Глава 194
Чиновники Фуке действовали эффективно и ожесточённо. Если им не удавалось собрать деньги, они отбирали скот, землю и любое иное мало-мальски ценное имущество даже в том случае, когда крестьяне не могли заплатить налог вследствие отсутствия дохода, и даже явных убытков, чаще всего из-за плохого урожая или природных катаклизмов. Это имущество оценивалось ими тут же по самой низкой шкале, а продавалось через отлаженную сеть торговцев по ценам гораздо более высоким. Крестьяне ничего не могли поделать с этим, никакой возможности что-либо где-либо обжаловать просто не существовало. Это составляло ещё одну статью дохода, и эти дополнительные доходы, конечно же, не доходили до казны, но существенная их часть поступала в распоряжение Фуке. Дело в том, что эти деньги проходили по длинной цепочке разных рук, чьи функции были строго разграничены. Сначала из собранных средств изымалась часть, предназначенная на жалованье местным мытарям, чиновникам, расквартированным войскам, обеспечивающим подчинение и порядок и, разумеется, их командирам.
То немногое, что от этого оставалось, попадало в центральное казначейство в Париже, причём с огромной задержкой во времени. Так что казне постоянно не доставало средств, а они остро требовались на снабжение войск, на содержание королевского дома, на иные государственные нужды, и на жалование постоянно возрастающего штата придворных. Поскольку доходы поступали нерегулярно и в недостаточном количестве, казна была вынуждена брать займы у небольшого круга финансистов, которые сочувствовали правительственной партии и поэтому назывались партизанами, а также у так называемых контракторов, которые находили для себя выгодным ссужать небольшие суммы на неотложные нужды под существенные проценты. Разумеется, эти ссуды невозможно было ссужать непосредственно Королю, ведь кто бы осмелился впоследствии предъявлять Его Величеству иски, да ещё и требовать проценты? Если бы займы запрашивались от имени Короля, все потенциальные заимодавцы клялись бы, что не имеют средств. Поэтому займы брались на имя суперинтенданта, то есть под личную ответственность Фуке. В заёмных соглашениях было сказано, что даже в том случае, если Его Величество не признает этих соглашений и откажется обеспечить погашение задолженностей за счёт казны, то и в этом случае суперинтендант несёт личную ответственность за их обеспечение, то есть обязан возвратить деньги из собственных средств.
Напрашивается вопрос: для чего это надо было Фуке, для чего столь сильный риск? Но дело в том, что это были издержки его должности, которая приносила ему доходы гораздо быстрей, чем росли его персональные долговые обязательства, так что такая ситуация его вполне устраивала. Ему оставалось либо отказаться от такой практики и, следовательно, от должности суперинтенданта королевских финансов, поскольку кому же нужен суперинтендант, не способный обеспечить потребности казны? Или же ему оставалось смириться с этим риском собственными капиталами хотя бы уже по той причине, что Король в целом обещал обеспечить возврат этих займов из будущих налоговых поступлений, а также и по той причине, что, как я уже сказал, даже если бы ему пришлось выплатить эти займы из собственных средств, широкая возможность обогащения на всех этапах сбора налогов с лихвой покрывала эти вероятные убытки.
Фуке замечал, что его капитал растёт как тесто на дрожжах, и не видел, что его долги также растут как снежный ком, скатывающийся с вершины высокой горы, то есть лавинообразно. Эта лавина неминуемо должна была под собой когда-то кого-то похоронить, то беспечный Фуке никак не ожидал, что этим человеком окажется именно он. Поэтому он не обращал внимания на то, что обеспечением погашения этих займов становились будущие налоговые поступления всё более и более поздних лет, так что еще даже и не собранные налоги становились предметом государственных обязательств на несколько лет вперед и уже заранее не принадлежали казне! В 1648 году деньги занимали под талью 1651 года.
В некоторые годы Фуке по согласованию с Мазарини от лица Короля передавал права государства синдикату богатых банкиров и откупщиков, которые предоставляли приблизительный предварительный расчёт планируемых к сбору сумм. На протяжении времени действия этого контракта синдикат вносил в казну эту сумму, тогда как Король переуступал свои королевские права собирать налоги и распоряжаться этими доходами. Разумеется, фактически налогов собиралось больше тех приблизительных сумм, которые синдикат выплачивал Королю, иначе этот конгломерат богатеев не взялся бы за такое дело. Эта разница присваивалась синдикатом и разделялась между его членами по одним им ведомым правилам. Свою долю от этой прибыли получал и Фуке. Мазарини понимал, что это обязательно происходило, и удовольствовался тем, что беззастенчиво брал с Фуке ту часть, которую считал обоснованной, и Фуке, разумеется, ему не отказывал в этом. Предварительные расчёты планируемых к сбору налогов проверялись экспертами от чиновников государственного казначейства, и синдикат понимал, что для того, чтобы их расчёт был признан верным, необходимо заплатить некоторую сумму Фуке, и чем больше это расчёт отличался от достоверной оценки, тем больше была взымаемая сумма. Но, разумеется, и Фуке, и синдикат понимали границы, в рамках которой можно искажать действительные расчёты, но за которые заходить ни в коем случае нельзя.
Заручившись поддержкой суперинтенданта, синдикаты добивались льгот в виде пособий на покрытие затрат по сбору налогов, а также в виде существенных скидок. Как правило, в казну попадало не более половины тех денег, которые синдикат собирал с граждан.
Таланты Фуке в отыскании способов обогащения расцвели всесторонне и широко. Он придумывал всё более и более изощрённые способы делать золото из всего. Финансисты предлагали Королю введение новых налогов или изменить правило либо сроки сбора уже существующих налогов. Например, при передаче прав на должность, стала собираться плата за назначение преемника. Для того, чтобы Король охотнее шёл на подобные явные или скрытые увеличения налогов, эти же самые финансисты давали Королю авансом некоторую сумму, которая, согласно расчётам, должна была бы появиться в дополнение к плановым суммам доходов. Свою долю получал за это и Фуке. Умасленный таким образом Король соглашался передать право сбора этого нового налога этому синдикату. Эти сделки назывались контрактами, а её участники – контракторами. На этом деле кормились самые богатые инвесторы и финансисты, которые обогащались ещё более.
Финансистами стали называть всех, кто когда-либо собирал, тратил, инвестировал или иным образом распоряжался королевскими фондами. Вовсе не обязательно было иметь собственные средства, чтобы слыть финансистом. Вместо этого можно было иметь право распоряжаться финансами Короля. Все эти финансисты отлично отличали свои деньги от чужих, но обладали той особого рода забывчивостью, благодаря которой часто путали государственные фонды с собственным карманом, иначе говоря, перекладывали их из казны в собственные сундуки. Впрочем, для того, чтобы украсть золото, вовсе не обязательно было его перетаскивать к себе домой, достаточно было подписать ордерок на его выдачу нужным людям, например, оплачивая таким путём приобретение для себя лично домов, замков, дворцов, кораблей или финансируя их строительство на приобретённых таким же способом землях.
Эти люди распространяли миф о том, что их богатство зиждется на умении правильно распорядиться деньгами, тогда как каждый из них понимал, что под этим понимается умение воспользоваться ситуацией для того, чтобы прикарманить деньги казны, которые в нужном месте в нужное время перемещались под несколько меньшим контролем, случайно ли, либо сознательно происшедшим в заранее предсказанной ситуации. Например, одна из должностей, приносящих большие доходы, называлась «финансовый консультант». Убеждённость, что некоторая группка людей обладает исключительными знаниями о том, как следует из денег делать деньги, заставляла назначать на «хлебные» должности только людей из этой кучки, так что человек честный и порядочный не имел шансов стать «финансистом». Для защиты своего доброго имени и с целью обезопасить себя, большинство «финансистов» управляли подобными сделками не лично, а через доверенных людей, клиентов, собственных слуг или пажей, оруженосцев либо дальних родственников из числа разорившихся дворянчиков, которые на правах приживал формально считались секретарями этих финансистов. Эти люди подписывали контракты, а истинные хозяева денег и исполнители сделок выступали лишь как гаранты этих сделок, изображая из себя меценатов и благодетелей в отношении этих секретарей, пажей и оруженосцев.
Все эти механизмы привели к образованию заметной горстки богачей, сколотивших свои капиталы за считанные годы, и эти капиталы по своей величине далеко превышали наследственные состояния большинства знатных грандов, которые вследствие этого понемногу стали утрачивать своё влияние на политику государства. Действительно, если поблизости есть некто, кто может подкупить всех ваших слуг, вы перестанете чувствовать себя в безопасности, а, следовательно, у каждого появится некоторое опасение в отношении людей избыточно богатых. Если же это богатство соединяется с должностью генерального прокурора, как это было в случае с Фуке, то власть такого человека становилась чуть ли не всеобъемлющей, хотя, разумеется, она не могла ещё конкурировать с властью Короля или первого министра.
В то же время практически все придворные ощутили на себе задержку выплат жалованья, но Фуке незаметно и постепенно приучил всех к тому, что друзьям Фуке никакой задержки жалованья быть не может, тогда как его недругам – так уж случалось по нелепому капризу Фортуны – под теми или иными предлогами жалованье порой задерживалось, а то и вследствие какой-либо ошибки серьёзно урезалось. В этих условиях каждый прилагал все усилия для того, чтобы войти в число друзей всесильного суперинтенданта финансов Никола Фуке.
Происходившие время от времени отклонения от оговоренной законом ставки на погашение издержек на сборы налогов, которая составляла 5,5% могли быть узаконены специальным кассовым ордером, подписанным лично суперинтендантом финансов. Свой процент с процента Фуке получал за такой ordonnance de comptant, даже не поведя бровью. Расходы, осуществлённые по ордонансу суперинтенданта, не подлежали проверке Счётной палатой или иными финансовыми чиновниками, поскольку считалось и допускалось, что суперинтендант мог санкционировать некоторые расходы, которые были осуществлены в интересах государства в деликатной сфере, цель которой была секретной. Разумеется, подобные расходы также осуществлялись, и смею сказать, довольно часто и вполне эффективно. Так что при всех недостатках этой системы, она работала, и работала успешно, в интересах укрепления власти Короля и первого министра.
Этими путями получались огромные суммы для субсидий дружественным иностранным принцам, иначе говоря для того, чтобы недостаточно дружественных грандов сделать чрезвычайно дружественными. Надо сказать, что при Мазарини средства, затрачиваемые на государственные нужды, включая подкуп нужных влиятельных лиц, достигли сорока процентов всех государственных издержек, хотя нельзя исключать, что к этой статье приписывались и некоторые расходы в интересах самих финансистов, которые этими средствами управляли. Также этот приём широко использовался для повышения процентной ставки при финансировании многих дел, а превышение этой ставки навсегда скрывалось от каких-либо аудитов или проверок.
Так постепенно в государстве сформировалась новая власть – власть финансов и финансистов. Частично само государство оказалось заложником этой новой власти. Гранды начали ощущать, что теряют влияния, и это было одной из причин их персонального недовольства Королевой-матерью и Мазарини, и также даже и в некоторой степени юным Королём, это своё недовольство гранды умело транслировали в Королевский совет и в другие слои населения, но Мазарини умело приобретал сторонников, лишь вздыхая, что это обходилось ему и казне всё дороже и дороже, и всё-таки это себя окупало, поскольку так или иначе власть Королевы, Короля и первого министра крепла, а значение грандов становилось со временем всё более чисто номинальным. Эти люди по-прежнему считали себя самыми значительными персонами после Короля, хотя уже давно таковыми не являлись, но им позволяли ещё питать эти иллюзии.
Разрыв между расходами и фактическими годовыми доходами возрастал, что приводило к разрыву между датой осуществляемых расходов и датой будущего поступления соответствующих доходов от налогов. Государственные нужды, истощив ещё не собранные налоги текущего года, принимались за расходование через механизм займов расходов будущего года, а вслед за этим и доходов на два года вперёд и так далее.
Я ощущал в воздухе запах будущей финансовой катастрофы, но Никола Фуке наслаждался увеличением собственного капитала, а также финансовых сумм, находящихся под его доверительным управлением, он ликовал в отношении своего финансового гения, ощущая в полной мере значимость девиза на своём гербе: «Куда только не взберусь!». Белка, по созвучию с его фамилией изображённая на его гербе, разумеется, могла взобраться ещё очень высоко, но ей не следовало бы забывать о существовании Куницы!
(Продолжение следует)