Ольга почти бежала по дороге. Подгонял морозец: хоть и небольшой, но за нос и щёки пощипывал. Не захотела остаться на ночь в общежитии, поспешила домой. Там мама ждёт, скучает. Ничего, для неё три километра дороги привычное дело. Вот уж только лесок осталось пройти, а там и село будет видно. Лесом, правда, темновато идти, но не впервые же… Каждую неделю почти на выходные домой после работы спешит. Сегодня подзадержалась: обсуждали, как Новый год будут встречать. Обсуждали-обсуждали, а в итоге всё равно решили как всегда: в общежитии ёлку поставят, проведут возле неё хоровод, споют две-три песенки и разойдутся по комнатам. В комнатах компании поменьше и застолье повеселее.
Мысли Ольги прервал треск обломившейся за спиной сухой ветки. Оглянувшись, не увидела никого, только на снегу выделялась тёмной полосой упавшая ветка. Вокруг нет следов. Что это? Она вроде бы не задевала ветвей. Может, птица какая сидела да взлетела, когда она подошла. Только не слышно было и взмаха крыльев. Да ну: нашла, чего пугаться!
Но страх уже забирался внутрь, подбирался к самому сердцу, заставляя его биться часто-часто. Девушка прибавила шагу, но теперь прислушивалась к каждому шороху, к каждому звуку. Вот показалось, что снег скрипит под чьими-то ногами. Повернулась – нет никого. Нарочито громко спросила: «Кто здесь?» Тишина… Видно, почудилось. Пошла дальше. Вот до плеча кто-то дотронулся… Вздрогнула, обернулась… Нет, это она ветку ели задела – вон качается. Опять пошла. А страх окутывает, не отпускает. Так и кажется, что вот-вот выскочит кто-то из лесной чащи и набросится на неё… Только кто может наброситься-то: больших зверей вроде медведя, кабана, волка, лося здесь не водится, а мелкие зимой все попрятались или спят в норах, в дуплах и даже просто под снегом. А всё равно жутковато.
Впереди вроде человеческая фигура замаячила. Может, тоже кому-то пришлось в дороге оказаться. Разбойники в этих местах не водятся, про убийц здесь тоже не слыхивали, даже в жутких сказках. Решила догнать пешехода. А тот словно и не спешил никуда: остановился, ель сбоку дороги разглядывает. Скоро и Ольга рядом остановилась. Перед ней стоял старик какого-то затрапезного вида: изодранный полушубок, шапка-ушанка набекрень – таких сейчас и не носят вроде. Но, по крайней мере, живой человек, не страшный.
- Дедушка, Вы тоже в село идёте? Можно, я с Вами пойду? Что-то стрёмно мне стало, - обратилась девушка к старику.
- А чего стрёмно-то? До полуночи ещё далеко! – голос у старика был хриплый, словно простуженный.
- Да одна ведь! И темно в лесу.
- А в село-то зачем в потёмках бежишь? – поинтересовался незнакомец.
- Мама там у меня. Купила в городе ей апельсины с лимонами, вот и несу. И Вы отведайте! – Ольга, вытащив из сумки на ощупь апельсин и лимон, протянула их старику.
Тот принял угощение с некоторой опаской и сказал:
- Нет, в село я не пойду. Но, если хочешь, дружок мой – Чёрт – довезёт тебя до села. У него сани быстрые – мигом домчат.
- Конечно, хочу! – обрадовалась девушка.
Старик свистнул. К ним сразу же подкатили сани. На них восседал молодой парень. Но Ольга не спешила садиться: почему-то было боязно. Только сейчас дошёл смысл сказанного стариком. Решила сначала расспросить хорошенько:
- Вас дедушка Чёртом назвал. Почему?
Старик и парень переглянулись. Парень ответил:
- Это так – между собой, кликуха. А зовут меня Митяй!
- А почему сани у Вас сами по себе едут: ни лошади, ни собаки не впряжены?
- А ты не видишь? – удивился парень и усмехнулся. – Есть лошади. Это ты безгрешная, чистая душа.
Старик уже помогал девушке сесть в сани, успокоил:
- Не бойся, довезёт.
Затем похлопал парня по плечу:
- Смотри мне! Довези в целости и сохранности! Поезжайте!
Сани тронулись. И вскоре остановились возле села. Парень проговорил:
- Довёз, выполнил поручение Лешего, а дальше не могу ехать, пешком иди.
Ольга соскочила с саней, подала парню апельсин и лимон, сказала:
- Спасибо, Митяй! Только не поняла: кто Леший, почему в село не можешь въехать?
- Леший тебя в сани усаживал. А село жители крестом оградили, чтобы душу Меланьи нам не отдать!
Сани развернулись и умчались в темноту. Не совсем поняв сказанное, но, дрожа не то от произошедшего, не то от охватывающего опять холода, Ольга всё же дошла до дома.
Очнулась она только утром в своей постели. Открыв глаза, увидела испуганное лицо матери.
- Как ты, доченька? Всю ночь жар у тебя был. Бредила всё, лешего да чертей поминала. Под утро только успокоилась, температура спала. Видно, простыла сильно ты в дороге.
- Мам, а что с бабкой Меланьей?
- Так умерла она, два дня, как похоронили. Перед смертью попросила позвать батюшку. Ты же знаешь, что она ведьмой была. Многим людям помогла, но, видно, и грехи были. Вот и хотела исповедаться перед смертью. А на исповеди сказала батюшке-то, что возле её постели ангел и чёрт ждут её смерти, чтобы душу забрать. Помощи у батюшки просила. Вот он, как исповедал, так собрал всех сельчан. И мы трижды крестным ходом с иконой Пресвятой Богородицы вокруг села обошли. А тут и померла Меланья, отпел её батюшка. Надеемся, что ангел душу забрал. А ты поспи ещё, сил набирайся. Скоро суп сварится, тогда разбужу.