ЧАСТЬ ПЕРВАЯ (1572-1574)
Глава 1.78. БЕЗ ИСТЕРИК КАРАМЗИНА…
Автор с ником «Мутное время» на Дзене в своей статье «Несостоявшийся царь Владимир Старицкий. Часть первая. Детство и тюрьма» пишет, - Ой как, наверное, изменились нравы и порядки к старту жизни и деятельности царя Ивана Васильевича "Грозного".
Не изменились или почти не изменились. Потому что не с чего. Из Новгорода может и утащили вечевой колокол, но независимый монетный двор не отобрали. А то, что природные суздальские и нижегородские князья стали назначаться новгородскими наместниками не волей Веча, а волей великого князя, совершенно не мешало им организовывать целые династии наместников.
Самый характерный пример – 12 представителей клана «Шуйских» в качестве воеводы Пскова за период 1450-1590 (по времени там сильно больше половины). В других крупных центрах было похожим образом.
Князь Владимир Андреевич Старицкий, версия без истерик Карамзина. Начнем с родителей, если верить психологам – все проблемы от них.
Василий, отец Ивана IV «Грозного», братьев недолюбливал и, это было взаимно, хотя бы потому, что он запретил им жениться. После шемякиных войн и разборок Ивана III с братьями это было меньшим из зол. Плодить и дальше правящее семейство было опасно смутой (кто не верит – вспомните поздних Романовых-Ольденбургов), но чисто по-человечески князей жаль.
Больше всего на эту тему горевал сводный брат Ивана "Грозного", наследник Юрий, который себя на троне определенно видел.
Когда у князя Василия родились поздние дети, по Москве поползли очень нехорошие разговоры о реальном отцовстве князя Ивана Овчины-Телепнева и незаконности развода с Соломонией Сабуровой. Понятно, что Иван Васильевич IV «Грозный», проживи его отец подольше, должен был стать Дмитровским князем, его брат Юрий Васильевич - Угличским.
Уже в правление брата Юрий Васильевич формально назывался князем Калужским и Угличским (хоть и прожил почти всю жизнь в Москве). В 1552 году наместником Москвы был именно князь Юрий. Его тесть Дмитрий Палецкий – успешный воевода, на пике карьеры - новгородский наместник. Именно он взял в плен казанского царя Едигера (будущего Симеона Касаевича). Род Палецких прервался еще до Смуты, трое братьев погибли в боях с литовцами в 1560-х, еще один в 1578 в боях уже с Баторием и последний из рода - Борис Дмитриевич - умер бездетным в самом конце правления Грозного.
Мне почему-то кажется, что сохрани Палецкие жизнь и место у трона, и Юрий Васильевич не был бы у наших историков ни глухонемым, ни аутистом, ни дауном.
Ну и второе. На их примере вы можете оценить накал борьбы и масштаб потерь в ходе Полоцкой войны 1561-70 гг. Палецкие – это военная элита, генералы на нынешний счет. Неудивительно, что на фоне такого напряжения сил оба участника сорвались в системный кризис.
Понятно, Юрий Иванович (дядя Грозного) был резко против таких раскладов и даже демонстративно не явился на крестины племянников. А вот Андрей Иванович, на Старицкий удел которого никто не покушался вдруг подружился со старшим братом.
До этого пятого сына Ивана III держали в опале как одного из реальных виновников катастрофы на Оке 1521 г. с разгромом русЬкой армии, осадой Москвы и Рязани.
Перед смертью великого князя Андрея вызвали в Москву, одарили и ввели в Думу (видимо вместо опального Юрия). Опального брата арестовали сразу. Год его смерти называется разным 1533, 1535, 1536, но свободы он (и его бояре) лишились еще при жизни Василия Ивановича. Впрочем, для судьбы князя Владимира разницы особой нет.
Как только прошли сорок дней со смерти Василия Ивановича, дядя Андрей бил челом племяннику о Волокских городах (ныне Волоколамск) для себя, ссылаясь на завещание усопшего. Он получил коней, сбрую, рухлядь и уехал в Старицу смертельно разобиженным.
Рис. Андрей Иванович, папа героя, идет на поклон к царю Ивану Васильевичу, будущему "Грозному" и правительнице Елене Глинской. Картинка из лицевого свода и открытых источников
Шуба с царского плеча для низшего по рангу, боярина, например - великая честь. Для равного по рангу – смертельное оскорбление. Принять такой подарок — значит принизить свою честь, а это по тем временам страшнее смерти. Статус тогда (да и сейчас, зачем мне вас обманывать) был важнее денег. Власть в деньги конвертируется легко, а вот наоборот это почти не работает. Обида князя Андрея понятна, а вот поведение Глинских – не очень. Не будешь бить – так и не замахивайся. Видимо просто не принимали всерьез.
Вот там в Старице 9 июля 1534 года родился Владимир Андреевич, единственный сын удельного старицкого князя Андрея Ивановича и княгини Евпраксии Хованской. А ещё внук Ивана III. И он хорошо об этом помнил (да и напомнить всегда было кому).
Когда в 1536 г. умер его дядя Юрий Дмитровский, его отец князь Андрей бил челом, униженно прося в удел Дмитров. В Москве шли многочасовые прения с отсылками к завещаниям Ивана III и Василия III. Не дали.
Нужно сказать, что время для запроса князь Андрей выбрал удачно, но максимально непатриотично. К шедшей уже третий год Стародубской войне (1534-37) добавилось восстание в Казани со свержением про(московского – Л.С.) российского хана Еналея (Джан-Али). Неглупые люди хорошо помнили горькие уроки 1521 года (и ненамного менее горькие уроки 1533) и готовились к отражению крымского шторма.
Его не случилось, но в Москве нервничали. Начиналась четвертьвековая война за ордынское наследство и тогда ее исход был совсем неочевиден.
С Литвой судорожно мирились, фиксируя сложившуюся ничейную линию фронта ("-" Гомель, "+" Себеж). Понятно, что все эти события не добавляли популярности регенту и ее окружению и предложения поделиться властью с более опытными людьми (еще и указанными в завещании Василия III) звучали часто. Отказ князь Андрей воспринял болезненно, уехал недовольный в Старицу.
В 1537 году конфликт вышел в публичное поле. Весной царь Иван Васильевич "Грозный" и правительница Елена Глинская распорядились отправить старицких дворян и детей боярских на службу в Коломну (да-да, ждали Сахиб-Гирея, тот не явился, впрочем, возможно, именно потому, что ждали).
Князь Владимир посчитал это нарушением своих удельных прав и отправил в Москву боярина Пронского «челом бить о своих великих обидах». Там не оценили, Пронского взяли под арест.
Узнав о судьбе своего посла, князь Андрей покинул Старицу.
Есть две гипотезы, куда именно двигался мятежный князь. По одной из них он шел к Новгороду, стремясь опереться на его ресурсы в противостоянии с московским князем (вот вы смеетесь, а ведь брат Василий в 1500-х провернул, по сути, аналогичный фокус). По второй (более вероятной, зачем новгородцам эти разборки) князь Андрей хотел отъехать в Литву.
Именно об этом доносил московским властям сын боярский Василий Голубов-Ростовский. Впрочем, выбрать одну из гипотез с уверенностью сложно – перехватили князя на новгородской дороге. Кратчайший путь из Старицы в Литву – через Ржев и Великие Луки. Перехватил его Иван Телепнев-Оболенский. Боя не состоялось, под крестное целование, что князя отпустят миром обратно в удел, Старицкий прекратил мятеж и отправился в Москву.
Важную роль в прекращении мятежа сыграла церковь в лице митрополита Даниила. Ее представители Досифей, епископ Сарский и Подонский (номер 2 в церковной иерархии) и архимандрит Симоновский Филофей (глава одного из крупнейших столичных монастырей) также обещали всё решить миром, угрожая церковной анафемой в случае отказа. Именно под их гарантии князь, изначально склонный прорываться с боем, согласился. Обычно пишут про крестное целование Телепнева, но он старицкому князю, мягко говоря, не ровня, да и попросту враг.
В июне 1537 года князь своей волей въезжает в Москву, где его мигом арестовывают. Его сажают в темницу, княгиню Старицкую отдают на «берсеневский двор», сына Владимира передают «блюсти» Фёдору Карпову.
Берсеневский двор, насколько я понимаю, это бывший двор видного боярина Ивана Никитича Берсень-Беклемишева, казненного в 1525 г. за острый язык и несогласие с новой свадьбой Василия III. Из этого рода – мать одного из героев Смуты Дмитрия Пожарского. В то время двор был взят в казну и стал фактически пыточным. Там содержали преступников. Условия княгине вряд ли понравились.
Фёдор Карпов – человек незнаменитый, но очень непростой. Он из бывших князей, но сам уже утратил титул. Тем не менее - постельничий еще Ивана III, профессиональный дипломат, писавший речи более знатным главам Посольского приказа. Специализировался на восточном направлении – Крым, Турция, Ногаи. Очень образованный человек, состоявший в переписке со всей верхушкой тогдашней церкви от митрополита Даниила до его главного противника Максима Грека (Философа). На память цитировал Овидия и Аристотеля. В своих публицистических трудах отстаивал самодержавие. Есть гипотеза, что Иван Пересветов – именно его литературный псевдоним.
Князю Владимиру достался очень интересный опекун.