ГЛАВА 33.
Глафира дала рыбакам испить вещества из чаши, а затем произнесла краткую проповедь. Было заметно, что рыбаки любят свою диаконису. Они внимали ее словам, и счастливо улыбались, когда она говорила, что довольна ими. Но общение не продолжалось долго. Вскоре лодка с рыбаками покинула пещеру.
– Удивительно, как быстро зажили их раны. Еще вчера мне казалось, что они будут лежать у нас месяц. – Сказала Ника.
– Господь не оставляет чад своих. В ответ на умножение «темных» чудес, дает людям сверхъестественные силы, как шанс на выживание. Нам только нужно перестать малодушествовать, и показать, что мы можем и хотим идти за Ним. Ну, если не все, то хотя бы те, кто рожден с горячим сердцем.
– «Не истреблю и ради десяти» – по случаю процитировала писание Ника.
– Да! – согласилась Глафира. Диакониса от чего-то грустно вздохнула, а потом сказала, – ладно, пойдем убираться в трактире. Пусть одни проблемы закончились, но думаю, скоро другие начнутся. И так, день за днем.
Женщины вошли в грот, и стали осматриваться, пытаясь понять, с чего начинать утреннюю уборку. Но вдруг Ника, «ойкнув», тронула Глафиру за плечо, и показала рукой на пристань. Там, на самом краю террасы, с торчащим из груди ножом, лежал пират с татуировкой «Краб». Диакониса и девушка бросились к нему.
– Ночью убили, – сказала Глафира, потрогав холодную руку в поисках пульса. Широко открытыми глазами мужчина неподвижно смотрел в небо, а крестообразно сложенными руками сжимал небольшой образок с ангелом, который носил на шее, и, видимо, достал в последний миг перед смертью. Казалось, с губ человека еще слетает покаянное «прости».
– Как же ты так? – жалостливо, как живому, сказала умершему Глафира, и ладонью опустила ему веки.
– Он был наркоторговцем, так что, ничего удивительного в таком конце, нет. Что у него произошло с товарищем, и где теперь их лодка, мы не знаем. Нам следует думать, как поступить с покойником. – С грустью произнесла Ника.
– Его товарищ, скорей всего, уже в Белом. Сдал свой товар «кому надо», и сейчас считает прибыль. Они плыли издалека, путешествие было рискованным, поэтому и объединились. А приплывши, уже здесь стали конкурентами, а не компаньонами. Вот и получилось так, что один убил другого. Но этот «краб» сделал что-то хорошее для Господа. Иначе его труп плавал бы далеко в море. А раз он найден мной, диаконисой, значит, на то есть воля божия. И мы похороним этого человека согласно святому обычаю, на кладбище с праведно усопшими душами.
– А где тут такое кладбище? – растерянно спросила Ника. Не то, чтобы девушка испугалась долбить в скале могилу, но, все-таки!
– Морская пучина в километре от северной части острова, – ответила Глафира. Она обдумала предстоящий процесс похорон, и сказала, – сходи в пещеру, поищи в нашей лодке мешковину. А я пока обмою покойнику лицо и руки, согласно обычаю.
Ника пошла выполнять поручение, а Глафира рассеяно осмотрелась. Неожиданно, на полпути, она остановила девушку вопросом:
– Послушай, я ведь сказала вчера девкам, чтобы их утром в лагуне не было?
– Сказала. – Подтвердила Ника, вернувшись.
– Почему же их лодка до сих пор тут болтается? И очень похоже на то, что ею никто не управляет?
– Не знаю. Девки, вроде, сидят в лодке. Одна на носу, другая на корме. – Неуверенно сказала Ника, всматриваясь.
– А вдруг сутенер помер? И у нас есть еще покойник? – встревожено спросила Глафира, адресуя вопрос к самой себе, и закричала что есть мочи, – ей, вы там! А ну, гребите сюда!
Девки не пошевелились. Тогда Глафира продолжила «драть» горло:
– А я вот сейчас достану пищаль, заряжу картечью, и метким выстрелом пущу кое-кого на корм рыбам! Не злите меня! Чем дольше тянете, тем сердитее я становлюсь!
После небольшой перепалки девки собрались, и принялись неумело грести. Спустя пять минут они, хоть и не без труда, но одолели небольшое расстояние до места швартовки. Здесь сходу врезались в террасу, и, якобы оставшись «без сил», бросили весла. Глафира посмотрела в лодку, и тут же спрыгнула в нее. Сутенер без признаков жизни сидел, прислонившись спиной к мачте.
Однако Глафира нащупала у него пульс, что позволило ей с облегчением перевести дух. Она зажала пальцами рану на руке мужчины, и спросила девок:
– Вы что, перевязать вашего бугая не могли? Он же умирает от потери крови!
– Да разве нам есть до него печаль? – сказала девица, что вечером пела песню, – он нас в карты выиграл. Нам без разницы, кто нами владеет. Сегодня он, завтра другой. Мы сейчас ждем, чтобы в трактире кто-нибудь объявился. Тогда мы уплывем с ним. А этот, пусть сам управляется со своими делами!
Девицы, глядя друг на друга, вдруг расхохотались, по только им известной причине. Потом резко замолкли, и принялись безразлично щелкать семечками, шелуха от которых устилала все дно лодки.
Глафира с укором посмотрела на Нику, как бы говоря: «вот видишь, к чему привела твоя горячность?». Ника покраснела, ей стало стыдно. Но ведь она была еще очень молода, и только начала узнавать о причинно-следственных связях! Однако Глафира все-таки не удержалась, и, осматривая толстяка в поисках хронических болезней, недовольно спросила у Ники:
– Ты что, специально била его в артерию, на поражение? Не могла просто мышцу подрезать? Что нам теперь с ним делать? Добить, чтоб перестал мучиться?
– Мне очень жаль, что так получилось! – вторично, и совершенно искренне, покаялась Ника. Она действительно была расстроена случившимся.