Мария Бунина, тем временем, вступила в переписку с Евгением Петровым. И он, как жаждал того, получил в свою коллекцию все её стихи. Они и стали связующей ниточкой между ними...
Евгений оказался настоящим ценителем поэзии. И эта его чарта очень импонировала Марии. Они познакомились, для начала, без личной встречи. И сразу перешли к беседам о стихах. Предметом общения, конечно, по инициативе Петрова, стали именно стихи Марии. Она же, в свою очередь, делилась с ним часто мыслями о творчестве её любимых поэтов.
Лепестки роз на страницах книг, на страницах книг стихов. В этом тоже есть своя поэзия. А для Евгения поэзия есть в ней самой. Мария Бунина читает ему свои стихи. А потом снится. Вот и она стала чьим-то видением.
Поэтические строки сплетали мост между ними. Марии было интересно общаться с таким тонко чувствующим собеседником, как Евгений, он, действительно, очаровал её вниманием к поэзии.
— Мария, мне кажется, стихи — это незримые структуры, которые, входя в созвучие с душой читателя, рисуют партитуру нотами чувств.
— Мне нравится подобное предположение.
А ещё они не переходили на «ты», находя в том какой-то непостижимый шарм, и в шарме этом строили космические лабиринты сетевого общения. И стихи непременно проявлялись в письмах на электронных носителях, её стихи, их он после переписывал в свои уже бумажные дневниковые книжки, и их любимых поэтов прежних столетий.
Солнце восходит над лесом,
Ветер ворвался в окно,
Белого тюля завесу
Лёгким волнуя крылом.
Строки узором на белом,
Лилии в зеркале стран
Тайных, что видятся смело
Сквозь плавный сонный туман.
Но к тому, что могло привести этих двоих к связи, которую принято называть романтической, ничего не вело. Между Евгением и Марией возникло душевное родство, которое нельзя счесть также и дружбой. Просто их души, возможно, узнали друг друга.
Но в их сетевой переписке присутствовали не только поэтически красивые длинные письма, а также простые диалоги:
— Доброго времени суток, Мария!
— Доброго времени, Евгений!
— Перечитывал сегодня Ваши новые стихи, что получил вчера в письме, и открыл в них новый смысл, нежели почувствовал при первом впечатлении.
— И какой же?
— В них сама глубина леса. Хвойного...
— Именно хвойного?
— Да. Знаете, я размышлял как-то давно и подумал, что розы и хвойные растения близки в особой своей сути...
— Интересно...
— Розы — нежные бутоны и колкие шипы. Хвоя — пушистая на вид и колкая по ощущению. Но и розовый сад и хвойный лес слишком прекрасны.
— Евгений, зачем Вы так долго таились от меня?
— В каком смысле?
— Вы — поэт, Евгений.
— Ах-ха! Вот, в чём дело! А я уже было испугался.
— Вот так.
— Спасибо. Но поэт, или, как Вы больше предпочитаете, поэтесса в нашем дуэте только один, а точнее единственная — Вы, Мария.
— Ну, ладно... Ах-ха-ха.
Так они ни дня с первого сообщения не обходились без общения друг с другом, только Евгений с нетерпением ждал, когда они смогут увидеться в реальности...
***
Но прежде, чем переписка Петрова и Буниной обрела такие масштабы, мы оставили наедине с флейтисткой Олей другую сестру...
Ева не стала посвящать Ольгу в детали того, что так возмутило её в поведении Николая Николаевича. Не могла же она так вот просто болтать о тех прекрасных посланиях. Подобное не для сплетен. К тому же Ева отнеслась к ним, что совершенно соответствовало случаю, серьёзно. Именно поэтому скрипачку так рассторили неуместные извинения Грекова за свой поступок. Почему он решил просить прощения? Передумал? И если бы Егор Даль не отвлёк Бунину от таких раздумий своим сообщением, то она, наверное, могла бы зайти в них далеко...
«Привет! Не мог пропустить репетицию, ты знаешь, поэтому не приехал на вокзал. Потом забыл телефон в гримёрке, когда пошёл на класс. Только освободился. Как ты? Напиши, пожалуйста. Обнимаю».
Увидев сообщение, Ева улыбнулась. И поймала себя на мысли, что, наверное, точно влюблена. Она даже не обратила внимания на спящую флейтистку Олю, хотя как раз данный факт позволил Буниной свободно предаться своим мыслям. Она, конечно, ответила на его сообщение:
«Привет! Ничего, я понимаю, что такое репетиция» (и добавила улыбчивый смайлик). «Я нормально. Уже несколько часов в дороге. Завтра, хотя, по времени, уже сегодня, первый концерт. Пиши. Обнимаю».
Ева хотела написать «скучаю», но стёрла первые уже написанные буквы, решив, что не стоит проявлять слишком много эмоций, боясь казаться восторженной фанаткой, которой и не являлась, поэтому написала так, как написала, и отправила ответное сообщение.
Бунина бросила взгляд в окно, за которым пробегала сумеречная ночь.
***
К Данте пришла Роза, чтобы они могли продолжить работу над картиной:
— Привет! — улыбалась она и поцеловала его в щёку, проходя в дом, когда он открыл дверь.
— Привет!
— Кто к нам пришёл? — послышался голос Анны, что сама совсем недавно вернулась из библиотеки.
— Это Роза! — отозвался Иван.
— Привет! — крикнула в ответ и художница.
Анна и Мария вышли ей навстречу:
— Привет, дорогая...
И девушки обнялись.
— Может, по чашечке чая перед работой? — предложила Анна.
— Если Мастер не против? — взглянула на Данте Роза.
— Мастер не против? — шутливо отозвался художник.
— Пойдёмте... — повлекла собравшихся за собой Мария.
Они устроили небольшое чаепитие. А после Данте и Роза на всю ночь уединились в мастерской. Иногда оттуда доносились звуки их редкой беседы.
***
Перед концертом Ева, конечно, уже успела пообщаться не только с Егором, но и с многочисленной своей семьёй, ведь каждый беспокоился за их любимую скрипачку. А вот с коллегой Николаем Николаевичем Бунина старалась первое время не вступать в какие-либо пересечения, и хорошо, что в том не возникало необходимости, музыканты были заняты репетицией. А где-то за час до концерта дирижёр разрешил им передохнуть и немного прогуляться по городу. Ева воспользовалась общей суматохой, возникшей от долгожданной возможности ощутить глоток свободы, и ускользнула незамеченной, чтобы прогуляться одной. К счастью, она была знакома с городом, и потеряться не боялась. Даже наоборот, Бунина направилась по такому пути, где вряд ли бы смогла столкнуться со своими же.
Ева шла по старинному русскому городу и любовалась сказочной архитектурой. Погода выдалась приятной. А настроение у скрипачки было прекрасным. Да ещё и зазвучала приятная мелодия, сообщающая о том, что на связь вышел Егор Даль...
— Алло! — приняла она звонок.
— Привет!
— Привет, Егор!
— Ну, как ты там? Когда концерт?
— Совсем скоро. Вот «выпустили» воздухом вздохнуть, — улыбнулась в ответ Ева. — Брожу по старому русскому городу...
— Да, судя по тому маршруту, о котором ты мне говорила, города вам предстоят просто на заглядение. А я бы сейчас взглянул на тебя, — предложил Даль.
И Ева переключилась на видеосвязь.
— Красотка... — тут же отозвался танцовщик.
— Спасибо... — довольной улыбкой ответила Ева. — Вот смотри, — повернулась она кругом, — видишь, какая архитектура?
— Да, я вижу мою прекрасную скрипачку на фоне старинного архитектурного ансамбля, словно Беатриче Данте...
— Это почти так... — загадочно сказала она, но потом засмеялась. — Нет, я не настолько зазнайка. Просто я сестра Данте, такой псевдоним у моего брата художника.
— Данте — твой брат? — удивился Егор.
— Да.
— Нет, он, конечно, достаточно знаменитый художник, чтобы я слышал о нём. Но тут дело в другом. У меня есть один его пейзаж. Кажется, чуть ли ни из первых его работ. Эту картину мне однажды подарили поклонники.
— Правда?
— Точно.
— Но, видимо, ты всё же не слишком близко знаком с его творческом, поскольку не видел моих портретов. И даже наших...
— Это интересно. Сейчас же ознакомлюсь с информацией о художнике, — оживился Даль. — А что ты имеешь ввиду, говоря «наших»?
— У меня ещё есть две сестры. И мы близнецы.
— Ничего себе!
— Вот так бывает.
— Хорошо, что предупредила. А-то, предсталяешь, встретил бы тебя вот сейчас на улице, — рассмеялся Егор.
— Такие случаи мне известны, — поддержала его тон Ева. — Ой, мне уже пора! — спохватилась скрипачка.
— Хорошо, обнимаю! — Даль, как артист, сразу понял артиста, и послал Еве воздушный поцелуй.
P. S. следующая глава: http://proza.ru/2023/11/28/1302