Борька Левин родился непутёвым. Такой вывод сделали его односельчане, жители большой деревни на Брянщине.
- К сельскому хозяйству он не пригоден! - сделал вывод председатель местного колхоза Попков, наблюдая за Борькой с рождения.
За что бы ни брался он, получалось плохо. Мальчиком пас коров, стадо разбегалось и его не могли собрать. Если шёл с матерью полоть колхозные грядки кормовой свеклы, подрубал копаницей её молодые ростки, оставляя сорные травы. Таких случаев насчитывались десятки, что обеспечило Левину устойчивую репутацию неудачника.
- Ты это специально делаешь, - злилась на него мать Антонина, - чтобы не работать? Тунеядец!
Деревенская жизнь действительно не нравилась подростку. С утра до вечера требовалось работать. Пилить и колоть дрова, топить ими печь. Набирать в огромные «чугуны» картошки, варить её в печи для свиней. Кормить их три раза в день. Кормить другую живность: кур, уток, собак, корову. Таскать им воды для питья из колодца по десятку вёдер в день.
- Почему я на лошади должен пахать плугом тридцать соток придомового участка и засевать его картошкой? - мучился каждый год подросток. - Копать её осенью, косить траву на сено летом и умудряться учиться в школе…
Поэтому Левин учился плохо. Едва окончив восемь классов, он поступил в ПТУ ближайшего городка и выучился на строителя.
- В твоей родной деревне мы будем строить мост, - сообщил ему прораб. - Собирайся в командировку, родных увидишь!
Борис пять лет не был там и не горел желанием возвращаться, но выбора не было. Зато появился он эффектно, въехал в населённый пункт на специальной машине, которая забивала сваи. Левин сидел за рулём «КРАЗа» на базе которого была создана адская установка с далеко выдвигающейся стрелой аппарата для забивки в землю бетонных свай.
- Никак сынок Антонины к нам пожаловал… - узнал его председатель колхоза. - Значит, мост у нас не построят…
Он вышел с другими жителями деревни встречать колонну строителей во главе которой ехал аппарат, внешне напоминавший Змея Горыныча из русских сказок.
- Жди теперь бед… - вздохнул Попков. - Борька принесёт несчастья!
Строители устроили временный лагерь за деревней, на берегу реки Вага, через которую планировалось строить мост. Левин заночевал в родном доме, мать протопила баньку, накормила его борщом и яешней.
- Как хорошо дома! - признался он. - Зря раньше не приезжай…
Прораб утром велел приготовить агрегат для работы, привезли сваи, ждали только Бориса. Он не приходил.
- Ну, - подумал прораб и послал рабочих будить оператора установки, - не дай Бог что случилось! Не помер ли случайно?
Пришли к его дому, зашли в избу.
- Где Борис? - спросил один.
- С утра перед пастбищем пошёл корову подоить… - ответила Антонина.
Они в сарай направились бегом. Там стоит корова в стойле, рядом ведро, опрокинутое с пролитым молоком, стульчик на боку. Левин на соломе лежал без сознания.
- Башка вся в крови! - ахнула мать. - И кирпич около головы лежит… Значит, кто-то решил поквитаться с сынком за прошлые обиды. Нужно вызывать участкового милиционера!
Строители перенесли не приходящего в сознание Бориса в дом и побежали сообщать прорабу, что в ближайшее время работать не сможет.
- Будем начинать без него! - приказал он. - Время не терпит…
Смотреть на невиданное зрелище собралась большая часть
населения деревушки. Председатель решил блеснуть талантами и заявил строителям:
- Не ребята, не получится у вас енту штуку в землю вбить!
- Почему?
- У неё же нет заостренного конца! Вот бревно же пока не заостришь, в
землю никак не вобьёшь…
Прораб сел за рычаги управления, несколько увеличил мощность агрегата. Поднялся гидравлических молот и с громким звуком вогнал сваю на полметра в землю. Некоторые деревенские присели, пятеро перекрестились.
- Ничего хорошего Борька притащить к нам не мог! - ахнул Попков.
Молот продолжал, весело подпрыгивая, вгонять сваю в землю. Звук разносился далеко по полям. Рядом паслось коровье стадо, голов в сто. От страшных ударов вся живая говядина, с диким рёвом бросилась в марш бросок. Впереди марафона бежал здоровенный бык по кличке «Водород».
- Естественно инстинкт самосохранения гонит его в безопасное место, - понимал председатель, - то бишь в коровник.
Вся остальная часть стада неслась за вожаком в полном хаосе. Словно пёстрая река, срываясь с горных вершин с гулким ревом, она сметала кустарники на пути. Коровник находился на другой стороне села, вся масса пронеслась по центральной улице деревни.
- Ой, бабы, беда! - первыми пришли в себя деревенские представительницы прекрасной половины человечества.
С причитаниями бросились они вдогонку, выискивая в потоке спин, рогов, хвостов, свою кормилицу. Следом отошли и мужики, с матами, теряя на ходу кепки и сапоги, процессия потянулась в сторону деревни.
- Где пострадавший? - за полчаса до этого в дом Левиных приехал участковый.
Антонина провела его к сыну. Ближайший врач находился в городе за тридцать километров, поэтому она надеялась, что милиционер поможет ей оживить сына. Участковый водичкой полил Бориса, по щекам постучал.
- Он вроде в себя приходить стал… - обрадовалась мать.
- Что стряслось? - начал его расспрашивать представитель закона. - Кто тебя так шандарахнул?
Потерпевший, наконец, очухался и рассказал:
- Утром мать попросила меня корову подоить. Сел доит её, а она хвостом машет и по башке больно хлещет, надоело уже! Ну и решил что-нибудь против этого сделать. Привязал кирпич к хвосту, вроде не машет, тяжело стало. Сел снова её доить и тут тресь что-то по башке, а дальше ничего не помню…
Участковый понял, что преступление раскрыто и вышел на улицу, собираясь уезжать в район. Вдруг навстречу ему хлынул поток из обезумевших коров.
- Вашу мать! - он едва успел заскочить во двор хаты Левиных.
Лавина пронеслась по улице, сметая всё на пути.
- Пожалуй, я поеду, расспрошу строителей… - сказал он зрителям, выскочившим на улицу. - Вдруг кто-то замешан в нападении на Бориса!
Вечером он эффектно вернулся. Неторопливо по дороге катил раздолбанный милицейский «козлик», изредка помаргивая на крыше бледно-синей лампочкой. Приближаясь к корове, стоящей на дороге водитель посигналил, но корова не реагировала. Из «козлика» высунулся пьяный участковый и пригрозил:
- Эй ты, быдло! Уйди с дороги!
Корова неторопливо повернула голову на голос, но не ушла. Рука
стража порядка, которой он опирался на открытую дверцу, подломилась, он выпал головой на асфальт. Милиционер полулежал, ноги в машине, щека плотно прижата к асфальту. Фуражка закатилась под машину.
- Не убился ли? - Антонина вышла на шум.
Самая рассудительная соседка после минутного раздумья произнесла:
- Ну что ты… Их же специально готовят!
Через некоторое время участковый, почти как Штирлиц, пришёл в себя, упёрся в асфальт макушкой и повернул голову, пытаясь разобраться в обстановке. Мешали старухи, сидящие вверх ногами на скамейке. Милиционер просверлил их специальным взглядом и строго изрёк:
- Что случилось? Почему на головах ходите? Повнимательнее!
Он попытался взгромоздиться обратно в машину. Словами нельзя передать титанические усилия, которые затрачивал, звуки, которые издавал, совершая акробатический этюд.
- Неужель поедет? - испугалась Антонина.
Спустя десять минут «уазик» тронулся с места. Корова прервала жевание, провожая медленно удаляющуюся машину взглядом. Долго рассматривала фуражку, оставшуюся лежать на дороге. Рассудительная соседка победно повернулась к товаркам и, с выражением чрезвычайной гордости на лице за всю правоохранительную систему, заявила:
- Я же говорила, что их специально готовят!
Участковый вернулся в лагерь строителей, с которыми уже отметил первый трудовой день на новом месте. Пили они в вагончике, где жил и работал прораб. По случаю знакомства с местной властью он купил в магазине ящик водки. Только выпили за знакомство, председатель побледнел.
- Это же наш бык «Водород»… - показал он рукой на приближавшийся силуэт гиганта. - В коровнике не остался, а вернулся сюда.
От полученной психологической травмы животное потянулось к людям. Бык подошёл к вагончику, ища защиты у человека.
- Давай ему нальём водки! - предложил Попков. - Всё-таки такое пережил…
«Водород» от водки не отказался, но она быстро закончилась. Пополнить запасы вызвался участковый. В обратном направлении он ехал с гораздо большей скоростью.
- Кажется, что даже мигалка на крыше мигает чаще и ярче... - поделились впечатлениями зрительницы.
Корова предусмотрительно отошла от дороги. Со скрипом машина затормозила возле фуражки. Милиционер поднял её, водрузил на голову, проводя двумя пальцами по краю козырька, одергивая рубашку, из-под которой торчали синие трусы. Окинул бабок взглядом и уточнил:
- Если что, вы знаете, где меня найти!
«Козлик», в силу скромных возможностей, сорвался с места.
- А куда он штаны дел? - удивилась Антонина. - Надыть в брюках был.
- Видимо, в засаде оставил… - ответила соседка.
- Интересно, что он засаживал, - не унималась Левина, - а главное, куда?
- Ты бы за своим Борькой следила! - огрызнулась она.
Соседки ругались долго, а участковый привёз строителям водки. В конце пирушки все попадали, где сидели, бык тоже.
- Голова на улице, задняя часть в теплушке! - увидел Борис, когда утром пришёл на работу.
Он оклемался окончательно, но зрелище последствий ночной пирушки снова грозило лишить его сознания. Тормоша, Левин разбудил товарищей. Проснувшиеся строители были поражены запахом:
- Ну и воняет!
Обосравшийся бык на внешние раздражители не реагировал и было решено его вытащить. Пригнали трактор. Обвязали быка и начали тащить. Участковый, стоящих перед мордой быка, достал бутылку водки, чтобы подкрепиться.
- Тащи! - командовал он.
Вдруг лопнула цепь, которой вытаскивали тушу «Водорода». Бык открыл глаз, увидел перед мордой бутылку и к ней тянулся.
- Пошёл отсюда! - в этот момент махнул ногой Борис, пытаясь ускорить движение, но наступил ему на яйца.
«Водород», успевший схватить бутылку, кинулся вперёд, зубы его сжались, бутылка разлетелась на куски. Разъярённый бык лбом врезался в электрический столб. Столб, не выдержав повышенного внимания, свалился на трактор, из которого успел выскочить колхозный тракторист. Ошалевший бык кинулся назад и врезался рогами в теплушку.
- Зачем ты вышел на работу?! - закричал председатель на Левина. - Сидел бы лучше дома, видишь от тебя какие разрушения…
Прораб оглушил быка по башке бревном, а на фоне разрухи, ужасающего мата и истеричного хохота в воздухе повисла фраза, сказанная милиционером:
- Ты... Это... Бутылку то отдай!
По требованию Попкова строители сваи забили без участия Бориса. Их должны были сменить каменщики, но задержались на другом объекте.
- Дождёшься их в нашем лагере! - велел прораб Левину. - Заодно подготовишь для них фундамент под заливку бетоном. Яму мы вырыли, тебе надо забутить её камнем.
Председатель был категорически против задержки Бориса на родине.
- Он ещё что-то учудит! - предупредил Попков. - Одним словом тунеядец…
Он проводил строителей, идя с прорабом по главной улице деревни. Если раньше пройти по ней, не сломав ног было сложно, то после забега стада просёлок без намека асфальта, стал ровнехоньким и твёрдым
- Не хуже автобана в Восточной Германии! - с видом знатока заверил председатель. - Я там служил…
- Так что у тебя двойная польза получилась, - засмеялся строитель. - И мост построили и дорогу бесплатно починили…
- А то что коровы дня два с испугу молока не давали, - закончил Попков, - так это дело житейское.
Борис товарищей не провожал, он стоял перед вырытой канавой и злился:
- Таскать бутовые камни за семьдесят метров, напоминая собой массовку фильма студии Довженко про героических узников Маутхаузена, как-то не хочется...
Он пошёл просить трактор. Тракторист потребовал бутылку. Решил попросить лошадь. Конюх запросил бутылку.
- Бутылка стоит два рубля восемьдесят семь копеек, - посчитал Левин. - Дорого, но что делать?
Он в сельпо купил водки и пошёл на конюшню мимо клуба. В теньке валялись двадцать местных подростков. Борис присел с ними на травку, покурили, поговорили. Выяснилось, что делать им нечего и он нанял их из расчёта:
- Одна сигарета один камень в канаве.
Вернулся в магазин, отдал бутылку продавщице, а взял тридцать пачек
сигарет «Памир» по цене десять копеек пачка.
- В пачке двадцать сигарет, - подсчитал Борис. - Значит на шестьсот камней.
Столько их не было, он поставил условие, что если парни перетащат кучу до вечера, то премирует остатком сигарет без счёта. К вечеру вернулся после купания в речке. Ребята перетащили, забутили камнями все траншеи.
- Расчёт платежом красен! - сказал младший сын председателя, ведший переговоры.
Левин отдал сетку с сигаретами и по-отечески смотрел как они чинно делили заработок. Вечером в клубе младший Попков открыл ему тайну:
- Ты не знал, что конюх за бутылку коня даёт. Мы скинулись,
купили бутылку, на коне перевезли кучу, сваливали прямо в траншеи. Сами не таскали, как ты хотел.
Борис попытался объяснить ребятишкам, что они сами себе купили сигарет, а работали бесплатно. Они смотрели хитро, щурились, улыбались, как маленькие мужички. В их глазах читалось:
- Обманули городского, вот он и выкручивается… Тунеядец!