Источник: https://www.youtube.com/watch?v=exy9l6V7LSo
Р.Б. Людмила о правиле схимонахини Антонии за убиенных во чреве младенцев:
Это правило не ново, оно уже давным-давно ходит. Ещё когда Серафима Вырицкого прославляли, то батюшка Василий Швец (это духовное чадо Серафима Вырицкого и друг Кибардина, а Кибардин был советник и духовник царя). А батюшка Василий Швец родом с … [неразборчиво], а он на Псковщине служил. И он очень много рассказывал за Серафима Вырицкого, за Кибардина, за его жену Фаиночку. Но, правда, он огорчался, что Александр Трофимов (который написал книгу о прп. Серафиме Вырицком — прим.) в книге написал, что вместо слов батюшки Василия Швеца много чего сказали. Но они там почти мало что сказали — во-первых.
Во-вторых, мы приехали с одним священником, Пётр его звали, он сам с Алтая. Мы его встретили в Питере. Мы приехали к батюшке Василию Швецу. К батюшке Василию Швецу всегда люди приезжали как к старцу: много застолья, люди сидят, кушают, батюшка наставления даёт, рассказывает… И вот эти люди, которые приезжали автобусами, он их кормил-поил, они приносили имена — целые списки имён. Они молились правилом схимонахини Антонии, давали имена, и в синодик записывали. И эти списки, этих детей, привозили к батюшке Василию — батюшка Василий за них совершал проскомидию. Я видела эти списки этих людей, я сама к нему носила эти списки, приносила, за кого мы молились, кому помогали.
Батюшка Василий Швец похоронен в Псково-Печерских пещерах. Он был старцев в Псково-Печерском монастыре. Но он в монастыре не был, он был в Пскове на дачах у чад, и к нему все люди ехали, в автобусах. Он говорил: «Если я уйду в монастырь, меня закроют, и вы ко мне никто не попадёте». И частички вынимал за этих младенцев.
И этому священнику с Алтая, Пётру, батюшка ему пророчил на будущее, что он будет … [неразборчиво]. Люди когда сидели за столом, а я … [неразборчиво], и поскольку мы этого батюшку с Питера привезли, мы ему сказали: «Хочешь к старцу? Поехали». И мы с Питера на машине поехали в Псков к батюшке (там же не так далеко). И когда люди сидели, поднялся священник, я к нему поднялась, и батюшка старческим бегом (не простым!) побежал в келию. Я вижу: несёт копие, просфору, и подходит к этому иерею Петру. А я стою рядом. И батюшка говорит: «Будешь служить Литургию — всегда вынимай частичку за всех убиенных младенцев. Так делал Серафим Вырицкий, и меня учил». Как они ковыряли эту частичку — я уже не считала нужным заглядывать и смотреть. Но этот разговор я слышала! Был батюшка, иерей Пётр и я, а те люди — сидели за столом, они не знали … [неразборчиво] и что-то даёт. Вот так было.
И то, что (я в Почаеве поругалась со священником на исповеди) те младенцы в Раю — это не правда! Их священники сделали мучениками. Они — не мученики!
Вот если ты возьмёшь диск «Встреча с вечностью» — там есть такой Андрей с Вологды. Он был на мытарствах: как проходил, что видел. Вот этот Андрей, если ты смотрел внимательно, он там говорит, что: я был на таком-то мытарстве, и мне показали моих деток убиенных — мальчика и девочку, я не знал, что они у меня есть, но они в таких местах находятся — он молил Господа: их освободи, а меня оставь. Но Господь, сказал, что такого закона нет. Там так сказано, в таком духе. Они в плохих условиях. Если он их увидел, где они, — он заплакал и зарыдал, и сказал: «Господи, я пойду на их место, а Ты их освободи!», — то как они могли быть в хорошем месте?
Всё вот это было, я уже Ионе всё сказала. Мы побыли в келье, он нас помазал, благословил, и мы с это Анной ушли, пришли к матушке, это было в подъезде. А матушка говорит: «Ну что, Анна, батюшка хоть тебя вразумил. Сколько будешь Людмилу клевать?» (ну она по-украински говорила). За то клевала, что я проповедовала правило, и где бы ни была, всем говорила: вот, муж разошёлся, дети пьют… а я говорю — причина — аборты! Почитайте акафисты — это неплохо! Псалтирь — неплохо! Главное, в первую очередь, — младенцы! Матушка Антония говорила так: «Судьбы разбиты, пары пропиты, кругом нестроения — всё за детей убиение! Наши дети — нам отомщение за кровь убиение!» Она сказала: «Если тысячу абортов сделают в сутки — значит, тысячу людей погибнет! Или в войне, или в катастрофе — кровь за кровь». И она говорила: «Мир погибнет — от крови убиенных младенцев! Если б священники приняли это правило — они бы мир вымолили. Это — священники — особенные, и на них особая благодать, которая … [неразборчиво] молятся».
Как [именно] батюшка Иона раздавал правило — я не знаю. Я ему принесла это правило, оставила, а кому он как давал — я не знаю. Но этот Иоаким приезжал всегда, и они там молились… Разговора особенно не было, потому что я знала, что батюшка молится, раздаёт, и знала, через кого, и просто у меня не было нужды вести про это разговоры. Мы с батюшкой понимали друг друга на расстоянии, я ему принесла это правило, говорю: «Батюшка, вот правило», и он взял и положил. Келья же у него маленькая, и там были какие-то монахини, ещё кто-то был, и он им дал это правило. А я говорю: «Батюшка, вот она (эта Анна) меня … [неразборчиво], что я это правило раздаю и проповедую. Она считает, что это неправильно, такого нет (ну кто-то там ей сказал…)» А матушка принимала. А батюшка: «Нет, за деточек надо молиться!», — и благословил. И помазал. И мы с келии ушли. Эта Анна тогда была послушница Кременского монастыря. Она потом перешла к матушке, и она … [неразборчиво] около матушки Херувимы. А матушка Херувима была в Белой Церкви, она была игуменией Белой Церкви. Она оттуда ушла, поругалась с епископом Серафимом. Поругалась потому, что они её куда-то отправили, и они с монастыря продали старинные иконы, купили на эти иконы автобусов много. Когда разоблачили эти иконы, матушку начали винить, и матушка с этого монастыря ушла в Ду;бно. В Дубно она жила (я забыла, какая улица), а потом они построили монастырь. Купили под Почаевом участок доме, на том доме построили монастырь. Матушка была великая старица и прозорливая, что она говорила — до сих пор сбывается.
Теперь вернёмся к Андрею. Вот этот Андрей, он говорит, что детям плохо. Он там сказал, что они находятся в плохих местах и за них надо молиться. А как молиться — не сказано. А он находится в Троице-Сергиевой лавре, у него ж было послушание там трудиться. Я прихожу к старцу, старец — любимое чадо (любимое чадо!) батюшки Кирилла (Павлова) (батюшка Кирилл (Павлов) тогда ещё жил). Я прихожу к этому старцу, говорю: батюшка, вот так и так. Он сказал: надо выяснить этот вопрос — как за них молиться. Батюшка меня благословляет: «Иди, ищи его». Я раз в Лавру еду (это в Москве, в Лавру!), другой, третий, четвёртый — нет его. Уже молимся, молимся… прихожу — он в Троице-Сергиевой Лавре у преподобного на батарее сидит греется. Я: «О, Андрей! Я тебя ищу». И мы пошли там в кафе, и я его пою чаем, кормлю, мы с ним беседуем. Я говорю: «Андрей, ты рассказываешь, что ты был на мытарствах, видел детей… но ты сказал, что за них надо молиться, но не сказал — как… Как, — говорю, — за них молиться?» А он говорит: «Как не сказал?! Я сказал!» Я говорю: «Андрей, ни в книжке, ни на кассете, ни в книгах — нигде нет! Молиться — и всё! А как — нет». «Как нет??? Я же говорил!» Говорю: «Нет. А что тебе… как сказали тебе молиться?» А он так мне говорит: «А мне Матерь Божия сказала, что Она дала правило через схимонахиню Антонию (Кавешникову — прим.) на Землю». А я говорю: «А ты её [Антонию] видел?» А он: «Да, видел. Она в Царствии Небесном». «А какая она?» И он мне начинает: схима такая, такая-то и такая… А я ему высылаю книгу матушкину [о матушке], на которой её фотография, и матушкину фотографию, и говорю: «Она?» А он говорит: «Да, она». И я ему дарую фотографии матушки.
- В каком это году это было?
- В каком году это было… От годы я уже не помню…
- Ну ладно, в каком десятилетии хотя бы? Девяностые? Восьмидесятые? Нынешние?..
- Какие девяностые!!! Нет! Никакие не девяностые… Зараз сейчас посчитаем… Если пару лет — два года — как батюшка Кирилл почил… чи сколько… а это ещё батюшка Кирилл жил. Я ж это не записывала всё, в какие годы это было…
- Лет восемь назад, да?..
- Я ещё этого Андрея спрашивала, он мне сказал, что ему было показано: паспорта эти русские — нельзя брать! И ему было показано, он мне сказал, та война с китайцами. Он сказал: «Месяцев семь-восемь такая кровопролитная будет война...» А я его спрашиваю: «Андрей, а тебе не сказано было, почему Господь войну попустит с китайцами?» А он мне сказал так: «Начнут давать электронные документы, и православным не будет куда деваться, — и Господь попустит, что будет не до документов, а до войны», — вот так мне он сказал. Я же вот это его спросила.
-------------------
Беседу вёл Сергей Бакуменко