ГЛАВА 11
По уже знакомой гравийной дорожке, ведущей в сторону водозабора, я поднялся на пригорок и отсюда увидел лодку Гены. Она покачивалась на волнах, переливаясь серебристым светом. Рядом бок о бок терлась лодка Николаича. Хозяев возле них не было.
Понаблюдав за ними некоторое время, я вошел в фойе многоэтажного корпуса, располагавшегося здесь же, на пригорке, и поднялся на третий этаж.
В поисках места для хорошего обзора территории водозабора прошелся по коридору. Остановившись напротив предпоследней комнаты с правой стороны, осторожно постучал в дверь и прислушался. Внутри кто-то долго шуршал, потом замок щелкнул, и в приоткрывшуюся щель выглянула худенькая девушка в голубом платье. Она удивленно уставилась на меня широко открытыми глазами и спросила:
– Вам кого?
Из-за ее плеча было видно, что на кровати кто-то шевелится.
– Извините, – тихо произнес я и, указывая взглядом на последнюю дверь, спросил: – Вы случайно не видели хозяев той комнаты?
Она пожала плечами и уже хотела захлопнуть дверь, но потом помедлила и посоветовала:
– А вы сильнее постучите, вроде они недавно были.
Я с благодарностью кивнул, и дверь передо мной плавно закрылась.
Направляясь к последней комнате, я собирался приложить максимум усилий, на которые был способен мой кулак, как вдруг послышался стук каблуков и дверь распахнулась. Передо мной появилось пышное создание с соблазнительными формами, голова которого была сплошь утыкана крупными бигудями. Девица посмотрела на меня нахальными глазами и веселым голосом пропела:
– Если вы ко мне, то по какому вопросу?
Я с облегчением выдохнул, обрадовавшись, что мне не придется крушить дверь.
– Ну, так я вас внимательно слушаю, – кокетливо протараторила она, широко улыбаясь всем своим круглым лицом. – Давно ко мне в гости не заходили такие молодые и красивые мужчины…
Ну, насчет молодости можно было бы поспорить, но во всем остальном я разочаровывать ее не стал…
Несколько секунд я разглядывал пышные формы, плотно обтянутые махровым халатиком, чувствуя, как мой голос против воли готовится пропеть серенаду…
Но, к сожалению, время поджимало. Пришлось на ходу придумать объяснение, что я фотограф и выбираю удобную площадку для съемки.
– А где же ваш фотоаппарат? – заметно заскучав, спросила она.
– Ну, для начала мне надо найти точку съемки, – принялся я объяснять вполне серьезно. – В зависимости от этого потом нужно подобрать фотоаппарат и разные приспособления к нему…
– Я так понимаю, – бесцеремонно перебила она, – вы хотите делать снимки из моего окна?
Меня удивила ее сметливость.
– Да, хочу, – осторожно ответил я и показал рукой на окно. – Если вы не против, конечно. Разрешите войти и сделать пару снимков?
Она широко распахнула дверь, вместе с ней отступая назад.
– Прошу…
В комнате было два больших окна, вплотную к ним были придвинуты две кровати из дерева. Рядом стояли тумбочки и пара стульев с разбросанными на них женскими вещами.
Я подошел к правому окну, из которого действительно хорошо просматривалась вся территория водозабора. Достав мобильник, стал настраивать его и в этот момент увидел Гену.
Этот здоровенный бугай перетаскивал какие-то мешки из помещения на берег.
Мой мобильник запечатлел этот увлекательный процесс на видео. Один раз он остановился, повертел руками и туловищем, разминая мышцы, и продолжил дальше.
После перекинул груз в лодку, закрепил веревкой и накрыл брезентом.
Из помещения вышел мужчина в очках, огляделся по сторонам и прикрыл за собой двери. Видимо, это и был подполковник. Гена в это время заводил мотор. Подполковник, оттолкнув лодку, забрался в нее и, протиснувшись между мешками, занял место посреди лодки. Уже отплывая, он обернулся в сторону многоэтажного здания...
Я непроизвольно отпрянул от окна, надеясь, что остался незамеченным. Хотя это была только реакция.
Лодка, набрав скорость, быстро исчезла. Как истинный оператор, я продолжал снимать, чувствуя, что под рубахой по спине потекли струйки пота. Через какие-то секунды в объектив камеры попал и дядя Коля, медленно идущий по тропе к водозабору.
Наконец я повернулся к незнакомке:
– Ну вот и все, я готов, спа… – и не успел договорить, как в комнату ввалился коренастый парень.
– К чему ты готов? – прохрипел он. – Настя, объясни, что это за дядя в нашей комнате…
Я замер, глядя то на него, то на девицу, которую, кажется, нисколько не смущала двусмысленность ситуации.
– Паша, не начинай, я тебе все объясню.
Она с жалостью посмотрела на меня.
– Паша, не надо, пусть идет…
Я с облегчением выдохнул и заулыбался, радуясь в душе, что меня отпускают.
– Але! Дядя! А че ты лыбишься? Че тебе понадобилось в чужой комнате?
Он грозно свел свои рыжие брови к переносице и зачем-то запыхтел.
– Паша! Не надо, – взяла девица тоном выше, – иначе я вообще уйду…
Я понял, что нарвался еще на одного ревнивца, который даже не счел нужным познакомиться. Было неприятно, что этот бычок нарушает традиции гостеприимства и пытается идти напролом.
– Настя, – спокойно обратился я к девушке, глядя в ее глаза, постепенно наполнявшиеся страхом. Слегка улыбнувшись, спрятал мобильник в карман и попросил: – Выйди, пожалуйста, из комнаты.
Она послушно кивнула и, обойдя своего парня, застывшего столбом, тихо вышла, даже не взглянув на него.
– Вот так надо разговаривать с девушками, – сказал я. – А ты бычишься, вот она тебя и боится.
– Слышь, мужик, да я из тебя котлету сделаю… Не посмотрю, что ты на голову выше… – прохрипел он и, угрожающе наклонив голову, пошел на меня мелкими шажками, держа крепко сжатые кулаки наготове. Угрюмое круглое лицо его было искажено злобой.
Я только вздохнул, жалея, что он отнимает у меня драгоценное время.
Когда его левый кулак завис над моей головой, я сделал шаг в сторону, уходя от удара, и в ту же секунду поднырнул под его руку...
Затем резко провел три мощных удара. Первый из них воткнулся в печень, и я услышал сдавленный хрип. Последовавший за ним второй прорвался к солнечному сплетению. Лицо соперника побледнело, и, затаив дыхание, он стал сползать вниз. Однако моя правая рука не позволила ему этого сделать и уже на излете настигла его скулу. Тело мягко рухнуло на пол и замерло.
– Это тебе за мужика и за котлету, – зло проговорил я.
Дверь осторожно приоткрылась. Девушка вопросительно взглянула на меня, а потом перевела взгляд на лежащего парня.
– Что с ним? – наивно спросила она.
– Я думаю, отдыхает. Где тут у вас можно умыться?
Не сводя глаз со своего поверженного ухажера, она кивнула на узкую дверь.
Я перешагнул через лежащее тело и зашел в туалет, где быстро привел себя в порядок, после чего вернулся в комнату.
Парень продолжал лежать, пуская пузыри, девушка сидела возле него на корточках и тихонько раскачивалась в разные стороны.
– С ним все будет в порядке? – вполголоса спросила она.
– Вполне, как только я уйду…
– Идите, – оборвала она, не дав мне договорить, – я сама здесь управлюсь…
Я молча вышел.
ГЛАВА 12
В столовой я отдал администратору талон на питание и попросил посадить меня за стол, где сидят Геннадий Гридин и Татьяна Спицына. Объяснил это тем, что я их родственник и нам хотелось бы сидеть вместе. С моим желанием легко согласились, и на стол администратора легла шоколадка.
Худенькая старушка протерла свои очки, спрятала вкусняшку в стол и с серьезным видом долго водила пальцем по журналу.
– Ага, ну вот, – наконец подняв голову, тоненько пискнула она и пристально посмотрела на меня из-под очков.
– Вы, наверное, сходство в нас ищете? – улыбнулся я.
– Да нет, – с тем же серьезным видом ответила она. – Просто, вы о них спросили, а их пока нет. Почему-то не приходят в столовую.
Она с сожалением вздохнула и, подозвав официантку, спросила о моих «родственниках».
Привычно встав по стойке смирно, девушка с готовностью доложила:
– Мужчины, конечно, дольше нет. Ну, а после и девушка перестала ходить.
Она оглянулась на столы, немного подумала и, пожав плечами, сделала свое заключение:
– Наверное, куда-нибудь уехали…
– Ну да, – поддержала ее старушка, – отдыхающие редко сообщают нам, что будут отсутствовать.
После строго глянула на официантку:
– Спасибо, Маша, можешь идти.
Девушка быстро исчезла.
– Ну, в принципе, один человек с этого стола съехал, место свободно, поэтому я могу вас туда посадить.
Она тяжело встала и обвела столовую строгим хозяйским взглядом. В большом зале стоял сплошной гомон.
– Пойдемте.
Мы прошли между рядами столов и остановились у широкого окна. На подоконнике стоял большой фикус с высохшей землей в горшке.
Столик оказался самым последним в ряду. За ним сидела конопатая девица лет тридцати, ее злые глазки, не отрываясь, разглядывали через окно отдыхающих, которые шли на обед.
Старушка показала стул напротив нее.
– Можете располагаться, сейчас вам принесут обед. Приятного аппетита, – негромко проговорила она и сразу же ушла.
– Добрый день, – обратился я к девушке, – нового соседа принимаете?
Она повернулась на мой голос, и сердитое лицо осветила милая улыбка.
– Я не могу вам запретить быть соседом за этим столом. Так что располагайтесь.
Я отодвинул стул и сел.
– Вы теперь будете постоянно сидеть за этим столом? – она говорила негромко, так что из-за шума в столовой трудно было расслышать все слова.
– Только по выходным, – я уже удобно устроился и с интересом оглядел еду на столе. – Ну, коль мы будем делить добычу пополам, – обратился я к ней, – хочу знать, как вас зовут, кому отдавать добытое.
Она засмеялась и поправила светлые кудряшки на лбу.
– Меня зовут Лариса. Я вспомнила, что вот так же жадно в первые дни на еду смотрел Геннадий, который сидел там, где вы сейчас сидите.
– Да, кстати, я Алексей. А это вы про кого сейчас говорите? – поинтересовался я, наливая себе при этом полную тарелку супа.
– Гена сидел на вашем месте, а Татьяна рядом со мной. Но их почему-то нет, – она замолчала, вспоминая что-то, затем глянула в окно, словно кого-то ожидала там увидеть, и продолжила: – Так вот, их почему-то нет, – повторила она.
– Сначала Гена куда-то уехал. Ну а Татьяна дня два как перестала приходить. Последний раз, когда мы виделись утром на завтраке, сказала, что ей позвонили и надо с кем-то встретиться.
Она глубоко вздохнула.
– Жаль. Мы с ней как-то даже подружились. И вот больше я ее не вижу.
Она снова взглянула в окно и задумалась. Глаза ее вдруг стали холодными, по ним никак нельзя было понять, о чем она думает.
– Да вы ешьте, – предложил я. Я уже закончил с супом и ждал второе, которое еще ехало к нам мимо множества столов. – Переживать не стоит, может, друзья какие встретились.
– Знаете, у меня почему-то плохое предчувствие, – покачала она головой и опять глянула в окно.
Что она имела в виду, я мог только догадываться.
Солнца на улице не было, и казалось, что вот-вот пойдет дождь.
– Я так понимаю, вы с ней близко сошлись?
– Ну да, у нас было много общих тем для разговоров. Я про женские темы…
– А вы не пытались до нее дозвониться?
– Да, конечно, только ее телефон постоянно недоступен.
Она сделала скорбное лицо, словно что-то вспомнила.
В это время официантка привезла второе и поставила тарелки на угол стола. Запах картошки с бефстроганом, вкусно щекотал нос.
– Вполне возможно, где-то с друзьями загуляли, – как можно беспечнее произнес я, пытаясь ее подбодрить.
– Что вы, что вы, она даже не пьет. Мы как-то пытались на шашлыках заставить ее выпить. Такие красивые тосты говорили! Нет, ни в какую, даже капли не попробовала.
Она опять глубоко вздохнула и уставилась в окно.
Я с аппетитом съел второе, которое она только равнодушно рассматривала. В основном возила вилкой по картошке. Лицо ее становилось все более унылым. Выпив компот, я встал и предложил:
– Если вы поели, то предлагаю немного прогуляться. Я хотел бы с вами поговорить.
Мы оделись в гардеробе, толкаясь с отдыхающими.
– Здесь последнее время всегда так, – со знанием дела вздохнула Лариса.
– Гардеробщица заболела, и сразу бардак: каждый хочет быть первым, чтоб одеться.
Я промолчал, и, на ходу одеваясь, мы вышли на улицу.
– Пойдемте, наверное, по тропе здоровья, – показал я рукой на гравийную дорожку. Мы развернулись и медленно двинулись в сторону озера.
Шли молча, думая каждый о своем.
– Вы хотели мне что-то сказать, – опомнившись, прервала она молчание первая.
Я взглянул на озеро: волны, набегая одна на другую, тихо плескались о берег острова. В лодках, разбросанных на водной глади, виднелись одинокие рыбаки. Время от времени их сгорбленные фигурки вздрагивали и оживали в надежде, что наконец-то поймали удачу.
– Лариса, – решился я начать разговор, и мы оба как по команде остановились. Девушка повернулась ко мне с напряженным лицом и застыла, будто ожидая услышать что-то нехорошее. В это время я достал из кармана платок и тихо спросил:
– Вам знаком этот платок?
Глаза моей собеседницы в страхе расширились, лицо стало краснеть, и веснушки побежали в разные стороны. Она сжала губы так сильно, что вокруг рта образовалось множество морщин. Потом вдруг обмякла, губы ее дрогнули, зашевелились и стали быстро шептать что-то непонятное.
Девушка протянула левую руку, и платок перекочевал к ней. Развернув его, она дрожащими пальцами прошлась по кромке и прошептала испуганно, с выдохом:
– Вы где его нашли? Этого не может быть… Я давала его Татьяне…
Я ее перебил, и договорил за нее:
– Так как на шее у нее было заметное родимое пятно…
– Да… А откуда вы об этом знаете? Она действительно очень хотела ходить в платье, но ее смущало родимое пятно, которое все время проглядывало, ну я и предложила носить мой платок. Вообще, он ей очень шел. Она в нем всюду появлялась – и в столовой, и на мероприятиях…
Лариса вдруг резко умолкла и подозрительно взглянула на меня:
– Вы кто будете?
– Ну, как вам сказать… – я вытащил мобильник и показал телефонный номер Татьяны.
Она внимательно изучила цифры и кивнула:
– Да, это ее номер.
Затем, подняв голову, вопросительно уставилась на меня, ожидая разъяснений.
– Понимаете, Татьяна попросила у меня помощи в поисках ее мужа.
– Ну а вы-то здесь причем? Вы что, полицейский?
– Нет, но Гридина я знаю, он мой одноклассник.
Она порылась в сумочке и, вынув телефон, стала искать чей-то контакт.
– Татьяна, когда уходила на встречу, на всякий случай дала мне номер какого-то Алексея. Ну, она ждала этого человека.
Она нажала вызов, и через секунду у меня заиграла мелодия.
– Так это вы и есть тот Алексей, о котором она говорила?
Я кивнул.
– Что же вы так долго ехали? – с укором покачала она головой.
– Ну, как мог, нигде не задерживался, – попытался я оправдаться, чувствуя себя как на экзамене.
Она теребила платок и зачем-то все время оглядывалась.
Заметив это, я спросил:
– Вас что-то беспокоит, почему вы так напряжены?
Будто не слыша, она ответила вопросом на вопрос:
– Ну и как вы собираетесь Гену искать? Хотя теперь, получается, и ее тоже…
– Я пока не готов ничего сказать.
– Может, в полицию сообщить, мало ли что случилось, – она выжидающе посмотрела на меня.
– Я об этом думал, но только какие у нас есть аргументы в подтверждение того, что они пропали или их похитили? Может, сидят где-нибудь в баре и радуются жизни.
– Но ведь… – она замолчала и снова беспокойно оглянулась.
– У меня к вам одна просьба, – так и не дождавшись продолжения, сказал я, – пока никто не должен знать о том, что вы с Татьяной дружили. Люди, знаете, разные…
Она закивала головой.
– Вам сколько еще осталось отдыхать?
– Пять дней.
Теперь я осторожно огляделся по сторонам: пейзаж на реке не изменился. А когда вновь посмотрел на нее, она сразу поняла, куда я клоню, и резко замотала головой.
– Нет-нет, что вы!
– Думаю, если с ними что-то случилось, а вы были их другом… – я помолчал, раздумывая, как бы ей деликатнее объяснить. – Ну, словом, вам надо отсюда уехать, и как можно быстрей.
Она опять замотала головой.
– Ну, поймите, тот, кто был заинтересован в их исчезновении, не погнушается избавиться и от их друзей. Нам ведь неизвестны ни мотивы, ни обстоятельства…
Я испытующе смотрел на нее, по ее реакции понимая, что она явно чего-то недоговаривает.
Лариса отвернулась от меня и сорвала пожелтевший листочек с дерева, издав при этом какой-то тихий возглас, а может, мне это только показалось. Листочек нервно закрутился в ее руке. Затем она с шумом выдохнула и решительно повернулась ко мне.
– Я вот что думаю, – она зачем-то резко крутанула головой и поправила волосы. – Может, конечно, я ошибаюсь… Но, когда мы на шашлыках выпили, ну так, довольно прилично, Гена сказал Татьяне, я нечаянно услышала… что у них скоро начнутся спокойные времена. Ну, он еще говорил про какие-то таблетки или порошок… Я толком ничего не поняла… Говорил, что заживут по-человечески... Уедут далеко-далеко от этих мест… Что вроде как он нашел солидного сбытчика… После они отошли, и я уже не слышала их разговора.
– Сколько вас там было?
– Ну, в компании всего человек пять.
– А где те двое, которые были с вами?
– Так мы как раз их и провожали… После пришла девушка, Верой зовут, ну она вроде как местная. Приходила к нам на вечера танцев. Вот она и забрала этих парней с собой. Один из них, Никита, лет тридцати, вроде как ее парень… Ну, так получилось, что я на него тоже запала… такой светленький, с короткой стрижкой, чем-то напомнил мне моего бывшего парня…
– Может, знаете, в каких номерах они жили? Или они только на танцы приходили? – любопытство разбирало меня все сильнее.
– Нет, они здесь жили, в санатории, занимали тридцать первый и тридцать третий номера. Второго Сашей звали, такой коренастый, чернявый, ко всем девчонкам приставал. Гена их знал, они куда-то вместе ездили… ну, вот эти ребята шашлыки и организовали…
– Понятно, – улыбнулся я, – если было весело, значит, шашлыки удались. Ну и, наверно, какие-то интересные моменты запечатлели…
Я был уверен, что без этого удовольствия никакие шашлыки не обходятся.
– Нет, вы знаете, мне даже странным показалось, что никто из ребят не хотел фотографироваться. Саша сразу в самом начале заявил: только без фоторепортажей! Но, когда все уже выпили, Гена взял мой телефон и начал дурачиться, снимая всех подряд в разных ракурсах. Даже Вера каким-то образом попала в объектив…
– Лариса, это очень важно! Необходимо все снимки, особенно те, где есть Татьяна и Гена, перекинуть на мой телефон.
– Ну, с Татьяной мы еще отдельно фотографировались…
– Одним словом, все фото, что делали на шашлыках, отправьте мне, мой номер вы знаете…
Она стала быстро водить по своему телефону пальцем, и через какое-то время послышались щелчки, говорящие о приходящих на мой телефон снимках.
– Что-то прохладно становится, – зябко поежилась она.
– Как долго вам надо собираться? Я помогу вызвать такси.
– Ну, примерно часа полтора-два. Пока комнату сдам, потом еще кое-какие вопросы уладить надо. Ну и со знакомыми попрощаться, – не сразу ответила она.
– Вот этого как раз не надо, – твердо отрезал я, – это уже лишнее. Пойдемте, провожу вас до корпуса. Только поторопитесь.
– Да слышу я, – недовольно отозвалась она.
Мы подошли к крыльцу.
– Значит, так: платок я пока оставлю у себя, а дальше видно будет, – сказал я и после молчания добавил: – Телефон мой знаете, если что, звоните.
Я развернулся и снова зашагал к берегу. У самой кромки воды остановился, глядя на озеро. Темная бездна тревожно вздыхала и мелкими волнами билась о берег.
Дождь еще не начался, но темные тучи медленно расползались во все стороны, поглощая светлые места на небе. Рыбаков уже не было видно, водная гладь постепенно начинала волноваться все сильнее...
На всякий случай спрятавшись под размашистой елью, я принялся рассматривать полученные от Ларисы снимки в мобильнике. Первый же из них поразил меня: я увидел на фото коренастого парня, с которым у меня случился конфликт в санатории. Рядом с ним кривлялся светловолосый, видимо, Никита. Некоторые снимки получились размазанными, судя по всему, во время съемки Гена явно балдел…
Наконец я увидел на фотографии Ларису и сидящую вплотную к ней девушку. Девушка, чуть наклонив голову, исподлобья смотрела поверх объектива. Я сразу же заметил на ней знакомый шелковый платок, который не полностью закрывал родимое пятно.
– Ну, вот и познакомились, Татьяна, – проговорил я вслух. – Только где же ты сейчас?
Я вдруг вспомнил, что не показал Ларисе найденную на поляне серьгу. Ладно, потом, главное, что какая-то линия вроде начала выстраиваться.
Вдохнув полной грудью влажный воздух, несущийся со стороны озера, я надолго задержал дыхание и медленно выдохнул. Неужели удалось ухватиться за кончик ниточки?
Погода начала явно портиться: подул ветер, и черные тучи полностью поглотили небо. Барашки на озере ощутимо подросли и уже более шумно бились о берег. Стало темно и мрачно.
После расставания с Ларисой я пробыл на улице часа примерно полтора. Ладно, пора идти ее встречать, чтобы посадить в такси.
Однако моим планам не суждено было сбыться. Развернувшись, я увидел, как от деревьев отделились две темные мужские фигуры, которые, не разбирая дороги, стали торопливо спускаться по склону в мою сторону. Лица спускавшихся можно было и не сканировать: именно их я видел на фото, которые недавно разглядывал в мобильнике. Один из парней, уже знакомый мне по недавней встрече в санатории, был вооружен увесистой палкой с сучками. Другой, светленький, криво усмехаясь, держал в руке отрезок трубы. И где только он ее раздобыл!
– Ну что, мудак, – прохрипел коренастый. – Сейчас ты получишь у меня за все… и особенно за то, что ты мне не нравишься…
Я замер в ожидании приближающихся подонков. В висках пульсировала кровь, а глаза искали что-нибудь подходящее, чтобы отразить нападение. Жалко, что я не был обучен фехтованию, как в далекие старые времена. И потому мне, конечно, было бы интереснее один на один, без рапир.
Худой что-то возбужденно насвистывал, видимо, чувствуя азарт. Подойдя ближе, он, не глядя на своего товарища, уверенно пробасил:
– Дай, братан, я его проучу! – и стал обходить меня с правой стороны. – Уж больно руки чешутся.
Оглянувшись, я увидел недалеко холмик муравейника и не несколько шагов приблизился к нему. Муравьи готовились к дождю и носились как угорелые, таская на себе неподъемные бревна, чтобы спасти жилье от потоков воды. Им не было никакого дела до того, что происходило на поляне.
В это время огромный, двуногий, худой муравей с трубой оказался совсем рядом. Он резко замахнулся, и едва я успел присесть, как труба со свистом пронеслась над моей головой.
Да простят меня мирные трудолюбивые муравьи! Схватив пригоршню мягкой земли прямо вместе с муравьями, я швырнул этому ублюдку в лицо.
Он замер, но руки с трубой по инерции снова взметнулись над моей головой…
А через секунду раздался вой вперемешку с диким воплем…
Я услышал стук, и выпавшая из его рук труба подкатилась ко мне.
Присев на корточки, мой противник обеими руками ожесточенно тер глаза, пытаясь избавиться от земли, смешанной с телами несчастных муравьев.
Я пожалел бедолагу, не став пользоваться его оружием и размахивать трубой, но моя нога не смирилась с моим сознанием и действовала самостоятельно. Повинуясь ей, я со всего маху врезал носком правой ступни в челюсть худого…
В наступившей тишине было слышно, как птички перескакивали с ветки на ветку.
Глаза худого остановились, со страхом глядя на меня сквозь размазанную по всему лицу грязь. Но уже через мгновение они закрылись, и их хозяин как подрубленный свалился в траву.
Коренастый замер, растерянно переводя взгляд с меня на тело своего поверженного товарища. Видно, в его памяти еще свежо было воспоминание о нашей встрече в санатории.
Нас разделяло метра три. Я подобрал трубу и двинулся к нему навстречу.
От страха парень оцепенел, глаза забегали по сторонам в поисках выхода, его маленькая, продолговатая головка, судя по всему, соображала плохо, и он не мог решить, как поступить.
Пока соперник кумекал, я оказался от него на расстоянии взмаха руки. Внезапно его охватила мелкая дрожь, и он весь затрясся. Палка выпала из рук.
– Мужик, может, не надо, – голосом, сорвавшимся на фальцет, пропищал он, умоляюще глядя на меня.
Я понимал, что от них можно ждать только проблем, такая сволочь никого не пощадит.
– Надо, Саша, надо, – со вздохом проговорил я.
Он зажмурился, принимая на себя тройной удар кулаками, два из которых пришлись по корпусу, а третий по челюсти, после чего мешком рухнул на землю.
В это время раздался звонок Ларисы:
– Я собралась. Вы не беспокойтесь, я уже вызвала такси до вокзала.
– Что ж, могу только пожелать счастливой дороги!
– Ну да, спасибо вам. Вы гуляйте, дышите свежим воздухом. У нас здесь тихо…
Я улыбнулся, разглядывая своих подопечных.
В трубке что-то заскрипело, зашумело, и голос добавил:
– Если будет что-то новое про Татьяну, позвоните мне…
Я пообещал.
Оглядев мирно лежащих парней, я подошел к худому, и в это время зазвонил его мобильник. Нащупав в кармане вибрирующую коробочку, вытащил телефон в золотистом корпусе. На экране высветилось имя – звонил какой-то Жека, и я нажал зеленую кнопку.
– Да, – коротко бросил я вполголоса.
– Никита, почему не звонишь? Бабу эту нашли?
– Ну да…
– Значит, так, – хрипел голос в трубке, который я отличил бы от любых других. Только бы увидеть этого Жеку! – Мужика этого не трогать…
– Почему, – искренне удивился я.
– По кочану! Папа так сказал. С ним потом будете разбираться и вымещать свои обиды. Сейчас нужна эта баба, как ее там, Лариса, что ли. Так что тащите ее на наше место.
– Угу, – пробурчал я.
– Что у тебя с голосом?
– Зуб болит, – невнятно ответил я.
– Ну, понятно, – голос стал немного тише, – как только доставите ее на место, дай знать.
– Ага, – снова пробормотал я.
– И смотри мне, чтоб без выкрутасов, – зло прошипела трубка и замолчала.
Первым зашевелился тот, которому сегодня досталось от меня дважды. Открыв глаза, он явно удивился, что над ним нависал я. И снова закрыл их, видимо, не желая возвращаться в реальность.
– Эй, пора просыпаться, – я несколько раз постучал палкой по его кроссовкам.
Послышалось кряхтение, потом ругательства и скрежет зубов.
– Давай, друг, приходи в себя, есть пара вопросов.
Он снова открыл глаза, но не шевелился.
Потеряв терпение, я занес над ним палку, и он живо вскочил на ноги.
– Ну, че ты, мужик, в натуре ты меня уже достал, – недовольно бормотал он, отряхиваясь от налипшей на одежду желтой листвы. – Че, не видишь, встал я уже.
Искоса взглянув на своего товарища, который спал, поджав под себя коленки, он зло процедил:
– А этот че, спит или притворяется? – затем исподлобья посмотрел на меня и буркнул: – Ну, встал я, и че дальше?
– Пойдем со мной, – я сделал шаг в сторону гравийной дорожки.
– Да пошел ты, – сплюнул он сквозь зубы. – Никуда я не пойду. Что, в ментовку хочешь сдать?
Он демонстративно сел на корточки, сорвал травинку и, засунув в рот, стал медленно жевать.
Я подошел к нему.
– Ну-ка встал, и руки в разные стороны!
Криво ухмыляясь, он нехотя поднялся и, как крылья, поднял обе руки.
Я быстро вытащил из его джинсов ремень, оборвав несколько шлевок. Джинсы устремились вниз и застряли на заднице.
– Ты охренел, что ли, – взвыл он.
– Руки назад! – прорычал я не своим голосом.
Он повиновался, как солдат, и я с силой скрутил его запястья так, что он завопил:
– У-у-у, ослабь, мужик!
– Сел, – отрывисто приказал я.
Он повиновался.
Подойдя к лежащему Никите, я перевалил его на спину и тем же способом выдернул из брюк ремень. Подтащил тело к небольшому деревцу и привязал руки к стволу. Затем сделал кляп из его же рубашки и чуть ли не весь засунул ему в рот.
– Ну, теперь порядок, – управившись, я посмотрел на Сашу и сердито рявкнул: – Вперед! Чего развалился?
Он неуверенно двинулся впереди меня, спотыкаясь и то и дело оглядываясь на своего друга.
ГЛАВА 13
Когда я постучал в калитку ограды водозабора, звук, казалось, разнесся по всему озеру. Однако внутри царила тишина. Неожиданно калитка сама по себе открылась, и мы вошли на территорию.
– Зачем ты меня сюда притащил? – проворчал он.
– Что, знакомые места? – я закрыл за собой калитку на щеколду.
Мы прошли дальше по территории к кирпичному зданию, но на его двери висел большой замок. Близ берега на воде раскачивалась лодка Николаича. Оглядевшись, мой пленник бесцеремонно уселся на невысокий обугленный пень и уставился на меня:
– Какого хрена, спрашиваю, ты меня сюда припер?
В это время у него в заднем кармане джинсов раздался телефонный звонок. Приподняв его за шиворот, я вытащил мобильник: на экране высвечивалось имя Вера.
Я не стал отвечать, нажал на красную кнопку и сунул в свой карман.
Погода была паршивая, как и настроение: я никак не мог решить, что делать с этим придурком.
– Сел! – приказал я. – Наслаждайся природой.
Неуклюже согнувшись, он плюхнулся на пень. На голове с большими лобными залысинами в коротких черных волосах торчали запутавшиеся листочки и мелкий мусор. Он походил на забавного ежика, который использовал свои колючки для дела.
– Чувак, ты даже не представляешь, с кем ты связался, – попытался он изменить ситуацию в свою пользу, но голос прозвучал не слишком уверенно. Решив проверить свой голос в другой тональности, взял на октаву выше: – Мужик, ты че молчишь? Че ты на меня уставился?
Я поймал себя на том, что, действительно, отвлекся, размышляя, где сейчас может быть Николаич, и что делать дальше. Настроение не улучшалось, мысли роем носились в голове. Что за интерес у них появился ко мне? Зачем им Лариса? Как они могут быть связаны с пропавшей Татьяной и ее мужем? Вопросов много, а где искать на них ответы, я пока не знал. Может, этот урод что-то скажет? Мне очень захотелось подкинуть его и шмякнуть об землю, но я только сдержанно спросил:
– Але! Саша! Что ты делаешь в санатории?
– Я-то? Я отдыхаю, – осклабился он, обнажив свои желтые зубы. – А вот ты что здесь забыл? – зло процедил он.
Мне надоело препираться, и я шагнул ближе, чтобы вытрясти из него душу. И вдруг услышал, как кто-то пытается открыть калитку.
Я помог это сделать, щелкнув задвижкой в обратную сторону.
В проеме стоял Николаич и с удивлением смотрел на нас.
– Вот и гости у меня, – заулыбался он, – привет честной компании. – Он закрыл калитку и уставился на связанного парня: – Саша, ты, что ли?
Тот отвернул голову в сторону.
– Поздравляю! Когда выпустили? – похоже, Николаич где-то хорошо накатил: глаза его блестели, а голос переливался разными тонами. – Или ты на подписке?
В Саше явно проснулся боевой дух. Он глубоко, всей грудью вздохнул, вытянул губы трубочкой, с шумом выпуская воздух, и глухо рявкнул:
– Ты че, дед, меня заводишь?!
И стал угрожающе подниматься. Было слышно, как ноги его захрустели.
– Да я так просто спросил, – испуганно замигал Николаич. – Ведь люди всякое говорят.
Он засеменил к кирпичному домику, на ходу вытаскивая ключ.
– Але, Саша, пыл умерь! – тихо, но внятно сказал я.
– Вот сам с ним и общайся, – зло смотрел тот в спину деда. – Какого хрена он ко мне прицепился?!
Затем так же зло посмотрел на меня и снова сел на свой пенек.
– Тоже мне, укротитель выискался, – процедил он.
Я без интереса взглянул на него, занятый своими мыслями.
Пискнул мобильник худого. Открыв сообщение, я прочитал, и мои глаза едва не вылезли из орбит от удивления:
«Привет, Никита, ну как у вас с этим мужиком? Он мне сразу не понравился, когда я его с Ларисой увидела. Жека сказал, что с ней вопрос уже решили. Молодцы! Думаю, его вы тоже проучили, так что он теперь наши места будет за три версты обходить. Жаль, что папа не разрешил… проще было бы его грохнуть. Вдруг Лариса что-нибудь ему рассказала… Правда, она хоть и дура, но не настолько же. В общем, мне интересно, напиши… Вера».
Я глянул на Сашу: тот, склонив голову, смотрел в землю. Отойдя к древу, я быстро набрал в телефоне:
– Привет, после обо все расскажу… Скучаю…
– Ха-ха, уже соскучился? Всего-то часа четыре как расстались…
– Ну, сама же понимаешь, о чем я…
– Ладно, об этом потом… Платок, который у него был, забрали?
– А ты откуда про него знаешь?
– Я же тебе сказала, что она глупая: кто, когда убегает, обзванивает своих подруг…
– И что мне сейчас с ним делать? Вот он лежит передо мной связанный…
– Я почем знаю? По мне, так в воду его… рыбам на корм… Связывайся с Генкой…
– Генка зачем-то тебя искал…
– Да пошел он…
– Понятно. Ты где сейчас?
– Ну, была у тети Клавы.
– А, это Сидоровы, что у озера живут? – наобум написал я.
– Да не знаю я никаких Сидоровых, я у Колпаковых была, ну, у той, что дворничихой при отеле работает…
– Понятно. Ну ладно, а то чувак зашевелился. Будем что-то решать…
– Хорошо, я уже скоро буду у Генки.
– До встречи… – закончил я переписку.
Глянув на связанного, я удивился: тот спал в позе кучера.
Пришла пора позвонить участковому.
– Привет, не разбудил?
– Я для себя тихих часов не устраиваю, – возмутился он.
– Это шутка, – улыбнулся я и вкратце рассказал о своих приключениях. – Сейчас вышлю фото, посмотри, может, кого узнаешь.
– Хорошо, высылай. А где ты сейчас? На территории водозабора?
– Считай, что угадал, и со мной еще этот, связанный, вроде его Сашей зовут. Но мне кажется, мутный он какой-то.
– Что-то не поделили?
– Ага, женщину.
– Давай скидывай, посмотрю.
Я отметил галочкой более четкие фото и выслал Алексею.
Начал накрапывать дождь.
Из кирпичного помещения, пошатываясь, вышел Николаич в черной болоньевой куртке, покрытой светлыми пятнами. Он зябко поежился и пожаловался:
– Блин, Алексей, так спать хочу, а мне еще территорию за корпусом мести надо.
Затем покосился в сторону спящего парня и, поманив меня пальцем, осторожно двинулся назад, в помещение.
Я пошел следом и, закрыв дверь, поинтересовался:
– Чего звал, Николаич?
– Этот Саша, – он ткнул пальцем на улицу и зашептал: – Этот Саша, он, скорей всего, сбежал.
– Почему ты так думаешь?
– О нем говорили, что он какую-то дурь распространял, ну его полиция за это и задержала… Ну а дальше он каким-то образом от них сбежал…
Пройдя в комнатку, я налил себе воды из чайника и вдруг услышал на улице какой-то шум, даже не шум, а глухую возню. Выскочив наружу, увидел Сашу, который лежал на спине и бился в конвульсиях. Я подбежал к нему и резко повернул набок: запястья по-прежнему были крепко связаны. Глаза парня, налитые ужасом, начали закрываться. Схватив за плечи, я попытался его приподнять и почувствовал, как мои руки стали мокрыми от густой, вязкой крови. Я осторожно опустил его на землю, в это мгновение он тихо прошептал:
– Это Верка… чума подколодная….
Затем мышцы его шеи ослабли, голова безвольно повернулась вправо, и он уткнулся носом в землю. Рубашка на спине парня стала одним темным пятном.
По-моему, я встрял по самое не могу. Николаич, стоявший в стороне, как заведенный, качал головой из стороны в сторону.
– Ну вот, пора вызывать полицию, – сказал я и набрал номер участкового.
– О! А я только хотел тебе звонить, – торопливо заговорил он, – ты представляешь, тот парень на фото, ну который крепкого сложения, так это Саша Белых. По нему есть ориентировка… Так он, представляешь, сделал ноги прямо из зала суда.
– Вот он как раз здесь, передо мной, связанный. За что его судили?
– За наркотики. Так он, получается, устроил себе отдых в санатории… Ну ничего себе! Так что награда найдет тебя, – он весело засмеялся.
– Ага, устроил отдых и за это поплатился.
– Ты о чем? – его голос изменился до неузнаваемости. – Я правильно подумал?..
– Думаю, да. Этот Саша сейчас лежит передо мной.
Я смотрел на лежащего, и мне казалось, что он сейчас вскочит и, нагло смеясь мне в глаза, процедит сквозь зубы: «Что, поверил в мою смерть…»
– Какая-то падла, пока мы с Николаичем были в помещении, прирезала его… так что давай опергруппу вызывай…
– Он у тебя связан?
– Ну да…
– Срежь веревки…
– В смысле?
– Ну, освободи ему руки, иначе лишние вопросы могут появиться. Давай так: якобы вы его там уже убитым нашли и позвонили в полицию, а потом участковому, ну то есть мне…
– Ну, я уже позвонил…
– Ладно, сейчас приеду... Заодно поставлю в известность дежурного следака и опергруппу. Жди.
Я взял у Николаича нож и срезал ремень на запястьях – руки распались в разные стороны. Правая была зажата телом, левую я осторожно положил на вытянутую ногу.
Мне стало не по себе. Подойдя к озеру, я опустил ладони в воду и стал с силой тереть, чтобы избавиться от неприятных ощущений. Кровь мигом растворилась в чистой воде.
– Вот так, Николаич, и бывает в жизни… Когда радость, когда смерть придет – никто не знает.
Старик только тупо смотрел на лежащего парня и мелко кивал, соглашаясь со мной…
ГЛАВА 14.
Спустя короткое время двор водозабора заполнился людьми в форме и гражданскими. Я стоял у воды, разглядывая зевак на холме, скорее всего, это были отдыхающие. Кругом то и дело сверкали фотовспышки и раздавалась брань вперемежку с приказами начальства, руководившего осмотром места происшествия.
Небо над островом было затянуто темными тучами, продолжал моросить мелкий дождь. Глянув на горизонт, я заметил небольшое просветление. Вот так и в душе бывает… Хотя какое сейчас дело до погоды! Время было к вечеру, быстро темнело.
– Добрый вечер, – незнакомый голос неожиданно нарушил ход моих мыслей.
Очнувшись, я оглянулся, чтобы увидеть доброжелателя. Передо мной стоял участковый в форме, а рядом мужчина лет пятидесяти с черными усиками, которые он, видимо, усиленно красил. На висках у него проглядывала седина. Мужчина был на голову ниже и смотрел на меня снизу вверх, сурово нахмурившись и поправляя очки. Судя по сердитому выражению лица, ему это явно не нравилось. Может, он был вообще недоволен тем, что происходило вокруг, а тут еще увидел меня, и опять незадача – какой-то мужик оказался выше него…
Его серьезность напомнила мне моего учителя по географии. Тот тоже всегда был серьезным, но как преподаватель никакой.
– Я Сергей Сергеевич, следователь по особо важным делам, майор полиции, – четко доложил он и протянул мне маленькую ладошку.
– Алексей, – представился я, пожимая его мягкую влажную руку.
– Я так понимаю, вы первый обнаружили труп этого парня, – он скривил лицо и глянул на то место, где еще лежал Саша.
– Ну да, вот в таком виде, как он и лежит.
– Ааа, – протянул следователь и зачем-то пощупал свои усы. Затем поднял плоский камешек и попытался бросить его так, чтобы тот пробежался по поверхности озера. Но камень на первом всплеске уткнулся в воду и утонул.
– М-да, – проронил он и испытующе взглянул на меня, прищурив свои круглые глазки. – М-да, – повторил он еще раз и сказал: – Я вот по приходу сюда пообщался кое с кем. Ну и узнал, что вы сюда шли не один.
Он помолчал, словно вспоминая что-то важное, снова посмотрел на лежащего, и добавил:
– Я так думаю, вот с этим, - он указал на лежачее тело. - Вы сегодня встречались…
Он говорил тихо и монотонно, так что мне показалось, будто его главное желание – загипнотизировать меня и узнать как можно больше информации…
Я поднял глаза и стал пристально рассматривать его морщинистый лоб.
– Ну и что вы на это скажете? – он скривил губы в улыбку, ожидая моего ответа.
– Да мало ли с кем я сегодня встречался или ходил по тропе здоровья, – возразил я.
– Ну-ну, вот и хотелось бы услышать.
– Да, конечно, я и не собираюсь отрицать, что видел этого парня. Сами понимаете, жить одним коллективом, есть чуть ли не из одного котелка… Дышать одним воздухом… танцевать в одном клубе… и в то же время никого не видеть… – недоуменно пожав плечами, я уставился на него, – мне продолжать дальше?
– По-вашему, я идиот? – он посмотрел на меня грустными глазами. –
Пожалуйста, предъявите документы, подтверждающие вашу личность.
Я сунул руку в правый карман куртки, чтобы достать паспорт, как вдруг услышал тихий голос:
– Я извиняюсь, но этого парня я знаю. А на территорию водозабора мы пришли вместе.
Участковый отступил в сторону, и я увидел Николаича, который чуть склонив голову, хитро смотрел на следователя. Его руки теребили матерчатую кепку, то комкая ее, то расправляя.
– То есть ты, дед, хочешь сказать, что, оказавшись на территории, вы вместе увидели этот труп?
– Ну да, – не мигая, ответил тот, – и вообще, я здесь работаю. Для меня прямо неожиданно было, что, когда мы сюда пришли, на траве парень лежал. Ну и Алексей сразу же позвонил вам.
– Ну, надеюсь, – следователь хмыкнул и покрутил усы, – ты мне, дед, не врешь.
– Ваше право, верить или не верить, – Николаич обиженно шмыгнул носом и пошел в насосную.
Следователь повернулся ко мне за паспортом, который я уже держал наготове. Ознакомившись с документом, еще раз пристально взглянул на меня и уже более мягко сказал:
– Я бы хотел, Алексей Викторович, взять с вас показания по данному случаю.
– Хорошо, я никуда не тороплюсь, – я посмотрел на озеро: волны одна за другой набегали на берег, создавая шум барабанной дроби. В принципе, было уже совсем темно. Над входом в насосную зажегся прожектор. Потянуло сыростью и прохладой. – Мне куда подъехать?
– Идите в насосную, я дам кое-какие распоряжения и допрошу вас…
Я подошел к берегу, выбрал плоский камень и со всей силы запустил по водной глади. Камень описал большую дугу и понесся скачками, отталкиваясь от воды. Проводив его гордым взглядом, я развернулся и пошел в помещение. Краем глаза успел заметить, как следователь тоскливо смотрел на воду и, скорее всего, завидовал моему броску.
Участковый незаметно улыбнулся.
В грязной комнатке служебного помещения следователь снял с меня и Николаича свидетельские показания и, оставив свою визитную карточку, проронил:
– Возможно, что-то еще вспомните… я всегда на телефоне.
– Буду рад помочь, – проговорил я и, развернувшись, подошел к столику, за которым в раздумье сидел отпускник.
Следователь молча вышел.
– Прекрасно выглядишь, Николаич, только не пойму, что тебя потянуло выгораживать меня.
– Понимаешь, – тихо сказал он, – когда ты вышел посмотреть на своего пленника, я услышал, как кто-то быстро побежал за насосную. – Он со страхом глянул на дверь и еще тише произнес: – Ты пока с этим Сашкой возился, я в окно выглянул, и знаешь, что увидел? Бабу, в джинсах и куртке, а на голове коричневая спортивная шапочка… В общем… села она в маленькую лодочку и на веслах отчалила…
– Ну да, так тихо и безопасно. Но почему ты решил, что это была женщина? Я лично никого не видел и не слышал.
– Так ведь, когда здесь постоянно один работаешь, слух знаешь, как обостряется! Я сразу услышал, что кто-то бегает за насосной… Ну а про то, что это женщина… Понимаешь, так, как она двигалась, это только женщина так может. Правда, я заметил, что она немного тащила ногу, по-моему, левую. Одним словом, хромала…
– Может, надо было следаку об этом сказать?
– Но мы же решили, что обнаружили его здесь…
Мы вышли на улицу. Одиноко светил прожектор. Сашу уже увезли. На территории водозабора никого не было. Я глянул на озеро: с горизонта на нас наступало огромное черное пятно, постепенно оно расползлось по всему небу, и наступила ночь.
– Ну что, отпускник, – повернулся я к Николаичу, – счастливо отдохнуть и половить рыбу.
Я протянул ему руку, он быстро выкинул вперед свою, и мы обменялись крепким пожатием.
– Что-то не по себе мне, Алексей, – посетовал он. – Видно, перенервничал я. Ладно, сейчас закроюсь, и спать. Завтра домету свою территорию…
Я вышел за калитку и зашагал по дорожке здоровья. Вдоль нее тянулись фонари, тускло освещая пространство. Спальный корпус был уже совсем близко, когда в кармане моей куртки зазвонил телефон:
– Ты сейчас где? – взволнованно прозвучал голос участкового, который торопился что-то сказать.
– Вышел от Николаича, иду в корпус. Надо обдумать, как это все могло случиться…
– Я так понимаю, скоро спать ты не собираешься?
– Пока нет, – удивился я его вопросу. – Говори, что задумал?
Я как раз проходил мимо того места, где привязывал к дереву худого. Около дерева, конечно, уже никого не было, только кусок ремня болтался на сухой ветке как знак обретенной свободы.
– Понимаешь, – участковый понизил голос до шепота, и я плохо слышал некоторые слова. – Наверное, это выглядит смешно... Но я в кино видел да и читал тоже, что преступник всегда возвращается на место преступления…
– Ну, может, не так уж и всегда, – решил я показать свои знания.
– Может, и не всегда, – согласно повторил он за мной, – но, как я понимаю, наш действовал быстро и мог оплошать…
– Это ты о чем?
– Ну, как ты не понимаешь, – раздосадованно сказал он, – тот, кто убил, он же не знает, довел свой замысел до конца или нет…
– И что?
– Вывод один: только дед может наверняка знать и рассказать ему, умер этот парень или будет жить. А если жив, то куда увезли… Возможно, убийца затаился где-то рядом, чтобы вернуться. К тому же у него могут быть и подельники…
Нервы мои были напряжены до предела, но я наконец стал понимать сказанное.
– Ты сам-то сейчас где?
– Только заскочу переодеться и готов с тобой встретиться.
– Блин, – проговорил я и почесал затылок, который зачесался именно в этот момент. – Там дед один остался, ты подтягивайся к водозабору, только будь осторожен. Я иду обратно, телефон поставлю на вибрацию.
Я огляделся и круто свернул к кустарникам выше человеческого роста, которые стояли сплошной стеной. Протиснувшись между ними, почувствовал себя в безопасности. Шел тихо, напряженно прислушиваясь к разным звукам, но до меня доносились только скрип веток, которые раскачивал ветер, и всплески воды…
Подходя к калитке водозабора, я понимал, что она должна быть закрыта, но на всякий случай потянул на себя. Она не поддалась, и я двинулся в обход с левой стороны, где часть забора более чем на метр уходила в воду. Как был, в джинсах и кроссовках, залез в холодную воду и, обойдя забор, оказался на территории.
Внутри было тихо.
Тусклый прожектор слабо освещал часть двора и лодку Николаича, которая одиноко качалась на волнах.
И что я здесь забыл, забилось у меня в голове…
Прохладный ветерок с озера остужал мой горячий лоб. Я уселся под кустами, ожидая сам не зная чего. Наверное, какого-то чуда. Ждал долго, и вдруг оно свершилось. Послышался всплеск воды. Затем воцарилась тишина…
Вновь всплеск и шорохи подплывающей лодки. Я во все глаза всматривался в темноту, пытаясь разглядеть лодку, даже привставал, но, кроме густого мрака за границами света от прожектора, ничего не было видно. Стараясь двигаться как можно тише, я приподнялся с корточек и осторожно раздвинул кусты, за которыми прятался.
Захотелось подобраться ближе к лодке Николаича. Я прислушался. Тишина. Но едва сделал шаг, как почувствовал сильный тычок под левую лопатку. Рука мгновенно перестала меня слушаться и повисла плетью. Через секунду я услышал четкий скрип лодки, заползающей на песок, и одновременно грубый голос:
– Не двигайся, дядя, иначе разнесу твою башку на кусочки.
Мне действительно в этот момент не хотелось даже поворачивать голову, так как любое движение отдавалось болью в шее.
– Зачем ты здесь, дядя? – снова послышалось над ухом.
– Гуляю, – выдавил я первое, что пришло в голову, – люблю ночные прогулки, дышится легко.
– А тебе не кажется, что ты своими прогулками уже всех достал? – хриплый голос чеканил каждое слово.
– Не совсем понимаю, – проговорил я и вдруг почувствовал, что шее стало легче двигаться. Я решил рассмотреть незнакомца и сделал попытку медленно повернуться. Это было моей ошибкой. Сильный удар пришелся по затылку. В голове что-то с шумом взорвалось, а после наступила тишина. Я как подкошенный свалился на землю…
продолжение следует.