Ничего не происходило, просто на затёртом, старом половичке ветшала выцветшая собака. Стеснительное сердце в её безголосой промозглой груди болезненно тележилось впроголодь... уехал... и собака осталась, как без жизни - без человека...
Ничего не оборвалось, время планктонно затягивало раны. Слёзы затуманивали тусклый взор, размывая линию горизонта, и кристально-голубое небо, как холодное Балтийское море, обрушивалось волнами памяти вовнутрь. Собака даже не выла. Просто, даже не существовала, а сущилась без человека...
Ничего не болело, не выло, даже не умиралось, багряно кровоточилось изнутри поперёк и вдоль, стекольно скребло и аритмически-когтисто вышкрябывало сердечные приделы, так ностальгически больно и самоубийственно невыносимо... Собака была нема... обстоятельства... оттого могла только заглядывая украдкой когда-то, глубинно и до-донно в глаза выразить что-то важное. Но сейчас всё потеряло смысл, собака потерялась без человека...
Ничего не было, собака не могла даже позвать, скукоженно скулилось втихую. Человек уехал, собака когда-то тихо, на невесомом вдыхании в себя, наблюдала жизнь человека, безъязыко, немо и глухо, а сейчас, за тридевять земель и морей оборвалась и эта тонкая нить... Ни любви, ни жалости, даже изображения и те стёрты подчистую, безымянно... ничего не осталось ни сердцу, ни взору... Как же оглушительно тихо собака страдала без человека...
Ничего не могло прервать тишину, собака была нема и только неуловимая никакими радарами сокровенная частота её сердца в пятьдесят два герца, телепатически чрез все времена и расстояния, всё ещё словно выходила на связь с человеком, но без человека...
Больше ничего нет, только безжизненно сирые стены, слепые дожди и мокрые снеги, все влаги с глазниц и обителей небесных, собачья немота и человеческая глухота каменного сердца, так собака осталась без человека...
27.11.- 26.12.23