Это произошло в той самой стране, где ещё бедность отнимает ботинки у людей, которых сможет догнать. Она хорошо бегает, и далеко не каждый может убежать от неё.
Именно там жил мальчик по имени Вирс. Он был таким бедным, что никогда не носил ботинок, будто бедность привязала его к своему подолу с самого рождения.
Вирс был необычный мальчик, он чувствовал природу, видел ее красоту и страдания. Он часто ходил на берег океана и рисовал маленькими камушками на огромных булыжниках различные картинки, что нашептывал ему ветер. Чаще всего эти картины видели птицы, что летали возле берега и кричали: “Да-да-да, красиво! Как точно он поймал волну!” Океану тоже, видимо, по сердцу было, как мальчик изображал его в своих произведениях, потому что каждый прилив забирал картины с собой.
Однажды, когда Вирс рисовал на груди большого валуна, маленькие босые ножки ступили на теплый булыжник. Это была девочка в зеленом платьице. “Какие красивые картинки!” - произнесла она, смотря на изображения на камнях. “Как тебя зовут?” “Меня зовут Вирс”, - чуть стесняясь, ответил мальчик. “А меня Люси”, - сказала девочка. Так познакомились Вирс и Люси, маленькие дети, что не знали и не замечали, что у них не было обуви. Они бегали по теплым лужам города, приходили на океан, рисовали картинки на больших валунах и были счастливы.
Так пролетело их детство, и пришло время идти в школу. За эти годы внутри дома, в котором Вирс жил с дедушкой, денег больше не стало. Старичок сходил к башмачнику и попросил у того обрезков кожи, из которых и слатал, на сколько позволяли ему зрение и знания, парочку башмачков. Башмаки получились ладные, но все же на них были видны швы и заплатки.
Родители девочки купили ей новые туфельки, аккурат по ее ножке. На туфельках были вшиты кожаные цветочки с листочками. Одним словом, надев эти туфельки, девочка была похожа на маленькую принцессу.
Вирс один раз сходил в школу и перестал рисовать, ведь шёл он в школу как на Пасху, а возвращался как с похорон. Придя в школу, ребята начали подсмеиваться над его обувкой. Девочка, чей образ он так часто изображал в своих картинах, сделала вид, что не знает его. Мальчик в слезах и с разбитым сердцем убежал домой. Прибежав в свою лачужку, он ругал своего дедушку за то, что тот смастерил ему такие уродливые башмаки:
- Лучше бы ты намотал мне на ноги онучи, а не эти, шитые-перешитые бачищи, - кричал сквозь слезы мальчик.
- Что смог, то и смастерил, - оправдывался дедушко, - Прости меня.
И они оба плакали.
На следующий день в школу мальчик не пошел, а вместо этого он направился в лавку местного башмачника. Вирс долго крутился возле витрины, высматривая себе парочку новых туфель, затем быстро зашел внутрь и, улучив момент, стащил красивые кожаные туфельки с медной пряжкой, закинув их к себе за пазуху. Это заметил башмачник, покачал головой, но ничего не сказал, лишь закрыл за ним дверь, а бедность, смотря на это из-за угла, радостно ликовала.
Прибежав домой, мальчик сразу же спрятал украденные башмачки, дабы дедушка не увидел их. “Завтра я надену их, и тогда Люси вернется ко мне!” - шептал мальчик, закрываясь старым одеялом. “Она обязательно подойдет ко мне, возьмет меня за руку, и мы снова пойдем гулять на океан! Она просто не увидела, не узнала меня вчера…”
На следующий утро Вирс попробовал надеть новые башмаки, но они не налезали на его ногу. Только с невероятным трудом, смазав пятки китовым жиром, натянул он их на свои ножки. Башмаки,будто сжали его ступни тисками, но делать уже было нечего, и он пошёл в школу, превозмогая боль.
Через несколько часов его ноги превратились в одну большую мозоль. Придя в школу, он прихрамывал, переходя из класса в класс, а ребята пуще прежнего потешались над ним. “Смотрите-смотрите! Он надел маленькие туфельки!” - кричали они. “А ноги-то, как у гуся!” - поддакивали другие. “Денег не было, вот и купили туфли подешевле!” Вирс держал обиду внутри, но когда он увидел Люси, сидящей за одной партой с толстым мальчиком в лакированных туфлях, он не выдержал: слезы хлынули из его глаз, он убежал домой. Только океан знает, что было солонее - волны океана или слезы мальчика.
Прибежав домой, Вирс закинул башмаки в угол. “Я не сдамся! Не сдамся!” - кричал он в пустоту комнаты. “Завтра же я возьму размером больше” - твердо решил он, стуча себя в грудь, надеясь успокоить вырывающееся птичкой сердце.
Дедушке хотелось утешить своего внука, но он ничего не мог сделать, ведь старость уже не позволяла ему работать и, обнимая, ночевала с ним в одной постели.
На следующее утро мальчик снова пошёл к башмачнику. Бедность сама открыла ему дверь в обувную лавку. Он проделал все то же самое, только теперь, взяв впопыхах башмачки побольше.
На следующий день, придя в школу, ступни мальчика то и дело выскальзывали из больших башмаков, а грязные ножки без носков пытались спрятаться от насмешек толпы. Дети, сыплющимися на пол монетками, отчеканивали колкости пуще прежнего, а Люси за ручку шла с кем-то другим. Вирс снова бежал домой униженный и опустошенный… На этот раз он не плакал, слез больше не осталось.
Придя в дедову лачугу, он начал молиться Богу, совсем так, как когда-то в детстве его учила мама. Внезапно Бог услышал его и явился перед ним в образе того самого башмачника, лишь одетого в белые одеяния.
- Ты должен вернуть, то что взял, - сказал ему Бог. - Ты желаешь чужого, от того твои несчастья.
- Почему все так? - похныкивая спросил мальчик.
- Оттого, что это лучше для тебя. Придя ко мне, каждому я даю обувку. Если же ты забегаешь ко мне и крадешь чужие башмачки, то ты будешь страдать, потому что они были сшиты не на твою ногу…
- Да, я понял… Но я люблю Люси, ту девочку, которую я рисовал на камнях.
- Это тоже, что и с башмачками. Она не для тебя. Взяв чужую жену, ты не будешь счастлив. Нужно найти свою…
- Почему я никак не могу убежать от бедности? - вопрошал ребенок.
- Будь честным и становись умнее, и тогда бедность не догонит тебя. Она не любит соревноваться с мудрыми.
- Хорошо, я обещаю, - прошептал мальчик из-под кровати, забравшись туда от испуга.
Вирс уснул, а на следующий день вернул все башмаки в лавку. Он вышел оттуда с чистым сердцем, ему хотелось быстрее возратиться домой к своему дедушке, чтобы обнять его и попросить прощения. Он побежал так быстро, что бедность уже никогда не могла угнаться за ним.