На высоте над древнею скалой
Играет в травах ветерок беспечно.
Байкал и Ангара - передо мной.
Прощанье их друг с другом длится вечно.
Картина эта с детства мне мила.
Она отрада и души паренье.
У этих берегов родных прошла
Вся жизнь моя, от самого рожденья.
В оцепененье радостном стою,
Смотрю на переменчивые воды.
Стою на беломраморном краю
Скалы крутой - любимице свободы.
Байкальский край мой — лучшее из мест,
И клятв любви к нему я не нарушу.
Здесь воздуха живительный замес
Врачует тело, исцеляет душу.
На много вёрст раскинулся простор,
Пресветлый, восхитительный – осенний!
Повсюду пестрота сентябрьских гор
От скромных и выносливых растений.
Листва трепещет в небе голубом,
Погожим тёплым светом осиянна.
Белеют свежевыпавшим снежком
Высокие гольцы Хамар-Дабана.
Людскому сердцу дивные дары –
Сибирские осенние картины.
Байкала синева и Ангары
Здесь, на истоке, навсегда едины.
И, кажется, всегда тут был их свет,
Всегда они в единстве на планете.
Но нет! Байкалу – миллионы лет.
А дочери его – тысячелетья.
Когда-то далеко, в других местах,
Водой байкальской времена бежали.
И реки те, что канули в веках,
Струили воду в северные дали.
А здесь какой тогда земля была,
До Ангары, стремительной, весёлой?
- Долина… Речка… Горы… Лес… Скала…
И несколько камней, крутых и голых.
Простой этот пейзаж однажды был
Землетрясеньем полностью разрушен.
Земля дрожала, не сбавляя пыл,
Дрожала так, что опустилась суша.
И словно устремляясь на врага,
Байкал, играя мощью безграничной,
Погнал поток воды на берега,
Что станут дном залива Лиственничный.
Кипуча, и студёна, и быстра,
В долину понеслась вода Байкала.
И родилась стихийно Ангара -
Красавица, кормилица людская.
И нрав её был весел и строптив -
Летела она быстро, разудало,
Чужое русло мигом захватив,
Вспять обратила воды речки малой.
А дальше она в сторону ушла
Искать свой путь в блуждании далёком.
И речка, что в долине той текла,
Является с тех пор её притоком.
И вместе они по сей день бегут,
Бескрайние просторы орошая.
И маленькую речку ту зовут
Все почему-то так: река Большая.
В каком тысячелетьи, в какой век
Землетрясенье было на истоке?
И мог ли видеть древний человек
Как перелился здесь Байкал глубокий?
Наверно, нет – ещё дни далеки,
Когда придёт сюда он поселиться.
И видели рождение реки
Охваченные страхом зверь да птица.
А может, для жилья уже избрал
Исток он в незапамятные годы.
Спасал себя, детей своих спасал,
Застигнутый неистовством природы…
***************
Образовалось всё давным-давно:
Дно, берега, протоки и заливы.
И всё на радость глазу рождено.
И всё на самый строгий глаз – красиво.
Весной и летом травы и цветы,
Цвели наперебой, не уставая.
Из них всех гор, до самой высоты,
Одежда была соткана живая.
У Ангары в весенние деньки
Багульник разгорался вдохновенно.
Как опадёт он – сразу огоньки
Жарков идут светить ему на смену.
Да, всласть цвела ангарская земля!
Усладой были для любого взора
Ромашек солнценосные поля,
И незабудок горные озёра.
А ягод сколько! Успевай, носи
Её к себе домой горбовиками.
Грибов в лесу - их хоть косой коси!
А рыбы столько, хоть лови руками!
Какого только ни было зверья:
Лисицы, лоси, волки, горностаи…
Весной слетались в щедрые края
Со всей земли, казалось, птичьи стаи.
И островов бессчётных жемчуга
На нити Ангары, как ожерелье!
Земля чудесна, сердцу дорога.
Она родная в горе и весельи.
**************
К истоку люди с древности пришли,
И звучные нашли они названья
Для Ангары и для её земли,
Сложили сказки, мифы и преданья.
Трагизма и поэзии полны,
Они любимы, их хранят веками.
Скажу о трёх. Они посвящены
Скале – легенде нашей - Шаман-камню.
Монгольский бог Ама-саган-нойон
Спустившись с неба, стал жить на истоке.
На камне стоя, зорко видел он
И высь, и даль, и всё на дне глубоком.
Огромной силой бог тот обладал.
Ему поклялся – значит, нет обмана.
На камне совершали ритуал
И жертвы приносили тут шаманы.
Порой сюда преступников везли,
И на ночь оставляли у стремнины.
И не добраться было до земли.
Виновны они или неповинны,
Решал нойон - хозяин Ангары.
И с трепетом несчастный ждал решенья.
Коль жив он был до утренней поры, -
Не совершал он, значит, преступленья.
Тонул же, мучим страхом и стыдом, -
Виновен он. Туда ему дорога.
Довольны были все таким судом:
Бог справедлив, хоть судит очень строго…
Считал когда-то в древности народ,
Что камня назначенье основное -
Закрыть на глубине надёжно вход
К владыке мёртвых, в царство гробовое.
Вход в царство мёртвых стережёт змея
Огромная и страшная. А дале
Черноволосый грозный судия
Наводит ужас на стоящих в зале.
На троне сидя, грозный Эрлик-хан
С неумолимой свитой судит души.
Он видит много зорче, чем орлан.
Имеет он всеслышащие уши.
А на лице свирепости печать.
Дрожать приходится и господам, и слугам:
Им за грехи придётся отвечать,
Получит каждый по своим заслугам.
Темно и жутко в зале… Нет – назад,
Где неба синь, и солнышко сияет!..
Скажу о том я, что и стар, и млад
В местах байкальских непременно знает.
Великий богатырь Байкал седой
Делами сыновей привык гордиться,
Но Ангара дороже всех была,
Боялся очень он её лишиться.
Ценил он дочь за ум и красоту,
Берёг её, любил душою всею,
Он прочил её в жёны Иркуту,
Она же убежала к Енисею.
Вскипел он разом, вспенились валы.
Байкал метался, гневом ослеплённый.
И от паденья брошенной скалы
Сотрясся весь исток новорождённый.
Но прибежала к Енисею дочь.
И потекли они по жизни вместе.
И с того дня в истоке день и ночь
Стоит скала - обломок гнева, мести.
Стоит в воде гранитный исполин
И грудью держит он поток бурливый.
И обречён он быть всегда один -
Времён и тайн свидетель молчаливый.
**********
Бежали годы, и текла вода.
А у воды безбедно жили люди.
Казалось, будет так оно всегда.
И перемен больших в краях не будет.
Но время вдруг убыстрило свой бег.
Стремясь везде успеть, любя свободу,
Постигший многое, готов стал человек
Менять серьёзно матушку-природу.
Замыслил он стальное полотно,
Чтобы восток далёкий не был далью.
И вот однажды было решено
Восток и запад сблизить магистралью.
И стройка грандиозная пошла,
И добралась до Ангары, Байкала.
А у Байкала встали на пути
Громады мысов и крутые скалы.
- Держитесь, мысы! Будем вас взрывать!
И всюду стали раздаваться взрывы.
Не в силах были горы устоять,
Остались от подножий их обрывы.
И мыс наш у истока – Баранчук –
Изрядно пострадал во имя стройки,
Чтобы услышал край колёсный стук
И увидал дым паровозов бойких.
Учёные, поэты, даже царь,
Художники, певцы и декабристы, -
Кого ни повидал, бывало, встарь
Мой Баранчук – высокий мыс скалистый.
Теперь его былой могучий вид
Две-три картины старых сохраняют:
Несокрушим он, Ангара летит
И узкий берег мыса омывает…
В природу нашу свой вносила штрих,
Стараясь обходиться ломкой малой,
Рука безвестных мастеров больших,
Готовя встречу с Ангарой, с Байкалом.
И вот свершилось. Был окончен труд,
Геройский, титанический, громадный.
И поезда гудком людей зовут
В далёкий путь. И к нам, в наш мир отрадный.
С дороги даль байкальская видна
И Ангары летящей синий пояс.
Не отходили люди от окна,
Пока по нашим землям ехал поезд.
Великий путь – великие дела!
Во время мира и в большие войны
Дорога массу грузов приняла,
Трудилась на износ, бесперебойно.
Но мало прослужил участок наш -
Через полвека заменили новым.
В других местах пошёл километраж,
А наша ветка стала тупиковой…
********
Богатством Ангары бы жить да жить.
Но одолела сильная охота
Заставить Ангару, Байкал служить
Помногу и безропотно работать.
Река кормила много деревень
И городов. Но люди были к бою
Готовы с ней. От ряда перемен
Ей вскорости не быть самой собою.
Прервать безостановочный полёт
Реки задумал человек плотиной.
И отовсюду съехался народ,
Смотреть, как будут создавать махину.
Тьму-тьмущую везли огромных глыб
К реке необозримые колонны.
И оглушал машинный скрежет, скрип,
Гудки и крики, плюханье бетона.
- Реке мы быстрой враз замедлим ход,
Свободную, её мы перекроем!
И самосвалы двигались вперёд,
Как на войну, внушительным шли строем.
И разрасталась насыпь всё быстрей.
И поднималась гордость в человеке:
Мы раньше укрощали лишь зверей,
Теперь умеем укрощать и реки!
Хоть роковой удар был нанесён,
Река боролась, чистилась от грязи.
Протестовала, словно дикий конь
У первой в своей жизни коновязи.
Но стала Ангара слабеть, слабеть,
Не веря в своё новое начало.
У перекрытья начала полнеть,
За ним – бескровной стала, обмельчала.
Она, неузнаваемо-нова,
Пошла губить свой мир, привычный, древний,
Топить и берега, и острова,
Поля, покосы, кладбища, деревни.
И не осталось никаких следов
Жилья людей под толщей вод стеклянных.
И мало стало ягод и грибов.
Ушли на дно цветочные поляны.
Чужим стал этот новый водоём
И рыбам: началось их вымиранье.
Необратимо стали тёмным дном
Благие земли – наше достоянье.
Для Ангары плотина - сущий ад.
Страшилище из всех земных страшилищ.
И будет не один ещё каскад,
И много впереди водохранилищ…
Взорвать хотели Шаман-камень наш,
Чтоб ГЭС давала свет на всю катушку.
Но жив он (миновала эта блажь!),
Светла непокорённая макушка.
И крепок камня с Ангарой союз,
И не ослабевают эти узы.
Самой природой возведённый шлюз,
Он лучший из имеющихся шлюзов.
Могу я видеть только лишь в мечтах,
Какой река была в поре далёкой.
Почти в своих осталась берегах
Она лишь здесь, на милом мне истоке…
******************
Подолгу я стою на высоте,
Смотрю с Баранчука на наши шири.
В забвенье пребывая, в немоте,
Любуюсь краем, самым лучшим в мире.
Глубины, вечность, тайны, красоту
Исток наш сердцу чуткому откроет.
И счастья он подарит полноту,
И ощущенье мира и покоя.
В весенний день, когда лес зацветёт,
Исток, как в праздник, весел, светоносен.
Тут лето – время редкостных красот.
И хороша, конечно, наша осень!
Исток не замерзает и зимой,
В мороз густым восходит в небо паром.
Он птицам дан природою самой,
Для них он стал её бесценным даром.
Мне повезло: байкальская земля -
Мой дом любимый и моя отчизна.
Исток, красою сердце веселя,
Истоком стал навеки моей жизни.
И пусть прошли потоком времена,
Байкал лишь молодеет в солнца блеске.
И буруны его – не седина,
А богатырской юной силы всплески.
В душе моей живёт Байкала синь,
Когда я с малой родиной в разлуке.
Отца и дочь – земных наших святынь,
Пусть грязные да не коснутся руки!
Мне не прожить, не видя Ангару,
Байкал, как волны их играют дружно.
Я здесь живу. Надеюсь, тут умру.
Пусть край суров – другого мне не нужно.