Фермерам района направили телефонограмму, распорядились провести «Праздник урожая". Планировали вручить награды победителям, провести концерт и, даже, фуршет организовать. Не верите?
Назначили празднование на шестнадцать часов, возле степной речушки Безымянной. У фермеров импортные машины. Да и, благо, сельские дороги у них уже давно заасфальтированы. Собрались все фермеры быстро. Так ведь и начальству, сверху приказали совершать «хождение в народ».
А, вот Евгений Павлович, в прошлом учитель музыки, а теперь – просто Женька, не успел заехать домой переодеться. Он неподалеку работал, поэтому прямо с поля, на своём новеньком джондире прикатил, остановился на пригорке. С ним его маленький сынок, в кабине с кондиционером. Пусть покатается и посмотрит! Его заберет супруга, а он и ночью будет продолжать молотить! И так много потеряет за полдня праздника. Ведь подсолнечник еще не весь убрали, кукуруза стоит! День год кормит, а деньги получают только раз в году!
Фермеры улыбаясь, цокая пакетами с бутылками, выгружали из машин спиртное, напитки дорогие, закуски. Самогон на этот раз постеснялись брать. Хотя, может быть, и напрасно. Эх, вы бы слышали, как пахнут котлетки, домашние колбаски и жареная рыбка, так нюхали бы и нюхали! Ну, хоть представьте себе! Их жёны все это приготовили. Вот они в шикарных нарядах – «одна перед другой», с новыми прическами и тоненькими, словно по шаблону нарисованными бровями, проворно «накрывают полянку».
Вскоре подъехал молодой глава администрации района, в синем костюме, белоснежной рубахе с красным галстуком. Поздоровался. Кратко выступил. Извинился, что грамоты не подвезли из типографии, но пообещал передать их на следующей неделе. Извинился, что артисты из района отказались выступать, а работать только за выпивку – не захотели. Затем рассказал какие успехи у фермеров района. Будто они сами не знают. И откуда он знает цифры? Так и сыплет ими, так и сыплет! Правда, уважил фермеров, согласился остаться на фуршет. Такого не от каждого дождешься!
После официальной части и фуршета решили устроить импровизированный концертик. Женя никогда не забывал, что он учитель - музыкант. Акапельно, без баяна, спел несколько песен. Окончательно осмелев, предварительно постучав ложкой по бутылке, незаметно включив заготовленный трек на колонке, спел по-английски свою любимую песню "Since you've been gone":
«Search and you will find there is no reason
I can't convince myself to let you go
I never promised you it would be easy
It seems to me that nothing's fair in love»
Ах, как трогательно пел он, словно просил у кого-то прощения за трудную жизнь. Еще и руками жестикулировал. Женщины вокруг прониклись, взревели от неожиданности. А мужики только кивали головами в такт музыки, завистливо посматривали на Женю, пускали в небо дым от сигарет. Хлопали ему дружно и даже глава администрации обратил на него внимание. Может к себе пригласить!
Старый, с седеющими усами, фермер Митрофанович, приехал вместо недавно мобилизованного сына. Он, видать, мучительно переживал разлуку с сыном, на глазах постарел, стал сутулиться. Неожиданно, отодвинув свою рюмку и поднявшись во весь рост, начал ругать своих соплеменников.
- Почему многие люди оскотинились?- резко, гортанным от волнения голосом, проговорил он опираясь кулаками о стол. - Я сам на три четверти человек, а на одну треть – животное. И, что же? Стыдно мне за соплеменников! Все молчат, думают – их не коснется! Землицы своей нам все мало?! Боитесь правду сказать, гниляки молодые! Историю забыли, великую нашу культуру, Бога…
Его начали дергать за рукава, не давали говорить. Успокаивали. Хорошо, что быстро усадили за стол. Праздник же!
Быстро вечерело. Сообразили развести костёр. Стало теплее и светлее. После третьей рюмочки женщины начали водить хоровод вокруг костра. А, почему бы и нет?! Фермеры курили, о чем-то своем говорили, смеялись. Весело всем! Жизнь прекрасная!
Из темноты вышла какая-то белая человеческая фигурка. Медленно поднималась от речушки по косогору и брела к костру. При свете костра все разглядели, что это невысокая седоватая бабушка со странной улыбкой на бледном лице, с узелком в руках и вязанкой хвороста за спиной. А на плече у нее спокойно сидела коричневая, с белым животиком, голубочка. Бабушка молча подошла к костру, не снимая с себя вязанку, протянула руки к огню. Грелась.
- А что гулянье у вас сягодня? – бойко спросила она. - Если эта ваш праздник, то и мой. Нада петь!? Я сичас! Сичас я.
Бабушка сделала низкий поклон и объявила свой сольный концерт. Не похожая на других бабушек, смелая. Может быть это, все-таки, артистка приехала? Разыгрывает захмелевших фермеров.
Первая песня для наших радителев и дедав, каторые защищали эту землю в прошлую вайну, - объявила она голосом настоящей артистки, но со своими диалектами. Слегка пританцовывая, делая шаги вперед и назад, спела «Казаки в Берлине». Почему-то запомнились такие слова: «едут, едут по Берлину наши казаки». Голубочка при этом взлетала и снова садилась ей на плечо. А вязанка хвороста вздрагивала, просвечивалась пламенем от костра и рисовала на земле дивные огненные фигуры. Все повернули головы к неожиданной певице. Перестали жевать и говорить.
- Втарая песня пасвящаеца труженикам палей - трактаристам и камбайнерам, шаферам, женам фермерав и их детачкам - торжественно и звонко объявила она.
Подхватила с земли чьё-то ведро, лихо перевернула его вверх дном и начала, подобно шаману, выбивать какой-то ритм. Неожиданно, мужским басом, гортанно затянула песню «Праздник урожая». Ее обступили со всех сторон, хлопали в ладоши, в такт песни.
«Сколько мы ни пели – все равно, что молчали
От этого мертвой стала наша святая вода;
По нам проехали колеса печали
И вот мы идем
На Праздник Урожая во Дворец Труда».
- Ты смотри какой у неё широкий диапазон голоса, как удачно копирует, - шепотом комментировал Женя, так и не прикоснувшийся с спиртному. - Славно поёт.
- Третья песня пасвящаеца всем добрым людям, каторые трудяца на зямле днём и ночью, - продолжила бабушка и запела:
- Ночь темна пустыня внемлет Богу и звезда с звездою говорит, - задушевно, словно в забытьи, пела неизвестная бабушка-старушка, подняв к небу руки, ладонями вверх.
А звезды, ярче и ярче разгорались на небе. Люди и все поля вокруг задумчиво слушали. Красота чарующая. Благодать!
- Что это у вас за женщина такая талантливая? - поинтересовался глава администрации. - Надо бы её взять на работу в районный Дом культуры.
– Слышите ведь, как она разговаривает по-нашенски, а сама, кажись, из Грайворона – ответил всезнающий Женя, – Ее зовут Мелехина или Матрехина. Уже давненько ходит здесь, как будто ненормальная. Так еще говорили, что полгода назад наш шальной снаряд попал в ее дом. И поубивал детей. Война же! Женщина эта совсем ещё не старая, просто поседела и тронулась. Попрошайничает и собирает хворост. В дом престарелых ее возьмут? Нет, не возьмут! Вот, если бы в дурдом направить!
- Пока отвезите её, где она живёт, - распорядился глава администрации.
- Нет соляры, солярки нет, - хором загудели фермеры.
- Так скиньтесь по рублю ей на дорогу, - предложил им глава администрации.
- В складчину можно, - подхватила чья-то супруга и, достав калькулятор, начала считать сколько надо затратить солярки для поездки, туда и обратно. И по сколько собирать с каждого.
Бабушка стояла молча. Хлебными крошками, с ладони, кормила свою голубку. Пыталась все понять. Потом заговорила.
- Да никуды я не паеду, спасиба вам за хлеб-соль, люди добрые, - низко кланялась и благодарила людей седая женщина, похожая на бабушку. - Пасяжу возле кастра. У меня свой хварост есть. Бурак спяку, я днем падабрала его на дароге. Вадички патом папью из ряки и буду гаворить с Богом. Бяседавать, слушать и прасить его помащи. А уже утром пайду искать свой дом и деток маих. Я им галубачку нясу.
Женщины быстро собрали в полиэтиленовые пакеты оставшиеся на столах закуски и напитки, взяли с собою домой. Фары машин осветили скошенные поля, реку, полевую дорогу. Машины фыркнули, зарокотал высоченный комбайн, беззвучно и незаметно удалился фольксваген главы района. Праздник урожая завершен. И, главное, без драки!
Из кабины комбайна махал рукой своей маме маленький мальчик, сынок фермера. Одет в красный импортный комбинезончик с нарисованными цветными бабочками. Он многого еще не понимал, но все снимал своим телефоном, запоминал.