яворов, Львовской области. Военные билеты пленных подтверждали их слова. Генерал-майор очертил на карте Украины несколько кругов разного диаметра с центром в городе Яворов.
- Далековато. Однако надо подумать, - Валерий Александрович позвонил в штаб южного военного округа.
- Товарищ генерал-лейтенант…, - Багрянцев кратко рассказал о том, что пленные рассказали, что документы…
- Ну, это ещё нужно проверять и перепроверять, - перебил генерал Василевич, - а документы можно написать любые, даже то, что они готовились у господа Бога.
- Я согласен, проверять нужно. Это уже конкретика и проверить труда не составит.
- Какая дальность?
- Я прикидывал с разных направлений атаки, получается около тысячи километров, даже больше. Вот, если бы с моря ударить? Показать западу…
- Да какая разница! В любом случае нужно согласовывать с Москвой.
- Согласуем.
- Хорошо, я сегодня буду докладывать в Москву главнокомандующему суточную сводку, заодно посоветуюсь.
Багрянцев сидел у себя в штабе дивизии и думал:
- Сколько таких Яворов по всей Украине, сколько лабораторий биологического оружия, комаров разводят, мух, а расковыряй, комары разлетятся…
На следующий день по сводкам, армия РФ нанесла удар по объекту ВСУ в Яворе, на котором ранее проводились тренировки с участием западных инструкторов.
Пресс-секретарь Пентагона Джон Кирби сказал, что американцев там не было. Багрянцев усмехнулся.
- Кто ж сознается, а трупы не говорят.
Много было разных боёв: и больших, и маленьких. Украинские нацисты никак не могли угомониться. Каждый день наступали на русские грабли, безжалостно и бездарно погибали, и всё-таки продолжали наступать себе на горло. Всё как у ёжиков, ели свой кактус, кололись, плакали, но продолжали жевать.
После очередного маленького боя, майор Сотников стоял и смотрел на ребят, которых уже нет. Старший сержант Серёжка Сидоров и Алексей Прокуда, здоровяк, белорус. В глазах ещё мелькали их огромные фигуры.
Иногда комбату нужно осматривать свою территорию не на карте, а самому увидеть гибельные места своими глазами. Старший сержант Серёжка Сидоров со своим отделением сопровождал комбата.
Они ехали на броне минут пятнадцать. И вдруг, засада. Никто не ожидал, что здесь могут появиться вражеские ДРГ. Их было семь человек. Вооружение только стрелковое. И всё-таки внезапность.
Пришлось немного пострелять, и даже помахать кулаками в рукопашной схватке. Перед Юрием оказался чёрный человек, он немного растерялся.
- А ты что тут делаешь? Африки мало?
Африканец сопел и сопротивлялся. Сотников не хотел его убивать, но чёрный украинец не хотел сдаваться.
Покончив со всей группой, майор задумался, вытер нож о сырую землю, посмотрел в небо.
- Что-то я совсем от жизни отстал. Здесь нужно было ехать быстрее ветра, а мы…
- Не дрова же вёз, - оправдывался механик водитель.
- А я тебя и не виню, это я так. Детство вспомнил. Когда я был маленький, мы с отцом любили наблюдать за небом. Ты звёздный дождь видел?
- Не-а.
- А я видел. Красота. Наблюдали за метеорными потоками, за Орионом. Ты астрономию любишь?
- Не знаю, - пожал плечами механик-водитель.
- А я люблю. Я бы полетел…
- Куда, товарищ майор?
- На край света. Как ты думаешь, где-то же он есть?
- Наверное, есть. Вон обрыв, какой, там тоже самое, только в больших масштабах. Главное не заблудиться.
- Ну да. А с ногой что?
- Ерунда. Вывих.
- Вернёмся, сходи в медсанбат, пусть посмотрят, а то бывает…, - Сотников задумался, - для солдата ноги, самое главное.
- Почему?
- С ногами можно вовремя удрать.
Они рассмеялись.
- А я грешным делом подумал, что вы того…
- Что!
- Да не, это я так.
- Давай, гони на базу.
Они забрали двухсотых, уселись на броню и поехали.
Подъезжая к солдатскому жилью, Сотников заметил, как какая-то тень мелькнула между деревьев и исчезла. Он присмотрелся – мальчик лет 8- 9. Напугавшись, он стал убегать.
- Пацан стой! Там мины!
Он остановился.
- Ты кто?
- Да папка мой тут воюет.
- Как фамилия?
- Слабко.
«Он же погиб, ещё месяц назад», - подумал комбат.
- А мать где?
- Мамку убили.
«Мать честная», - подумал Сотников, - «пацан видимо не знает, что отец его тоже погиб. Значит сирота?»
Сколько раз он видел таких подранков, когда с усилием выговариваются эти слова. Сколько раз наблюдал, как глаза наполняются слезами, и горло перехватывает невидимая рука войны, когда нужно произнести простые слова – мамка, батька, брат. Разве можно сосчитать, сколько таких пацанов, потерявших своих родителей ищут пристанища.
- Понимаешь, отца твоего нет, он на задании, а ты проходи в нашу казарму. Кушать хочешь?
- Ага.
- Пойдём.
Сотников отвёл его в солдатскую столовую, накормил.
- Что с тобой делать?
- А что?
- Что, что. От штанов одни лоскуты остались. Рубашка вся в крови. Переодеть бы тебя.
- Ага. Батька вернётся – купит.
- Не вернётся он сегодня. Давай-ка, мы с тобой проедем в магазин, посмотрим, что-нибудь купим.
- А деньги? У меня денег нет.
- Я тебе одолжу немного, вырастешь, тогда и отдашь. Согласен?
- Ну, если так, то согласен.
- Антонов! – крикнул комбат, - остаёшься за меня, а мы… тебя как зовут?
- Васька.
- А мы с Василием в магазин.
Комбатовский «Патриот» полетел по грунтовке, как пуля. Васька уцепился за ручку, аж костяшки побелели.
- Папка так не гоняет! Он машину жалеет.
- Да, Василий, в мирное время я бы тоже машину жалел но, здесь дорога простреливается, тихо ездить нельзя. Накрыть могут. Понимаешь?
- Это как? Я мирное время не знаю.
- А когда ты родился?
- В 2014 году.
«Господи, да он же не видел мирного времени», - подумал Сотников. – Теперь понятно, - тихо сказал он. - Вот поэтому ты мирное время и не знаешь. Я тебе покажу мирное время, обязательно покажу. Мы с тобой поедем туда, где мирное время есть, где дети не слышали взрывов.
- Брехня!
- Честное слово, я тебе покажу…
- Ловлю на слове, - погрозил пальцем Василий.
- Сказал, сделаю.
У комбата теперь прибавилась ещё одна забота, помочь мальчику найти себя в этой трудной и жестокой жизни.
Они подъехали к магазину. Безлюдный переулок. Продавщица, увидев Василия, удивилась, что он живой. Все думали, что его уже нет в живых. Обстрел был настолько интенсивный, что много людей погибло, а Василий остался живой. Она прижала его вихрастую голову к себе и заплакала.
- Как он к вам попал?
- Отца искал, а нашёл нас.
- А отец?
Сотников приложил палец к губам.
- Понятно, - кивнула продавщица.
- Нам бы переодеться.
Продавщица долго рылась, подбирая одежду по размеру. В конце концов, она принесла брюки, рубашку, носки и кроссовки. Василий тут же переоделся, заглянул в зеркало.
- Ну как?
- Шикарно, - поворачиваясь: то одним боком, то другим, сделал заключение Василий, - наверно, больших денег стоит?
- Не мелочись, Вася, деньги это зло.
- Ага. А без денег бы нам и не дали.
- Ну да. Для этого деньги и нужны чтобы тратить…, - Сотников задумался. – Мне кажется, что мы взяли не всё.
- А что ещё?
- Вспомнил. Нам нужен ещё спортивный костюм.
Продавщица предложила несколько вариантов.
- Вот этот подойдёт, - показал комбат.
- Вы выбрали самый дорогой, - усмехнулась продавщица, - не рано ли баловать?
- Берём этот.
- Дак он с вами будет? – спросила продавщица.
- Пока да. Родственников найдём, тогда видно будет. Да, Василий?
- Да, - обрадовался мальчик.
Когда они отъехали от магазина, Сотников видел в зеркало заднего вида, как продавщица перекрестила их и, вытирая слёзы, зашла в помещение.
Через полчаса «Патриот» уже был на передней линии, подъехал к невидимой сверху базе. Все входы замаскированы сетями. Широким прыжком через колодину перелетел чёрный кобель «Шахтёр», вильнул хвостом, остановился, приподнял морду вверх и завыл. Сотников потрепал его по загривку. - Молодец! Службу знаешь.
Так он принимал доклад от Шахтёра, что на базе всё нормально, дроны не летают.
- Видишь, Василий, даже собаки переходят на нашу сторону, значит, врага осилим. Победа будет за нами.
Глава 25
Василий прожил в батальоне больше месяца. За это время успел побывать в медсанбате. Называется – поиграл с вражеской игрушкой.
Накануне, ребята сбили украинский дрон, который оказался обработанным каким-то веществом, которое вызывает сыпь по всему телу, зуд и тошноту. У Василия поднялась температура. Пришлось отвезти его к медикам.
Через неделю, Сотников подъехал, чтобы забрать его. Зашёл в приёмное отделение. Василия вывели.
«Бледный такой, как глист», - подумал комбат.
- Эй, вояки! Кто пацана ждёт?
Сотников подскочил к нему, опустился.
- Извините, товарищ майор, я думала – эти, - она показала в сторону кучки солдат, которые громко разговаривали и смеялись.
- Да ладно, - махнул рукой комбат.
Они ехали в расположение, а он думал: - Тёплых вещей нужно прикупить, а то… зима не за горами.
А пока, осень в самом разгаре. В окопах под ногами чавкает грязь. Ночи с каждым днём становятся холодней и холодней. Единственное преимущество, это то, что ночью дроны не летают и можно разжечь костёр.
Василий подкидывает в огонь сухостоины, костёр горит с треском, врезаясь языками желтовато-оранжевого пламени в тёмную осеннюю ночь. Сотников сидит на самодельном стуле, задумчиво устремив глаза в пылающий костёр. Василий посматривает на него, но не решается заговорить. Он так привязался к комбату, что без него не знает как жить. Завидует ему.
- Вырасту, тоже буду командиром.
- Что с тобой делать, - задумчиво произнёс комбат, - тебе же в школу надо.
- Я учусь.
- Где?
- У артиллеристов.
- Чему можно научиться у них?
- Я уже знаю, что при расчёте, баллистики должны учитывать: направление и силу ветра, атмосферное давление, и даже вращение Земли…
Сотников расхохотался.
- Не верите?
- Почему не верю? В это я вполне верю, а вот для того, чтобы стать хорошим артиллеристом, ты должен научиться очень многому, даже школы не хватит. Ты же знаешь, чтобы поступить в военное училище, нужно окончить десять классов. Так, ступенька за ступенькой, человек учится всю свою жизнь. По другому не бывает, и по щучьему велению бывает только в сказках.
- Ну, здесь же школы нет.
- А ты хотел сразу в военном училище учиться?
- Хотел бы. Но как я теперь буду учиться? Где мне жить? Мамы нет… - голос у Василия дрогнул, - он готов был уже расплакаться, - а почему батьки так долго нет? Вы говорили, что он на задании?
- Он тоже погиб, - Сотников прижал мальчика к себе, погладил рукой вихрастую голову. – Ты будешь учиться, - он крепче прижал Василия к себе и тихо-тихо сказал: - ты будешь жить у меня, как сын, или брат.
- Правда?
- Правда.
Василий прильнул к Сотникову и заплакал навзрыд. Почему он плакал? Может быть от радости, а может быть, он вспомнил свою мать, окровавленное тело. Последний раз он её обнимал, когда она лежала на улице, прикрыв своим телом его, Василия, и кровь струйками растекалась по его рубашке. Маму похоронили около дома, на цветочной клумбе, а он пошёл искать своего отца.
- Да, здесь школы нет, - вздохнул комбат, - поэтому я отвезу тебя к себе домой, там ты будешь учиться. Согласен?
- А вы?
- У меня здесь много ещё дел. Война закончится, я тоже приеду.
- Ого! А если она не кончится?
- Я тебе обещаю, что война скоро закончится. Американцы уже переключились на Израиль и Палестину, а Украина без коллективного запада воевать не сможет.
- Ну, ладно, - согласился Василий. – А когда поедем?
- Сегодня согласую с генералом, и поедем.
- А если он не отпустит?
- Что ты заладил «если да если». Пацан сказал, пацан сделал. Я обещаю, что как только появится возможность, так сразу займусь тобой. Мне только нужно уладить кое-какие дела на переднем крае. Да бог с ней, с работой, в конце концов, я могу сделать небольшой перерыв. Несколько дней мне пойдут на пользу. Ты в горах был когда-нибудь?
- Нет.
- Ах, да, у вас же здесь таких гор как у нас нет. Я очень люблю горы. Мы обязательно побываем с тобой в Сочи. Покатаемся на канатке, на горных лыжах. Я давно мечтал, покататься на лыжах, да всё как-то не получалось.
И вдруг, Сотников махнул рукой.
- Садись!
Василий быстро уселся на переднее сиденье.
- Пристегнись.
- Да я с папкой ездил, никогда не пристёгивался.
- Это с папкой, а со мной так нельзя. Мы будем ехать очень быстро, быстрее ветра.
- Ну, ладно, - согласился Василий.
Не доезжая до места, где располагался генерал, они свернули в небольшой и безлюдный переулок. Остановились.
- Дальше пешком.
Василию не нужно объяснять такие ходы, он прекрасно понимал важность конспирации. Взявшись за руки, они пошли к дому генерала. Ещё не совсем стемнело, но на улицах - ни души. Решётки водостоков дышат паром, и фонари буравят подсинённую темноту.
Откуда-то из подъезда появляются двое мужчин, настороженные, и как вкопанные останавливаются перед Сотниковым. Василий смотрит на комбата с беспокойством. Может быть, на какой-то миг он даже испугался, но учтивый и дружелюбный голос того, кто повыше, успокаивает его. Слегка наклонившись вперёд, стараясь не напугать мальчика, высокий мужчина произнёс контрольную фразу. Они обменялись паролями, и Сотников с Василием продолжили свой путь.
Выслушав комбата, генерал Багрянцев потрепал Василия по голове, а сам посмотрел на Сотникова.
- У тебя же своих двое.
- Где двое, там и трое. Тарелка борща найдётся и для него. Главное – учёба. Школа рядом.
- Сколько времени понадобится, чтобы съездить домой и всё уладить?
- Если ехать прямо сейчас, то утром будем дома. Один день там, ночь назад. Через день буду на месте.
- Ну, такой быстроты не потребуется. Мне нужен ты живой, не отдохнувши, ехать обратно… три дня дома хватит?
- Так точно, - обрадовался комбат.
- Тогда, счастливого пути, - генерал протянул руку Сотникову, затем Василию, - учись, Василий Иванович, нам нужны толковые ребята, не забывай и про нас.
- Не, не забуду. Я обязательно вернусь, здесь моя мамка похоронена, - он заплакал.
- Это ни к чему, ты же мужик, - генерал опустился к Василию ближе, обнял его, - ловлю на слове, буду ждать. В любом случае, война когда-то закончится. Чтобы мир был крепче, нужны люди с крепким характером.
Наконец Василий начинает понимать, что его судьба поворачивает на другую дорогу, где нет прилётов, мин, растяжек, где нет войны. Ему остаётся только учиться и учиться.
- В добрый путь, - подняв руку, крикнул генерал, - чтобы не было помех и плохих инспекторов.
Сотников кивнул в ответ, включил скорость, и они поехали. Тени голых берёз легли под колёса, залоснилось шоссе заплатками на асфальте, замелькали пустые дома. Раздвигая пространство и темноту, «Патриот», как быстроходный глиссер, покачиваясь на волнах, мчался на юг.
Василий долго держался, не спал. Вертел головой, туда-сюда, запоминая дорогу, и всё-таки, после двух часов монотонной езды, он заснул, да и Сотникова одолела зевота. Пришлось тормознуть и умыться.
В шесть часов утра «Патриот» припарковался на придомовой стоянке около «жука». Елена Владимировна знала, что Юрий утром будет дома, но так рано… никто не ожидал гостей в такую рань.
- Что делать?
- Подождём.
- Я не об этом. Цветочные магазины закрыты, а я без цветов никогда домой не появлялся. Традиция.
- А вон! – Василий показал на клумбу около дома. Там ещё стояли поздние розы.
- Неприлично.
- Их там много, никто не заметит.
- Ладно, давай три штуки срежем.
Как только Юрий нагнулся срезать первую розу, в окно постучали и погрозили пальцем.
- Вот и попались.
Юрий приложил правую руку к сердцу и чуть-чуть приспустил голову. Конечно, его тут же узнали. Женщина вышла на балкон.
- С приездом, Юрий Платонович!
- Спасибо, - кивнул Юрий.
- Режьте, режьте, я думала чужие…
Юрий ещё раз продемонстрировал знак благодарности и показал, что безвыходное положение, а надо…
- Режьте, режьте, - махнула женщина.
- Наглеть не будем, нам нужно всего три штуки. Так?
- Да, - подтвердил Василий.
Юрий выбрал три самые красивые розы и срезал их.
- Извините, - сказал он цветам, - вы будете украшением в комнате для наших женщин.
Юрий собрал в узелок все Васины вещи, и они пошли. Лифт ещё не работал.
- Ого! – воскликнул Василий, - так высоко!
- Привыкнешь, - успокоил его Сотников и нажал на кнопку звонка, - я редко пользуюсь лифтом, чаще бегом.
Дверь открыла Елена Владимировна. Оказывается, они давно уже не спали. Поднялся шум, гам, выскочили дети. Прыгали, кричали. Радости полный дом. Василия никто не заметил. И лишь Платон Сергеевич спросил:
- А это кто? Знакомь нас со своим другом.
- Это Василий, мой названный брат.
Ирина округлила глаза. – Какой брат?
- Мой меньший брат, что тут не понятное.
И только тогда взрослые стали понимать, что означали эти слова. Каждый по очереди протянул Василию руку для знакомства, и, представились – кто есть кто.
- Завтрак уже готов, - объявила Елена Владимировна, - мойте руки, и за стол.
Кухня-столовая была залита утренним, пока ещё не жарким солнцем. Его нежные лучи осторожно ложились на белую скатерть, играли весёлыми бликами на посуде и в чашечках кофе, освещали лица улыбающихся людей.
Умопомрачительный запах, не поддающийся определению напомнил Василию о доме. Давно Василий не ощущал домашних запахов. Он стоял и смотрел на это изобилие с открытым ртом. Никогда в жизни, он не видел столько еды.
- Сколько тебе отвалили? – спросил Платон Сергеевич.
- Три дня.
- Всего!?
- Нет, плюс дорога.
- Что собираешься делать?
- В парке погуляем, в лес съездим, а потом, нужно Василия в школу определить.
- Молодец, сын. Смотрю на тебя, а вижу себя, тоже времени не хватало. Везде хотелось побывать, везде нужно было успеть. Я бы с удовольствием с вами, да дела…
- А мама с нами, или сама по себе?
Юра посмотрел на мать, но Елена Владимировна сразу не ответила, а задумалась.
- Понял, - развёл руками Юрий, - тогда мы сами.
- С утра мне нужно на работу, а после обеда приеду.
- Ладно, будем ждать.
После завтрака, Юрий усадил всю свою семью в просторный «Патриот», и они поехали в парк. Погуляли, походили. Юрий посмотрел на храм, на блестящие купола…
- Зайдём?
- Зайдём, - кивнула Ирина.
Отец Андрей, увидев всю семью в сборе, аж руками всплеснул. – Рад видеть вас всех вместе. – Он осенил крестом всех и тихо сказал: Ну, что ж, гуляйте.
- Спасибо, - прикрыл глаза Юрий и кивнул головой.
Через два часа они были уже на полигоне «Плато-Лена». Тётя Шура, увидев Юрия с семьёй, подбежала, обняла их всех и прослезилась.
- Надолго?
- Нет. День-два, и опять. Дела торопят.
- Понимаю. Обедать-то здесь будете?
- Да, здесь. Чуть позже и мама приедет.
- Я знаю, она мне звонила. Ты приехал, чтоб вернуться.
Юрий рассмеялся.
- У меня опыта нет общения с детьми, мне нужно привыкать, навёрстывать. А от вас ничего не скроешь, как рентген просвечиваете. Я когда-то удивлялся, как это генерал видит на расстоянии сотен километров, а сейчас я точно понимаю, это действительно опыт.
- Да, Юрочка, да. Ты тоже, взрослеешь, набираешься опыта. Так устроена жизнь.
Сегодня был на редкость тёплый и солнечный день. Лесные птицы радостно кружили вокруг них, белки ждали угощений. Юра знал, что для детей это будет хороший сюрприз, поэтому заранее приготовил пакет семечек и орешков, чтобы дети кормили лесных друзей и радовались. Он знал по себе, что детские впечатления остаются на всю жизнь. Детвора разбежалась кто, куда. Гуляли по лесу.
- Ого! Какая трава, выше дома! – закричал Василий и сорвал красивое соцветие. Он думал, что это лесной укроп, тем более, он так привлекал своим запахом, что хотелось сорвать его и показать взрослым, а оказалось…
Он бежал, спотыкался, и с удовольствием нюхал его приятный запах. Увидев эту картину, Ирина закричала:
- Выбрось!
Василий не понимал, почему он должен выбросить такой красивый и приятно пахнущий цветок.
- Выбрось!!! – уже со злостью крикнула Ирина.
- Да что ты раскричалась? Пацан хотел порадовать нас, а ты кричишь.
- Завтра этот пацан поймёт, а вместе с ним, поймёшь и ты. Его нужно срочно искупать с мылом, с шампунем! Нужно срочно смыть ядовитый сок с его кожи.
Ирина повела Василия к тёте Шуре.
- Вот, борщевика нанюхался.
Тётя Шура всплеснула руками, забегала, заохала. Василий пока ещё ничего не понимал, а объяснять нужно было раньше. Сейчас его нужно спасать. Тётя Шура быстро приготовила ванну, чтобы искупать всего Василия.
- Отвернитесь, - стеснялся Василий раздеваться.
- Вася! Сейчас не до стеснения. Ты пока не понимаешь, но, это мина замедленного действия.
Услышав слово «мина», Василий насторожился. Это слово он понимал, как никто другой. Он быстро разделся и нырнул в ванну с головой. Тётя Шура намыливала его и смывала, намыливала и смывала. Василий только успевал отфыркиваться.
К обеду приехала и Елена Владимировна. Она знала, что фотохимические ожоги можно получить только под лучами солнца, а сегодня солнечный день.
- Его нужно везти к врачу.
- А обед? – удивилась тётя Шура.
- Хорошо. Обедаем, и домой.
И всё-таки, ядовитый сок успел сделать своё дело. К вечеру Василий начал чувствовать, что руки и губы чешутся. На следующий день, на руках и на лице, появились небольшие пузырьки, а затем они стали раздуваться до размеров горошины и даже больше.
Василий напугался, а Юрий напугался ещё больше, сколько мин-лепестков было разбросано у них, сколько людей подорвалось на них, а Василия бог миловал, а здесь…
Юрий отвёз его в больницу. Мази, примочки.
- Жить будет, - успокоил врач.
Василию было не до смеха. Кожа под пузырьками очень болела и ныла но, слова врача придали ему силы.
- Ты уж извини, - развёл руками Юрий, - мне нужно ехать, а ты учись. Моя мама тебя отведёт в школу. Не подведи, - угрожающе показал Юрий указательным пальцем, - не забывай, что ты должен учиться. Ты должен стать хорошим и умным воином. Главное, Вася, оставить хорошую память о себе.
- Обещаю вести себя достойно, - с болью сказал Василий, - ты только возвращайся, быстрее возвращайся.
- Обещаю, - Юрий обнял Василия, - держись мужчина, всё будет хорошо, - мы ещё поживём.
- Я всё сделаю, как ты сказал.
Юрий поехал, а Василий долго ещё стоял и махал перевязанной рукой вслед уезжающему брату. Чуть позже, когда вернулся в квартиру, он расплакался. Ирине пришлось успокаивать.
- Не плачь Василий, наша доля такая, ждать мужей, растить детей. Всё будет хорошо.
Василий первый раз за это время вспомнил свою мать, только мама так может приласкать и успокоить своего ребёнка. Ему стало легче, и он уснул.
Через два дня состояние у Василия улучшилось. Врач снял повязки. Елена Владимировна занялась устройством его в школу. Документов нет. Свидетелей нет. А как? Другого выхода нет. В любом случае, что-то нужно делать.
Елене Владимировне пришлось применить все свои знания и опыт, чтобы доказать власть имущим дяденькам, что они его не украли, что они его не эксплуатируют.
- Где он будет жить?
- У нас.
- А не лучше ли ему будет в детском доме?
- Ну, об этом вы его спросите.
Василия позвали в кабинет.
- Я всё слышал, - засопел Василий. - Я в детдом не поеду! Мой брат, Юрий Платонович говорил, что здесь мирные люди и мирное время…
- Так и есть, но мы обязаны проверить всё, - стал оправдываться бюрократ, - хорошо, если ты сам хочешь…
- Хочу!
- Не торопись. Нужно восстановить документы, все данные, это же не просто так.
- А параллельно делать? Для Василия каждый день…
- Нет, нет, Василий пусть учится, а мы тем временем сделаем документы. Согласен?
- Ну, так согласен, - кивнул Василий.
- Вот и договорились.
Бюрократ пожал Василию руку, от чего Василий почувствовал себя взрослым, и что он сам решает свою судьбу.
В школе пришлось проводить тест, в какой же класс потянут его знания. Пришлось быстрым курсом начинать обучение на дому с самого начала. Мальчик показал хорошие способности усваивать школьный материал, и уже через полгода он ходил в школу, как и все дети.
Тяга к знаниям выделяли его среди сверстников. Он, как губка впитывал всё, что говорили учителя, что говорила Ирина и Елена Владимировна. Он дал слово, а это не просто пустая брехня. Он сравнивал это с клятвой на верность Родине. Ему пришлось взрослеть не по дням, а по часам. Василий учился всему с превеликим удовольствием. Знания, полученные от артиллеристов, пригодились, он деловито рассказывал о своих похождениях на войне.
Глава 26
Майор Сотников подъехал к тому месту, где он был ещё три дня назад. Никого. Фронт продвинулся вперёд на несколько километров.
Подъехав ближе к опушке леса, оглянулся на дорогу, которую трудно назвать дорогой. Это было направление на мост. Проехал дальше. На мосту копошились люди. Кто они? Свои или чужие? Что делать? Рисковать? А какие ещё варианты? Была, не была!
Он добавил газу и, «Патриот» недовольно зарычал, чувствуя подвох, и всё-таки полетел вниз с горы, а вылетев на открытое место, водитель почувствовал, как дорога отдаётся во всём его теле. Амортизаторы не успевали отрабатывать.
Люди разбежались в разные стороны. Сотников понял, что это не свои. Колёса разбрасывали грязь, от чего стёкла покрылись сплошной корочкой земли, и всё-таки он увидел, чуть правее моста стояли танк и несколько БМП с крестами.
Когда мост остался далеко позади, Сотников оглянулся. Он увидел мост в ракурсе, в котором не видел его раньше. Посередине зиял огромный пролом, а за ним стоял танк, и три БМП Брэдли, пушка у танка была направлена на движущуюся цель «Патриота».
В зеркало заднего вида он увидел яркую вспышку над грузным, приземистым, грязного цвета танком и, тут же, не успел отвернуть голову, как впереди взметнулся фонтан камней и земли. Орудие стреляло почти беспрерывно. Шипение ракеты и вновь гулкий, взрывающий землю удар. «Патриот» бросало из стороны в сторону.
- Однако! – вертелось в голове, - не подведи родной, не подведи! – Он давил на газ до тех пор, пока диверсионная группа не перестала стрелять в его сторону.
Теперь, с высоты другого берега, Сотников видел, что за танком стояло несколько БМП, а проехать через мост боялись.
- Как они оказались в нашем тылу? Или я заехал…
Об этом думать не хотелось. Он знал, что свои где-то совсем рядом. Остановился. Отдышался.
- Товарищ майор? Как вы сюда попали? Я смотрю – что за гастролёр? А оно свои…
Из-за дерева вышел российский солдат. Только сейчас Сотников почувствовал тяжесть и усталость.
- Где штаб?
- Метров пятьсот прямо, а потом налево. Там увидите.
- Спасибо.
Комбат протёр лобовое стекло, сел в машину и, впервые осознал, что испугался. На кончиках пальцев ощущалась небольшая дрожь.
Сотников подъехал к штабу бригады, доложил генералу Багрянцеву о том, что прибыл для продолжения службы. Валерий Александрович вышел из-за стола, на котором лежала карта местности, он разглядывал возможности дальнейшего наступления.
- Ну, здорово, комбат.
- Здравия желаю.
- Как дома?
- Дома хорошо. Если честно, уезжать не хотелось. Дети подрастают, а я их не вижу.
- Вот такая она, военная судьба.
- Валерий Александрович, я сейчас, когда проехал Ивановское, на подъезде к мосту через речку, видел ДРГ, они даже стреляли по мне из танка. Как они туда попали?
- Ты меня спрашиваешь?
- А кого ещё можно спросить?
- У разведчиков своих спроси, как они проворонили эту группу. Дак ты говоришь, видел их около моста?
- Да. Я не заметил провала в центре моста и чудом проскочил, а они стояли и думали. Боялись провалиться. Постреляли мне вдогонку и всё. Если б я тормознулся…
- Повезло?
- Выходит так.
- Сколько их?
- Я видел танк и три БМП Брэдли.
- Вот я и кумекаю, как и где их можно прищучить. Разведчики следят за их передвижением. Боюсь, что они оторвутся и тогда могут наделать много дел в нашем тылу. Это недопустимо. Ты не сильно устал? С дороги…
- Да нет.
- Поднимай, наверное, взвод ПТУРов и выдвигайся им навстречу. Тянуть нельзя. Их нужно уничтожить. И вот ещё что, перехват телефонных разговоров подсказал нам, что топливо у них на исходе, а другого пути нет. Они ремонтируют мост, чтобы проехать, и ударить нам с тылу. Или просто улизнуть. Действуй комбат. Удачи тебе.
- Понял. Сделаем.
Не теряя ни минуты, Сотников набрал группу, которая пойдёт на уничтожение ДРГ. Квадрокоптер уже висел над ними, докладывая комбату всю картину. Далее комбат взял управление на себя.
- Наша задача, как можно быстрей…, двигаемся быстрее ветра, - инструктировал он своих солдат.
Расположившись на другом берегу, диверсанты были у них как на ладони. Присмотревшись и приблизив объект, Сотников увидел, что ДРГ стоит на месте, несколько человек копошились на мосту. Значит, перехват точный.
Распределив цели между собой, комбат дал команду на уничтожение. Зашипели реактивные снаряды. Сотников наблюдал в бинокль, как горят БМП. Танк пытался накрыть ответным огнём, но и его ждала неминуемая участь.
Танк загорелся. Около танка кто-то кого-то тащит по земле. Оттащив раненого подальше, спасатель возвращается в танк, и только его фигура скрылась в люке, раздался взрыв. За ним последовали ещё и ещё. Это рвутся в танке снаряды собственного боекомплекта. Башню оторвало, и она летела горящим ядром к солнцу. Языки пламени плясали по броне, слизывая нарисованные кресты и голову тигра, ощерившего пасть.
Ветер донёс угарный запах краски. Столб чёрного дыма потянуло на запад. Люди на мосту, как тараканы разбегались в разные стороны. Квадрокоптеры с осколочными гранатами догоняли их и добивали, чтобы ни один диверсант не ушёл.
Бой закончился. Стало тихо. Лёжа на спине, Сотников всматривался в бездонную синеву неба, слушал таинственный разговор деревьев, вспомнил родную Кубань, полигон «Плато-Лена», скалы. Перед глазами была Ирина, приворожившая его с первых дней их совместной жизни. Да какая это жизнь, одни воспоминания. Тоска нахлынула и окатила его холодной водой с ног до головы. А воспоминания текли легко и прозрачно, как тихая и прозрачная речка, исчезающая между большими валунами камней верхнего Афипса.
День за днём текла размеренная воинская жизнь. Тактические занятия, стрельбы и другие, казалось бы, домашние дела заполняли свободное время бойцов.
ВСУшники реже стали наступать, то ли такую команду дали, то ли новобранцы закончились.
Обходя позиции, Сотников подозвал к себе своих офицеров и сделал им несколько замечаний.
- Я смотрю, вы уже почувствовали скорую победу! Посмотрите вокруг на свои маскировочные сети! Вы что думаете, враг совсем безмозглый? Да ваши позиции за версту отличаются от местности. Кто думает о противнике, что он дурак, чаще сам в дураках и остаётся. Запасные…
- Штаны?
Все рассмеялись, и напряжение спало.
- Ну, может быть кому-то и штаны поменять не мешало бы, но, я говорю – маскировочные сетки есть. Это касается всех. Внимательно посмотрите на свои позиции глазами противника, и вам будет понятно, где и что нужно сделать.
Сотников не любил делать нравоучительных бесед со своими подчинёнными, просто, чуть-чуть подталкивать нужно, для этого он и комбат. Он старался незаметно передавать свой опыт. За это его уважали и ценили.
Через полчаса закипела работа. Квадрокоптеры, как рой пчёл, летали над позициями майора Сотникова, рассматривая глазами противника.
Комбат понимал, что успех решают умные исполнители его воли. Пока тихо, но в любой момент может всё перевернуть с ног на голову. И тут земля дрогнула. Мины разрывались то далеко, то совсем близко. В ушах стоял звон.
- Вот чёрт бы их подрал! Будто подслушивают. Стоит только сказать, что у нас тихо, как они начинают палить из орудий и миномётов.
Заскрипела рация.
- Сотый, что у вас там?
- Пуляют гады.
- Приветствую тебя, сосед.
- Привет. Не понял, с какой стороны.
- Слева от тебя. Если можешь, подъезжай. Есть о чём поговорить.
- Хорошо, через час буду.
И вот он подъехал в резиденцию своего соседа. Радости не было предела.
Оказывается, майор Кислинский Александр Олегович, комбат соседнего подразделения.
Всё произошло не так, как ожидал Сотников. Небольшая мазанка, где комбат жил и работал. Сотников зашёл. Пустая комната. В центре стоял стол заваленный картами, узкая походная раскладушка, покрытая грубым одеялом, три табуретки, раскладной компьютер.
Сотников стоял посередине комнаты. Из двери завешанной плащ-палаткой, вышел комбат и, улыбаясь, протянул обе руки.
- Так вот ты каков, герой. Гора с горой не сходится, а мы люди. Ну, проходи, проходи. – И, подталкивая, подвёл его к окну, где было больше света. – Вроде выше стал?
- Только званием, - дёрнул плечами Юрий, а увидев на лбу у Кислинского шрам, сказал, - теперь и я крещёный боевой командир. - Они долго стояли, обнимались и рассматривали друг друга.
- Садись, - предложил Кислинский и засуетился, чтобы накрыть стол. Вызвал помощника, дал задание.
Через пятнадцать минут стол был накрыт. Александр Олегович налил по грамульке в честь встречи.
- Не, я не пью, - стал отказываться Юрий.
- А я тебя не заставляю, ты только поддержи, как в бою, огнём. Я слышал, что ты хочешь в академию?
- Это кто тебе сказал?
- Да недавно встречался с полковником Терёхиным…
Сотников улыбнулся, и отрицательно покачал головой.
- Он-то меня отговаривал, и отговорил. Не пойду я в академию. Займусь мирной жизнью.
- А кое-кто сам просится.
- Я хочу вместе со всеми.
- Семья есть?
- Есть.
- А у меня никого. После училища – Сирия, а теперь здесь. В какой-то момент думал – всё, крышка. Можно сказать, из лап смерти вырвался.
- Знаешь, Александр Олегович, если б человек знал, где его прижмут, может быть, обошёл бы эту дорогу, а то ведь…
- Ты, я смотрю, тоже в Переделкино побывал?
- Было. Даже на коляске какое-то время ездил. Двое детей, да ещё приёмный брат появился. Сирота, куда денешь.
- Хорошо, что приехал, сейчас знаем, кто слева, кто справа, а то одни обезличенные позывные. Ну да ладно, будь здоров. Заглядывай по возможности.
- И тебе всего доброго.
Сотников уже собрался уходить, но решил спросить – Александр Олегович, ты же штурмовик, а как оказался в составе основных частей?
- Да, очень долго был на передке но, вероятно Богу надоело меня спасать. Это нужно почувствовать самому, на своей шкуре испытать, так не поймёшь.
- Ну, не дурак же я, если мы с тобой воюем на одном уровне. Или что-то ещё?
Кислинский усмехнулся.
- Не обижайся. Ты только представь картинку и то по тебе начнут ползать мурашки, станет холодно, не то что…
Он замолчал. Закрыл глаза.
- Знаешь, Юра, страх абсолютно нормальная реакция человека, и всё-таки каждый из нас хочет ещё пожить на этой чудной и грешной земле, ещё немного покоптить небо. Но, штурмовику страх неведом. Иначе продвижение основных частей не произойдёт. Вот поэтому рискуем, лезем на рожон, гибнем. Сколько уже ребят полегло. Если каждого помянуть одним глотком, от водки сдохнуть можно. Ты на броне катался, когда по тебе шмаляют из всего, что стреляет?
- Бывало.
- В штаны не наложил?
- Запаха не было.
- Для того, чтобы занять уже обжитые окопы…, а как туда попадает штурмовик? Это не сорок первый год. Атаки в полный рост, да ещё с криками «ура» сейчас нет. Пешая группа до окопов не доберётся. Они даже серую зону не пройдут. А раз так, то и обратной дороги нет. Война изменилась до неузнаваемости, стала более жестокая. Сама по себе идея нестись куда-то по голому полю верхом на броне… пешком не добежишь, и под бронёй места нашему брату не хватает. БТР не резиновый, пока доедешь…, а по тебе стреляют. Тут только на Бога и надеешься.
Кислинский сделал глоток, не закусывая. Вытер рот.
- Добраться до окопов, это всего лишь четвёртая часть дела. После того, как высадились, нужно вломиться в окоп, занять какой-то сектор. И что? Выйти, уже не выйдешь. Билет в одну сторону. Жить остаётся ровно столько, насколько хватит боеприпасов, которые на своём горбу принесёшь. Хорошо, если другие группы прорвутся и помогут, а если нет…
Кислинский замолчал. Сделал ещё глоток.
- Нервы ни к чёрту, водка не действует. Вот поэтому, я больше не вернулся в штурмовую бригаду. После ранения предложили более спокойное место. Я слышал – за тобой тоже охотились?
- Было дело.
- Вот поэтому мне не западло с тобой рюмку водки пропустить.
Они распрощались. Сотников уехал к себе, а на следующий день, по рации сообщили, что Кислинский погиб. Только зрительная память сохранила его живым и невредимым. «Сколько уже боевых друзей полегло, - подумал комбат, - с каждым днём становится трудней и трудней терять своих пацанов. Это глупости, когда говорят, что человек может привыкнуть к боли и страданиям. Не может он привыкнуть. Война, как злая баба, так огреет тебя мокрой тряпкой, что на всю жизнь запомнишь.
Он сидел, опустив голову, и думал. Пустота такая подступила, что дышать нечем. Состояние, как после нокаута. Потребовалось девять секунд, чтобы душа оттаяла.
Неделя была на исходе, а противник активных действий не предпринимал. Разведка сутками гоняла квадрокоптеры, заглядывая в каждую щель, под каждое дерево, но везде было тихо и пусто. И вдруг…
До слуха начали доноситься звуки артподготовки.
Разведчики доложили, что в трёх километрах от позиции батальона собирается группа бронированной техники, много пехоты.
Сотников доложил полковнику Терёхину, что на его участке ВСУ готовят контрнаступление.
- Насобирали новобранцев? – усмехнулся полковник, - ну что ж, пусть подходят на прямую наводку, а дальше ты знаешь, что с ними делать.
Сотников наблюдает за поведением противника с помощью квадрокоптера. Танки прошли предполье. Их уже видно в бинокль. Он видит, что они, не сбавляя скорости, приближаются к минному заграждению. И вдруг, он замечает, что артиллерия противника бьёт по минному полю, тем самым обеспечивают разминирование, и танки идут полным ходом по этому коридору.
- А зубы дракона?
Танки шли очень быстро, поднимая туманное облако. Первые танки были оборудованы бульдозерным отвалом, чтобы дёргать хвалёные зубы.
- Красиво, - сделал заключение Сотников, - новая тактика, противник начинает учиться преодолевать препятствия, - нужно останавливать, а то…
- Первый! Второй! Третий! – заскрипела рация, - бронебойным, дальность 1500… Огонь!
Полетели снаряды, зашипели ракеты. За каких-то несколько минут поле перепахали так, что можно сеять озимую пшеницу. Пошла работа по уничтожению фашистов.
Ответка прилетела незаметно. Кроме того Сотников не услышал в общем гуле применение кассетных боеприпасов. Он даже не понял, что, откуда прилетело.
Резкий удар сбил его с ног. Падая, он потерял сознание. Сколько времени прошло с того момента, понять трудно.
Комбат открыл глаза. Всё в тумане. Набегающие слёзы не давали ему чётко увидеть картину боя. Брови и руки жгло огнём. Голова кружилась.
- Сотый ранен! – услышал он чей-то голос.
- Господи, ну как ты не вовремя…
Он попытался встать и снова упал. Сознание провалилось, и всё-таки чувствовал, что кто-то его куда-то тащит по земле, и в голове отдавалась острая боль. Шеренги искусственных людей шагали перед ним туда-сюда, не давая пройти дальше. – Как тогда, - вспомнил он госпиталь.
Сотников открыл глаза. Медсестра уже сделала ему противошоковый укол. Он почувствовал боль в левой ноге.
- Штанину разрежь, - сказал он медсестре.
Она присела возле него на корточки. Солнце играло в её волосах, а лицо было искажено гримасой.
- Тебя как зовут?
- Мария.
- Что там, Маша?
- Осколок. А у вас эта нога уже была ранена раньше?
- Да, Машенька, было дело.
- Ну, ничего, врачи заштопают.
И вновь госпиталь. На этот раз ничего страшного не произошло, осколок вытащили, а лёгкая контузия, в сочетании с прежними ранами…
Глава 27
Дождь только что кончился. В клочковатых тучах уже кое-где проглядывали голубые просветы неба. В открытую форточку доносился шлёпающий звон больших прозрачных капель. На столе у главного врача Ростовского госпиталя лежало личное дело майора Сотникова.
- Ну что доктор, можно возвращаться в окопы?
- Не знаю, не знаю, - вертел головой военврач и продолжал читать различные заключения других врачей. – Я не могу написать «годен», но и сказать, что вы не годен, у меня язык не повернётся. И всё-таки, я тоже советую продолжить мирную жизнь дома.
- Выходит, списываете меня?
- Почему же, для мирных дел вы вполне здоровый человек, но в окопы вам нельзя. Я знаю, что говорю. Через мои руки прошло столько вашего брата…, - военврач не стал уточнять сколько, да и возможно ли подсчитать, если каждый день по десять операций.
С одной стороны Юрию хотелось вернуться домой, хотелось потискать детей, прижаться к любимой жене, обнять отца и мать. А с другой стороны, он мысленно продолжал воевать. Друзья. Общее дело.
Позвонил генералу Василевич.
- Здравия желаю, товарищ генерал.
- А! Комбат? Как здоровье?
- Всё нормально, только врачи в окопы не пускают.
- Академия! Самое время.
- Там ведь тоже нужно проходить медкомиссию.
- Ну, это да. А что, всё настолько серьёзно?
- Выходит, так. Придётся закончить военную карьеру.
- Ну, у тебя институт, специальность. Ты и в мирной жизни не потеряешься. Буду приезжать к вам на рыбалку. Не возражаешь?
- Приезжайте.
- Твоего «Патриота» мы перегоним к тебе домой, чтобы помнил…
- Да я и так не забуду.
- Ладно, всего тебе доброго, комбат, я тебе доверял, как своему сыну.
- Вы узнали за него, что с ним?
- Погиб. Погиб мой сын.
На обоих концах провода замолчали. У генерала, видимо, горе перехватило горло, а Сотников не знал, что можно сказать, как можно утешить отца потерявшего единственного сына. Он ведь тоже один у родителей. Слава Богу, что живой. Родные были рады тому, что наконец-то командировки закончились, и Юрий займётся домашними делами.
А Юрий ещё долго не мог вписаться в мирное русло. Ночные кошмары преследовали, чуть ли не каждую ночь. Вставал по малейшему шороху, а голуби топтались по металлическим отливам и, казалось, что где-то и кто-то стреляет. Рёв машин не давал заснуть.
Везде он видел беспорядки, уличную беспредельность. Чувствовал себя дико, пребывал в каком-то напряжении. Мимо пройти не мог, пытался наводить порядки. Шпана увлекалась всякими стрелялками, страшилками, приходилось успокаивать. Друзья ожидали от него, что когда-то перепутает мирное время с передовой, начнёт кричать, стрелять и убивать.
Генерал Василевич знал, что после военных действий трудно привыкать к мирной жизни, поэтому звонил, спрашивал, давал советы.
- Привыкаешь?
- А куда деваться? Потихоньку привыкаю.
- Как семья?
- Терпеливые они у меня, умеют ждать, терпеть и любить. Потихоньку привыкаю. Вчера ребята приезжали, чтобы забрать готовые «ланцеты».
- Машину пригнали?
- Пригнали, спасибо.
- О ребятах вспоминаешь?
- Их забыть невозможно. Я много с ними прошёл, многое испытал. Душа побаливает.
- Главное, не жди от людей сочувствия. Занимайся своей работой. Я знаю, у тебя дел невпроворот. Помогай другим выйти из депрессии. Иногда просто поговорить с человеком, который был здесь, лучше любого психолога.
- Я знаю.
- Рад за тебя. Будешь в Ростове, заходи, адрес тебе известен. И нам будет отдушина.
- Хорошо, Василий Александрович, и вы приезжайте к нам в гости, хорошую рыбалку обещаю.
- По возможности приеду. Будь здоров.
- Пока.
Мирная жизнь потекла своим чередом. Юрий чаще ездил на полигон, чаще бывал в цехе 3Д печати, обсуждал с ребятами различные технические новинки. А вот мечту о лыжном походе не отпускал от себя, даже во сне катался с большой горы. В последнее время эта идея, как репейник, прилипла к Ирине и Василию, а всё не получалось.
И вот, по телевизору передают метеосводку: В горах города Сочи выпал снег, да какой! На Красной Поляне можно кататься в любое время года, а тут полтора метра пушистого, сказочно искрящегося снега. Васька со своими вопросами – А когда мы поедем в Сочи? Ты обещал…
- Поехали! – махнул рукой Юрий.
- А дети?
- С мамой побудут.
- Она не против?
- Договоримся. У Василия каникулы. Другого времени не подберём. Так? Нет?
- Поехали, - засуетился Василий.
Елена Владимировна одобрила затею. Сборы составили один час, не больше.
- С собой ничего не берём, там всё необходимое есть. Завтракаем и, в путь.
К обеду были на месте. До конца дня готовились к выходу на лыжах. Инструктор везде помогал и советовал. Играли в снежки, катались на снегоходах, любовались красивыми пейзажами. Было здорово! Солнце светило так, будто уже пришла весна.
И всё-таки, Юрий мечтал о горных лыжах. На следующий день запланировали подъём на вершину.
- Не забывайте, что данный вид спорта, вернее сказать, отдыха – всё же экстремальный и необходимо быть предельно осторожными, - говорил инструктор
А тут скорая помощь привезла девушку с тяжёлой травмой позвоночника.
- Страшно? – улыбнулся Юрий.
- Есть немного.
Первый спуск был на учебной горке, где учили кататься совершенных дилетантов и маленьких детей.
Непривычно, на полусогнутых ногах добрели до небольшой и пологой горки. Инструктор рассказал, как себя вести во время спуска, а после спросил.
- Вопросы есть?
- Вроде, нет, - вразнобой ответила группа.
- Тогда поехали.
Поняв основные принципы езды, и более-менее научившись стоять на лыжах, инструктор предложил пройти к подъёмнику.
И вот, тебя везут, а ты вертишь своей головой и видишь эту сказочную красоту, отчего хочется, чтобы кто-нибудь ущипнул. Да, вокруг была сказочная красота.
В общем, начали потихоньку спускаться на лыжах. Медленно, но уверенно. За это время Юрий, да и все остальные поняли, что надо попробовать ещё.
- Ну как?
- Хочу ещё!
- Вот и я подумал об этом.
Второй раз спускались быстрее, а в третий раз поняли, что ботинки не такие уж неудобные, да и лыжи не очень скользкие. А хотелось бы прокатиться быстрее ветра.
Сколько таких спусков, было, не считали, главное – довольные и совершенно счастливые, пошли сдавать снаряжение. Один день, а сколько впечатлений.
Обратную дорогу выбрали через Шаумянский перевал, чтобы посетить пещеры Гуамского ущелья, искупаться в горячем источнике. Когда разделись, Василий увидел раненую ногу Юрия. Прикоснулся.
- Я не знал.
- Ты много чего ещё не знаешь. Твоя задача – учиться, чтобы мог защищать своих близких от любого врага. Учись.
- Обещаю. Я тоже буду военным. Мне нравится мирное время, а его нужно защищать…
- Правильно мыслишь, солдат, - потрепал он Василия по вихрастой голове.
2023 год.