Яна проснулась и, не открывая глаз, лениво потянулась. Из форточки доносились детские крики и разговоры на неизвестном языке. Яна неохотно приподняла веки и уставилась в блестящий, словно покрытый эмалированной краской, натяжной потолок. Голоса на улице не затихали и вызывали все больший интерес. Яна плавно переместила взгляд на окно и от неожиданности ахнула. Занавески ярко-красного цвета покачивались от легкого ветра, и казались совсем незнакомыми, как и вся комната в черно-белых тонах с резкими предметами красноватых оттенков. Яна села на край кровати, опустила ноги на вязаный коврик.
— Где я? — вырвалось у нее то ли от страха, то ли от удивления.
В небольшой комнате стоял компьютерный стол, шкаф с одеждой и огромное зеркало. Яна была уверена, если подойдет к нему, увидит себя в полный рост. Голоса на улице резко смолкли, Яна ощутила тишину так явно, будто на нее накинули большущий звуконепроницаемый колпак. Рев автомобиля одновременно с детским плачем заставили Яну вздрогнуть и подняться с постели.
Отражение, смотревшее из зеркала, выглядело устало, словно Яну всю ночь мучили кошмары, хотя она и не помнила, что конкретно ей снилось. Вид из окна также не принес ясности. Во дворе пятиэтажек-близнецов играли дети. В беседке с облезлой краской толпились ребята постарше. В песочнице, точно муравьи, копошились малыши, почти все черноволосые и загорелые. Яна в растерянности решила осмотреть квартиру. Соседняя спальня походила на гостиничный номер. Строго заправленная постель, покрывало в мелкий коричневый рубчик, прикроватная тумбочка и старинный шифоньер, отдающий советской эпохой, даже обои и те в скучный выгоревший ромбик. Яна раскинула шторы, открыла окно, впустив в дом уличные голоса. В желудке заурчало, Яна почувствовала шевеления под ребрами.
На кухне пахло испорченными фруктами. Стайка мошек кружилась над арбузными корками в чашке на столе. Яна пробежалась взглядом по шкафам и в недоумении застыла перед кружкой со своим именем. Потом посмотрела на холодильник, заметила магнитики со свадьбы друзей и раскрыла рот от еще большего удивления. Яна опустилась на стул, невольно облокотилась о спинку и увидела шнур от зарядки телефона, убегающий за холодильник. На подоконнике лежал Янин смартфон. Батарея показывала сто процентов. На экране светилось одно непрочитанное сообщение. Яна поспешно ткнула в конвертик.
«Сегодня буду в твоем районе по работе, могу заскочить, если ты не против»
С Аватарки отправителя улыбался Гарик — Янин парень. Не то, чтобы Яна безумно хотела встретиться с ним, просто она не могла больше оставаться в неведении и находиться в чужой квартире. Яна схватила со стола печенье, закинула в мусорку арбузные корки и, найдя в прихожей свою сумочку, вышла в подъезд. Яна на миг остановилась у лестницы, раздумывая, стоит ли оставлять дверь открытой, как из соседней квартиры вышла старушка.
— Яночка, здравствуй. Ты, случайно, не за хлебом? — глаза старушки прищурились и протянулись узкими щелками.
— Я? — Яна приподняла округлые брови.
— Ах да... Ты, наверное, на работу спешишь, — соседка всплеснула руками и трясущейся кистью поднесла ключ к замку.
Яна стояла в растерянности, откуда ее могла знать старая женщина, да и еще азиатской наружности. Яна вообще не припоминала, чтобы когда-то общалась с выходцами из Азии. Старушка тем временем закрыла дверь и повернулась к Яне.
— Что с тобой, девочка моя? Заболела, что ль?
— Да нет, все хорошо, — Яна еще раз взглянула на старушку, чтобы убедиться, не изменяет ли ей память.
— Вчера жених твой приходил. А тебя дома не было. Он мимо проезжал, телефон у него сел, не смог позвонить тебе. Целый час под дверью простоял. Ждал тебя. Сильно любит, видать, — старушка провела рукой по седым волосам, собранным в тугой пучок и, выйдя из подъезда, сощурилась от яркого солнца.
— Гарик? — недоверчиво спросила Яна.
— А кто ж еще? Иль у тебя другой появился? — улыбнулась соседка, оголяя желтоватые зубы. — Сейчас у вас молодых все быстро делается. Захотел — сошелся, захотел — развелся.
Яна провела старушку до магазина и, распрощавшись, вышла со двора. «Улица Клыкова» прочитала она вслух, чтобы запомнить адрес, как вдруг поняла, что не знает, куда идти. Яна совершенно не помнила свой настоящий адрес, в голове не всплывала картинка с настоящим домом, настоящей комнатой.
«Что же делать?» — Яна невольно облокотилась на рядом стоящий столб и почувствовала, что усиленно дышит от недостатка воздуха в груди.
— Вам плохо? — смуглый парень подхватил Яну и отвел в тень, усадив на скамейку.
— Спасибо, — еле слышно произнесла она, будто все силы разом покинули ее.
— Может, воды? — парень достал откуда-то из-за спины бутылку, протянул Яне.
— Нет, спасибо, — замотала она головой. — Извините, а вы не подскажите, где я нахожусь?
Парень в недоумении поднял брови, огляделся вокруг.
— Улица Клыкова. А вам вообще куда надо?
Яна только открыла рот, чтобы начать говорить, и поняла, что не знает какой дать ответ.
— Вот ты где, — из-за угла дома появилась девушка в футболке с надписью «элистинка».
«Элистинка», — мысли с бешеной скоростью проносились в голове, — Конечно же, элистинка... Я в Элисте, — выдохнула Яна.
Молодые люди, спросив, не нужна ли помощь, и получив отрицательный ответ, скрылись из виду. Яна посидела некоторое время и побрела вдоль улицы, заглядывая в окна и в лица людей в надежде увидеть знакомого человека. Серые панельные пятиэтажки сменились желтыми кирпичными новостройками, затем перешли на маленькие особняки. Вдалеке сверкая золотой крышей, возвышался буддийский храм. Яна ускорила шаг, желая поскорее очутиться вблизи этого невероятно красивого сооружения. Ворота с причудливыми краями крыши, устремленными вверх, поражали яркостью и буйством красок. Яна стояла изумленная перед величественным храмом, рассматривая многочисленные пагоды со статуями, расположенные вокруг храма. Ниспадающий водопад приятно журчал, умиротворял и без того расслабленную душу. Яна последовала примеру впереди идущих людей, покрутила буддийские барабаны с мантрами и, обойдя храм, вошла внутрь. В большом зале, украшенном бесчисленными фресками, восседал огромный золотой Будда. Яна разулась и ступила на шершавый палас. В центре зала напротив друг друга сидели ламы и, раскачиваясь вперёд-назад, напевали молитву. От запаха благовоний с непривычки стало щипать в носу. Яна, заметив пустую низкую лавку у стены, тихонько прошмыгнула между людей и расположилась там, спрятав под себя ноги. Расслабляющая атмосфера, царящая в храме, пришлась ей по душе. Яна закрыла глаза и попыталась понять, кто она и как ей жить дальше. Мысли исчезли, словно молитва, разносящаяся по залу, выбила их из головы напрочь.
Бом. Монах ударил в барабан большой кожаной колотушкой. Яна вздрогнула, в онемевших от сидения ногах забегали мурашки. Взгляд невольно опустился на подол платья. Любимое сочетание — черно-белые вертикальные полосы на ткани и ярко-красная сумочка — радовало глаз.
«Значит, комната моя и квартира моя», — то ли убеждая себя, то ли спрашивая, подумала Яна.
*
Лидия отворила дверь и вошла в темную комнату. За столом посреди каморки сидела пожилая женщина в черном балахоне. Заметив гостью, она указала на стул, зажгла несколько свечей на полке у стены. Лидия неуверенно поздоровалась и присела на край табуретки.
— С каким вопросом ты ко мне пришла? — женщина пристально посмотрела на Лидию.
— Я... У меня... Пропала дочь. Пожалуйста, помогите мне найти ее.
Женщина закрыла глаза и начала трясти головой. Взметнулись золотистые с рыжеватым отливом редкие волосы. Несуразные сережки с огромными черными камнями в отвислых мочках задвигались в такт движений. Лидия, застыв от удивления, не отрывала взгляда от гадалки, которую ей посоветовали как самую лучшую в городе.
— Я не вижу твою дочь в нашем мире, — гадалка резко распахнула глаза.
Лидия вздрогнула, рот открылся, замер от нехватки слов и сил.
— Жива она. Не переживай ты так. Только не здесь. Вне моей досягаемости, — гадалка нахмурилась, на лбу зашевелились глубокие волнистые морщины.
— Где же она тогда? — Лидия поджала губы в тонкую белую линию.
Гадалка, не ответив на вопрос, снова впала в транс. Она долго крутила головой, словно билась в экстазе. Ее волосы походили на клубок рыжих змей, извивающихся и скручивающихся. Лидия думала о дочери. В последнее время ни о чем другом она думать не могла. Образ Яны заполнил воспоминания всей жизни. С исчезновением дочери в груди словно образовалась брешь, дыра. Сосущая пустота неутихающей боли не давала свободно дышать, жить, поглощала в черный разрушающий сознание мир.
— Твоя дочь молчит, не отзывается. Я буду звать ее. А ты пока иди, — гадалка, не открывая глаз, массировала руками голову.
— Когда мне прийти к вам? — Лилия с блестящими от слез глазами умоляюще смотрела на гадалку.
— Ты сама поймешь. Я позову тебя.
Лидия кивнула и, тихонько поднявшись со стула, обиженно зашаркала прочь.
*
Дверной звонок залился птичьей трелью. Яна отбросила в сторону документы, рассматриванием которых занималась и впустила Гарика в квартиру.
— Ты как? Заболела, что ли? — Гарик обнял Яну, наклонился, чтобы поцеловать в губы.
— Да, — отстранилась она, — Не подходи, а то заражу.
— Я не боюсь заразиться. С удовольствием посижу на больничном вместе с тобой.
— Не стоит. Послушай, Гарик, раз уж ты пришел, давай поговорим, — Яна прошла на кухню, села за стол, скрепив руки замком на коленях.
— Что случилось? — Гарик опустился на стул, оказался напротив лица невесты.
— Давай расстанемся.
— Опять двадцать пять, Ян. Ты серьёзно? За последние полгода мы расставались раз десять, — Гарик возмущенно жестикулировал, чесал широкие брови.
— Я серьезно. Я меня проблемы со здоровьем. Ты же знаешь. Сегодня я снова все забыла.
— Но сейчас ты же все вспомнила. Ты знаешь кто я, зачем пришел. Я люблю тебя.
— Тебя-то я помню. Представляешь, сегодня я забыла свой дом, соседку, даже то, что живу в Элисте и то забыла.
— Почему тогда решила расстаться со мной?
Яна замешкалась, она боялась обидеть Гарика, подбирала слова, чтобы не задеть его чувств.
— Ты классный...
— Вот только давай без прелюдий. Говори как есть, — Гарик пристально смотрел на Яну, отчего она не смела отвести взгляд.
— Я не люблю тебя, — выпалила она.
Как это случилось, Яна сама не понимала. Еще полгода назад они собирались играть свадьбу, выбирали ресторан, заказывали платье. А потом что-то изменилось. У Яны исчезла не только память, но и любовь, только в отличие от любви память постепенно восстанавливалась.
— Ты до сих пор обвиняешь меня в том, что случилось? — Гарик встал, подошел к окну, отвернулся.— Там не было моей вины... Это несчастный случай.
Яна молчала, ее ничего не выражающий взгляд устремился в пустоту.
— Ладно, я понял. Если вдруг ты изменишь свое решение. Когда у тебя снова исчезнет память, и ты будешь думать, что мы вместе, то звони. Я снова приму тебя, будто ничего и не было, — Гарик натянуто улыбнулся и ушёл.
Яна выдохнула с облегчением, разговор с бывшим женихом дался с трудом. Она понимала, что поступает некрасиво, но внутренний голос твердил обратное.
Вечером Яна выбралась за продуктами, в подъезде столкнулась с соседкой Болхой Санджиевной. Память вернула из небытия прежнюю жизнь Яны, и она с уверенностью могла спросить у соседки, как поживает ее кошка Тося.
— Тебе уже лучше? А то с утра ты была сама не своя.
— Все хорошо. Извините, что утром так вышло...
— Мне старой полезно ходить,— улыбнулась соседка. — Нечего расслабляться. А ты не стесняйся. Если вдруг поговорить хочется, заходи. Я-то все понимаю, после того, что произошло тебе трудно...
Соседка многозначительно кивала, словно этими кивками пыталась поддержать Яну.
«Почему меня сегодня все жалеют? Это из-за провалов в памяти или они знают то, о чем не знаю я?» — Яна бродила по темнеющим улицам, пытаясь разобраться в своей жизни.
*
В этот раз Лидия вошла в комнату к гадалке намного уверенней. Как только в голове послышался голос, несчастная мать, не мешкая, отправилась на зов.
— Дочь твоя в другом мире находится. Мир этот похож на наш, словно двойник. Как ее оттуда высвободить, я не знаю. Знаю лишь, что непросто ей там. Тяжело на душе, сомнения раздирают, нет спокойствия, — гадалка смотрела попеременно то на Лидию, то на подрагивающее пламя свечи перед собой.
— Что же делать? Я на все готова, только помоги. Умоляю,— Лидия смахнула со щеки слезу и вопросительно посмотрела на гадалку.
В комнате разлилась тишина. Повторилось представление, в котором гадалка снова вошла в транс. На этот раз она задействовала руки, шевелила пальцами с огромными перстнями. Двигалась будто в шаманском ритуальном танце, было в этом что-то звериное, дикое, чуждое Лидии. Она с трепетом и волнением наблюдала за движениями гадалки, ожидая, что скажет та в конце.
Гадалка резко встряхнулась, как собака, которую окатили водой и медленно заговорила:
— Я могу отправить тебя к ней, в ее мир. Но это будешь не совсем ты. Я временно посажу тебя в чужое тело. Ты сможешь увидеть свою дочь, поговорить с ней, рассказать о себе. Вот только как вернуть ее я пока не знаю. Если ты согласна...
— Я согласна, — протараторила Лидия.
Гадалка объяснила, что найдет подходящего человека, близкого к Яне и подсадит в его тело Лидию. Поиск нужного человека снова проводился через транс. От напряженного ожидания Лидия заламывала пальцы, то и дело посматривая на бесноватые танцы гадалки.
— Нашла! — внезапно крикнула она, — Скорей, наклони голову ко мне.
Лидия незамедлительно повиновалась. Руки гадалки обхватили ее голову и массирующими движениями плавно скользили по волосам.
— Расслабься, — по-змеиному зашипела гадалка, глубже закапывая пальцы в волосах Лидии.
*
Яна, взглянув на набухшее низкими тучами небо, заскочила в магазин у дома. После работы ей хотелось посидеть за просмотром интересного кино с пачкой чипсов или семечек и бутылкой Ипатовского грушевого. Женщина в грязном переднике долго искала нужные товары, а потом и вовсе чуть не заснула, когда считала сдачу. Яна уложила купленное в пакет, как продавщица вышла из-за прилавка и кинулась ей в объятия.
— Яночка, доченька, наконец-то, милая, я тебя нашла, — несвойственным ей жалобным голосом пропела продавщица.
— Да что с вами? — отстраняясь, возмутилась Яна, — отпустите меня.
— Доченька, это же я, твоя мама. Посмотри на меня. То есть, я не совсем твоя мама. Ты должна мне поверить, — женщина смотрела на Яну с мольбой в глазах.
— Извините. Вы, наверное, не в себе. Вам нужно взять выходной и отдохнуть, — Яна развернулась и вышла на улицу.
Продавщица бросилась следом, хватая Яну за руку.
— Да отстаньте вы от меня, — разозлилась она, отмахиваясь от женщины как от назойливой мухи.
Дождь ронял на землю тяжелые редкие капли. Яна, не оглядываясь, быстрыми шагами направлялась к дому. Странная продавщица не выходила из головы. Мысли путались, обгоняя одна другую. Вытерев крупные капли дождя с лица, Яна обернулась, чтобы посмотреть где сумасшедшая женщина. В это время ливень серой стеной обнял крыльцо магазина, размыв очертания стоящего на ступеньках человека.
«Черт с ней», — подумала Яна и перепрыгнула через быстро расползающиеся по асфальту лужи.
Откуда-то издалека, словно из закрытой коробки донесся крик.
— Яна! Доченька!
Голос казался знакомым, но в то же время чужим, холодным. Яна стояла под бетонным козырьком подъезда и смотрела, как к ней бежит, шлепая по лужам, продавщица.
— Что вам от меня надо? — не сдерживая раздражения, спросила Яна.
— Я твоя мама. Я хочу забрать тебя отсюда. Это не твоя жизнь. Ты не должна здесь находиться, — Лидия в теле продавщицы смотрела дочери в глаза.
— Давайте я вызову вам скорую. Вы точно не в себе, — Яна открыла сумочку, чтобы достать телефон.
— Поверь мне, пожалуйста, я твоя мама. Яночка, милая, — в срывающемся на крик голосе продавщицы звучали отчаяние и горечь.
Капли дождя струйкой стекали с волос на плечи Яны. Она стояла с телефоном в руках и смотрела на женщину в растерянности. Отчего-то ей вспомнилось свое прежнее состояние, когда память покидала ее, приносила душевные страдания и неудобства. Яна решила, что эта несчастная женщина тоже находится в таком положении, которое сама пока не понимает. Яна сбежала от навязчивой продавщицы, при этом чувствовала себя виноватой в том, что не смогла помочь, быть ее дочерью.
Ночью Яну мучила бессонница. Мысли накатывали одна за другой, не оставляя разум в покое. Только под утро, когда первые рассветные лучи прокрались в окно, Яну окутал тревожный сон. Мерещились безликие панельные пятиэтажки, вязы с просвечивающей листвой у подъездов, старушки, лузгающие семечки на скамейках— все медленно вращалось, пока Яна не оказывалась на дороге, где видения резко обрывались и наступала темнота.
Головная боль с утра лучше, чем потеря памяти, подумала Яна и запила зеленую таблетку стаканом воды. На работу идти не хотелось. Яна позвонила коллеге в офис, предупредила, что опоздает. Наскоро позавтракав, она решила заехать к бабушке, дом которой ей снился в кошмарном сне.
Яна вышла из подъезда, настороженно обогнула магазин и покинула двор. Чувствовалась приятная утренняя свежесть перед жарким днем. На остановке толпился народ, высматривая нужный автобус. Яна заскочила в «пятерку» и, доехав до конечной, оказалась почти у самых домов из своего сна. Купленные в ближайшей лавке хлеб, молоко и фрукты болтались в авоське. Яна остановилась у подъезда бабушки, над головой шумели вязы, сквозь редеющую листву которых просвечивалось синее небо. Бетонный козырек подъезда со свисающими застывшими каплями гудрона, порос сорной травой. А у скамеек все так же, как и в детстве стояла обколотая бетонная урна для окурков. Когда-то Яна жила в этом доме, играла на детской площадке, ходила в школу через два дома, только тогда все не казалось таким старым и унылым. Яна глубоко вздохнула и поднялась по рассыпавшимся ступенькам, позвонила в домофон. Она не сразу узнала бабушку в хромой старушке с мутными от старости глазами.
— Вам кого? — не признав Яну, спросила она.
— Бабуль, это я, Яна, — робко произнесла внучка, почувствовав стыд за то, что не навещала старушку.
— Ах, Яночка, — бабушка всплеснула руками, принялась обнимать внучку.
Шаркая разбитыми ревматизмом ногами, старушка провела Яну на кухню, засуетилась над столом. Стариковские глаза, полные слез, всматривались в повзрослевшую внучку, будто пытались найти детские черты милой девочки Яны. В квартире пахло домашними цветами и кошкой, хотя кошки Яна, как ни приглядывалась, не находила.
— Как ты поживаешь-то? Совсем взрослая стала. Невеста, — поставив пузатую кружку с чаем перед Яной, спросила бабушка.
— Все хорошо. Работаю. Универ в прошлом году закончила.
— Как мама? Где-то полгода назад она забегала ко мне, приносила лекарства.
— Мама? — удивленно спросила Яна и задумалась.
Вопрос поставил ее в тупик. О маме она не вспоминала давно, уже и вспомнить не могла, когда в последний раз видела мать. Бабушка, не заметив, что внучка замешкалась, принялась говорить о своем худом здоровье, о том как ей было плохо, когда родители Яны развелись, и мать увезла Яну. Отец сильно пил, пока не умер от пьянки, оставив больную мать одну на попечении у государства. Яна навещала бабушку несколько раз, но всегда ненадолго, вскользь, словно торопилась и совсем не соскучилась. Яна молча слушала бабушку и чувствовала себя виноватой за то, что не пришла сюда раньше. Уходила с тяжёлым сердцем, обещала, что скоро придет, принесет свою фотографию.
После работы Яна не рискнула заходить в магазин у дома, решила забежать в супермаркет на углу улицы. На входе она столкнулась с парнем, лицо которого показалось ей знакомым.
— Привет, — неосознанно выскочило у Яны.
— Привет, — отозвался парень, нахмурив брови, словно вспоминая откуда мог ее знать. — А-а, мы же живем в одном дворе, да? Вам на днях было плохо.
Яна кивнула, память мгновенно восстановила события прошлых дней.
— Спасибо, — робко улыбнулась Яна. Щеки порозовели то ли от смущения, то ли от стыда.
Внезапно парень изменился, взгляд стал серьезным, устремился прямо в глаза Яне.
— Яночка, доченька, — басом пропел он, — это я, твоя мама.
–Что? Опять? Что за бред? — Яна развернулась, чтобы поскорее уйти, но парень схватил ее за руку.
— Пожалуйста, выслушай меня. Прошу.
— Отпусти. Иначе закричу, — припугнула Яна, выдергивая кисть.
— Нет, нет. Пожалуйста, — доносился удаляющийся крик.
Яна убегала, не оборачиваясь, не сбрасывая скорости до самого подъезда, в котором натолкнулась на соседку.
— Что случилось? С тобой все в порядке, девочка моя?
— Я... Да... Там... Со мной что-то странное творится, тетя Болха, — Яна не в силах сдержать слезы, кинулась на грудь соседке.
— Ах, милая моя, что с тобой? — Болха Санджиевна обняла Яну, ласково погладила по голове.
Яна сидела на диване в маленькой гостиной соседки. Стена напротив темнела телевизором с одной стороны и старинным деревянным комодом с тяжёлыми широкими ящиками с другой. Болха Санджиевна вошла в комнату и протянула Яне стакан с водой. Следом за ней забежала рыжая кошка, прыгнула на диван и, свернувшись калачиком, спрятала нос в пушистой шерстке. Яна погладила пушистика и принялась рассказывать соседке о людях, проявляющих к ней странный интерес. Упомянула встречу с продавщицей и парнем из супермаркета, поделилась переживаниями, связанными с потерей памяти. Болха Санджиевна мрачно покачала головой и сказала:
— Тебе надо пойти в церковь и поставить свечку за упокой, по-моему, у вас это так называется. Я тоже в хурул схожу на поминальный молебен. Помолюсь за маму твою. Хорошим человеком она была...
— Как это? Вы хотите, чтобы я свечку маме поставила? — Яна вскочила с дивана, уставилась на соседку.
— Раз она к тебе приходит через других людей, значит, надо помолиться.
— Как можно? Она же живой человек! Что вы несете? — Яна выбежала в коридор, распахнула входную дверь.
— Девочка моя, ты что? Матери твоей нет уж полгода. Зимой схоронили-то, — выйдя в подъезд, крикнула в спину Яне соседка.
Яна застыла на пороге своей квартиры. Ужасающая реальность содрогалась в ее сознании. Полгода в неведении, во тьме. Яна на автомате прошла на кухню, плюхнулась на стул. Соседка прошмыгнула следом, прижала Яну к своей груди, и не отпускала, пока та вдоволь не наплакалась. Затем поставила на огонь чайник и присела за стол. Яна молча перелистывала воспоминания, всплывающие друг за другом в голове, глядя в пустоту перед собой. Она держала руки под мышками, словно замерзла, не заметив, как перед ней появилась кружка с горячим чаем. Соседка сидела, не говоря ни слова, точно боялась спугнуть воспоминания, обрушивающиеся на Яну. В тишине неожиданно заурчал холодильник. Яна вздрогнула и закивала Болхе Санджиевне.
— Я все вспомнила. Про маму. Про аварию. Про Гарика. Это он отвез маму с лекарствами к бабушке, а потом на обратном пути столкнулся с другой машиной. Я обвиняла Гарика за то, что он был за рулём. Почему я об этом забыла? Странно.
— Ты очень горевала. Все никак не могла поверить, что она умерла. Наверное, тебе было легче просто забыть о ней. Вот твой мозг и отключил память, — соседка подлила в кружку Яне горячего чая и присела.
Они еще долго сидели на кухне. Яна вылавливала из закоулков памяти потерянные обрывки, собирала их в понятные пазлы. Даже ночью сон превратился в бесконечный поток воспоминаний. Память, работающая на полную мощность, возвращала Яне из своих самых отдаленных глубин кусочки того дня, когда погибла мама.
Под утро Яна проснулась от ноющей боли в груди. Болело сердце, разом почувствовавшее всю горечь потери. Яна уткнулась лицом в подушку и зарыдала. Вспомнилась продавщица в магазине, говорившая с интонацией мамы, парень из супермаркета, так хотевший ей что-то сказать, передать. Яна жалела, что не выслушала их, не поговорила с мамой, пусть и в чужом теле. Она решила не ходить в церковь, пока снова не столкнется с человеком, который окажется проводником в мир усопших. Ей казалось, поставь она свечку, возможность мамы вернуться в этот мир исчезнет навсегда.
Каждый вечер Яна бродила по улицам, заглядывала в лица людей, искала в них знакомые черты и расстраивалась, приходя домой в пустую квартиру, никого не встретив. Мама, будто потеряв всякую надежду на разговор, пожелала скрыться, оставить дочь в покое.
Едва окна многоквартирных домов залились желтоватым уютным светом, Яна свернула к дому. На скамейке, поглаживая рыжего кота, сидела Болха Санджиевна.
— Яночка, как ты? Сходила в церковь?
— Э-э-э. Нет, на работе завал, — соврала Яна.
— А я в хурул сходила сегодня. Бог-то он один. Помолилась за твою маму, чтоб душа ее успокоилась.
— Зачем? — неожиданно вскрикнула Яна. — Она же теперь не придет. Ну кто вас просил? Как же мне теперь с ней встретиться?
Яна невольно опустилась на скамейку, по щекам покатились слезы отчаяния.
— Не переживай ты так, — успокаивала соседка. Но Яна будто не слышала ее, замерла, застыла, отстранилась от мира невидимой стеной неприятия. Ничто не существовало вокруг нее, пока издалека не донесся жалобный голос соседки.
— Яна, доченька, это я, твоя мама. Ты слышишь меня, родная моя?
Яна повернулась к Болхе Санджиевне. Та со слезами на глазах протягивала к ней руки и улыбалась. Улыбались глаза, да и вообще все лицо, каждая морщинка растягивалась в улыбке.
— Мама? — Яна кинулась обнимать соседку, для нее теперь это был самый родной человек, который выпал из ее жизни на полгода. Они сидели, не расцепляя объятий. Каждая боялась, если отпустит, потеряет любимого человека навсегда. Яна радовалась, что наконец встретила маму. Мама говорила, что нужно найти способ, как Яне уйти в мир мамы.
— Ты хочешь забрать меня с собой? — отстранилась Яна, неожиданно всерьез осознав слова матери.
— Без тебя мне очень плохо. И тебе без меня тоже. Это не наш мир. Пойдем со мной, доченька.
— Нет, — Яна резко встала, выставила перед собой руку. — Если ты меня любишь, ты должна понять, что я хочу жить. Хочу семью, детей. Я всегда буду помнить о тебе, мам. Пожалуйста, дай мне возможность пожить, а умереть я еще успею.
— Умереть? — мама удивленно вскинула брови.
— Да. Ты ведь умерла полгода назад. Я думала, ты хочешь забрать меня к себе.
— Я умерла? — глаза матери забегали в растерянности. — Я... Я ничего не помню... Странно. Значит, жизнь после смерти существует, раз я живу в другом мире. Ты не бойся, я больше не буду звать тебя к себе, — мама встала и протянула руку.
Яна обняла маму. В груди все сжалось от щемящего чувства одновременно любви, счастья и потери.
— Ах, девочка моя, ты снова переживаешь о маме? — Болха Санджиевна погладила Яну по голове.
— Да, я завтра пойду в церковь, — решительно сказала Яна, освобождаясь от объятий соседки. — Все в нас будет хорошо. И у меня, и у мамы.
— Вот и правильно. Ты домой идешь? А я еще, пожалуй, посижу. Голова кружится. Такое чувство, как будто меня закрыли в тесной комнате, не давали дышать, а теперь резко выпустили.
Яна любезно предложила вызвать скорую, но соседка отказалась.
С фоторамки на комоде улыбалась счастливая Яна. Ей только вручили диплом об окончании университета, и мама сразу запечатлела момент на телефон.
«Пожалуй, эта подойдет», — Яна уложила фотографию в сумку и захлопнула дверь.
— Решила прогуляться? — соседка сидела на скамейке у подъезда и гладила кота.
— Да, хочу навестить бабушку. Я ей обещала.