Уроки классики

               
—  Праба, завтра нас Литерша ведёт в ТЮЗ на классику. Что бы надеть, как думаешь? Форма до тошноты надоела!
— Опять ты кличку к учительнице литературы и ко мне приладила! Ну, что за Праба? Пробка, прошлая раба, какое-то неуважительно звание…
— Ой-ё-ёй! Сразу обиделась, барыня моя Нина Романовна! Не буду же я так длинно звать: пра-ба-буш-ка! Язык можно сломать!
— А раньше как звала? Бабулёнок, Бабуся, Бабочка… 
— Раньше мы с тобой маленькими были, теперь постарели и ты, и я. Тебе, ужас просто!.. почти семьдесят лет! А мне целых пятнадцать. Так жизнь летит! Ну, что ты хихикаешь? Ладно, Бабусёнок, давай по делу. Советуй.
— Насколько я правильно поняла, ТЮЗ – это Театр юного зрителя… Там подростки будут… Так, главное, хоть на пару часов забыть о джинсах, ещё и тёртых, ещё и с дырками! Сашунь, не кривись, пожалуйста! Надень свой тёпленький шерстяной сарафан, а под него или белую блузку, или серую водолазку. Обе вещи с тёмно-красным хорошо сочетаются.
— Так, всё понятно. Это мы с мамой обсудим. Там в спектакле перерыв бывает, антракт называется, все бегут в буфет…
— Понятно. Вот, денежка на перекус.
— Спасибо. Неплохо. Дай, поцелую. Нам про писателя Грибоедова Литерша рассказала, представляешь, его убили! А что за комедия «Горе от ума»? Очень смешная?
— Есть там смешное, но… Это произведение в стихах.
— В сти-ха-ха-хах! Это уже смешно. Мы в девятом классе будем эту вещь изучать в первом полугодии, хорошо, может, и читать летом не придётся!
— Если не придётся, будет очень жаль.
— Чего это?
— Текст автора и постановка – вещи разные. Ладно, потом поговорим, когда будет что обсудить. 
Вернулась с работы мама, Нина Романовна начала накрывать на кухне стол, присушиваясь к щебету в спальне. Скоро в раме двери появилась Саша в… красном шерстяном сарафане и светло-серой водолазке.
— Твоя взяла, бабулёнок. Мама тоже одобрила.
Нина Романовна спрятала торжествующую улыбку.
— Переодевайся, зови маму за стол, будем ужинать. Папа снова пропадает на работе, конец года, отчёты…
Послезавтра они ужинали вдвоём: Саша и Нина Романовна. Родители ушли в гости.
— Бабуля, как-то странно… Совсем другой век, а всё, как у нас…
— Ты про спектакль? А что «как у нас»?
— Вот, понимаешь, приехал этот Чацкий, зашёл в дом, так хата какая-то – никакой красоты. Лавка деревенская, стол простой… А Чацкий этот, господин называется, ещё где-то странствовал… так вот он в огроменных серых валенках, в тулупе и в шапке, какие раньше деды носили, с завязками на ушах. Тут Софья выбегает, бросается ему на шею, виснет прямо на нём и даже не стыдно ей, что она в одной короткой ночнушке, не противно на тулупе виснуть… И там так всё перепутано! Бабуля, никто никого не любит! То Софья с Чацким целуется, прямо сама навязывается, то Мочалин этот с ней… Даже не понятно, что им всем надо? Отец Софьи какой-то сплетник! Бабуля, такая дрянь этот спектакль! Всё, как в сериалах.
Нина Романовна задумалась, потом тяжело вздохнула.
— А стихи? Как тебе текст?
— А стихи складные, есть такие интересные строчки… Я не запомнила, но слушала, понимала… История тоже, показалось, интересная, это общество, люди другие вроде бы, но и сейчас таких полно…
— А знаешь, Сашок, возьмись-ка и прочитай эту пьесу сама, не торопясь, внимательно. Конечно, летом.
— Нет, бабуля, я на этих каникулах почитаю. У нас есть эта книга?
— Есть, моя умница. Ещё моя, совсем старенькая.
— Отлично! Ты мне найди её.
— Легко найду. Почитаешь, и мы потом ещё поговорим, если со мной…
— Даже не думай! Не смей, бабулёнок мой! Я так тебя люблю!
Ещё не поздно, но за окном густой тёмно-синей краской разлилась осенняя тьма. Её жёлтым маслянистым кругом расплавлял уличный фонарь. Над кухонным столом склонились две головы – девочки-подростка и старой женщины, и, если бы кто-то взглянул на них, сразу бы понял, что они родные, любимые и любящие, полные доверия и взаимопонимания.