ГЛАВА 32.
Однако Нике не спалось. Едва она закрывала глаза и впадала в дрему, прежняя жизнь возвращалась к ней. Девушке снился Александр, его добрая улыбка. А так же кормилица, зовущая пить чай в лоджии. В такие мгновения девушка с горечью просыпалась, чтобы увидеть вокруг себя темноту, в которой, при притушенном свете фонаря, молилась Глафира.
Неподвижное лицо Глафиры было крайне сосредоточенно, и, как казалось Нике, периодическими вспыхивало небесным светом. Глядя на диаконису, девушка садилась, и шептала молитву вместе с ней. Но затем усталость брала свое. Ника опять заворачивалась в шкуру и пыталась заснуть. Неожиданно Глафира взяла фонарь в руки, и, посветив им на Нику, произнесла:
– Пошли, пора начинать службу Господу!
Женщины покинули пещеру, и поднялись уже знакомым Нике путем на вершину скалы. Здесь Глафира поставила фонарь на престол, и сказала:
– Я буду учить тебя. Становись рядом со мною на колени, лицом на восток.
Когда Ника выполнила просьбу диаконисы, та продолжила говорить:
– Прежде священнодействия, необходимо попросить у Бога прощения за грехи.
– Это, как? – спросила девушка.
– Ты зачем вчера пошла к столику сутенера? Он тебя позвал, или я попросила сходить? – Спросила Глафира.
– Он, и его спутницы, раздражали меня. Я думала досадить им.
– Если ты хочешь служить Богу, ты должна забыть о своих эмоциях. Ведь ты хороша фигурой, и знаешь это. Там был провокационный момент с твоей стороны, когда твоя грудь находилась прямо у него перед глазами. Я не знаю, специально ты сделала так, или нет, но мужчина «повелся». И в результате мы едва не отправили сутенера на «тот свет». Но только Бог вправе принимать решения, кому жить, а кому умирать. Так что, в следующий раз не проявляй инициативу, пока не почувствуешь в душе энергию Господа. А лучше всего, сиди на своем месте, и помалкивай!
– Впредь я так и буду поступать, преподобная мать. Именем Господа, благослови! – Смиренно произнесла Ника.
– Бог благословит! – сказала Глафира, и женщины принялись за службу.
По сравнению со вчерашним утром, теперь Глафира позволила Нике самой читать отрывки из Библии. Когда чтение закончилось, диакониса спросила:
– Ты произнесла больше текста, чем у меня записано. Но все верно, я уже слышала этот вариант св. писания. Ты читала его по памяти из Библии, что нашла во дворце?
– Да. Мне кажется, что та книга содержит больше информации. И полнее передает смысл того, что хотел донести до человека Бог. Или я поступила неправильно? Совершила грех? – Испугалась Ника.
– Нет, это не грех. Более подробные тесты используются при большом стечении народа, когда совершается более торжественное богослужение. Я же всегда служу одна, максимум, с помощницей, и подчас в неблагоприятных условиях. Поэтому мой канон называется «дорожным», и немного короче. Вот и все. Однако, без благословления, ты так больше не делай. Обстоятельства бывают разные, иногда на счету каждое мгновение. Вот когда станешь, если станешь, диаконисой, тогда, можешь читать Библию, как сочтешь нужным.
– Хорошо, – кивнула головой Ника, и спросила, – а моя прабабка была диаконисой?
Вместо ответа Глафира, глянув на горизонт, предупреждающе подняла палец, жестом показывая, чтобы девушка замолчала. Затем прочитала молитву, и отпила вина из стеклянного сосуда, А затем со словами «прими вещество Господа, Бога нашего», дала отпить Нике.
Женщины сотворили благодарственную молитву. Глафира закрыла сосуд специальной пробкой и сказала:
– Знаешь, наши алтари порой имеют в основании некую вещь, хранящую память о человеке, в котором проявил себя Господь. Иногда вещь есть, а точно сказать, почему на ней основан алтарь, никто не может. Так, одни догадки, особенно, если алтарь основан очень давно. Вот под этим алтарем, я нашла богослужебный сосуд, в котором приготавливаю св. вещество все то время, что являюсь диаконисой, и, еще кое-что. Помоги мене отодвинуть плиту!
Женщины дружно напряглись, и сдвинули алтарь вбок. Ника увидела под ним нишу, в которой лежала шпага. Сердце у Ники забилось часто–часто. А Глафира взяла шпагу, стряхнула с нее пыль, и подала девушке. В этот момент на горизонте появился краешек солнца. Первый луч достиг островного престола, когда девушка, взяв за рукоять шпаги, обнажила клинок. Он сверкнул так, словно по нему пробежал огонь.
– Бог в сердце моем! – прочитала Ника с одной стороны лезвия, и, перевернув его, со слезами на глазах прошептала другую надпись, – Царица Ника. Там, где я, там Победа.
– Твой кинжал делал тот же мастер, что и эту шпагу. По преданию, царица Ника оставила кинжал в своем городе, как напоминание о том, что он под ее защитой, и ушла, пообещав, что вернется, если будет плохо. Я мало что знаю о судьбе царицы Ники. Возможно, это она была на этом острове первой диаконисой, и до самой кончины молилась здесь за весь род человеческий. Бог лишь открыл мне, чтобы я отдала эту шпагу тебе. Помни, что это не украшение, ею не хвастают и не гордятся перед людьми. Она тяжела, это горечь и постоянная боль, хотя в сказаниях ее называют «Славой Господа». Многие хотели бы держать ее в руках, мечтая вознестись. Но ты думай только о том, чтобы оправдать оказанное доверие. Будь достойной Господа, не посрами Его!
После того, как чувства немного успокоились, Глафира и Ника вернули алтарь на прежнее место, и спустились в пещеру. Там женщины нашли, что прооперированные рыбаки уже проснулись. Они выглядели хорошо, можно даже сказать, вполне здоровыми людьми. И хотя рыбаки могли покинуть остров, однако не хотели этого делать, не повидавшись со своими спасительницами.