А. Дюма Дон Жуан де Марана

"Дон Жуан де Маран"
Александра ДЮМА-отец

    Тайна в пяти действиях, в девяти картинах.
Впервые исполнено в Париже, в Театре Порт-Сен-Мартен, 30 апреля 1836 года.

Персонажи:
ДОБРЫЙ АНГЕЛ, СЕСТРА МАРТА, ДОН ЖУАН, ДОН ЛУИС ДЕ САНДОВАЛЬ, ДОН ХОСЕ, КАРОЛИНА, ДОН КРИСТОВАЛЬ, ДОН МАНУЭЛЬ, ДОН МАРТЕС - священник Дона, ДОН ПЕ-ДРО, ДОН ФАБРИКЕ, ДОН ЭНРИКЕС, ДОН САНЧЕС, ЗЛОЙ АНГЕЛ, ГРАФ МАРАН; Камердинеры: СЕНЕШАЛЬ, ГОМЕС, ХУСЕЙН; ТЕРЕЗИНА, ПАКИТА, ИНЕС, ВИТТОРИЯ, ХУАНА, СЕСТРА УРСУЛА, АНГЕЛ СУДА, АНГЕЛ, БОГОРОДИЦА

АКТ I
Первая декорация
Когда поднимается занавес, театр погружён во тьму: на сцене нет ни одного актера, кроме доброго Ангела и плохого Ангела из семейства Марана, стоящих на постаменте, справа от зрителей. Злой Ангел опрокинут на спину в позе побежденного, добрый Ангел стоит над ним с мечом в руке и одной ногой на его груди. Они должны выглядеть как группа резных и окрашен-ных деревянных фигур.
 
                Сцена I

действующие лица: ЗЛОЙ АНГЕЛ, ДОБРЫЙ АНГЕЛ
 
 ЗЛОЙ АНГЕЛ:

О, ты, кому Господь доверил за мной присмотр,
На миг хотя бы вниз взгляни, даруй свой взор!..
Моя гордыня против Бога восстала зря:
Напрасной, тщетной суей стала моя борьба,

Грехопадений ты низины прошёл за мной,
Вся тяжесть мира грудь сдавила твоей стопой.
Как резко жизнь сменила смыслы последних дней:
Что ночи стали мне казаться, тех дней длинней.

Часы, минуты, и секунды лихой поры
Страданий смертных неизменно несли дары.
Теперь я верю только Богу, - кого преда;л,
В конце ж концов иссякнет гнева стальной накал.

Вот я – унижен и раздавлен, одни уста
Открылись в жалобной молитве, зовут Христа!..
Ах, не губи, молю я слёзно, Архангел мой,
Господним именем святейшим, души больной,

Святой Марией Девой чистой, тебя прошу,
Иисуса именем священным теперь дышу:
Сними стопу с груди изгоя, терпеть нет сил,
Поверь, не чужд смертельной боли, кто проклят был!..

ДОБРЫЙ АНГЕЛ:

Да, эта воля нашей много выше,               
Что вместе нас держала в жизни бывшей.    
И так же впредь всегда - верны мы будем ей,   
Пока не про;бил час скончанья наших дней. 
Не знаю я теперь, сколь длится этой боли,       
Но вот что мне тебе Господь сказать позволил:   
Тот, чьей рукою здесь прикован  жалкий стан, -    
Был некий Дон Жуан, почтенный лорд Маран.            
Глава Маранов он. А это славный род!               
В Кастилье триста лет гордится им народ.               
Когда подлунный мир покинул сей орёл,               
То принял Пётр его и к Господу отвёл,      
И руки распростёр ему навстречу Бог:               
«О, славный граф Маран, ты зло осилить смог!               
Теперь решать судьбу злодея будешь сам,          
Любой же твой наказ исполнят небеса.»               
Заслышав властный глас, пал ниц наш бедный граф,      
Покорно молвил он, челом к земле припав:               
«Прости меня, Господь! Я б счёл  небесной манной               
Когда б навеки смолк тот Ангел окаянный,               
Не стал смущать грехом моих потомков впредь,    
И тех сынов, что он не должен был иметь.               
Владею знаньем я, мой Бог, увы не праздным:
Как трудно твёрдым быть, когда кругом соблазны.   
Сберечь я был бы рад весь свой грядущий род,         
От вечных битв с собой, и всяческих невзгод,
Пока средь всех моих наследственных потомков
Рождён не будет дух, что словно меч дамоклов, -    
Без шефства сатаны,  наполнен подлых рвений,         
Уже готов и сам к творенью преступлений!               
Теперь, - добавил лорд, - Господь, прошу я Вас    
Вот, Ангелу тому вручите сей наказ.               
(Тем Ангелом был – я!),  - Вели ему:  пусть станет 
Следить за тем, чтоб сбыться этой тайне!»
«Как скажешь!» - молвил Бог, прижав ладонь к груди, 
И глянув мне в глаза, он вновь сказал: Иди!»             
Покорно я сошёл, покинув Вечный Свод, -    
Небесный Страж с тех пор, - палач твоих свобод.   
Недвижно день и ночь следил и ждал я молча,
Упорно и на миг не смел сомкнуть я очи!
И чтоб моя рука оставить меч смогла,
Чтоб месть моей ноги исчерпана была,
Венчаться всё должно той тайною затеей:
Прямой потомок должен стать злодеем.
Терпи ж, изгой! Сдержи от мук укор!
До той поры когда, свершится приговор!


 ЗЛОЙ АНГЕЛ, смеется:

И так, смелей! Трусливый божий раб!
Пускай же в ход скорей свой острый быстрый меч,
Больную грудь мою спеши же им рассечь,
Пока тверда нога и сам ещё не слаб.
Исполни ж долг святой, палач Иеговы!
Идите! – Бог велит, и вы всегда готовы!
Теперь не будет месть его долга всерьёз,
Хотя и застит взор мне свет кровавых слёз.
Ах! То был Дон Жуан, почтенный лорд Маран,
Как ты сказал: меня он в мрамор заковал.
Надеюсь сын рождён. И вскорости юнцом,
Избавлен будет тот, кто скован был отцом.
Поправь, коль я не прав! Надеюсь в этот раз
Исполнит кроткий сын родительский наказ.
               
ДОБРЫЙ АНГЕЛ: Замолчи!

ЗЛОЙ АНГЕЛ: Ко мне, Дон Жуан!.. Мой спаситель!..
                На заднем плане взрывы смеха.
 
Сцена II

ЗЛОЙ АНГЕЛ, ДОБРЫЙ АНГЕЛ, ДОН ЖУАН, ДОН КРИСТОВАЛЬ, ДОН МАНУЭЛЬ, КАРОЛИНА, ХУАНА, ВИТТОРИЯ, ПАЖИ, СЛУГИ
 
Дверь на заднем плане открывается; видна столовая, залитая светом; из-за стола встают молодые кавалеры и молодые женщины; входят два негра с факелами, одетые пажами, сцена освещается.

ДОН ЖУАН: (обращается к Кристовалю, стоящему сзади со бокалом в руке): Хватит, Кристоваль, хватит хереса и портвейна! Хватит пить, как погонщик мулов, а не джентльмен. В гос-тиную, за мороженым и шербетом! (Протягивая руки к Каролине): Ко мне, Каролина!
КАРОЛИНА: (обнимает рукой шею Дона Жуана): Я здесь-с!..
ДОН КРИСТОВАЛЬ (осушает стакан): Итак, Дон Жуан, ты всё-таки отнимаешь её у меня?
КАРОЛИНА: Он не отнимает меня, я оставляю тебя.
ДОН КРИСТОВАЛЬ: И почему ты покидаешь меня, неверная?
КАРОЛИНА: Потому что за три дня, что мы знаем друг друга, - два дня, как я тебя больше не люблю, и один, что я тебя ненавижу.
ДОН МАНУЭЛЬ: Вот оно -  женское коварство, Кристоваль!
ДОН КРИСТОВАЛЬ: Всё просто превосходно, ибо во время ужина я обручился с Хуаной.
ДОН МАНУЭЛЬ: Могла бы ты так ему изменить, безбожница?..
ХУАНА: Напротив, я действую из чистого христианского милосердия: бедному Кристовалю так грустно потерять Каролину, он умер бы от горя, если бы не нашел тотчас же кого-нибудь, кто его утешит.
ДОН МАНУЭЛЬ: Отлично! Тогда ко мне Виттория!
ВИТТОРИЯ: (прислонившись к пьедесталу, отталкивает дона Мануэля) Нет, мой господин! Я люблю Дона Жуана и никого другого.
ДОН ЖУАН (встаёт и направляется к Виттории) О! клянусь моей честью, это чудесная чер-та, требующая вознаграждения.
                Он поднимает руку к своей золотой цепочке.
ВИТТОРИЯ: (останавливает его): Если у вас есть что мне дать, милорд, дайте мне свой кин-жал.
ДОН ЖУАН: Что ты собираешься с ним делать?
ВИТТОРИЯ. Какое это имеет для тебя значение?
ДОН ЖУАН: Возьми, моя ревнивица.
                Виттория забирает кинжал с пояса Дона Жуана.
КАРОЛИНА: Если вы делаете такие подарки женщине, которую больше не любите, что вы по-дарите той, которую только полюбили?
ДОН ЖУАН (лежа на диване): Я дам ей один раз то, на что она укажет мне пальцем, дважды то, что она попросит глазами, и трижды то, что она потребует своими губами.
КАРОЛИНА: Вы великолепны, господин Дон Жуан; но я буду щедрее вас...
                Целует его в лоб.
Я не хочу, чтобы вы мне отдавали, я хочу, чтобы вы мне вернули.
ДОН ЖУАН: Если бы я был королем, этот поцелуй стоил бы мне провинции.
КАРОЛИНА: Но, поскольку вы всего лишь граф, меня устроит один из ваших замков. Их у вас сколько?
ДОН МАНУЭЛЬ: Он не ведёт им счёт.
ДОН ЖУАН: Нет; только они мои, как Испания принадлежит младенцу.
КАРОЛИНА: Все в порядке, я одолжу вам это.
                Снимая с головы венок из роз.
Младенец станет королем.
ДОН ЖУАН: (целует её). Как говорится, беру взаймы.
ДОН КРИСТОВАЛЬ: Вы забываете, что половина имущества, которое вы закладываете, при-надлежит дону Хосе.
ДОН ЖУАН (небрежно): Кто такой Дон Хосе?
ДОН МАНУЭЛЬ: Мне кажется, это ваш старший брат.
ДОН ЖУАН: Ах! Да. Что ж, если я могу дать этому брату дружеский совет, это найти еврея, который купит ему право первородства за тарелку чечевицы; и еврей будет ограблен.
ХУАНА: Но не решил же он жить вечно,старый граф?
ДОН ЖУАН: Вот,не говори мне об этом,Хуана. Возможно, вы слышали, что на небесах есть Вечный Отец,верно? Ну,я верю,прости меня Господь! Что он спустился на землю.
СЛУГА: (открывая дверь комнаты слева от зрителя): Монсеньор дон Жуан, ваш отец умирает.
                Тишина на мгновение.
ДОН ЖУАН: (приподнимается) И он послал за мной?
СЛУГА (переходя сцену): Нет, он слышал ваш смех и не хочет вас огорчать; он посылает за своим духовником доном Мортесом.
                Слуга уходит.
ДОН КРИСТОВАЛЬ: (встаёт) Прощай, дон Жуан, мы не знали о болезни старого графа и про-сим у Бога прощения за то, что богохульствовали в доме, который посетила смерть.
ХУАНА: Прощай, дон Жуан. Ты – нечестивец, и погубишь свою святую душу, только подув на нее.
КАРОЛИНА: Прощай, дон Жуан, я надеюсь, что Бог простит меня на том свете за то, что я на мгновение полюбила тебя на этом.
ДОН ЖУАН: Особенно, если мы вместе совершаем покаяние. Возьмем паузу на день.
КАРОЛИНА: Ни за что!
ДОН ЖУАН: Итак, я буду ждать тебя с восьми до девяти утра в домике в парке.
КАРОЛИНА (улыбаясь): Я буду там.
ДОН ЖУАН: А ты, Виттория, мне ничего не скажешь?
ВИТТОРИЯ: Конечно, я скажу тебе, что, ты такой, какой есть, дон Жуан, - нечестивый и проклятый наперёд, и я люблю тебя. И я еще скажу вам обоим: если Каролина придет на назначенное свидание, честное слово, испанец, я убью ее.
ДОН ЖУАН: (отстранённо)Прощай, дорогая.
               
Сцена III

                ДОБРЫЙ АНГЕЛ, ЗЛОЙ АНГЕЛ, ДОН ЖУАН
 
ДОН ЖУАН: Прощайте, юные безумцы и прекрасные куртизанки, которые играют, как де-ти, с поцелуями и кинжалами, не зная, что с ними делать! Уходите со своими факелами, сво-им смехом и своим шумом, оставьте меня одного и во тьме. Моим мыслям нужна тишина и темнота. Мои богатства, мои замки и мои титулы не исчезнут, как вы, в эту ночь!..
   Мой отец не призывает меня, и я подозревал это; он призвал Дона Мортеса, а я еще сомневался. Этот священник должен пройти здесь, чтобы попасть в покои моего отца. Я поговорю с ним первым. Да ладно, дон Жуан, речь больше не идет о том, чтобы соблазнить хорошенькую женщину или сразиться с храбрым всадником: никаких уловок, никаких тайных насмешек, - ты имеешь дело со священником, говори с ним святым языком Церкви.
 
Сцена IV
 
ДОБРЫЙ АНГЕЛ, ЗЛОЙ АНГЕЛ, ДОН ЖУАН, ДОН МОРТЕС
 
ДОН ЖУАН: Ты достойный раб Божий, Отец мой, всегда готовый на молитву и утешение.
СВЯЩЕННИК (ДОН МОРТЕС): Это мой долг, милорд.
ДОН ЖУАН: Мы и не сомневались, когда посылали за вами...
СВЯЩЕННИК (ДОН МОРТЕС): Простите, но я думал, что нужен только графу...
ДОН ЖУАН: И то, и другое, отец мой, и то, и другое: божественное слово, может быть, да-же более необходимо тем, кто должен жить, чем тем, кому предстоит умереть. У Вас не найдётся для меня несколько минут, Отец мой?
СВЯЩЕННИК (ДОН МОРТЕС): Говорите, монсеньор.
ДОН ЖУАН: Вы знали моего благородного отца в юности?
СВЯЩЕННИК: Я имел честь учиться у него в Саламанкском Университете.
ДОН ЖУАН: Вы знаете, какой у него был характер...
СВЯЩЕННИК: Полный величия и превосходства.
ДОН ЖУАН: Но в то же время пламенный и страстный.
СВЯЩЕННИК: Это помогло ему обрести большой успех в Италии, милорд.
ДОН ЖУАН: И великие грехи в Испании, Отец мой.
СВЯЩЕННИК: Он всегда подчинялся приказам короля, как и подобает доброму кастильцу.
ДОН ЖУАН: Конечно, но он не всегда следовал заповедям Божиим, как следовало бы посту-пать доброму католику.
СВЯЩЕННИК: Я делал все, чтобы привести его к ним.
ДОН ЖУАН: Есть грех, который должен тяжелым бременем лежать на его совести.
СВЯЩЕННИК: О чём вы?
ДОН ЖУАН: Вы знаете, что до женитьбы на моей матери у него был от какой-то... Я не знаю, от мавританской или цыганской рабыни сын, которого он привез из Африки, и с которым он обращался как с моим братом, которому он позволил называться доном Хосе, так же, как меня называют доном Жуаном?
СВЯЩЕННИК: Я знаю это.
ДОН ЖУАН: Ну, батюшка, вот в чем ему срочно нужно покаяться для спасения своей души, и он непременно покается, если такой святой человек, как вы, упрекнет его в слабости к этому ре-бенку, если он запретит ему видеться с ним снова перед смертью. И если он преподнесет ему эту жертву во искупление его вины.
СВЯЩЕННИК (ДОН МОРТЕС): И почему?
ДОН ЖУАН: Потому что, как безбожник и еретик, он растратил бы богатства Маранов в играх в карты и кости, вместо того, чтобы наделять ими святые монастыри, как это сделал бы я... в оргиях с молодыми студентками, вместо того, чтобы даровать серебряную святыню Сантьяго де Компостелу, и золотую ризу Собора Парижской богоматери, как бы сделал я.. ну и в разврате с прекрасными куртизанками дьявола, вместо того, чтобы щедро награждать святых людей, по-святивших себя спасению и утешению умирающих, как делал бы я сейчас... Понимаете, Отец мой?..
СВЯЩЕННИК: Да-да, монсеньор... Однако я думаю, что если бы на вашем месте был дон Хо-се...
ДОН ЖУАН: Но его тут нет... а вы знаете, где он? В Севилье, в Андалусии в городе любви, се-ренад и цветов. Пока его любимый отец посылает за вами, готовясь к смерти... И что он делает в Севилье?.. Он поет мавританские песни под гренадинскую гитару, в ногах, не знаю какой Тере-зины, которую он соблазняет, заставляя поверить, что она будет его женой. И что вместо того, чтобы бежать сюда молиться и плакать вместе со мной у изголовья смертного одра... Именно это мой отец должен узнать из ваших уст, именно в момент смерти... Так велика человеческая слабость в решающий час! Он собирался, возможно, узаконить этого ублюдка... Для этого всего-то и нужно: пергамент, пара строк, подпись и печать Маранов рядом с подписью... И тогда один перестанет быть мной, а другой станет графом Мараном, вельможей Испании высшего сословия и повелителем вассалов, достаточно многочисленных, чтобы вести войну с королем Франции в одиночку!..
СВЯЩЕННИК: Будьте уверены, милорд, что в данном случае я знаю, каковы намерения ваше-го брата.
ДОН ЖУАН: Он вам говорил о них?.. Да, естественно, он был щедр и великодушен... Правда, по общему признанию, это стоило ему только слов. Он ведь говорил вам, не так ли, что оставит мне во владение Ольмедо или Аранды, которые вместе приносят пятьсот реалов и двадцать пять мараведи в год? С другой стороны, возможно, он согласится, чтобы все продолжали называть меня доном; то есть подаст мне милостыню в виде куска хлеба и меча... О! Достойный, благо-родный, превосходный сын, распоряжающийся отцовским наследством еще при жизни отца!.. О! достойный, благородный, превосходный брат, которому достается львиная доля! Который протягивает когти к наследию Маранов и говорит: «Это мое, дон Хосе!» Это твое, дон Жуан!..»
СВЯЩЕННИК: Я надеюсь, что дон Хосе прибудет вовремя, чтобы ваш благородный отец при жизни уладил его и ваши интересы.
ДОН ЖУАН: О! В этом вы ошибаетесь... Нет!.. Он бы позволил отцу умереть в одиночестве и заброшенности, если бы рядом не было меня…  я.… я написал ему десять писем.
СВЯЩЕННИК: Что ж, милорд, я написал ему только одно, но я уверен в посланнике, который его доставил.
ДОН ЖУАН (в ярости). Вы написали дону Хосе, священник!.. И кто вам позволил это сделать?
СВЯЩЕННИК: Тот, кто имел на это право: ваш отец.
ДОН ЖУАН: Э! Почему вы мне раньше этого не сказали, вы бы ещё полчаса назад избавили меня от комедии, которую я ломаю всё это время! Вот мы наконец оба с глазу на глаз, со сняты-ми масками в руках и можем друг другу все рассказать!.. Ну, так слушайте внимательно и запо-минайте то, что сейчас услышите... Я не хочу, вы хорошо меня понимаете, священник? Я не хо-чу, чтобы старик признал в доне Хосе моего брата... И это не потому, что он сын цыганки, не потому, что он безбожник, не потому, что он опозорит мое имя на том свете, о чем я очень мало беспокоюсь, а потому, что в этом случае он отнимет у меня мой графский титул, который мне нужен, чтобы стать великой и благородной фигурой в Испании...
   Мои богатства, на которые мне нужно, что бы купить любовь, которую мне не захотят дарить. Мне нужны мои десять тысяч вассалов, которые обеспечат мне безнаказанность, когда мне по-надобится  купить правосудие, которое возможно, станут навязывать мне...
    Помните, что меня зовут дон Жуан, и что кто-то под моим именем, но не моей расы, спустит-ся живым в ад, ужинать с командором, которого он убил после того, как опозорил его дочь.  Я всегда завидовал репутации этого человека, как король Шарль-Квинт репутации короля Франсуа 1... И что я хочу ее превзойти, слышите? Так что сам дьявол не будет знать, кого предпочесть, дона Жуана Тенорио или дона Жуан де Марана... Теперь войдите в покои моего отца или по-киньте этот дом! Будьте за дона Жуана или за дона Хосе, за Бога или за сатану -  выбор за ва-ми. Но не забывайте, что я здесь, и что я не упущу ни слова, ни жеста, ни знака...  И, в зависимо-сти от того, что сделаете вы, поступлю и я.
ДОН МОРТЕС (уходит в комнату графа). Да помилует вас Бог, монсеньор!
ДОН ЖУАН: Молитесь за себя, Отец мой.

Сцена V
 
ДОБРЫЙ АНГЕЛ, ЗЛОЙ АНГЕЛ, ДОН ЖУАН
 
ДОН ЖУАН: Ну же, борьба продолжается... Ты должен ее поддержать: приз великолепный, дон Жуан! Наконец-то ты встретил достойного противника; жаль, что он под одеждой монаха, ибо я лучше знаю, как пользоваться мечом, чем кинжалом.
                Поднятие гобелена.
   Ах! вот он приближается к кровати моего отца. Священник, мой тебе совет: выполняй свои обязанности и ничего больше... Почему ты уходишь? Что ты хочешь делать с этими чернилами и пером? Ах! Ты вытаскиваешь пергамент? Не давай перо отцу моему, а то убедишься, что это ты ищешь свою судьбу, что это тебе предстоит встретить несчастье, которого я хотел избе-жать...
   О! Ах! Старик пишет... Следи глазами за каждой буквой, за каждой линией, которую он рису-ет... Каждая строка лишает меня титула, сокровищ, замков, не так ли? Еще секунда, и у меня ни-чего не останется... Он подпишет... он... Прокля;тый священник!..
             Он бросается в комнату. Тревожная музыка подчёркивает ситуацию., Её прерывает крик. В это время Добрый Ангел улетает с постамента, уронив меч и обхватив голову обеими руками, а Злой Ангел, смеясь, опускается в землю.
             Когда оба исчезли, появляется дон Жуан, бледный, одной рукой приподнимает гобелен, а в другой держит пергамент.

Есть время! Отсутствует только подпись, а печать позаботились поставить заранее. Никто не видел, как вошел старик.
              Подходит к окну с видом на пропасть.
Никто не видел, как он уходил! Отец в обмороке... Когда очнётся, то примет все это за какой-то лихорадочный сон... за какое-то адское видение!
             Убирает пергамент в отцовский сундук.
Да ладно, я все еще дон Жуан, повелитель Маранов, старший сын графа!
             Он пытается прислониться к пьедесталу и замечает, что Доброго Ангела и Злого Ангела больше нет.
О! Исчезли! Может ли эта старая семейная легенда быть правдой? Говорили, что Злой Ангел Маранов должен вернуть себе свободу, когда один из Маранов совершит преступление. Что ж, преступление совершено, Злой Ангел на свободе.
              Скрестив руки на груди смотрит на небо.
Поздно?
ГРАФ (зовет из соседней комнаты): Дон Жуан!
ДОН ЖУАН: Я ждал ответа с небес и вот он пришёл ко мне из могилы: это голос моего от-ца. Почему этот голос заставляет меня дрожать до глубины души? Почему я, вопреки своей во-ле, чувствую себя готовым подчиниться ему? Ах! Ах! Ах! Когда я был ребенком, мне говорили: «Этот человек — твой отец, и ты должна подчиняться ему беспрекословно».
                Он приближается, как будто вопреки самому себе.
Предрассудки детства, которые пускают корни в сердце человека!.. Цепи, исходящие из уст кормилиц и связывающие поколение с поколением, поднимающихся с падающими, жизнь со смертью!.. Почему последний крик священника волнует меня меньше, чем этот голос?.. Дон Жуан, дон Жуан! Львиная грудь, в которой бьется женское сердце, повинуйся!
ГРАФ: Дон Жуан!
ДОН ЖУАН (поднимает полог постели). Я здесь, мой отец...
                Когда он собирается войти, с противоположной стороны раздается голос: это го-лос дона Хосе.
ДОН ХОСЕ: (в передней). Дон Жуан!
ДОН ЖУАН (позволяя двери открыться): Это голос моего брата, да... Ах! Меня это тоже за-ставило содрогнуться до глубины души, но от ненависти и ревности!.. И они достаточно сильны, чтобы сразиться с ним. Спасибо, Сатана!
                Он тихо возвращается на сцену.

Сцена VI
 
ДОН ХОСЕ, ДОН ЖУАН
 
ДОН ХОСЕ (выбегает на сцену): Дон Жуан! Дон Жуан! Я вовремя?! Увижу ли я еще отца?
ДОН ЖУАН (подносит палец ко рту): Молчи, брат!.. Он спит!..
ДОН ХОСЕ: (бросается на шею дона Жуану) Целую тебя за эту хорошую новость, брат! Ты понимаешь? Если бы я не получил этого письма от достойного дона Мортеса, мой отец умер бы, и я бы больше не увидел его!   Он бы позвал меня в агонии, а меня бы не было рядом, чтобы от-кликнуться! Земля укрыла бы его почтенное лицо, и последнее выражение его черт не осталось бы навечно в моей памяти. Это было бы невыносимо! Бог не захотел, чтобы так случилось... Дай мне поплакать, брат, потому что сердце мое полно скорби и слез... Ох! Мой отец, мой отец, мой достойный отец!..
                Он плачет.
ДОН ЖУАН (обнимает его за шею): Бедный Хосе! И ты покинул Севилью, свою очарователь-ную любовь, свою прекрасную Терезину?
ДОН ХОСЕ: Молчи, дон Жуан, не говори об увлечении сына во время агонии отца... Да, я оста-вил Терезину! О! Я бы ушел из жизни, если бы верил, что моя душа прибудет сюда быстрее! Болезнь отца смертельна? Он сильно страдает? Он говорил тебе обо мне? Он помнит о Хо-се?
ДОН ЖУАН: Да, брат, мы часто говорили с ним о тебе...  А ты рассказал ему о донье Тере-зине?..
ДОН ХОСЕ: О! Брат! Она прекраснее среди прекрасных, как мой отец был достойным среди остальных... Как бы он любил мою Терезину, мой бедный отец! Если бы я мог увидеть, как его губы касаются ее прекрасных белых волос, похожих на пиренейские розы, цветущие на снегу, о! Я был бы счастлив, очень счастлив!..
ДОН ЖУАН: И ты бросил ее в Севилье, одну так далеко от себя?
ДОН ХОСЕ Нет, нет!.. Она сопровождала меня до Кастилии. Я оставил его в нашем замке Вил-ла-Майор. Я не хотел, чтобы она стала свидетельницей траурной сцены, ожидавшей меня здесь...
ГРАФ: Дон Хосе!
ДОН ХОСЕ: Я слышал свое имя? Это отец зовёт мне?
ДОН ЖУАН: Нет, ты ошибаешься... Забывчивый, ты не помнишь, сколько раз мы оба, дети, с ужасом слушали шум потока, который катится у подножия этих стен, и речная вода иногда, как будто жалуется, как блуждающая душа, просящая молитв?
ДОН ХОСЕ: Да, это правда, но я один дрожал, ты не боялся. И когда я падал на колени, ты пел какую-то нечестивую старую балладу, в которой главную роль играл враг рода человеческого.
ДОН ЖУАН: Да, и тогда, как и теперь, освободившись от земных уз, ты забывал о самых необходимых вещах в жизни, таких как отдых, когда ты устал, и еда, когда ты голоден. Проходи в эту комнату, дон Хосе!.. Садись за стол, и я буду служить тебе, как должен, мой старший брат, мой господин, мой господин... Пойдём, выпей за здоровье своей прекрасной Терезины.
ДОН ХОСЕ: Да, ты прав, мне действительно нужно восстановить силы: я не знаю покоя уже три дня. И ничего не ел уже двадцать четыре часа. Но если в это время мой отец...
ДОН ЖУАН: Я говорю тебе, что он спит. Проходи, проходи.
ГРАФ (умирающим голосом):Дон Хосе!..
ДОН ХОСЕ: Ой! На этот раз я не ошибаюсь, говори, что хочешь, брат, но это его голос. Я здесь, отец, я здесь!
ДОН ЖУАН (подталкивая его): Ну, тогда иди!
                В сторону
Теперь я разрешаю тебе поцеловать его.
 
Сцена VII
 
ДОН ЖУАН, сначала один, потом ДОБРЫЙ АНГЕЛ, потом ЗЛОЙ АНГЕЛ.
 
ДОН ЖУАН: (прислушавшись на мгновение) Ничего больше, ничего, кроме рыданий моего бра-та, все кончено!
                Он падает в кресло и вытирает лоб.
Ах!
                Положив руку на грудь.
Кто это со мной разговаривает? Чей это голос внутри меня? Кто говорит, что я поступил неправильно? Что это за враг, который живет во мне, чтобы давать мне советы против самого себя?
                Слышится тихая музыка, в которой доминирует арфа. Добрый Ангел спускается с
                небес и приземляется на раскрытое окно.
Сознание?.. Оно как Дон Хосе, приходит слишком поздно.
                Добрый Ангел шевелит губами, будто говорит. Дон Жуан отвечает ему:
Никогда не поздно покаяться? А смерть священника?..
                Добрый Ангел, кажется, снова заговорил.
Может ли пожизненное покаяние искупить это?
                Добрый Ангел спускается и молча приближается к дону Жуану.
И мой отец, который звал меня и которого я оставил умирать, не ответив ему!..
                Та же музыка.
Он уже на небесах, и молится за сына? Так что будущее по-прежнему за мной.
ДОБРЫЙ АНГЕЛ: (опирается на спинку стула):

Всё так, как ты хотел, - к счастливой жизни дверь
Отцовской смертью, сэр, открыта в мир теперь:
Вассалы, титул, денежные средства.
А дон Хосе, меж тем, обижен был судьбой,-
Он беден… Дон Жуан, ты братскою рукой
Мог с ним бы разделить своё наследство.

ЗЛОЙ АНГЕЛ: (поднимается из земли и опирается на спинку стула, на противоположной стороне):

Нет, дон Жуан, твой брат в претензиях не прав,
Твоё наследство, граф. Его же лживый нрав
Лишь взор томит: назойлив брат и жалок.
Тебе он кто такой? – Безбожник и чужак!
Наследство же с таким нельзя делить никак.
Тебе б теперь веселья не мешало.

ДОБРЫЙ АНГЕЛ:

И всё же, чтобы хоть немного счета; сравнять,
Коль бедным сделал, мог хотя бы свободу дать.
Отцу в угоду сделай щедрый по-царски шаг:
Хосе, свободный и счастливый, с женой младой
В своей душе тебе воздвигнет алтарь святой,
Где будет греть обоих братской любви очаг.

ЗЛОЙ АНГЕЛ:

Владеньям только вред, - за так терять раба,
Позволить им уйти, куда ведёт судьба.
Сыны ж его умножат честь Маранов.
А юная жена – раба пред алтарём?
И девственную ночь – сокровище твоё,
Свободный муж отнимет, как ни странно.

ДОБРЫЙ АНГЕЛ:

Она совсем дитя, витает в облаках,
Наивности огонь гадает на закат:
Что ну;дит сердце биться учащённо,
Зачем поток лихой вздымает грудь волной,-
В чем тайна состоит, в чём суть любви земной,   
О чём легко в ночи, мечтает увлечённо.

ЗЛОЙ АНГЕЛ:

О! Андалузия, поверьте, это -  клад!
Нарочно создан был для ваших, сэр услад.
Румянец нежный бледный лик венчал,
А страстный поцелуй, - нет дольше, горячей,
Взгляд в глубь твоей души божественных очей, -
Он -  два прекрасных солнечных луча.

ДОБРЫЙ АНГЕЛ: (уходя).

Прощай, Прощай, глупец! Дурным ведомый сном,
Однажды в жизнь твою ложь грянет, словно гром, -
Ты будешь звать меня болезненно и слёзно.
Рыдая и моля, грозя, шепча, крича, -
Сочтёшь меня в тот час сражённым без меча,
Но может Бог ответить: «Слишком поздно!»

                Он исчезает.

ЗЛОЙ АНГЕЛ: (медленно погружаясь в землю).

Прощай же, дон Жуан! Весь мир теперь у ног,
Гордись, ведь сам себе отныне -  царь и Бог,
Нет выше впредь ни власти ни указа.
А коль наскучит вдруг, земных страстей чреда,
Иных услад душа попросит, вот тогда
Зови меня, во мне не встретишь ты отказа.
                Он исчезает.
Сцена VIII
 
ДОН ЖУАН, затем ХУСЕЙН (Камердинер)
 
ДОН ЖУАН (встаёт): Эй, раб!
ХУСЕЙН (входя): Что угодно вашей светлости?
ДОН ЖУАН: Прикажите оруженосцу и двенадцати ратникам присоединиться ко мне в доме в парке, где утром у меня назначена встреча с Каролиной. А вечером мы отправляемся в Вилья-Майор.
ХУСЕЙН: Должен ли я сообщить об этом дону Хосе, брату вашей светлости?
ДОН ЖУАН: Запомни, раб, чтоб не повторить ошибку: я единственный сын графа, единствен-ный наследник семьи, и тот, кто скажет, что Хосе — мой брат, солжет.
              Хусейн кланяется; Дон Хуан выходит в дверь напротив комнаты, где находится его отец.
 
 
АКТ II

ВТОРАЯ ДЕКОРАЦИЯ 
Комната в замке Вилья-Майор.
Первая сцена
 
ТЕРЕЗИНА, ПАКИТА, обе читают
ТЕРЕЗИНА: Пакита!
ПАКИТА: Госпожа?
ТЕРЕЗИНА: Книга, которую ты читаешь, доставляет тебе удовольствие?
ПАКИТА: Потрясающе! Книга, которую читает мадам, ей скучна?
ТЕРЕЗИНА: До смерти!
ПАКИТА: О чем она?
ТЕРЕЗИНА: Достоинства очень великой и очень благородной леди Пенелопы, жены монсеньора Улисса, короля Итаки. А твоя о чём?
ПАКИТА: О любви принцессы Будур к сыновьям короля Серендиба.
ТЕРЕЗИНА: К сыну, ты хотела сказать?
ПАКИТА: Я говорю к сыновьям.
ТЕРЕЗИНА: Этого не может быть.
ПАКИТА: Простите, сеньора, она любила каждого по очереди: первого немного, второго боль-ше, а третьего страстно. Обычное возрастание. Он всегда последний, кого мы больше всех лю-бим.
ТЕРЕЗИНА: Ты сумасшедшая, Пакита.
                Она возвращается к чтению.
ПАКИТА: (поднимается и подходит к Терезине). Но прекраснее всего, сударыня, то, что одна-жды, прогуливаясь по берегу моря, она нашла глиняный кувшин, запечатанный свин-цом. Подошла ближе и услышала доносившийся из нее жалобный голосок. Разбила, и оказалась лицом к лицу с красивым джинном. Он велел ей загадать три желания, чтобы он их исполнил... Когда мы будем гулять по берегу моря, нам придется присматриваться!
ТЕРЕСИНА: Зачем?
ПАКИТА: Затем, что, как и принцесса Будур, мы можем найти джина.
ТЕРЕЗИНА: И какие три желания ты хочешь загадать?
ПАКИТА: У меня только одно.
ТЕРЕЗИНА: Какое же?
ПАКИТА: Быть на вашем месте мадам.
ТЕРЕЗИНА: И ты бы стала счастливой?
ПАКИТА: Конечно! Ибо, когда человек молод и красив, он может загадать более трех желаний, у него может быть тысяча капризов. Поверьте, мне, сеньора, веер красивой женщины сильнее волшебной палочки.
ТЕРЕЗИНА: Отчего же?
ПАКИТА: Во-первых, он о многом говорит…
ТЕРЕЗИНА: На каком языке?
ПАКИТА: На самом прекрасном: языке любви. Послушайте, вы гуляете, мимо проходит моло-дой господин и приветствует вас. Если он вас не устраивает, вы презрительно рассматриваете рисунки на веере, и это означает: «Уходите, прекрасный господин, ибо вы ничего от меня не по-лучите». Вместо этого вам понравится проезжающий всадник. О! И так как вы не можете тотчас же ответить на его приветствие, то закрываете вот так лицо, как будто не хотите его видеть, и смотрите сквозь веер. Это значит: «Вы достойны внимания, господин мой, и, если ваше рождение и ваше состояние соответствуют вашему образу, то возможно, я найду в себе слабость по-любить вас. Господин понимает это так, как будто дуэнья шепнула ему на ухо. Через десять ми-нут он возвращается и обнаруживает, что сеньора, уходя, забыла на скамейке веер. Он подходит к вееру, берет его, подносит к губам, и веер говорит ему: «Моя госпожа не равнодушна к тебе, отвези меня домой, потому что ей было бы жаль меня потерять». Вы слышите серенаду под своим балконом - это ваш веер возвращается и говорит вам: «Моя прекрасная госпожа, я в руках господина, который любит вас. Посмотрите, как он меня целует после каждого куплета, это по-тому, что ваши красивые руки касались меня. А теперь повторите ритурнель из арии, которую только что исполнил оркестр: Хорошо, моя прекрасная госпожа! не скучайте по мне слишком сильно, скоро я приеду вас поблагодарить. Действительно, через десять минут в коридоре слышатся шаги. Это момент, который означает: сеньор дон Рамире Мендосе или дон Альфонсе - ваш джентльмен. Он входит, вы рассматриваете его костюм, чтобы убедиться в его богатстве и хорошем вкусе. Вы смотрите на него, чтобы понять, есть ли у него ливрея, есть ли у него герб, и, если он, красив, богат и благороден, вы говорите ему: «Я хочу три вещи», и он дает их вам!..
ТЕРЕЗИНА: А знаешь, Пахита, что сегодня со мной произошло нечто похожее приключение?
ПАКИТА: Действительно?
ТЕРЕЗИНА: Да, я сидела у ворот парка, выходящих на дорогу в Санта-Крус, когда увидела проезжающего мимо красивого всадника, он, должно быть, был великим лордом: за ним следовали оруженосец и несколько ратников. Он приветствовал меня, проезжая мимо, а я почувствовала, что краснею так сильно, что спряталась за веером.
ПАКИТА: Отлично!
ТЕРЕЗИНА: Без сомнения, он подумал, что я смотрю на него, потому что не успел удалиться и на сто шагов, как бросил уздечку в руки своего оруженосца, спешился и вернулся ко мне. Ты понимаешь, что я этого не ожидала, он вернулся так быстро, 
               Кажется, что ищет что-то вокруг себя.
ПАКИТА: Что ?..
ТЕРЕЗИНА: Боже мой! Что я натворила, забыла свой веер на скамейке!
ПАКИТА: Отлично! Тогда мы готовимся слушать серенаду.
ТЕРЕЗИНА: Ой! Я очень надеюсь, что этот молодой господин даже не обратил на меня внимания, потому что это была оплошность и ничего больше. Завтра утром, Пакита, ты пойдешь ис-кать веер у ворот парка.
                Слышится припев серенады.
ПАКИТА: Как скажете, но оно того не стоит, слышите?
ТЕРЕЗИНА: Ой! Боже мой!
ПАКИТА: Ну и что тут страшного?
ТЕРЕЗИНА: Да, но если бы дон Хосе узнал...
ПАКИТА: Ах! вот в чем дело... Он не узнает.
                Она подходит к окну.
ТЕРЕЗИНА: Что ты делаешь?
ПАКИТА: Я собираюсь открыть.
ТЕРЕЗИНА: Я запрещаю тебе!
ПАКИТА: (открывая). Ах! Боже мой! Вы запретили слишком поздно.
ТЕРЕЗИНА: Безрассудная!..
ПАКИТА: Хотите, чтобы я закрыла?
ТЕРЕСИНА: Ой! Раз уж открыла...
ПАКИТА: Вы правы.
                Подает сигнал своей хозяйке
Подойдите осторожно.
                Они обе передвигаются на цыпочках.
ТЕРЕЗИНА: (у окна). Ну вот! Это действительно он... Я узнала его по красному перу.
ПАКИТА: Слушайте!..
ДОН ЖУАН (поет под окном):

Однажды я по берегу бродил,
О вас  в тот час мечтал у моря тайно.
На пляже где-то сердце обронил,
А вы затем нашли его случайно.

В суде ли вас за кражу мне винить:
Продажны судьи тяжбы бесконечны,-
Не выиграть мне дела, как же быть:
Ни разу я, и дважды вы  сердечны.

Нет худа без добра, молва твердит,
Смогли б мы досудебно сладить с вами:
На ваше сердце дайте мне права,
Забрав моё. Простой обмен сердцами.

ПАКИТА: Мотив восхитительный. (Поет). Ла-ла-ла-ла-ла...
ТЕРЕЗИНА: (останавливая её). Пакита!
ПАКИТА: Ой! И правда; я не подумала...
ТЕРЕЗИНА: (вздыхает). К счастью, мы заперты в этом старом замке, и не стоит бояться, что всадник войдет в него!
ПАКИТА: (вздыхает громче неё). Да уж, очень повезло!
ТЕРЕЗИНА: (возвращается в центр комнаты). Я спокойна.
ПАКИТА: (шёпотом). Слышите?
ТЕРЕЗИНА: Что?
ПАКИТА: Идет по коридору!..
ТЕРЕЗИНА: (быстро) Закрой дверь, Пакита!
                Пакита закрывает дверь.
ПАКИТА: (прислушивается). Остановился!
ТЕРЕЗИНА: (тоже слушает). Кто-то постучал!
ПАКИТА: Вы знаете, кто это.
ТЕРЕЗИНА: Спроси!
ПАКИТА: Кто здесь?
ХУСЕЙН: (снаружи) Раб графа дона Жуана.
ТЕРЕЗИНА: Пакита!
ПАКИТА: Тише!.. А чего хочет граф дон Жуан?
ХУСЕЙН: Отдать дань уважения хозяйке этого замка.
ПАКИТА: (поворачиваясь к своей госпоже). Его почтение!.. Это очень уважительно.
ТЕРЕСИНА: Неважно, я не могу его принять.
ХУСЕЙН: Это возможно?
ПАКИТА: Ну, пойди скажи графу дону Жуану, что сегодня вечером уже поздно... Завтра, воз-можно.
ТЕРЕЗИНА: Что ты ему сказала?
ПАКИТА: Повторяю ваши слова слово в слово.
ХУСЕЙН: Но поскольку мой хозяин завтра уезжает, он хотел бы поговорить с горничной сего-дня вечером.
ПАКИТА: (поворачиваясь к своей госпоже). Я не вижу никаких проблем с горничной... Кроме того, мне придется еще раз попросить у него ваш веер... Нельзя оставлять его в руках этого мо-лодого человека, это вселит в него надежду...
ТЕРЕЗИНА: (быстро). Ты права.
ПАКИТА: (Хусейну). Пойдите и скажите графу дону Жуану, что горничная доньи Терезины со-гласна дать ему аудиенцию, о которой он просит.
ТЕРЕЗИНА: Пакита, я иду в свою комнату... Ты скажешь ему, что мне невозможно было его принять, что я помолвлена с доном Хосе и что он знает, что при таких обстоятельствах моло-дые испанские девушки не могут предстать ни перед кем, кроме их суженого.
ПАКИТА: (заталкивает ее в комнату). Хорошо, хорошо, хорошо!
                Обернувшись, она видит дона Жуана, стоящего в дверях.
 
 
Сцена II
 
ДОН ЖУАН, ПАКИТА
 
ДОН ЖУАН: (от входной двери): Одна?
ПАКИТА: (от другой двери) Одна.
ДОН ЖУАН: (заходит) Тем лучше!
ПАКИТА: Господин кавалер, моя госпожа...
ДОН ЖУАН: Слушает за дверью, не так ли?.. Не волнуйся, я буду говорить тихо... Как тебя зо-вут?
ПАКИТА: Пакита.
ДОН ЖУАН: (подходит к ней и глядя в глаза). Ну, Пакита... если я хорошо знаю свою Испанию, то ты андалузка, если я не забыл свою вековую историю, то тебе двадцать пять лет, и, если я еще умею читать по глазам, ты уже изменила мужу, обманула двух любовников и потеряла трех хозяек.
ПАКИТА: Вы волшебник, сэр!
ДОН ЖУАН: Что касается меня, то я граф дон Жуан де Маран.
ПАКИТА: Благородный?
ДОН ЖУАН: Я назвал тебе свое имя.
ПАКИТА: Богатый?
ДОН ЖУАН: Как золотой рудник.
ПАКИТА: И щедрый?
ДОН ЖУАН: Как король.
ПАКИТА: Должна ли я поверить вам на слово?
ДОН ЖУАН (подавая ей кошелек): Нет, по поступкам.
ПАКИТА: Я верю вам, сэр.
ДОН ЖУАН: Теперь поговорим о твоей госпоже.
ПАКИТА: Ей...
ДОН ЖУАН: Семнадцать лет, я знаю.
ПАКИТА: Ее зовут...
ДОН ЖУАН: Донья Терезина, я это знаю.
ПАКИТА: Она помолвлена...
ДОН ЖУАН: С доном Хосе, я все это знаю.
ПАКИТА: Что ей...
ДОН ЖУАН: Нравится.
ПАКИТА: Не нравится.
ДОН ЖУАН: (надевает золотую цепочку ей на шею). Вернее, она...
ПАКИТА: Полагает, что любит…
ДОН ЖУАН: Ее недостатки?
ПАКИТА: Не знакома ни с одним из них.
ДОН ЖУАН: (надевает ей на палец кольцо). Должен же быть хоть один…
ПАКИТА: Она немного любопытна, немного кокетлива, немного тщеславна.
ДОН ЖУАН: У меня на два шанса больше, чем у змея... У Евы было лишь любопытно.
ПАКИТА: И у нее не было горничной.
ДОН ЖУАН: Верно, это дает мне как минимум еще один... Прощай, Пакита.
ПАКИТА: Вы уходите?
ДОН ЖУАН: Я узнал то, что хотел.
ПАКИТА: Вы вернётесь?
ДОН ЖУАН: Может быть.
ПАКИТА: До свидания, монсеньор.
ДОН ЖУАН: Ты впустишь меня, когда я вернусь?
ПАКИТА: (берёт в руку факел): Ой! простите.
                Она выходит проводить дона Жуана.
 
Сцена III
 
ТЕРЕЗИНА, затем ПАКИТА
ТЕРЕЗИНА: (тихо входит). Он ушел!
ПАКИТА: (кричит в коридоре). Ах!
ТЕРЕЗИНА: Что это такое?
ПАКИТА: (возвращается без факела). Ничего.  Я уронила факел.
ТЕРЕЗИНА: Ну, и кто этот всадник?
ПАКИТА: Он благородный господин.
ТЕРЕЗИНА: Его манеры?
ПАКИТА: Принца!.. И при этом...
ТЕРЕЗИНА: Что?
ПАКИТА: Застенчивый!.. Ой! Он застенчивый как школьник...
ТЕРЕЗИНА: Неужели?.. И он говорил с тобой обо мне?
ПАКИТА: О ком вы хотели, чтобы он со мной говорил?
ТЕРЕЗИНА: Что он сказал?
ПАКИТА: Что вы прекрасны, как Мадонна.
ТЕРЕЗИНА: После ?..
ПАКИТА: Что он любит вас, как сумасшедший.
ТЕРЕЗИНА: И это всё?
ПАКИТА: И что он умрет, если вы не прикажете ему жить.
ТЕРЕЗИНА: Ты сказала, что я помолвлена с доном Хосе?
ПАКИТА: Ой! Боже мой, да... Но я уж в этом раскаялась, честное слово!..
ТЕРЕЗИНА: Почему?
ПАКИТА: Потому что ему как будто б стало больно!..
ТЕРЕЗИНА: Это хорошо... Помоги мне раздеться, Пакита.
ПАКИТА: (протягивает руку к госпоже и замирает). Тсс!..
ТЕРЕЗИНА: Что?
ПАКИТА: Шаги!..
ТЕРЕЗИНА: Где?
ПАКИТА: (указывая на коридор). Там!
ТЕРЕЗИНА: (вслушивается) Они приближаются.
ПАКИТА: Кто-то стоит у двери.
ТЕРЕЗИНА: А теперь удаляется.
ПАКИТА: Мы должны увидеть, кто это был.
ТЕРЕЗИНА: Подожди немного.
                Ждут.
ПАКИТА: Сейчас?
ТЕРЕЗИНА: Думаю, да…
ПАКИТА: (открывает дверь). Пакет!
ТЕРЕЗИНА: Бумажный?
ПАКИТА: (читает) «Донье Терезине, невесте дона Хосе.»
ТЕРЕЗИНА: (берёт пакет) И правда.
ПАКИТА: Он для вас!
ТЕРЕЗИНА: (отдавая его обратно). Положи это туда, где нашла.
ПАКИТА: Ой! Боже мой!
ТЕРЕЗИНА: Что ?..
ПАКИТА: Он открылся сам собой...
             Пока идёт к двери.
Жемчуг, бриллианты!
ТЕРЕЗИНА: Подожди, дай посмотреть.
ПАКИТА: Смотрите...
ТЕРЕЗИНА: Это же королевские драгоценности.
ПАКИТА: «Донье Терезине, невесте дона Хосе»
ТЕРЕЗИНА: Верни это!
ПАКИТА: Вечером?
ТЕРЕЗИНА: Прямо сейчас!
ПАКИТА: Но я не знаю, где остановился граф, и думаю, что лучше это сделать завтра утром.
ТЕРЕЗИНА: Какое великолепное ожерелье!
ПАКИТА: Как эти жемчужины будут смотреться на вас!
ТЕРЕЗИНА: И эти браслеты! Посмотри на них.
ПАКИТА: Он сын какого-то императора.
ТЕРЕЗИНА: И эти серьги, эта повязка на голову, этот пояс.
ПАКИТА: Вы нашли своего джина.
ТЕРЕЗИНА: (вздыхает) К сожалению, я не могу принять этот подарок.
ПАКИТА: Почему нет? Эти драгоценности преподносятся невесте дона Хосе и будут приняты, как свадебный подарок.
ТЕРЕЗИНА: Да, но вы знаете, что дон Хосе любит уединенную жизнь, а это драгоценности следует носить при дворе.
ПАКИТА: Не ходите туда: королева заболеет от зависти, а принц умрет от любви.
ТЕРЕЗИНА: Лестно!
ПАКИТА: Сеньора хочет, чтобы я примерила ей эти драгоценности?
ТЕРЕЗИНА: Нет.
ПАКИТА: Госпожа хочет, чтобы я ее раздела?
ТЕРЕЗИНА: Нет.
ПАКИТА: Разрешает ли мне госпожа уйти?
ТЕРЕЗИНА: Да.
ПАКИТА: (доходит до двери и возвращается). Кстати, а драгоценности?
ТЕРЕЗИНА: (протягивая к ним руку). Ты придёшь за ними утром.
ПАКИТА: Как пожелаете, госпожа.
ТЕРЕЗИНА: Завтра утром, слышишь? Не забудь об этом.
ПАКИТА: (от двери.): Вы уже сказали.
        Она выходит.
 
Сцена IV
 
ТЕРЕЗИНА, затем ЗЛОЙ АНГЕЛ
 ТЕРЕЗИНА: По крайней мере, я могу оставить их сегодня вечером, даже примерить, ибо я од-на, и никто этого не увидит. Это будет как золотой сон в моей жизни, и я хотя бы раз увижу себя богатой  в королевских украшениях!
                Она садится перед зеркалом.
«Цветок в твоих волосах», — сказал мне дон Хосе.
                Надевает украшение на голову.
Совсем другое дело!
                Пока она надевает одно за другим драгоценности, доставая их из футляров, Злой Ангел появляется в зеркале и заговаривает с ней с обратной стороны зеркала.
ЗЛОЙ АНГЕЛ:

В зерцале милой девы взгляд,
Смотри, как очи в нём горят:
Взор чист красой невинной юной.
Премного ярче света звёзд,
Что свод небес до нас донёс
С больших высот в ночи лазурной.

Смотри, как нежные уста
Сомкнуло кротостью Христа,
Речам, что в сердце тесновато.
А видишь локон на плече,
Как ветви ивы на парче
Лежит небрежно, но богато.

Когда во всём ты идеал,
Не для того же Бог создал,
Чтоб не познать от скуки средства.
Во временном своём витке,
В каком-то нищем городке,
Где нет и тени флирта и кокетства.

Мы жаждем роскоши столиц
Без оговорок и границ,
С забавами, весельем и искусством.
Дворцы, в сиянии свечей,
Голконда, вся до мелочей,
Восторг и трепет, шум её базаров.

Нужны богатства и комфорт:
Коляска, лошади, эскорт…
И мы меняем суть степенно, сонно
Нас полнит царственная лень,
Изнежен, пуст текущий день
За ночь любви, горячей, томной…
                Плохой Ангел исчезает.
ТЕРЕЗИНА: Ой! как странно! (Поднимается) Никогда у меня не было таких мыслей... Это огонь бриллиантов ослепил меня, эта повязка обожгла мой лоб, а от этого ожерелья у меня го-рит грудь... О! воздух, которым я дышу, наполнен пламенем... И взор туманится. Я задыхаюсь.
                Отступает.
Дон Жуан!.. Дон Жуан!..
 
Сцена V
 
ТЕРЕЗИНА, ДОН ЖУАН

ДОН ЖУАН: (осторожно входит и собирается встать на колени перед Терезиной) А вот и я.
ТЕРЕЗИНА: (в ужасе) О, Боже!
ДОН ЖУАН: (все еще стоя на одном колене) Ты моя госпожа, а я твой раб; ты позвала меня, я пришел... Что прикажешь?
ТЕРЕЗИНА: О! Ничего. (Понимая, что на ней драгоценности дона Жуана) И эти драгоценно-сти! Ой! Не думаю, что я хотела бы их оставить... Завтра утром Пахита должна была вернуть их вам, и, раз вы здесь... (Она снимает ожерелье)
ДОН ЖУАН: Слишком поздно, Терезина! У этих драгоценностей есть волшебная сила: ты при-коснулась к ним, этого достаточно. Даже если они уже не принадлежат тебе, то ты все равно принадлежишь им, да!..
ТЕРЕЗИНА: Вы же заберёте их, не так ли? О! Я вас умаляю...
ДОН ЖУАН: Когда заберу я их, не думаете ли вы, что их отсутствие будет менее для вас опас-но, чем сейчас? Нет, вы будете искать их глазами. Вы будете прикладывать руку ко лбу и шее, думая, что найдете их там, но нет…И вы снова увидите их во всех своих снах. Вы сидели под деревом гордости, Терезина, вы заснули под его тенью: это ядовитая тень манцинеллы.
ТЕРЕЗИНА: (затыкая уши руками) Замолчите, замолчите! Ваши слова бьются в моей груди, словно слова злого духа...
ДОН ЖУАН: (играя ожерельем, заставляя его сверкать в её глазах). Ты надевала их лишь на мгновение, ну, признайся, не правда ли, что они перевернули всё твоё существо? Они открыли, как волшебное слово, дверь в волшебные сады, с изумрудными цветами и золотыми плодами?.. Разве ты не увидела Мадрид, королевский город, с его серенадами, вечеринками, его балами, спектаклями, покупками в Прадо?
ТЕРЕЗИНА: О! это была минута опьяняющего безумия, монсеньор, дайте мне забыть об этом! Молчите! Молчите!
ДОН ЖУАН: Ты была самой красивой из всех женщин, и все они завидовали тебе.
ТЕРЕЗИНА: Сон! Только мечтать обо всем этом!
ДОН ЖУАН: Реальность, реальность... Просто люби меня, Терезина, и за слова "Я тебя люб-лю " я построю тебе дворец, которому позавидует сама фея.
ТЕРЕЗИНА: Дон Жуан, прошу, пощадите!.. Оставьте меня, оставьте меня...
ДОН ЖУАН: Терезина, я люблю тебя! Я люблю тебя так, как никогда не любил ни одну женщину, так, как тебя никогда не полюбит ни один мужчина. Терезина, я богат и могуществен; Я могу сделать тебя королевой. Терезина, каждый день недели у тебя будет новое украшение, более то-го, у тебя будут камердинеры, пажи, вассалы, украшенные гербами кареты... Терезина, счастье здесь, ты прогонишь его?
ТЕРЕЗИНА: (падая на колени) Боже, помилуй меня! Пошли мне на помощь одного из твоих ан-гелов, иначе…О! Боже мой! Я чувствую, что не смогу вынести этой борьбы.
                Дон Жуан подхватывает ее и держит в объятиях, пристально глядя в глаза, по-степенно приближает свои губы ко лбу Терезины и, наконец, прижимается к нему губа-ми. Терезина почти теряет сознание.
Ах!
ПАКИТА: (входит и немедленно выходит) Сеньора, сеньора, монсеньор дон Хосе идет... Я собираюсь задержать его на минутку.
ТЕРЕЗИНА: (вырывается из рук дона Жуана) Дон Хосе! О! Я спасена!..
 
 
Сцена VI
 
ДОН ЖУАН, затем ДОБРЫЙ АНГЕЛ и ЗЛОЙ АНГЕЛ.
 
ДОН ЖУАН: Пойдем, дон Жуан, пора закрыть вопрос в том, уступить дорогу или занять ее! Потому что, прости меня Господи! она занята другим... У тебя есть пять минут, чтобы принять решение.
                Он сидит слева от зрителя и думает.
ДОБРЫЙ АНГЕЛ: (отодвигает занавес, слева от зрителя, где находится статуя Девы Ма-рии).

Усердно я молил, поклоны в землю бил,
В пыли моё чело, я столько слёз пролил,
В глаза не глядя Бог, сказал, не дрогнув бровью:
«Сойди, пусть сердце глас молитвой обожжёт,
А высь небес тебя со мною вместе ждёт
Всё с тем же милосердьем и любовью».

Я здесь, чтоб тьму твою разбавил ясный свет,
Спустись ещё раз в ночь, и дай себе ответ.
Коль выбрал день, – другие ждут дороги.
Иди за мною в след, ладонь твою держу,
А будет в том нужда, и крылья одолжу,
Когда в пути твои устанут ноги.

Никак не взять мне в толк, в чём крепость странных сил,
Чтоб к грешной жизни так привязан Ангел был.
Иссякли чары вечной жизни, безупречность,
Когда тебе сей путь закрыт, то мне всерьёз
Равно, как и молитв, достанет в сердце слёз
Грехи твои оплакивать всю вечность.
                Он исчезает.
ДОН ЖУАН: (вставая) Да-да, я прекрасно знаю, что дело это тёмное и что, может быть, это было бы лучше для моего вечного спасения...
                Он сидится на другой стороне сцены.

ЗЛОЙ АНГЕЛ: (появляется позади него).

Не слушай, дон Жуан безумца тихий бред,
Не глуп ты, чтобы жизнь сменить себе во вред.
Врата небес – теперь? Чего бы ради?
Ты молод, полон сил, - веселье правит бал!
Когда-нибудь потом ты вспомнишь те слова,
Когда морщины лба седые скроют пряди.

Иди своим путём, не портя бредом кровь,
Сейчас тебе нужны и радость, и любовь,
А что о счастье вечном нам известно?
Достойно ль тех забав, с чьей тайной ты знаком,
Поверь мне, дон Жуан, Земля – для счастья дом,
И здесь ты стал избранником небесным.

И впрямь, смеши святых победой, мой глупец,
Сорви на радость им, с чела утех венец,-
Кто ж до десерта пира стол покинет?
А прелесть алых губ от поцелуев, вин,
В разгар веселья ты , без видимых причин
Неси молиться Господу в пустыне.
                Он исчезает.
 

Сцена VII
 
ДОН ЖУАН, ПАКИТА
ПАКИТА: (возвращается). Вы опять здесь, монсеньор?!..
ДОН ЖУАН: Да, я ждал, что ты это скажешь.
ПАКИТА: Почему?
ДОН ЖУАН: Никогда ещё жених не приходил так вовремя…
ПАКИТА: Вернуть любовницу?
ДОН ЖУАН: Нет, чтобы увидеть, как у него отнимают жену.
                Он уходит, смеясь.
ПАКИТА: (следит за ним глазами) Если этот человек и не демон, то, по крайней мере, это че-ловеческое существо очень на него похожее.
 
Сцена VIII
 
ТЕРЕЗИНА, ДОН ХОСЕ, ПАКИТА, на заднем плане

ТЕРЕЗИНА: (опирается на руку дона Хосе) О! Хосе, Хосе, ты здесь! Да благословит тебя Бог! Я так рада, что ты вернулся!
ДОН ХОСЕ: Опечаленного сына ты моментально обратила в счастливого влюблённого, Тере-зина! Да, я вернулся, и очень спешил. Не знаю, какое-то предчувствие потянуло меня в Вилья-Майору. Едва запечатали гробницу с телом моего благородного отца, как сверхчеловеческий голос прошептал мне на ухо твое имя с нотками странной печали. Я подумал, что Добрый Ан-гел нашей семьи предупреждает меня об угрожающей тебе опасности... Я поспешил.
ТЕРЕЗИНА: Спасибо, ты не ошибся, дон Хосе, голос сказал правду, и твоё возвращение спасло меня!
ДОН ХОСЕ: (улыбается) И какая великая опасность преследовала мою прекрасную Терези-ну? Неужели древние духи замка Вилья-Майор позавидовали молодости и красоте наследницы, поселившейся в их дворце?
ТЕРЕЗИНА: Нет, друг мой, я верю, они скорее бы защитили меня, покровительствуя моей люб-ви к тебе. Не мертвых следует бояться, а живых.
ДОН ХОСЕ: Что ты имеешь в виду?
ТЕРЕЗИНА: Вчера к воротам вашего замка пришел путешественник просить гостеприимства.
ДОН ХОСЕ: Надеюсь, ему это было даровано?
ТЕРЕЗИНА: Да, но он хотел поблагодарить меня.
ДОН ХОСЕ: На его месте у меня возникло бы то же желание, особенно если бы я увидел только тень царицы... Вы приняли его с визитом?
ТЕРЕЗИНА: Нет, я отказала, поэтому он прислал мне коробку, полную драгоценностей, адресованную невесте дона Хосе.
ДОН ХОСЕ: Она от благородного господина в благодарность хозяйке. А где эти драгоценно-сти?
ТЕРЕЗИНА: Вот они. Сегодня утром я приказала Паките вернуть их ему. Но я всего лишь женщина, дон Хосе, простите ли вы меня?.. Я слаба пред таким искушением... посмотрите, как пре-красны эти бриллианты!.. Прежде чем отослать их обратно, я захотела примерить, подойдут ли они мне… Ну и.… Ох! Эти драгоценности должно быть заколдованы, ибо как только они оказались на моем челе, на моей шее, как облако затмило глаза, все мысли спутались, голос проник мне в голову, в уши, говоря мне о титулах, богатстве, – он торжествовал. Когда я очнулась от этого бреда, тот человек, тот незнакомец, этот демон-искуситель оказался здесь, у моих колен, у моих ног... Я сопротивлялась, дон Хосе, но во всем, что он говорил, был адский акцент, опьяняющая магия, завораживающие манеры…  Я сопротивлялась, но…если бы я увидела его во вто-рой раз… (Бросаясь ему на шею.)
   И вот ты здесь, дон Хосе!.. И я опять сильна, потому что своим отсутствием ты даёшь мне си-лы и уверенность, не так ли?
ДОН ХОСЕ: (смотрит, взгляд застыл). Во всей Испании есть только один человек, которому сатана даровал эту власть, Терезина... Как зовут этого незнакомца?
ТЕРЕЗИНА: Дон Жуан.
ДОН ХОСЕ: Это он!.. Так вот почему он покинул смертное ложе отца! Вот почему он позволил мне одному благородного и доброго старика проводить в усыпальницу! Поэтому он даже не спросил, кто убийца той куртизанки, любви которой он собирался добиваться, и тело которой обнаружил... О, дон Жуан! Дон Жуан!
ТЕРЕЗИНА: Так ты его знаешь?
ДОН ХОСЕ: Да, я его знаю! На мое несчастье в этом мире и, может быть в следующем... Ты была права, Терезина! Бедный цветок! Ты угадила в бурю...
ТЕРЕЗИНА: Но, я твоя невеста, не так ли? Я могла бы стать женой тотчас же, если бы ни пись-мо, призвавшее тебя к смертному одру отца. Оно разлучило нас у подножия алтаря. Если бы не это письмо, я бы теперь принадлежал тебе... Но, дон Хосе, позови капеллана, чтобы он тотчас нас соединил... Тогда я стану твоей женой, ох! Я буду сильной, я буду спокойной и верной.
ДОН ХОСЕ: Терезина, ты ангел... Пакита, ты слышала, что сказала твоя госпожа, пойди скажи батюшке, что мы идем в часовню... Через полчаса будем там...
ПАКИТА: Иду, сэр.
                Она выходит.               
ДОН ХОСЕ:(продолжая) У тебя будет все, о чем ты мечтала, моя Терезина! И драгоценности, и замки, и герб, – ибо я тоже богат, у меня тоже есть поместья. Я тоже благороден! Мог ли я по-думать, что человеческое тщеславие добавит тебе счастья? Это... Ну, милая моя Терезина, иди и надень белую вуаль, мы поменяем ее на придворный плащ. Поди укрась свое девственное чело веткой апельсинового дерева, а затем, мы заменим ее на корону графини. Давай, мой ангел! Иди !..
ТЕРЕЗИНА: Вы молодчина, сэр! Ой! Я больше не увижу этого страшного человека, не так ли?
ДОН ХОСЕ: Будь спокойна!
                Она выходит.
 
Сцена IX
 
ДОН ХОЗЕ, затем ДОН ЖУАН.
 
ДОН ХОСЕ: О! Дон Жуан! Дон Жуан! Злой гений семьи, я узнал тебя еще до того, как она про-изнесла твое имя! Ничто не может остановить тебя на роковом пути, ничто не может отвлечь тебя от твоих дурных мыслей: ни смерть отца, ни убитая любовница! Ты, перешагнув через два трупа, пришел соблазнить невесту брата!..
ДОН ЖУАН: (от двери). Привет, дон Хосе!
ДОН ХОСЕ: (с сожалением) Привет, брат!
ДОН ЖУАН: Вы забыли пригласить меня на свою помолвку, дон Хосе...
ДОН ХОСЕ: Я планировал сделать это на похоронах отца, но не нашёл тебя там.
ДОН ЖУАН: У меня не хватило смелости присутствовать. И, поскольку я уже давно собирался посетить владения моих предков, то отправился в путь и начал с моего замка Вилла-Майор.
ДОН ХОСЕ: Ты приехал посетить только замок?
ДОН ЖУАН: Мне также было любопытно познакомиться с хозяйкой.
ДОН ХОСЕ: Да, я знаю, что ты виделся с ней.
ДОН ЖУАН: Дважды.
ДОН ХОСЕ: И как нашел?..
ДОН ЖУАН: Очаровательной первый раз, более очаровательной во второй.
ДОН ХОСЕ: Ты говоришь, как энтузиаст...
ДОН ЖУАН: Я говорю об этом как любовник…
ДОН ХОСЕ: Но знаешь ли ты, что она моя невеста, дон Жуан?
ДОН ЖУАН: Что ж, я люблю вашу невесту, дон Хосе.
ДОН ХОСЕ: (взмахивая рукой) Замолчи, брат, ты спятил.
                Он собирается войти в комнату Терезины.
ДОН ЖУАН: Разве ты не слышал, что я сказал тебе, что люблю эту девушку?
ДОН ХОСЕ: (смеясь) Да, слышала...
ДОН ЖУАН: Ты услышал и рассмеялся... Значит, ты не знаешь любви дона Жуана?
ДОН ХОСЕ: Это маска сладострастия на лице смерти, мне знакома... Но я знаю и то, что ты любишь меня, брат, я знаю, что существуют узы родства, которые не захочешь разрывать.
ДОН ЖУАН: И это всё!  Ради этой братской любви, из-за кровных уз, я должен приказать свое-му сердцу перестать биться? А если кровь в моих жилах неуправляема, если мое сердце бунту-ет, если оно отказывается повиноваться моей человеческой воле?  Я должен молить о боже-ственной помощи, я должен просить в молитве погасить мои страсти? Я закрою глаза, чтобы боли телесные заставили забыть муки души... Я буду на коленях молить Бога, чтобы он вырвал из моего сердца ту любовь, которую Он вложил в него?.. Кающийся Дон Жуан, дон Жуан-монах! Дона Жуана, пожалуй, канонизируют!.. Было бы чудом принести этим радость всей Испании! И, отправляясь на небеса, я предоставлю дону Хосе увековечить мое имя и поддержать великолепие и честь нашей семьи?
ДОН ХОСЕ: Позволь мне поверить, что ты шутишь, дон Жуан, дай мне еще раз усомниться, брат!..
ДОН ЖУАН: Я люблю Терезину, говорю тебе, как джентльмен, и она будет моей!
ДОН ХОСЕ: Итак, ты предлагаешь мне бой?
ДОН ЖУАН: Нет, ты не будешь сражаться... Я безумен, а ты мудр... Ты просчитаешь опасно-сти, которые повлечет за собой война, и мудрость уступит место глупости.
ДОН ХОСЕ: Но я люблю ее больше, чем ты можешь любить ее... ты...
ДОН ЖУАН: Хосе, Хосе! Не сравнивай бурю ручья с бурей океана!
ДОН ХОСЕ: Мои права священны.
ДОН ЖУАН: Потому что ты старше меня, не так ли? Ты хочешь занять мое место в сердце Те-резины, так же, как занял его в доме моего отца... Берегись, дон Хосе!.. Узурпация тебе выйдет боком!..
ДОН ХОСЕ: О чём ты говоришь?
ДОН ЖУАН: Я говорю, что искатель приключений легко может проскользнуть в лоно семьи или в сердце женщины, обмануть титул или украсть любовь... Но, когда приходит истинный хо-зяин, охотятся на чужака. Я здесь!.. Назад, дон Хосе, назад!
ДОН ХОСЕ: Дон Жуан, дон Жуан, ты слишком часто вспоминаешь, что я твой брат, и забываешь, что я джентльмен.
ДОН ЖУАН: Ты солгал в этом, дон Хосе, ты ни то, ни другое.
ДОН ХОСЕ: О! Это уже слишком!
 
сцена Х
 
ДОН ХОСЕ, ДОН ЖУАН, ТЕРЕЗИНА
 
ДОН ЖУАН: (скрестив руки на груди). Ты, джентльмен? Ты, мой брат? А где твое письмо о свободе, раб? Где твоё почтение господину, ублюдок? Ах! Ты, без сомнения, думал, что преподобный дон Мортес вырвал их из умирающей руки моего отца? Тут ты ошибся.
                Вытаскивает пергамент, спрятанный на груди, и швыряет ему в лицо)
Вот, читай!..
ТЕРЕЗИНА: Дон Хосе! Дон Жуан! Что это значит?
ДОН ХОСЕ: (поднимает пергамент). Не может быть!? О! Боже мой !..
ТЕРЕЗИНА: Но что это такое?
ДОН ЖУАН: (берёт ее за руку и показывая на дона Хосе). Итак... этот человек сказал тебе, что он благороден, не так ли? Что у него есть замки и титул? Что он подарит тебе придворный плащ и корону герцогини, не правда ли? Но этот человек был вассалом и крепостным, вот и все. Эй, господа! Входите!
                Входят несколько вооруженных людей.
ТЕРЕЗИНА: Это правда, дон Хосе?
ДОН ХОСЕ: (раздавленный) Боже мой! Боже мой !..
ДОН ЖУАН: А теперь бледней и трепещи перед своим господином, раб!.. Снимай шляпу перед своим господином, вассал! 
                Он сбивает шляпу с головы Хосе)
Снимай эту одежду, которая принадлежит джентльмену,
                Срывает с него пальто и надевает на ливрею камердинера;
и впредь больше не приближайся к этой женщине, будь слеп, когда она появляется, глух, когда говорит, нем, когда спрашивает,
                Обнимает Терезину.
потому что эта женщина моя!..
ДОН ХОСЕ: (вытаскивает шпагу). Горе тому из нас, кто окажется истинным братоубийцей!
                Дон Жуан выхватывает шпагу из его рук и ломает.
ТЕРЕЗИНА: Ах! (Она падает в объятия Пакиты)
ДОН ЖУАН: (обращаясь к своим воинам). Вы видите, что этот человек сумасшедший, господа, взять его!
                Стражники хватают дона Хосе и уводят, не сказав ни слова.
КАМЕРДИНЕР: Монсеньор, какого наказания он заслужил?
ДОН ЖУАН: Такого, которое ждёт непокорных крепостных. Исполняйте.
 
Сцена XI
 
ДОН ЖУАН, ТЕРЕЗИНА, ПАКИТА
 
ПАКИТА: (указывает на теряющую сознание Терезину). Мой господин!
ДОН ЖУАН: (поддерживает ее). Колбу с солями! Давай, беги!
                Пакита убегает.
Раб!
ХУСЕЙН: Мой господин?
ДОН ЖУАН: Мои солдаты?
ХУСЕЙН: Готовы.
ДОН ЖУАН: Мой конь?
ХУСЕЙН: Оседлан.
ДОН ЖУАН: Моё знамя?
ХУСЕЙН: На ветру.
ДОН ЖУАН:(унося Терезину). Тогда поехали!
ХУСЕЙН: Вы не ждете помощи для госпожи?
ДОН ЖУАН: На свежем воздухе сама придёт в себя...
                Входит в коридор.
Закройте за нами дверь!
                Хусейн выходит последним и закрывает дверь.
 
Сцена XII
 
ПАКИТА возвращается, затем ДОН ХОСЕ.
 
ПАКИТА: Здесь, сэр, кто-то есть! Человек! Кто это?
ДОН ХОСЕ: (внизу лестницы) Терезина!
ПАКИТА: Это голос дона Хосе.
ДОН ХОСЕ: (подходит ближе). Терезина!
ПАКИТА: Он приближается! Если бы он одумался... Боже мой!
ДОН ХОСЕ: (вбегает в комнату через дверь спальни Терезины, бледный и без камзола).
Терезина!
ПАКИТА: (убегает через ту же дверь, которую он оставил открытой).
Богоматерь Защитница, сжалься надо мной!
                Она закрывает дверь.
 
Сцена XIII
 
ДОН ХОСЕ в одиночестве трясет дверь, через которую вышел дон Жуан.
Закрыто!.. Но в эту дверь он и вышел!
                Обращаясь к самому себе.
И через эту дверь мог бы выйти и я.
                Трясёт дверь.
Закрыто! По крайней мере, есть окно...
                Подходит к окну.
Тоже закрыто... железные решетки!
                Он трясет их и кусает, а затем катается по сцене с невнятными крика-ми. Встаёт.
Покинутый Богом!.. Покинутый людьми!.. Покинутый всеми!.. Ко мне демон!.. Ко мне сатана!.. Говорят, в нашей семье есть Злой Ангел! В таком случае, он должен явиться, когда зовут. Ко мне, Злой Ангел Маранов!.. Ко мне!..
 
Сцена XIV
 
ДОН ХОСЕ, ЗЛОЙ АНГЕЛ
 
ЗЛОЙ АНГЕЛ: Тут я, господин... Я провожал душу доньи Виттории в ад, это была работа, которую поручил мне твой брат.
ДОН ХОСЕ: Теперь моя очередь!
ЗЛОЙ АНГЕЛ: Приказывай.
ДОН ХОСЕ: Дьявол, я должен отомстить!
ЗЛОЙ АНГЕЛ: Дону Жуану?
ДОН ХОСЕ: Да!
ЗЛОЙ АНГЕЛ: Он тебя оскорбил, да?
ДОН ХОЗЕ: Да!
ЗЛОЙ АНГЕЛ: Он забрал твою любовницу?
ДОН ХОСЕ: Да!
ЗЛОЙ АНГЕЛ: А кто сбил тебя с ног?
ДОН ХОСЕ: Замолчи !..
ЗЛОЙ АНГЕЛ: Ах! Ах! Ах!..
ДОН ХОЗЕ: Ты меня услышал, проклятый?
ЗЛОЙ АНГЕЛ: Чем я могу быть полезен к тебе?
ДОН ХОСЕ: Открой мне эти двери, дай мне меч, кинжал, любое оружие и веди меня по пути, по которому он должен пройти.
ЗЛОЙ АНГЕЛ: Чтобы тебя снова арестовали его солдаты и отвели на виселицу? Избили и по-весили в один день? Что ж, пойдём!..
ДОН ХОСЕ: Значит, ты не можешь мне помочь?
ЗЛОЙ АНГЕЛ: Если помогу, будет ли пролита кровь?
ДОН ХОСЕ: Вся, что есть в жилах мужчины, до последней капли.
ЗЛОЙ АНГЕЛ: Будет ли потерянная душа?
ДОН ХОСЕ: Полагаю, две.
ЗЛОЙ АНГЕЛ: Пойдем, пожалуй, мне лучше вмешаться в это дело.
ДОН ХОЗЕ: Поторопимся!
ЗЛОЙ АНГЕЛ: А смелости хватит?
ДОН ХОСЕ: Зачем же я звал тебя?
ЗЛОЙ АНГЕЛ: Это хорошо.
ДОН ХОЗЕ: Так, что мы хотим предпринять?
ЗЛОЙ АНГЕЛ: Сначала твой отец должен признать тебя своим сыном, чтобы твой брат при-знал тебя
джентльменом.
ДОН ХОСЕ: Но мой отец мертв.
ЗЛОЙ АНГЕЛ: Где-то есть рукописный акт, не так ли? Скрепленный его печатью?
ДОН ХОСЕ: (поднимает пергамент). Вот он... Да, это почерк отца, его печать, но подписи нет.
ЗЛОЙ АНГЕЛ: Ну так вот, твой отец должен поставить подпись.
ДОН ХОЗЕ: Но я говорю тебе, что мой отец умер.
ЗЛОЙ АНГЕЛ: Ты спустишься в его могилу.
ДОН ХОСЕ: Боже мой! Боже мой !..
ЗЛОЙ АНГЕЛ: Тело умирает, но душа остаётся. Душа — это страсти. У каждого человека есть страсть, из которой он соткал свою душу: честолюбец — из трона и власти; скряга — из своих сокровищ; завистник, из ненависти. Заклиная душу именем оживившей страсти, душа слышит тебя и восстает из ада, или спускается с небес, чтобы оживить тело. Вот душой старого графа была его отеческая любовь к тебе, поэтому заклинай душу отца именем этой любви, и он будет вынужден откликнуться.
ДОН ХОСЕ: Никогда, никогда я не совершу такого святотатства!..
ЗЛОЙ АНГЕЛ: Тогда тебе придётся отказаться от мести.
ДОН ХОСЕ: (мрачным голосом). Я сойду в могилу отца, а потом?..
ЗЛОЙ АНГЕЛ: Ну а потом твой мертвый отец подпишет то, что должен был подписать живым. И тогда, монсеньор, ты станешь законным сыном графа Марана, другом брата, хозяином его имущества и его вассалов. Тогда, ты будешь таким же, как он, и сделаешь с ним то, что он сделал с тобой, или что-то в этом роде.
ДОН ХОСЕ: Это ад!.. Но это не беда: прикажи открыть эти двери и веди, я пойду за тобой.
ЗЛОЙ АНГЕЛ: Хочешь выбрать кратчайший путь?
ДОН ХОСЕ: Да.
ЗЛОЙ АНГЕЛ: Давай руку.
ДОН ХОСЕ: Вот.
ЗЛОЙ АНГЕЛ: (погружается вместе с ним в землю). Пойдем!
                Они исчезают.
 
ТРЕТЬЯ ДЕКОРАЦИЯ
 
Небесное пространство; облака плывут. В ярком свете сидит Богородица. В трех-четырех футах ниже пред ней на коленях стоит Добрый Ангел.
 
Первая сцена

ДОБРЫЙ АНГЕЛ, ДЕВА МАРИЯ

ДОБРЫЙ АНГЕЛ:

О, Дева, чашу слёз земных ты пьёшь до дна,
В неё стекает горечь бед.               
Скорбящей Матерью не зря наречена, -         
Полней твоих печалей нет.               

Не сводишь чистый взор с Земли людей          
Где горе – там и ты.               
Но где коснулась ты стопой камней,               
Тотчас цветут цветы.      

Сосуд достоинств, яркий свет звезды,               
Зерцала серебро.               
Благой молитвы дивные следы, –               
Ты  –  высшее Добро.               

Мария, мой пришёл черёд, челом я в землю врос, 
В столь скорбный трудный час.               
Услышь, в молитве боль к тебе принёс,
К молящейся за нас.    
               
БОГОРОДИЦА (Дева Мария):

Я слышу, молви. Свет мой чист и бел.
В него же Бог тебя одел.
Молился много, знаю голос твой,
Маранов Ангел – страж святой.
Как я смогу унять печаль и боль,
Скажи, помочь тебе позволь.
Скажи, Мой Сын, ведь только Мать
Не сможет сыну отказать.

ДОБРЫЙ АНГЕЛ:

О, Дева, ты знаешь о тайне небес,
Оставив небесный чертог,
Зачем задержался на долго я здесь,
Когда вы вдали;: ты и Бог.

Дух бездны сильнее, чем думал о нём,
Я вижу, как слаб дон Жуан,
Влекомый преступным кровавым путём
Готовиться сделать он шаг.

К небесному своду пришлось развернуть,
Над проклятым плакал, как мог,
И к Богу воззвал: «Он изменит свой путь!»
Ответил на это мне Бог:

«Хранителем стань дон Жуану опять,
Продолжи попытки свои,
Железу же гнева позволю дремать
В руках моей вечной любви».

Вернулся с божественным словом в устах,
О жизни вещал вековой.
Не внял дон Жуан, и, отнюдь, не спроста
Свершил новый шаг роковой.

В Суд Божий с Земли мне спешить не с руки,
Скорбя по печальным вестям:
Я чувствую жалость, душе вопреки
К порочному злому дитя.

Господь снисходителен был, он изрёк:
Вернёшься и будем судить.
Покуда сумеет добрейший наш Бог
Любовью свой гнев укротить.

Держаться б подальше от божьих мне глаз,
Ведь ссылка прибавила ран,
А к верной дороге, не слыша мой глас,
Вернётся ли вновь дон Жуан?..

Как в Сводах Небесных всегда говорят,
Кривым оказался полёт.
Задуй же звезду, и пусть крылья сгорят,
Земля пусть меня призовёт.

Бессмертье возьми, сделай снова земным.
Молю же, согласьем ответь!
И Бог не узрит, я предстану пред ним
Когда заберёт меня смерть.

БОГОРОДИЦА:

О, бедный Ангел мой! В подарок просишь смерть,
Моля меня сейчас о бренном теле!
Сойдя со Свода вниз, в земную круговерть,
Страданья приумножишь лишь на деле!

Не знаешь ты: мой сын свершил такой же сход.
Отважен сердцем, так же, –  не от скуки,
Невольно оросил его кровавый пот
И скорбное лицо моё и руки.

Мир сразу соберёт свой самый Страшный Суд,
Единожды умрёшь в конце земных скитаний,
Но может смерть и суд немного подождут,
И есть ли смерть – вершина испытаний?...

ДОБРЫЙ АНГЕЛ: Я буду нести свой крест.
БОГОРОДИЦА: Но наказ не исполнен, а ты сломлен и разбит. Твои ноги больше не в силах нести тебя на пытки?
ДОБРЫЙ АНГЕЛ: Я поползу на коленях.
БОГОРОДИЦА: Хорошо. Вон летит на Небеса душа, которую земля возвращает в вечность...
           Мы видим проносящуюся в виде светящейся звезды душу, поднимающуюся на небо.
ДОБРЫЙ АНГЕЛ:

Позволь воскреснуть мне в монашеской постели,
В том теле, что оставлено душой.
Никто не посещал отшельнической кельи,
Никто не знает, что произошло.

О, Дева, дай же мне продолжить путь в страданье,
Какой бы стать могла грядущая  юдоль.
Небесного пути извечное сиянье
Отдать взамен за смертность мне позволь.

БОГОРОДИЦА:
  Хорошо, о прекрасный Ангел, твоё желание исполнится.

Да будет так: ты женщина уже.
Из памяти исчезла Неба высь.
Одна поддержка страждущей душе:
Надейся, верь, люби, молись.
                Крылья Ангела падают сами собой, и Ангел медленно спускается с Небес на зем-лю.

 
АКТ III
 
Четвертая декорация

Элегантная гостиница в Мадриде. Слева от зрителя на стене статуя Мадонны, она ярко освещена лампой.
 
Первая сцена
 
ДОН ФАБРИКЕ, ДОН ЭНРИКЕС, затем входит ДОН ПЕДРО.
 
ДОН ФАБРИКЕ: Определенно, со времен Сида во всей Испании был только один человек, и этот человек — дон Луис де Сандоваль д'Охедо.
ДОН ЭНРИКЕС: Я согласен с вами, только этого человека зовут не дон Луис де Сандовал д'Охедо, его зовут дон Жуан де Маран.
ДОН ФАБРИКЕ: Я знаю дона Луиса и не знаю дона Жуана, поэтому я придерживаюсь того, что сказал.
ДОН ЭНРИКЕС: Я знаю дона Жуана не больше, чем вы, но мне рассказывали о его удивительно смелых похождениях.
ДОН ФАБРИКЕ: Все, что вам говорили о доне Жуане де Маране, мне известно, как проделки дона Луиса де Сандоваля.
ДОН ПЕДРО: (входя). Кто говорит о доне Луисе де Сандовале?.. Кто-то только что рассказал мне о нем интересную историю.
ДОН ЭНРИКЕС: Какую?
ДОН ПЕДРО: Знаете ли вы, чей он сын?
ДОН ФАБРИКЕ: Но до сих пор я не знал другого отца, кроме мужа его матери, дона Карлоса д'Охедо.
ДОН ПЕДРО: Конечно, но вы забываете сказать, чей он сын... Итак, знаете ли вы, как у дона Карлоса этот сын появился?
ДОН ЭНРИКЕС: Полагаю, обычным путём.
ДОН ПЕДРО: Вот в этом ваша ошибка... Дон Карлос был женат десять лет и так и не смог, не-смотря на все молитвы, обзавестись наследником. И вот, однажды вечером, когда он возвращал-ся в свой замок, после осмотра поместий, опустошенный более, чем когда-либо от незнания, кому завещать огромное состояние и благородное имя, он вошел в мрачную галерею, где стояла старая икона работы Рафаэля, "Архангел Михаил, пронзающий дьявола копьём». К великому удив-лению, он заметил, что персонажей на холсте нет... В ту же минуту он почувствовал, как кто-то ударил его по плечу. Он обернулся: это был дьявол... Дон Карлос, который был старым испанцем, был потрясен встречей и спросил проклятого, что случилось со Святым Михаилом, и кто позволил ему уйти,
                Входит Сандоваль.
И так...Говорю же. Мне рассказывали, что дон Карлос спросил его, так ли велика его сила, что позволила бы ему зачать сына? На что дьявол ответил, что нет ничего проще... Говорят, так бы-ло...
 
 
Сцена II
 
ДОН ФАБРИКЕ, ДОН ЭНРИКЕС, ДОН ПЕДРО, САНДОВАЛЬ
 
САНДОВАЛЬ: Настолько, что у меня два отца, не так ли, Педрильо: одного из которых зовут Дон Карлос д'Охедо, и который молится на небесах, а второй, по имени монсеньор Сатана, ко-торый жарится в аду?.. Спасибо за родословную!..
                Он пожимает плечами, подходит к столу и указывает на свое место, опрокинув стул.
Это место мое, господа... Я собираюсь петь серенаду донье Инес, графине Алмейде. Если кому-нибудь в Мадриде это не понравится, он найдет меня под её окнами.
               Уходит.
 
Сцена III
 
ДОН ФАБРИКЕ, ДОН ЭНРИКЕС, ДОН ПЕДРО, затем ДОН ЖУАН
 
ДОН ЭНРИКЕС: Ну, Педро, что ты скажешь на эту историю?
ДОН ПЕДРО: Я говорю, что только что я еще сомневался в этом.
ДОН ФАБРИКЕ: И что ж теперь?
ДОН ПЕДРО: Больше не сомневаюсь.
ДОН ЭНРИКЕС: Да, эта история не имеет ничего общего с приключением, которое только что произошло с доном Жуаном.
                Входит Дон Жуан.
ДОН ФАБРИКЕ: Что это за приключение?
ДОН ЭНРИКЕС: Во-первых, вам следует знать, что любимое вино дона Жуана — портвейн.
ДОН ЖУАН: (входя). Вы ошибаетесь, сеньор: он предпочитает валь-де-пеньяс.
ДОН ЭНРИКЕС: Да будет так!.. Итак, вчера дон Жуан, опустошив две бутылки валь-де-пеньяс...
ДОН ЖУАН: Вы ошибаетесь, сэр: он опорожнил четыре.
ДОН ЭНРИКЕС: Неважно... Он шел по левому берегу Мансанареса...
ДОН ЖУАН: Вам неверно рассказали: это было на правом берегу.
ДОН ЭНРИКЕС: Если вы знаете эту историю лучше, чем я, расскажите ее.
ДОН ЖУАН: С радостью, мои джентльмены... Итак, дон Жуан, прогуливаясь по правому берегу Мансанареса, как я уже сказал, очень смутился, когда пожелав зажечь сигару, увидел человека, курящего на левом берегу. Он приказал ему немедленно переправиться через реку и принести огонь... Но курильщик предпочел протянуть руку, и протянул ее так далеко, что рука пересекла Манканарес, и предложила свою сигару дону Жуану.
ДОН ФАБРИКЕ: И что же сделал дон Жуан?
ДОН ЖУАН: Дон Жуан прикурил свою и сказал: «Спасибо».
                Он садится на место, отведенное Сандовалю.
ДОН ПЕДРО: (хлопая его по плечу). Господин наездник!
ДОН ЖУАН: Вы хотите сказать, что все произошло не так?
ДОН ПЕДРО: Никоим образом.
ДОН ЖУАН: Что тогда?
ДОН ПЕДРО: Предупреждаю, это место занято.
ДОН ЖУАН: Мне-то что!
ДОН ПЕДРО: Оно принадлежит дону Луису де Сандовалю!
ДОН ЖУАН: Неужели?
ДОН ПЕДРО: Вы, наверное, иностранец?
ДОН ЖУАН: Насколько старый кастилец может быть в Мадриде.
ДОН ПЕДРО: Значит, вы не знаете дона Луиса де Сандоваля?
ДОН ЖУАН: Только по репутации.
ДОН ПЕДРО: И вы рискуете?..
ДОН ЖУАН: (Смотрит на него...  Дон Педро уходит к двум своим друзьям за стол).
Слуга! Бутылка малаги и два стакана!
                Слуга приносит. Минута молчания и изумления со стороны кавалеров, и беспечность со стороны дона Жуана.
 
 
Сцена IV
 
ДОН ФАБРИКЭ, ДОН ЭНРИКЕС, ДОН ПЕДРО ДОН ЖУАН, САНДОВАЛЬ
 
САНДОВАЛЬ: (входит и подходит к дону Жуану). Сеньор!
ДОН ЖУАН: (надменно) Что такое?
САНДОВАЛЬ: Вы сидите здесь...
ДОН ЖУАН: Вы видите это.
САНДОВАЛЬ: И вы намерены остаться тут?
ДОН ЖУАН: Вне всяких сомнений.
САНДОВАЛЬ: Есть только одна сложность: это место мое.
ДОН ЖУАН: Именно поэтому я занял его.
САНДОВАЛЬ: Может вы не знаете кто я?..
ДОН ЖУАН: Да!.. Один из этих господ удосужился мне объяснить.
САНДОВАЛЬ: И вы сели на место дона Луиса де Сандоваля, зная, что оно принадлежит дону Луису де Сандовалю?.. Итак, ты — дон Жуан де Маран.
ДОН ЖУАН: (протягивает руку). Прикоснись, ко мне, ты нашел кого хотел.
САНДОВАЛЬ: Тем лучше! ведь я давно желал с тобой встретиться.
ДОН ЖУАН: Аналогично.
САНДОВАЛЬ: Я устал слышать, как повторяют, что в Испании чья-то репутация подобна моей.
ДОН ЖУАН: И я тоже!
САНДОВАЛЬ: Поэтому я ненавижу тебя.
ДОН ЖУАН: Я тоже.
САНДОВАЛЬ: Итак, мы собираемся договориться... Давай сядем и поговорим.
ДОН ЖУАН: С радостью.
САНДОВАЛЬ: (садится) Т называют храбрым наездником?
ДОН ЖУАН: Вот мой меч.
САНДОВАЛЬ: Удачливым игроком?
ДОН ЖУАН: Вот мой кошелек.
САНДОВАЛЬ: И счастливым кавалером для женщин?
ДОН ЖУАН: Вот список.
САНДОВАЛЬ: Список первый: в строгой очерёдности.
ДОН ЖУАН: И никто не упущен.
САНДОВАЛЬ: Этот список разделен на две колонки?
ДОН ЖУАН: Чтобы быть более точным.
САНДОВАЛЬ: С одной стороны, соблазненные женщины?
ДОН ЖУАН: С другой – обманутые мужья.
САНДОВАЛЬ: Все начинается с доньи Фаусты, жены рыбака.
ДОН ЖУАН: И заканчивается синьорой Луизой, любовницей папы... Как видите, что социальная лестница пройдена, и что каждый класс предоставил мне свою квоту.
САНДОВАЛЬ: Ошибаешься!..
ДОН ЖУАН: О чём ты?
САНДОВАЛЬ: Волк вошел в стадо, это правда, но он упустил самую красивую и нежную из всех овец.
ДОН ЖУАН: Которую?
САНДОВАЛЬ: Божью.
ДОН ЖУАН: Ей-богу, это правда! Монахинь здесь нет, господа, но я обещаю, как джентльмен, что в течение недели этот пробел будет восполнен.
САНДОВАЛЬ: Теперь давайте сыграем!
ДОН ЖУАН: К вашим услугам.
САНДОВАЛЬ: Слуга, карты!
ДОН ЖУАН: Слуга, кости!
САНДОВАЛЬ: Вы предпочитаете ?..
ДОН ЖУАН: Азартней.
САНДОВАЛЬ: Согласен.
ДОН ЖУАН: Ваша ставка?
САНДОВАЛЬ: (бросает кошелек) Что есть при себе.
ДОН ЖУАН: (приглашая жестом). Делайте ход!
САНДОВАЛЬ: Кажется, твой кошелёк набит лучше, моего.
ДОН ЖУАН: О! Между господами, так ли это важно.
САНДОВАЛЬ: (трясёт игральные кости). За три хода?
ДОН ЖУАН: За один, пожалуй, Ваша Честь?
САНДОВАЛЬ: (как ведущий) Пять!
ДОН ЖУАН: Семь!
САНДОВАЛЬ: Моя плата?
ДОН ЖУАН: С удовольствием... На что играем в этот раз?
САНДОВАЛЬ: Я потерял все деньги, которые у меня были.
ДОН ЖУАН: Ваше слово подойдёт...
САНДОВАЛЬ: Этот заколка лучше.
ДОН ЖУАН: Цепочка!..
САНДОВАЛЬ: Очень хорошо... Обновимся!
ДОН ЖУАН: Одиннадцать!..
САНДОВАЛЬ: У меня есть старый семейный особняк в Алгарве.
ДОН ЖУАН: У меня их три в двух Кастилиях.
САНДОВАЛЬ: Замок против замка.
ДОН ЖУАН: Твой как называется?
САНДОВАЛЬ: Альмонацил.
ДОН ЖУАН: Выбирайте Вилла-Майор, Аранды или Ольмедо.
САНДОВАЛЬ: (бросая игральные кости на стол). Одиннадцать! на Виллу Майор.
ДОН ЖУАН: (в свою очередь бросая их). Двенадцать! на Альмонацилу.
САНДОВАЛЬ: (встает). Посмотрим, улыбнётся ли тебе счастье в другой игре.
ДОН ЖУАН: Ты уже устал от этой?
САНДОВАЛЬ: У меня больше ничего не осталось, кроме любовницы.
ДОН ЖУАН: Ее имя?
САНДОВАЛЬ: Донья Инес, графиня Алмейда.
ДОН ЖУАН: Этот кошелёк, эти украшения и Альмонацил - против доньи Инес д'Алмейды.
САНДОВАЛЬ: Ты сумасшедший, дон Жуан!
ДОН ЖУАН: Берегите себя, господин кавалер!..  Ибо я буду везде говорить, что я предложил дону Луису де Сандовалю игру, а дон Луис де Сандовал не осмелился ее принять.
САНДОВАЛЬ: (садится) Ты не сделаешь этого.
ДОН ЖУАН: Слуга, карты!
САНДОВАЛЬ: (показывая игральные кости). Вам надоели эти игрушки?
ДОН ЖУАН: Они приносят вам неудачу.
САНДОВАЛЬ: Тот, кто первым сказал, что ты хороший игрок, был прав, и мне жаль, что я не встретил тебя вчера.
ДОН ЖУАН: Отчего же?
САНДОВАЛЬ: Вчера я бы добавил десять тысяч пиастров к своей ставке, но проиграл их вчера вечером и погасил долг сегодня утром.
ДОН ЖУАН: Вчера я бы добавил к своей молодой девушке из Андалусии, которую три дня назад отнял у брата.
САНДОВАЛЬ: И что с ней стало?
ДОН ЖУАН: Дьявол её знает! Запер в своей комнате, чтобы дуэньей удобнее было наблюдать, а та, имела неосторожность вручить мне при ней письмо. Каково же было моё удивление, когда, вернувшись, я обнаружил...
САНДОВАЛЬ: Открытую дверь?
ДОН ЖУАН: Нет, окно.
САНДОВАЛЬ: И где это было?
ДОН ЖУАН: На Манканаресе.
СЛУГА: (входит). Вот карты.
САНДОВАЛЬ: Тебе, как асу, первенство.
ДОН ЖУАН: Выбирай: кошелёк или замок Альмонацил.
САНДОВАЛЬ: На донью Инес д'Алмейда.
ЗРИТЕЛИ: Отличная ставка! Так многие делают.
САНДОВАЛЬ: Энрикес, сдай карты!
                Энрикес раздает карты.
ДОН ЖУАН: (показывает выпавший ему туз). Твоя любовница - моя, дон Луис.
САНДОВАЛЬ: Слуга, бумагу, чернила, ручку!
СЛУГА: Вот, Ваша Честь.
САНДОВАЛЬ: (пишет, складывает и прячет). Отправь это письмо донье Инес, графине Ал-мейда, на Пласа Майор.
ДОН ЖУАН: Что ты ей написал?
САНДОВАЛЬ: Пусть случайность помешала мне пойти к тебе домой, но позволь мне ждать тебя здесь: игровые долги выплачиваются в течение суток.
ДОН ЖУАН: А второй лист?
САНДОВАЛЬ: Ты отдашь ей это сам.
ДОН ЖУАН: Что в нём?
САНДОВАЛЬ: Читай!
ДОН ЖУАН: (читает). «Мадам, я обманул вас и потерял: теперь вы принадлежите синьору до-ну Жуану де Марану, которому я уступаю все свои права на вас, надеюсь, вы с уважением отнесетесь к моей подписи. «Дон Луис де Сандовал из Охедо».
САНДОВАЛЬ: А теперь, синьор дон Жуан, выслушайте совет, который я имею честь дать вам: донья Инес, графиня Алмейда, настоящая испанка, надменная и ревнивая, всегда носящая на подвязке толедский кинжал и пузырек с ядом в тряпице. Пояс, - остерегайтесь её пояса.
ДОН ЖУАН: Спасибо, но, в свою очередь, одно слово, лорд дон Луис: ваша последняя ставка стоила больше, чем все, что я мог бы поставить против неё. Возьмите, прошу вас, и кошелек, и эту застежку. Что же касается поместья твоего отца, то я слишком благочестивый сын, чтобы лишить тебя наследства.
САНДОВАЛЬ: (отдает кошелек и зажим своим друзьям) Вот, Педро, вот, Энрикес, возьми это на память обо мне. Мой замок Альмонасил принадлежит вам, дон Фабрике. Господа, вы под-твердите, что я дарю его ему.
ДОН ФАБРИКЭ: Вы великолепны лорд, дон Луис.
ДОН ПЕДРО: Настоящий идальго.
ДОН ЭНРИКЕС: Испанец времен Родригес.
САНДОВАЛЬ: Благодарите господина дона Жуана, джентльмены, а не меня.
ДОН ФАБРИКЭ: Но твой замок?
САНДОВАЛЬ: Я оставляю себе шесть футов земли со склепом моих предков. Остальное зависит от тебя.
ДОН ЖУАН: Дон Луис!..
САНДОВАЛЬ: Дон Жуан, я начинаю верить, что ты будешь так же счастлив в игре на мечах, как и в азартных играх.
ДОН ЖУАН: Это правда, я забыл, что нам предстоит последняя игра.
САНДОВАЛЬ: Я это помню, дон Жуан.  Ты найдешь меня в Прадо, я буду там всю ночь, отсюда, как ты знаешь, рукой подать. Ну, господа, следуйте за мной.
                Они выходят.
 
Сцена V
 
ДОН ЖУАН, один
 
Ах! Она настоящая испанка! Ревнивая и надменная, с кинжалом в ножнах и ядом на поя-се. Спасибо, Дон Луис! Ты поистине благородный воин, и я позабочусь о донье Инес.
 
Сцена VI
 
ДОН ЖУАН, представленный ИНЕС, ГОМЕСОМ
 
ГОМЕС: Он здесь, сеньора.
ИНЕС: Спасибо. (Быстро входит). Что с случилось? В чем дело, дон Луис? Ты ранен?
                Отшатывается при виде дона Жуана.
Незнакомец! Иностранец! Кто ты? Что тебе нужно от меня?
ДОН ЖУАН: Я джентльмен из Кастилии, был рад знакомству с вашей красотой до того, как ее увидел, и успел влюбится в нее с тех пор, как вижу...
ИНЕС: Оставьте, сеньор. Где дон Луис де Сандоваль? Что происходит?
ДОН ЖУАН: Если не соврал, то в этот час он в Прадо с друзьями: Доном Фабрике и Доном Энрикес.
ИНЕС: Но почему он в Прадо, а ты здесь?
ДОН ЖУАН: (подавая ей записку от Сандоваля). В этом письме объяснение, мадам.
ИНЕС: Так давай! Разве ты не видишь, что я сгораю от нетерпения?
               Она читает и смотрит на дона Жуана.
 Это письмо не от Сандоваля.
ДОН ЖУАН: Вы не узнаете его почерк?
ИНЕС: Если это воля Богоматери, то почерк действительно принадлежит ему! Но, послушай, я не совсем понимаю, объясни.
ДОН ЖУАН: Сандоваль владел сокровищем, в полной мере ценности которого не знал: он сыграл, и проиграл, вот и все!
ИНЕС: Но я не люблю тебя.
ДОН ЖУАН: Если вы ненавидите Сандоваля, это то же самое.
ИНЕС: Ой! Если бы я была уверена, что он совершил это безобразие...
ДОН ЖУАН: У вас есть от него другие письма, сравните.
ИНЕС: Да, да.
                Сравнивает.
Вот его подпись, та самая, которую он осмелился поставить под первым письмом, в котором сказал мне: «Донья Инес, вы прекрасны; Донья Инес, я люблю тебя. Дон Луис де Сандоваль из Охедо. Знатное имя, которое я считала благородным. Сандоваль, то есть человек, которого я предпочла всему на свете: сестре, матери, Богу! И это он, тот самый, единственный, для кого я должна была остаться священной. А он играет на меня, и теряет. Избавляется от меня. И это прилично? Соответствует чести испанца, порядочно по убеждению джентльмена?
ДОН ЖУАН: По вере джентльмена и чести испанца, это прилично.
ИНЕС: О! Боже мой! Боже мой!
ДОН ЖУАН: Итак, вы ненавидите его, леди?
ИНЕС: Теперь я его презираю.
ДОН ЖУАН: И меня ?..
ИНЕС: Вы благородны?
ДОН ЖУАН: Как младенец.
ИНЕС: Вы храбры?
ДОН ЖУАН: Как Сид.
ИНЕС: И ваше имя?
ДОН ЖУАН: Дон Жуан.
ИНЕС: Дон Жуан, я люблю тебя!
ДОН ЖУАН: Хорошо, строгая моя.
ИНЕС: Послушайте, однако.
ДОН ЖУАН: Я слушаю.
ИНЕС: Он продал меня, он имел на это право, так как я отдала себя... это понятно, но ты, ку-пивший меня, верно, не знал, что я дала клятву?
ДОН ЖУАН: Какую?
ИНЕС: Не принадлежать другому, пока он жив... Итак, ты ясно видишь, что он должен умереть, чтобы я могла быть твоей.
ДОН ЖУАН: (поправляя плащ). Это просто, - он умрет.
                Инес, идёт к нему с последним сомнением.
По крайней мере, верно ли то, что вы говорите?
ДОН ЖУАН: Так же верно, как и то, что я направляюсь в Прадо, на его поиски...
ИНЕС: Так что ж, иди! И приведи его сюда... туда, к тому окну, чтобы я была уверена, что он меня предал... и, когда он будет там, постучите, что б я видела, как он упадет, чтобы я была уверена, что он мертв.
ДОН ЖУАН: И ты будешь ждать меня здесь?
                Инес, звонит в колокольчик.
Да, господин!
                Входит Гомес, Инес сбрасывает вуаль.
Мороженое, щербет... Я ужинаю с этим господином...
                Гомес уходит.
Или, если хотите, возьмите ключ и заприте меня!..
ДОН ЖУАН: Спасибо, моя львица... Я верю твоему слову.
                Он уходит.
 
Сцена VII
 
ИНЕС, одна
 
О Сандоваль! Сандоваль!.. Как не стыдно обращаться со мной, как с куртизанкой, которую от-дают, когда она надоела... Меня, живущую во дворце, заставлять приходить в кабак!
                Входит Гомес, за ним следуют два лакея несущих накрытый стол.
Пожалуйста, госпожа!
                Гомес уходит.
Я сделала тебя хозяином своей судьбы, Сандоваль, я доверила тебе свою честь, и вот что ты сделал с этим сокровищем!.. Неважно, твоя последняя воля будет для меня священна, я заплачу свой долг, но ни один из нас троих завтра не встанет, чтобы поведать Мадриду тайну нашей тройной смерти.
                Она закрывает вуалью Мадонну.
Закрой глаза, святая Матерь Христова, лишь ты одна -  снисходительность и милосердие, но месть вот-вот совершится.
                Обернувшись.
Закрой глаза и молись, молись за меня.
                Она наливает яд в бутылку.
Эти гордые наездники, уверены, что только они умеют мстить, потому что носят на боку меч, и что только железо несет смерть!.. И в этой вере смеются над нами, над нами, бедными женщинами, беззащитными и лишенными мужества... А теперь, дон Жуан, приди и возьми меня, я жду тебя. Шаги...
                Подходит к окну.
Двое мужчин!.. Идут с этой стороны, останавливаются под окном.
                Она открывает окно.
Это они. Ночь такая темная, что не различить, кто дон Луис, а кто дон Жуан... Обнажают мечи!.. Дерутся.
                Слышен звон металла.
Крик! Один из них падает!.. Который?.. Если бы это был дон Жуан!.. О, горе! Кто тогда ото-мстит за меня Сандовалю?.. Идёт... идёт... Дон Жуан!..
 
 
Сцена VIII
 
ДОН ЖУАН, ИНЕС
 
ДОН ЖУАН: Ты свободна, Инес!..
ИНЕС: (равнодушно). Да, я видела, как он упал.
ДОН ЖУАН: Тогда, мадам, вы видели, как пал благородный джентльмен.
ИНЕС: (берет факел). Все в порядке, я вернусь.
ДОН ЖУАН: (останавливая её). Куда ты идешь ?
ИНЕС: Убедиться, что это он, а не кто-то другой.
 

Сцена IX
 
ДОН ЖУАН, один
 
Тогда иди, Инес, иди... потому что это действительно он!
                Проводит рукой по лбу.
Да ладно, дон Жуан... чего ты? Ведь это всего лишь человек... Да, один из тех бронзовых людей, каких природа отливает одного на тысячи... Ну, тем лучше! Этот человек был бы слишком опасным соперником для моей репутации. Фатальность выбросила его под ноги на моем пути! Ничего, ничего… на одного соперника меньше, на одну любовницу больше.
ИНЕС:(возвращается). Проходи, милый!
 
Сцена Х
 
ДОН ЖУАН, ИНЕС
 
ДОН ЖУАН: Ну, удостоверилась, что это Сандоваль?..
ИНЕС: (бледная, кладет факел на стол). Мы здесь, чтобы говорить о нем?
ДОН ЖУАН: Честное слово, ты права!.. Благородная испанка, ты прекрасна, и я люблю тебя! Я тебя люблю! Ты права, жизнь так страшно коротка, что нужно использовать ее часы, минуты, секунды... Ты права, мы здесь не для того, чтобы вспоминать прошлое, мы здесь для того, чтобы наслаждаться жизнью сейчас...
                Садится и передает стакан Инес, которая наполняет его.
За нашу любовь, Инес!
ИНЕС: За нашу любовь, дон Жуан!
ДОН ЖУАН: (со стаканом в руке). Садись... Любовь — это святое, когда два сердца, рожден-ные друг для друга, распускаются вместе, как два бутона на одном стебле... Но редко бывает так, чтобы эти юношеские страсти были прозрачны, и никто не может утверждать, видя улыба-ющуюся женщину, что эта любовь не окончится предательством...
                Глядя на свой стакан.
Вино - вещь хорошая! В лучшем случае неприятельская рука предательски добавит в него яд.
                С небрежностью.
«Дон Жуан, — сказал мне Сандоваль, умирая, — никогда не пей вина, налитого любовницей, которая тебя больше не любит или еще не любит, пока эта бестия сама его не попробует». Сандо-валь был человеком большого ума; что вы скажете, леди?
                Инес, не отвечая, пьет отравленное вино. Дон Жуан следует за ней глаза-ми, затем, когда она допивает, он звонит в колокольчик.
Подойди!
                Входит Гомес с бутылкой в руках, Дон Жуан показывает ему вино, налитое Инес.
Что это за вино?
ГОМЕС: Мантилья.
ДОН ЖУАН: А то, которое ты принес в этой бутылке?
ГОМЕС: Валь-де-Пеньяс.
ДОН ЖУАН: (ставит отравленный стакан на стол и берёт другой). Налей, я предпочитаю валь-де-пеньяс.
                Гомес наливает.
Спасибо! Ступай!
                Гомес уходит. Дон Жуан собирается ударить стаканом о стакан Инес, но та роня-ет свой.
Ну, что такое, любовь моя?
                Он пьет.
ИНЕС: (откинувшись на спинку кресла). Ничего! Ничего!
ДОН ЖУАН: (вставая). Ничего, да? За исключением того, что донья Инес до сих пор принимала дона Жуана де Марана за школьника из Саламанки или студента из Мурвьедро и говорила себе: «Я буду хорошим вкладом для этого человека: заставлю его убить сначала моего любовника, который меня предал, потом отравлю его…» В этом решении есть, кроме всего, величие и мужество... Но я молод, богат, благороден: я люблю жизнь и не собираюсь умирать...
                Накинув пальто на плечи.
Есть ли у вас какие-нибудь наказы для этого мира, леди?
ИНЕС: Да, скажи моей сестре, святой девушке из монастыря Богоматери Розария, что ей придётся молиться за душу грешницы.
ДОН ЖУАН: Дело будет сделано на совесть! Мне было неловко найти предлог, чтобы войти в один из этих святых домов, а вы… дали мне повод...
                Он допивает напиток.
Спасибо, донья Инес, спасибо!
                Уходит.
ИНЕС: (собирается упасть возле Мадонны). Святая Матерь Божия, помилуй меня!
 
 
Пятая декорация
 
Интерьер гробницы графа Марана. С одной стороны сцены груды разных пород камней поднимаются к фризам (горизонтальные архитектурные планки, декорированные рельефами) и об-разуют естественную лестницу от подножья гробницы.
 
Первая сцена
 
ДОН ХОСЕ, ЗЛОЙ АНГЕЛ
 
ЗЛОЙ АНГЕЛ — дону Хосе, сидящему на одном из верхних камней.
Простите, господин, если я оставил вас на мгновение, но меня срочно вызвали в Мадрид, чтобы дать дурные советы вашему брату.
ДОН ХОСЕ: (вставая). Это хорошо.
ЗЛОЙ АНГЕЛ Судя по тому, как он следует им, было бы грехом позволить себе пропустить это: в этот час еще две души путешествуют по дороге в ад с пропусками, выписанными доном Жуаном.
ДОН ХОСЕ: Тем лучше, и пусть гнев Божий обрушится на его голову!
ЗЛОЙ АНГЕЛ: (останавливаясь). В самом деле, если бы ваша светлость не торопилась так, я бы указал ему, что мы только что мы оставили позади золотой рудник, который никому не при-надлежит и который жаждет, обогатить бедняка.
ДОН ХОСЕ: Ты знаешь, это не то, что я ищу... Вперед!
ЗЛОЙ АНГЕЛ: (спускается по лестнице и снова останавливается). Хозяин, вот к моей чести кусок чистейшего золота. Король Фердинанд, должно быть, был сумасшедшим, отправившись в Мексику искать то, что мог найти, обчистив эту благородную землю — Испанию. Золото, хозяин, золото! Пойди и доложи об этой шахте Карлу V, и он сделает тебя министром, и он позволит тебе снять перед собой шляпу, и накинет золотое руно на твои плечи.
ДОН ХОСЕ: У меня нет времени на амбиции... Иди же!
ЗЛОЙ АНГЕЛ: Простите! Но, как бы вы не торопились, позвольте мне предложить вам этот алмаз: взгляните на его чистоту, взвесьте его тяжесть и, когда вы вернетесь на землю, разбейте его на три части, и на каждый из них вы купите, если захотите, султаншу Сулеймана, любовницу Франциска и жену Генриха VIII.
ДОН ХОСЕ: В этом мире была только одна женщина, которой я хотел обладать. Она мертва или обесчещена, и я должен отомстить за нее. Вперёд!..
ЗЛОЙ АНГЕЛ: Мы прибыли, вот стены склепа, где находится могила твоего отца...
ДОН ХОСЕ: Где же дверь?
ЗЛОЙ АНГЕЛ: Ах! Дверь! Ты спросил у меня кратчайший путь, а она с другой стороны.
ДОН ХОСЕ: И как мне войти?
ЗЛОЙ АНГЕЛ: Это то, что тебя больше всего беспокоит?
                Он дует, стена рушится.
Проходите, милорд; Что касается меня, то я пожду здесь, предпочитаю не рисковать, посещая Святыни.
 
 
Сцена II
 
ДОН ХОЗЕ, ГРАФ МАРАН, лежащий в гробнице, ЗЛОЙ АНГЕЛ, сидящий снаружи
 
ДОН ХОСЕ: (почтительно приближаясь). Прости меня, отец мой, если я сойду в твою могилу с другими словами на устах, чем слова молитвы, с другими чувствами в сердце, чем чувство сыновней любви. Но ты знаешь, что произошло, отец. Если правда ты любил мою мать супружеской любовью, если правда, что она была чиста и что я твой старший сын; правда, что в мо-мент смерти ты хотел признать меня наследником твоего имени; и этот пергамент, который я принёс, является выражением твоей воли… Если он написан твоей рукой, скреплен твоей печа-тью, и не хватает только подписи… Если только смерть заставила перо выпасть из твоей руки…  Ради любви к ближнему, ради чести рыцаря, сердцем отца, заклинаю тебя, слышишь? Твой лю-бимый сын, на чьей груди ты испустил последний вздох… Твой сын в отчаянии умоляет тебя попросить Бога, как единственную награду за твою благородную жизнь, чтобы он снял ледяные цепи, приковавшие тебя к гробу… Чтобы ты восстал из могилы и поставил свою подпись под завещанием.
                Чучело графа медленно поднимается из могилы, берет перо и пергамент из рук дона Хосе, подписывает его, роняет пергамент и снова ложится, не вздохнув, не произнеся ни слова.
ДОН ХОСЕ: (раскинув руки и глядя в глаза). Отец! Отец!.. Но нет, вот он опять недвижим.
                Берет его за руку.
Холодный! Это была иллюзия... А пергамент?
                Берет пергамент и смотрит.
Он подписан! Ах! Я больше не раб! Я больше не ублюдок! Я Дон Хосе де Маран. Спасибо, отец, спасибо!
                Целует его в лоб.
Ты дал мне право носить меч!.. Горе тебе, дон Жуан, горе!
                Выбегает из гробницы и быстро поднимается по каменной лестнице.
ЗЛОЙ АНГЕЛ: Ну, не меня ли ищите, сэр?
ДОН ХОСЕ: Ты мне больше не нужен.
ЗЛОЙ АНГЕЛ: Но ты мне все еще нужен, хозяин!
                Они отправляются в путь.
 
 
АКТ IV
 
Шестая декорация
Церковь с гробницами.
 
Первая сцена
 
ДОН ЖУАН (входит), ДОН САНЧЕС, МАРТА, преклоняющая колени и молящаяся, МОНАХИНИ
                Вечерня заканчивается.
ДОН ЖУАН: (обращаясь к уходящему дону Санчесу). Преподобный, не могли бы вы сказать мне, какая из этих девушек сестра Марта?
ДОН САНЧЕС: Та, что еще молится, когда остальные уже закончили.
ДОН ЖУАН: Спасибо, отец.
                Дон Санчес уходит. все монахини удаляются. В церкви остаются только молящаяся Марта и дон Жуан, наблюдающий за ней, прислонившись к стене.
 
Сцена II
 
ДОН ЖУАН, МАРТА
 
                После минуты молчания Марта встает и идет к купели со святой водой.
ДОН ЖУАН: (подавая ей святую воду). Бог с тобой, сестра Марта!
МАРТА: (глядя на него). Спасибо, брат мой, но откуда ты знаешь мое имя?
ДОН ЖУАН: Я узнал его от человека, который был тебе очень дорог. И, так как его умираю-щий голос не мог повторить это во второй раз, я услышал его и в первый.
МАРТА: Вы знали мою сестру Инес?
ДОН ЖУАН: Я был рядом с ней, когда она вернула Богу одну из самых благородных душ, по-сланных им на землю.
МАРТА: Да. Вчера я видела, как люди шли в эту церковь скорбеть над покойницей. Я спросила их о причине их слез, и они сказали, что донья Инес д'Алмейда умерла и что донья Инес была защитницей бедняков. Тогда я упала на колени: «Давайте поплачем вместе, это была моя сестра».
ДОН ЖУАН: Донья Инес похоронена в этой церкви? Тем лучше! Она увидит, что я верный по-сланник.
МАРТА: Она так глубоко почитала защищающую ее молитвами Богоматерь, что, будучи еще живой, воздвигла здесь свою гробницу! Увы! Смерть очень скоро позавидовала жизни, а могила устала ждать!.. Будь благословенен ты, знавший мою сестру!
                Она делает движение, чтобы уйти.
ДОН ЖУАН: Но разве ты не хочешь услышать её последние слова? Это были слова любви.
МАРТА: (подходя ближе). О! Да, повтори мне их, не забыв ни одного и не изменив ни одного слога.
ДОН ЖУАН: «Дон Жуан», — сказала Инес, — найди мою сестру в монастыре Богоматери и скажи ей, что меня оскорбил наездник, а ты отомстил за меня, но добавь, что я не смогла пережить это оскорбление, и объяви ей, что она единственная наследница моего имущества и ти-тула».
МАРТА: Итак, мне предстоит принести Богу достойную жертву, ведь когда я поступила в этот монастырь, я была младшей сестрой Инес, и наш отец отписал мне только приданое!
ДОН ЖУАН: И неужели вы не достойны большего, пожертвовав эти пятнадцать лет, с еще не бившимся сердцем, с красотой, которая заставила бы короля завидовать Богу?
МАРТА: (желая уйти). Брат мой, нам запрещено слушать мирские слова.
ДОН ЖУАН: Не тогда, когда они исходят из умирающих уст сестры, и я свидетельствую ее душе, которая слушает нас, что повторяю здесь последние пожелания. Она сказала мне: «Дон Жуан, ты верный кавалер, искренний друг, набожный человек, неспособный ввести в заблуждение такую чистую душу, как душа моей сестры. Скажи ей от моего имени, что, если она почувствует настоящее призвание к монашеской жизни...
                Марта смотрит на дона Жуана; пауза на мгновение; Дон Жуан продолжает
Если никогда и во сне не сожалела об оставленном мире, если никогда не вздыхала, заключая под домотканым платьем чудесное тело, если не плакала в торжественный час, когда ее светлые волосы упали под ножницами священника, тогда скажи ей, пусть завещает свое имущество мо-настырю и остаётся там молиться за мою душу».
МАРТА: Увы! увы!
ДОН ЖУАН: «Но если напротив, мир, который она покинула, остался для нее присутствующим со всеми своими обещаниями, всеми своими чарами, всеми своими наслаждениями, если ее оби-тель кажется ей пустынной, ее келья тесной, ее жизнь полна разочарований… Если она признается тебе, мой друг, сведущий в вопросах религии, о своих тревогах, сомнениях, надеж-дах, тогда вы поможете ей, не так ли? Я обещал ей. Что ж, Марта, от имени твоей сестры твой брат спрашивает тебя: что скажешь?
МАРТА: Ох! Боже мой! Чувства, которые я испытываю, столь неведомы, слова, которые я слышу столь странные, видения, которые приходят, столь причудливые, что я еще не осмеливаюсь признаться в них даже самому Всевышнему.
ДОН ЖУАН: Зачем бояться? Эти неизвестные чувства, вероятно признак возраста? Это потребность любить и быть любимой, это биение восемнадцатилетнего сердца, полного испанской крови. Это еще смутное восприятие тех восхитительных эмоций, которые позже любовь пробу-дит в твоей душе. Это предчувствие будущего счастья, которое казалось утраченными воспоминаниями.
МАРТА: Ой! Да, да, все так.
ДОН ЖУАН: Эти странные слова — голос мира, зовущий тебя. Он говорит: «Марта, я оклеветан в твоих глазах. Я не такой, каким ты меня нарисовала, полный обманчивых и инфернальных соблазнов. Я не путь погибели, ведущий в царство сатаны, -  я сад наслаждений, где красота царствует и повелевает. Пойдем, Марта! Глаза твои сияют огнем души, твои длинные волосы снова отросли под головным убором монахини, тело расцвело под рясой.  В отсутствие зеркал, вода в фонтане говорила тебе, как ты прекрасна. Приди, Марта, приди, тебя ждет престол!»
МАРТА: Ой ! Да-да, именно эти слова я слышу, этот бред.
ДОН ЖУАН: А среди этих причудливых видений не проходит ли иногда молодой всадник, ко-торый приближается к тебе и говорит: «Марта, любимая моя, я мечтал о тебе с юности, мечтал о любви... Я ищу тебя по миру, и я не нахожу там!.. Почему ты прячешься в тени монастыря вместо того, чтобы сиять в свете наших городов?.. Прекрасный цветок, ты должна цвести в саду, а не на могиле... Пойдем, Марта! переступи порог монастыря, за ним открывается мир, в котором есть счастье... жизнь... любовь».
МАРТА: Ой! Но как?!  Каким волшебством ты угадываешь мои самые сокровенные мысли?.. Особенно о молодом человеке, этом неведомом госте моих ночей лихорадки и бессонницы... Кто поведал тебе, что он посещал меня?..
ДОН ЖУАН: Кто мне поведал, Марта? Кто мне поведал? Если ты меня не узнала, я — несчастен.
МАРТА: (глядя на него). Боже мой!
ДОН ЖУАН: Я узнал тебя... В тот момент, как только увидел, я воскликнул: «Вот та, которую я ищу!..   Возлюбленная моего сердца, это она!.. Невеста моей мечты! Это она! Ибо ты прошла через мои ночи, как и я прошел через твои!  И, если я осветил твой сон, ты мой сожгла.
МАРТА: Но, послушай, послушай в свою очередь, и прости меня Господь, если я поступаю не-правильно, я не знаю... Возможно странно, что я скажу. Я никогда не встречала вас до сего-дняшнего дня, и я уверена в этом, но, однако я тебя узнала. Я как будто видела тебя в другом мире, если не в этом... Ты заговорил и звук голоса заставил меня вздрогнуть, моего уха коснулась знакомая мелодия! Ты назвал свое имя, дон Жуан, это имя... конечно, я не знала ни одного человека с таким именем!.. Но, мне показалось, что это имя знакомо моему сердцу. И мне ка-жется, я говорила с тобой уже... где, не знаю... о чем, не помню... потому что между моими те-лом и душой - завеса, и мне кажется, что сейчас я говорю вопреки себе…
                Бросается лбом в землю.
Прости меня, Боже мой! Сжалься! Здесь, в твоей церкви, в святом доме, я собиралась сказать ему: «Дон Жуан, я люблю тебя!».
ДОН ЖУАН: Марта, разве не в церкви, любящие друг друга клянутся любить друг друга вечно?
МАРТА: Да, когда их любовь не преступление.
ДОН ЖУАН: А какая любовь, если мы её хотим, может быть чище и благочестивее нашей?
МАРТА: Ты забываешь, что я связана вечными обетами?
ДОН ЖУАН: Ты забываешь, что есть человек, который может освободить тебя от этих обетов?
МАРТА: Святой Отец!..
ДОН ЖУАН: Мы найдем его, Марта.
МАРТА: Вместе?
ДОН ЖУАН: Вместе.
МАРТА: И как?
ДОН ЖУАН: Сбежим.
МАРТА: С любовником?
ДОН ЖУАН: (надевая ей на палец кольцо). Со своим женихом.
МАРТА: (тяжело дыша). Ах!
ДОН ЖУАН: Мы скажем ему, что давно любим друг друга, ведь это правда! Ибо мы любили друг друга с того дня, как начали мечтать друг о друге. Мы бросимся к его ногам, и он простит и благословит. Жизнь будет в радости и любви, вместо печали и одиночества, как до сегодняшнего дня.
МАРТА: И с этого дня я твоя невеста.
ДОН ЖУАН: Марта, отведи меня на могилу сестры.
МАРТА: Нет, дон Жуан, нет. Давай не будем смешивать небытие смерти с надеждами на жизнь... Ты поклялся мне в своей вере перед Богом, Бог услышал клятву, и этого достаточно.
                Слышится колокольный звон.
Колокол зовёт к вечерней молитве. Если я не пойду, моё отсутствие заметят...
ДОН ЖУАН: Но как только молитва будет окончена?..
МАРТА: Я вернусь... А ты… я тебя найду?
ДОН ЖУАН: О! Да!
МАРТА: Тем лучше! потому что, если я тебя не найду, я умру!..
                Марта уходит.

Сцена III
 
ДОН ЖУАН, затем ХУСЕЙН
 ДОН ЖУАН: До свидания... О! ах! ах! Расскажите мне белых голубях, оперение которых не запятнало человеческое дыхание. Это самоуверенно и доверчиво! Светская женщина заняла бы у меня восемь дней, правда, их часто обманывают!
          Зовет
Хусейн! Хусейн!
           Появляется камердинер.
Подожди меня в переулке, у церкви, за стенами монастыря. Возьми моих лучших лошадей и вооружись веревочной лестницей. Когда услышишь три хлопка в ладоши, перекинь лестницу че-рез стену.
ХУСЕЙН: Будет сделано, хозяин.
ДОН ЖУАН: Иди!
Сцена IV
 
ДОН ЖУАН, затем СТАТУЯ ИНЕС, затем Тени: ДОН МОРТЕ-СА, КАРОЛИНЫ, ВИТТОРИИ, ДОНА ЛУИСА ДЕ САНДОВАЛЯ, затем АНГЕЛ ПРАВО-СУДИЯ и Тень ГРАФА МАРАНА
 
ДОН ЖУАН: А теперь, донья Инес, простите меня за то, что я не выполнил точно ваши указа-ния, но почему твоя сестра так прекрасна, что я смог говорить с ней только о любви?.. Кроме того, ты заключила со мной некую помолвку и умерла, не расплатившись... Марта всего лишь заплатит семейный долг... Ты помогла мне как добрая христианка, я этого не забуду, и теперь я обязан тебе не только молитвами, но и благодарностью, и, если бы я знал, какая из всех этих мо-гил твоя...
СТАТУЯ (стоящая на коленях на могиле Инес):
Вот она.
ДОН ЖУАН: (отступая на шаг назад). Что это значит?.. Статуя заговорила! Мне показалось или я действительно это слышал? Послушай, женщина или статуя, ангел или демон, голос с неба или из ада, заговори еще раз, и клянусь Богом, что я подниму эту мраморную плиту, чтобы узнать, из чьих уст исходили слова!
СТАТУЯ ИНЕС: Подойди.
ДОН ЖУАН: Здесь я.
     Он поднимается на первую ступеньку, но в тот самый момент, когда он подносит руку к покрывалу, статуя хватает его за волосы, медленно поднимается на ноги и поворачивает его голову в сторону хора.
СТАТУЯ ИНЕС: Посмотри!
      Гроб, покрытый черной тканью и на которой герб Маранов, поднимается из земли посреди хора, с четырьмя свечами по четырем углам и одной свечой у изголовья.
    В это же время перед алтарем встаёт (поднимается) плита. Появляется убитый доном Жуаном Священник, и свеча в скинии загорается сама собой.
    Затем слева от гробницы поднимается вторая плита: появляется Каролина, и свеча, стоя-щая возле нее, загорается сама собой.
    Справа непрерывно поднимается третья гробовая плита: появляется Виттория. Сама со-бой загорается третья свеча. Та же органная музыка сопровождает Терезину и Сандоваля, которые появляются последними.
    Все эти появления происходят медленно и торжественно под звуки органа, идущего из глу-бины.
ДОН МОРТЕС: (после того, как затих последний вздох органа). Я Дон Мортес, преподобный Приор доминиканцев. Без жалости, без веры, за мое служение их дому дон Жуан поднял на меня кинжал и ударил... Месть убийце! Месть !..
                Свеча на гробнице гаснет.
КАРОЛИНА: Я донья Каролина из Валенсии. Я шла на свидание с ом Жуаном, соперница пре-градила путь и ударила, сказав: «Каролина, кинжал дона Жуана убил тебя!..» Месть убий-це! Месть!
                Свеча на гробнице гаснет.
ВИТТОРИЯ: Я донья Виттория из Севильи. Дон Жуан ушел от меня к другой женщине. Я до-ждалась ее и ударила кинжалом. Инквизиция приговорила меня к костру. Мое преступление и моя смерть дело рук дона Жуана... Месть убийце! Месть!
                Свеча на гробнице гаснет.
ТЕРЕЗИНА: Я донья Терезина, невеста дона Хосе. Дон Жуан подхватил меня, потерявшую со-знание, когда я очнулась, то была обесчещена. Не в силах пережить позора, бросилась в Мансанарес... Месть убийце! Месть!
                Свеча возле нее на гробнице гаснет.
САНДОВАЛЬ: Я дон Луис де Сандоваль из Охедо. Я поставил свое состояние, могилы моих предков, сердце моей любовницы против дона Жуана. Я потерял все... Я поставил на кон жизнь и снова проиграл... Месть убийце! Месть !..
                Свеча на гробнице гаснет.
АНГЕЛ ПРАВОСУДИЯ: (с пылающим мечом в руке спускается с небес и останавливается примерно в пятнадцати футах над гробом).
Неужели нет голосов в поддержку дона Жуана?
ГРАФ МАРАН: Я старый граф Маран. Господи! Господи! Помилуй моего сына!
АНГЕЛ ПРАВОСУДИЯ: Бог дает дону Жуану час на покаяние!
                Ангел возносится на небеса, а Призраки возвращаются на землю. Статуя роня-ет дона Жуана, он падает на тротуар церкви.

Сцена V
 
ДОН ЖУАН, потерявший сознание, МАРТА
 
МАРТА: Дон Жуан, я пришла. Я готова следовать за тобой... Дон Жуан, где ты?
                Видит его на земле и берёт за руку.
Дон Жуан, жених мой, муж мой!
ДОН ЖУАН: (приходит в себя). Я больше не твой жених дон Жуан, я больше не твой муж, дон Жуан! Я Жуан, брат католического монашеского ордена... Сестра Марта, помни, мы должны умереть!..
                Марта вскрикивает и падает к ногам дона Хуана.
 
Седьмой стол
 
Монастырь траппистов, посередине большой каменный крест между четырьмя кипариса-ми. Могилы тут и там. По обеим сторонам в стене два свободных пространства, в которые видна сельскую местность.
Первая сцена
 
ДОН САНЧЕС, ДОН ЖУАН, лежащий на могиле
 
ДОН САНЧЕС: Брат Жуан.
ДОН ЖУАН: (поднимая капюшон). Я здесь.
ДОН САНЧЕС: Что ты здесь делаешь?
ДОН ЖУАН: Вы видите, Отец мой, выполняю устав нашего священного Ордена, - рою себе мо-гилу.
ДОН САНЧЕС: Я искал тебя в твоей келье.
ДОН ЖУАН: Я не мог там оставаться, я задыхался меж узких стен, как в гробнице! Ночь была ужасной, о, Отец мой!
ДОН САНЧЕС: Я ничего не слышал.
ДОН ЖУАН: Ты спал.
ДОН САНЧЕС: Я молился.
ДОН ЖУАН: Я тоже хотел помолиться, но понял, что не могу, мне хотелось спать. Неужели это один и тот же Бог, который делает ночи спокойными для одних и ужасными для других? Едва я закрывал глаза, как мне казалось, что стены моей камеры разверзались! О! Мир! Тот мир! Почему он преследует меня, когда я бегу от него, Отец мой? Звуки балов, застольные пес-ни, смех оргий — все это шумит вокруг меня. Я закрываю глаза, затыкаю уши, но я вижу и слышу. Я вскочил с кровати и бросился на кладбище: небо разверзлось, молнии пробороздили ночь, как пылающий меч Архангела! О! По крайней мере, переворот внутри моего существа был в гармонии с бушующей стихией. Бледный, растрепанный, мокрый от пота… я на мгновение по-верил, что я гений бури, я объединил бурю своего сердца с бурей природы! О! Обе были ужас-ны: и вокруг меня, и внутри. Разруха!..
ДОН САНЧЕС: Именно бурные ночи делают дни тихими. Посмотри, сын мой, как ярко солнце, как чисто заканчивается день, начавшийся так темно! То же самое и с жизнью: бури сердца напоминают бури природы. И обе успокоены дыханием Божьим!
ДОН ЖУАН: (садится). Так пусть дует мне в лицо, если не хочет, чтобы оно разбилось об угол какой-нибудь могилы.
ДОН САНЧЕС: Я буду молиться Господу, вернуть спокойствие в твоё сердце, как Он вернул его в дикую природу. Я буду молить Господа возложить печать своей Благодати на твое горящее чело. А пока верь, надейся и молись: именно этими тремя словами мы открываем врата рая.
                Он уходит.

Сцена II
 
ДОН ЖУАН, один
 
Да, да, Отец мой, твоими устами со мной говорит божественная мудрость: пока я слышу твой голос, я верю, надеюсь и молюсь. Но, как только я остаюсь один, любовь и гордость, эти два великих неприятеля души, приходят искушать меня. Боже мой, Господи, дай мне силы противостоять им.
                Он опирается на могилу и смотрит в небо.

Сцена III
 
ДОН ЖУАН, МАРТА
 
           Марта, одетая в рваное белое платье, позеленевшее от травы, с растрепанными волосами,
           проходит через просвет в стене и выходит на сцену.
О! Прекрасный сад и какие тут растут ромашки! Скоро у меня их будет достаточно, чтобы сплести венок, если меня не догонят.
                Она прячется за кипарисом.
Дон Жуан! Дон Жуан!
ДОН ЖУАН: (увидев её). Господи, неужели это Марта?? О! Боже мой! Дай мне силы противостоять любви!
                Он остается неподвижным.
МАРТА: К тому же, если они побегут за мной, я спрячусь, как вчера вечером, в кустах с птицами... Ночью холодно!
ДОН ЖУАН: (протягивает к ней руки). Марта! Марта!
МАРТА: И все же они поют, просыпаясь! Я слышу, как они поют, я их сестра. Сегодня утром я слышала, как одна пела:

Когда  являлись ночи без прикрас,
Когда был ясным день без слёз,
Когда парила выше звёзд,
Тогда земных цветов не видел глаз…

                Встречается с Дон Жуаном.
Вот статуя... Она уснула на солнышке... На солнышке хорошо!
                Она приседает у ног дона Жуана.
Солнце исходит от Бога.
                Она смеется, как ребенок.
ДОН ЖУАН: Бедная девочка, она сошла с ума!
МАРТА: (звонит в колокольчик). Дон Жуан! Дон Жуан! Пришла твоя невеста. Посмотри, какая я хорошенькая, какая я нарядная, какой у меня красивый венок!
ДОН ЖУАН: Сжалься надо мной, Боже мой! Пожалей меня!
МАРТА: Кроме того, я теперь богата: я унаследовала замки и драгоценности моей сестры Инес, которая умерла от отравления.
ДОН ЖУАН: Кто тебе это сказал?
МАРТА: (поднимая голову). Инес, она возвращается каждую ночь, хотя тело её в усыпальнице, душа блуждает. Она тоже поет, как просыпающиеся птицы, но печально, грустно:
     Мои кости старятся в земле;
     У меня нет ни гроба, ни савана...
Вот, вот она... ты видишь, как она проходит?.. Да, сестра, да, я вынесу твое тело из этой церкви, чтобы твоя заблудшая душа могла вернуться и навестить его... Я засыплю ее землей, и на этой земле посажу цветы... Цветы хорошо растут на могилах... Они хотели помешать мне присоединиться к тебе... Ах! Ах! Ах! Они не знали, что у меня есть крылья... Они хотели меня удержать, но я смеясь улетела.
                Начинает смеяться, и заканчивает рыданьями.
Ах! Ах! Ах! Ой! О! Как я страдаю, Боже мой!
ДОН ЖУАН: Марта! Приди в себя, дитя мое, сестра моя.
МАРТА: Оставьте меня, я знаю красивые молитвы.
                Встаёт на колени.
Я буду молиться.
О! Пресвятая Дева...звезда...утренняя.
Зеркало... чистоты, ты, молящаяся за нас.
О! Я дальше не помню... Если бы вспомнить... мне кажется, я бы выздоровела.
                Она подносит руку ко лбу, пытаясь вспомнить, затем, по ее лицу видно, что она переключается на другие мысли.
Ну вот, теперь я потеряла свои цветы.
                Встаёт.
Теперь мне нужно искать другие. Я собрала все, что здесь были.
                Она уходит, звонит в колокольчик.
Дон Жуан! Дон Жуан!

Скорей покинем этот град,
Мой всадник непорочный,
Там у больших Севильских врат
Коня отыщем срочно.

Поедем странствовать вдвоём,
Едва рассвет забрезжит.
Бок о бок рядом день за днём
Пока земля нас держит...
                Голос теряется вдалеке.
ДОН ЖУАН: (идет за ней к кипарисам).
Боже мой! Я пагубное существо для других и для самого себя. Все, к чему я прикасаюсь, разбивается или увядает, а те, чьей жизнью дорожу, теряют рассудок.


Сцена IV
 
ДОН ЖУАН, прислонившийся к кипарису, ДОН ХОСЕ, ЗЛОЙ АНГЕЛ
 
                Дон Хосе и Злой Ангел появляются в проломе внизу. Наступает ночь.
ЗЛОЙ АНГЕЛ: Сюда, дон Хосе, сюда!
ДОН ХОСЕ: (изумленно) В монастырь?
ЗЛОЙ АНГЕЛ: Неужели ваша светлость никогда не слышала о неком волке, который стал пастухом?.. Это о нем.
ДОН ХОСЕ: В этой одежде?
ПЛОХОЙ АНГЕЛ: Ваша Светлость не забыла пословицу: «По одежке…»
ДОН ХОСЕ: Но ты уверен?
ПЛОХОЙ АНГЕЛ: Смотри.
ДОН ХОСЕ: (проходя через проем в стене). Да, узнаю его.
           Он приближается к дону Жуану и, подойдя, сбрасывает плащ и вонзает в землю два ме-ча.
Я наконец-то нашел тебя, дон Жуан.
ДОН ЖУАН: (оборачивается). Это ты, брат? Добро пожаловать!
ДОН ХОСЕ: Так же я приветствовал тебя, когда ты явился ко мне в замок Вилла-Майор. И если я забыл пригласить тебя на свою помолвку, то ты забыл пригласить меня на свое представление... Узнаешь этот пергамент?
ДОН ЖУАН: Тот самый, что я вырвал из рук, умирающего дона Мортеса... Господи, прости меня!
ДОН ХОСЕ: Узнаешь эту подпись?
ДОН ЖУАН: Это имя нашего достойного отца... Господь, несомненно, сотворил чудо, и я бла-годарю
Его за это.
ДОН ХОСЕ: И ты знаешь, содержание письма?
ДОН ЖУАН: Признание дона Хосе старшим сыном графа и сеньором Мараном.
ДОН ХОСЕ: Итак, ты признаешь, что я джентльмен?
ДОН ЖУАН: Да, брат.
ДОН ХОСЕ: Что ты всего лишь второй сын, да?
ДОН ЖУАН: Да, брат.
ДОН ХОСЕ: И что ты должен оказывать мне почтение, как старшему?
ДОН ЖУАН: Я готов вернуть всё вам, сэр.
ДОН ХОСЕ: Это не то, чего я хочу!
ДОН ЖУАН: Что же ты хочешь?
ДОН ХОСЕ: Вот два меча... Выбирай.
ДОН ЖУАН: А зачем?
ДОН ХОСЕ: Я показываю тебе два меча, и ты спрашиваешь, зачем они? Скажу: я ненавижу тебя братской ненавистью! И земля слишком мала, чтобы носить обоих! Ты должен жаждать моей крови, как я жажду твоей. Один из нас должен пролить кровь другого! Вот два меча, говорю тебе! Вот и могила, смотрю, готова...
ДОН ЖУАН: Я выкопал ее для себя, брат, и если тебе нужна только моя жизнь, она твоя... Ударь...
ДОН ХОСЕ: (берет один из двух мечей).  Если бы я хотел убить тебя, как дикого зверя, я бы взял аркебузу (ружье), а не два меча... Защищайся Дон Жуан, защищайся!
ДОН ЖУАН: Брат, на коленях прошу прощения со слезами на глазах...
ДОН ХОСЕ: (берет его под мышки). Встань, лицемер, встань!
ДОН ЖУАН: Повинуюсь тебе!
ДОН ХОСЕ: Возьми меч.
ДОН ЖУАН: Прощай, брат.
ДОН ХОСЕ: Куда ты собрался?
ДОН ЖУАН: Позволь уйти.
ДОН ХОСЕ: Отпустить тебя, ты!.. Ты все забыл?
ДОН ЖУАН: Если бы я забыл, меня бы здесь не было.
ДОН ХОСЕ: Вот как!.. Устав от пороков, пресыщенный развратом, в чужой крови, ты пришел искать убежища в монастыре! Надеешься так избежать наказания?.. А кто отомстит за меня? Ес-ли я сам не отомщу?
ДОН ЖУАН: Раскаиваюсь.
ДОН ХОСЕ: Вернет ли твое покаяние честь и жизнь моей суженой?.. Возвратит ли оно жизнь моей жене?.. Какое мне дело до твоего раскаяния! Вернет ли оно мое счастье, разбитое твоими руками?.. Почему ты не убил меня, как Терезину, дон Жуан? Ты мог, ты должен был это сделать, но нет, ты хотел только унизить меня... Теперь, мужайся, дон Жуан! Ты видишь, что я пришел сразиться с тобой и что мы сразимся...
ДОН ЖУАН: Никогда, брат...
ДОН ХОСЕ: Я знаю, как принудить тебя к этому... Берегись!.. Я сделаю то же, что и ты!.. Ты швырнул мне в лицо этот пергамент.
                Он бросает свиток в дона Жуана.
Держи !...
ДОН ЖУАН: Господи, даруй мне смирение.
ДОН ХОСЕ: Ты разорвал на мне одежду джентльмена...
                Он рвет его одежду.
Вот тебе !..
ДОН ЖУАН: Господи, дай мне терпения.
ДОН ХОСЕ: Ты заставил своих лакеев избить меня.
ДОН ЖУАН: Дон Хосе, ты сделаешь больше всего этого: ты лишишь меня души.
ДОН ХОСЕ: (сбивает его с ног ударом меча плашмя). Получи!
ДОН ЖУАН: (бросается на меч).
Ах!
ДОН ХОСЕ: Наконец-то!
                Борьба длится нескольких секунд, Дон Жуан бьёт дона Хосе.
ДОН ЖУАН: Охладился?
ДОН ХОСЕ: (шатается). Да, ударил!.. Брат поднял руку на брата!..
                Он падает. Встаёт.
Брат, проклинающий брата!.. Кровь брата на руках брата...
                Он истекает кровью.
ДОН ЖУАН: (какое-то время смотрит на него, затем берет его плащ и шляпу).
Дон Хосе в могиле дона Жуана! Да ладно! Кажется, дьявол не хочет, чтобы я стал отшельником.
                Он уходит через тот же проем, через который ушла Марта.
ЗЛОЙ АНГЕЛ: (смеется). Демон гордыни, я на тебя рассчитывал... И ты меня не подвёл... Спа-сибо!
                Он исчезает.
АКТ V
 
Восьмая декорация
 
Келья в монастыре Богоматери.
Первая сцена
 
МАРТА, УРСУЛА
 
Марта лежит на кровати за белым пологом и кажется спящей. Урсула становится на колени перед иконой, написанной фреской.
АНГЕЛ: (приоткрывает полог кровати).

Сломленное бедное дитя,
Ты сверкнула в бренном мире этом:
Малою росинкою блестя,
Выпавшей с небес перед рассветом.

Милосердье знающая мать
Помнит: ты была сестрой покорной.
Но сумели разум твой отнять
Заблужденья злобной ночи чёрной.

Ты страшишься гибели души.
Вестнику её, сегодня мне бы
К изголовью страждущей спешить:
Остудить чело дыханьем Неба.

Лучшей службы мне не сослужить,
Большего не дать в её завете:
Не имея сил в сомненьях жить,
Обратить тебя к причине смерти.

Чтоб свободно выбрала душа
С чем последний час встречать в крови:
Строгим правосудием дышать,
Или наслажденьями любви.
                Ангел задергивает полог кровати и исчезает.
МАРТА: (просыпается). Спасибо, прекрасный ангел, спасибо! О! Твое небесное дыхание сняло огонь с моего чела... Где тот, кого я обожаю?.. Нет его… Пустота.... Надеюсь, это было послед-нее видение в безумии, последний призрак моей лихорадки.
УРСУЛА: Ну что, сестра моя?
МАРТА: Это ты, Урсула...
УРСУЛА: Узнаешь ли меня?
МАРТА: Да. Я бредила, не так ли?
УРСУЛА: И ты убежала, покинув монастырь, бродила по равнинам и горам, под дневным зно-ем, в ночной прохладе... Ты больше не доставишь нам таких тревог, не так ли?
МАРТА: Нет, что ты, я больше не сумасшедшая...
УРСУЛА: Какое счастье для нашей Святой Обители. Я сообщу эту благую весть!
МАРТА: Не спеши, сестра моя: ибо Бог вернул меня к разуму, но не к жизни; отнял безумие, но не любовь... Беги, молю тебя, найди святого настоятеля и скажи ему, что умирающая просит об отпевании.
УРСУЛА:(выходит). Уже иду, сестра моя...

Сцена II

МАРТА, затем ЗЛОЙ АНГЕЛ
МАРТА: Ой! Он никогда не приходит вовремя. О, Боже мой!.. Я чувствую, что уми-раю. Умереть, так и не увидев дона Жуана! Умереть, не услышав, как он еще раз скажет, что любит меня! Умереть, оставив его в мире, где он забудет обо мене, где он полюбит другую! Ой! Тысячу лет вечности за один день, проведенный рядом с доном Жуаном!
ЗЛОЙ АНГЕЛ:( приподнимает полог). Это рынок, который позволяет торговаться.
МАРТА: (в ужасе). Кто со мной разговаривает?
ЗЛОЙ АНГЕЛ: Тот, кого ты звала.
МАРТА: Что тебе нужно?
ЗЛОЙ АНГЕЛ: Разве ты не предложила тысячу лет своей вечности за день, проведенный с доном Жуаном?
МАРТА: Да…
ЗЛОЙ АНГЕЛ: Ну, так я принимаю предложение.
МАРТА: Но ведь только с Богом или с сатаной можно заключить такую сделку?
ЗЛОЙ АНГЕЛ: Я пришел от имени одного из них: какое тебе до того дело, если это сбудется?
МАРТА: (дрожит). Ты злой дух... О! Ой!
ЗЛОЙ АНГЕЛ: Марта, тебе осталось жить всего пять минут.
МАРТА: Ты прав, я больше ничего не вижу и не услышу.
ЗЛОЙ АНГЕЛ: Марта, ты никогда больше не увидишь дона Жуана.
МАРТА: Я хочу его еще раз увидеть!.. Да... да, я хочу этого во что бы то ни стало!
ЗЛОЙ АНГЕЛ: Нет ничего проще.
МАРТА: И ты это устроишь?
ЗЛОЙ АНГЕЛ: Подпиши бумагу.
МАРТА: Что в ней?
ЗЛОЙ АНГЕЛ: Договор.
МАРТА: Тысяча лет за один день!
ЗЛОЙ АНГЕЛ: Ни минутой больше, ни секундой меньше, это не имело бы смысла, если бы не было так точно: мы в аду люди чести!
МАРТА: И когда я увижу его снова?
                Слышится стук.
ЗЛОЙ АНГЕЛ: Вот и он, стучится в дверь монастыря.
МАРТА: Ой! Я умру прежде, чем он войдет в эту келью!
ЗЛОЙ АНГЕЛ: Какая разница, если ты воскреснешь, когда он войдёт?
МАРТА: Дай мне перо.
ЗЛОЙ АНГЕЛ: Подожди.
                Он колет ей руку железным пером, течет кровь.
МАРТА: Ах!
ЗЛОЙ АНГЕЛ: Ничего... Подпиши.
МАРТА: Хватит ли мне сил? Ах!
                Подписывает.
Ах! Я умираю.
                Она роняет перо.
ЗЛОЙ АНГЕЛ: Она, честное слово, должно быть рада, что ее имя состоит всего из двух слогов. Ах! Ах! Ах! Всё своим чередом, мой Добрый Ангел.
                Он исчезает.
МАРТА: Ах! Дон Жуан! Дон Жуан!
                Делая последнее усилие, она прикрывает лицо волосами.
Тебе мой последний вздох! Моя последняя мысль о тебе!
                Она умирает.
 
 
Сцена III
 
МАРТА, УРСУЛА, ДОН ЖУАН в образе трапписта
 
УРСУЛА: (открывает дверь). Дона Санчеса не было в монастыре, сестра моя, но добрый чело-век, которого я встретила берется заменить его...
ДОН ЖУАН: Предлагая себя исполнить это святое дело, я рассчитываю больше на свое усердие, чем на заслуги, да поможет мне Бог. Сестра, оставь нас.
 
 
Сцена VI
 
ДОН ЖУАН, МАРТА
 
ДОН ЖУАН: Чего уж, дело идет полным ходом, вот я в овчарне...  Хусейн ждет меня внизу под окном...
                Подходит к кровати.
Дьявол! Мне кажется, кающаяся дона Санчеса не больна старостью... Сестра моя... Она не отвечает. Сестра моя... В обмороке, видимо ...
                Касается ее руки.
Холодная, мертвая!.. Бедное дитя, такое молодое, почившее в монастыре, не вкусив жизни, не познав любви!.. Зарытый клад, потерянный алмаз!.. Почему я не встретил тебя, веселой и цветущей в миру?.. Вместо того, чтобы найти здесь бледной и холодной на смертном одре?.. Я бы любил тебя, потому что думаю, ты была хорошенькой: такие красивые волосы могут скрывать только красивое лицо...
                Убирает с лица волосы.
Боже мой!.. Ох! Нет... Это невозможно... Ее черты, это она!.. Это Марта!.. Марта, холодная... неживая, мертвая!.. Ах! Дон Жуан!.. какого злого духа ты прогневал, что уже несколько дней ничего не получается и все идёт на перекосяк? Кого следует вопрошать теперь, когда грехи поссорили тебя с Богом, а раскаяние — с сатаной?.. О! Было, однако, счастливое время, когда мои желания исполнялись до того, как успевали сформироваться, когда на моем пути мог возникнуть волшебный дворец, чтобы оказать мне гостеприимство на одну ночь!.. Так неужели я потерял какой-то обережный амулет, какой-то драгоценный талисман?.. Или, скорее всего, не так, это с тех пор, как мой отец узнал о дона Хосе, и на меня легло проклятие?.. Прежде, найдя тебя мерт-вой, готовой к погребению, мне стоило только бы сказать: «Я хочу, чтобы она жила», и душа на полпути к небу, вернулась бы на землю... Марта! Марта!.. Любимая моя!..
                Он склоняется над ней и внезапно отступает.
Ах! Я как будто почувствовал дыхание... Она просыпается...
                Смотрит, как она встает и садится на кровати.
Марта!
                Быстро хватает её за руку.
Холодна и мертва... Марта, поговори со мной, умоляю тебя, иначе я не смогу поверить, что ты жива! О! Одно слово, одно слово!..
                Марта медленно подносит палец ко рту.
Да, я понимаю... Ах! Удача не покинула меня! Я все еще остаюсь собой, я по-прежнему счастливый и могущественный Марта! В этот раз ты моя, и ни ад, ни рай больше не вырвут тебя из моих рук.
                Подбегает к окну, открывает створку.
Хусейн! Хусейн!
ХУСЕЙН: Да, мой господин?
ДОН ЖУАН: Лошади готовы?
ХУСЕЙН: Да монсеньор.
ДОН ЖУАН: Веревочная лестница?
ХУСЕЙН: Вот она.
                Дон Жуан привязывает к окну веревочную лестницу, затем оборачивается и видит стоящую Марту.
ДОН ЖУАН: Пойдем, любимая, счастье моё, будущее – оно наше!.. Ты готова? Хочешь бежать со мной?
                Часы бьют. Марта холодно считает на пальцах удары.
Полночь! И что?
                Марта подает знак, что готова.
Пойдем !..
                Дон Жуан медленно подводит ее к окну.
 
 
Девятая декорация
 
Старый разрушенный замок с видом на озеро, за которым возвышаются высокие горы. Ночь. Сцена освещена только светом луны.
 
Первая сцена
 
ДОН ЖУАН, МАРТА, проходящая среди развалин.
 
ДОН ЖУАН: Да здравствует Бог! Вот способ путешествовать, о котором я понятия не имел: сто пятьдесят лье за двадцать часов!.. Кажется, у дьявола было какое-то срочное дело, и, чтобы пощадить свои ноги, он вселился в моего коня.
                Оглядывается по сторонам.
Во любом случае, если он и проявил скорость в дороге, то, мне кажется, ему не хватило здравомыслия в выборе гостиницы...
                К Марте.
Ты должно быть раздавлена усталостью и умираешь от голода, бедное дитя!.. Но прежде мы должны переодеться: мы не всегда будем среди голых гор и пустынных земель. Если мы не хо-тим, чтобы нас узнали и схватили, придется сменить эту монашескую одежду на другую, какую бы ни было... Ух ты! Кто это!.. Здесь очень хорошее эхо, но это... Оруженосцы!.. Люди?.. – Я думаю, нам лучше вернуться на спину коня и поискать другое убежище.               
                Марта, не отвечая, медленно протягивает руку. Женщины входят в правую дверь,               
                лакеи в левую.
Да неужели… кажется, вся власть в этих местах принадлежит тебе, моя прекрасная госпожа?..
                Марта кивает утвердительно.
Должен ли я следовать за этими... этими господами?..
                Марта кивает утвердительно.
И мы встретимся здесь снова?..
                Марта кивает утвердительно.
Ты клянешься присоединиться ко мне, Марта?
                Марта протягивает руку в знак клятвы, затем уходит вправо.
Ни слова с тех пор, как мы уехали из Мадрида... Клянусь, это странная вещь!
                Он выходит слева. Злой Ангел появляется посредине сцены.
 
 
Сцена II

ЗЛОЙ АНГЕЛ, один
 
                Глядя налево, вслед дону Жуану.
Иди, надень парадный фрак!
                Поворачивается направо.
А ты – свой смертный саван!
Один смотреть на этот брак
Я – не имею права.
Звать будем радостных гостей,
Вертеп раздуем из страстей!
Пусть ад зажжёт огни сейчас!               
                Пламя загорается, голубоватое и бегает по земле.
Восстать из мёртвых всем вам надо:
Он подло отнял жизнь у вас
Водой, железом или ядом!
Пусть склеп пустует час во тьме,
Но саван все сегодня сбросят,
И скроют бледность лиц и тел
Одеждой, что живые носят.
Заставьте лбы сиять, блестеть:
Короны можно всем надеть,
И даме, и девице
А может, из цветов венок,
Лишь только б вам убор помог
Скрыть в лживых масках лица.
Смелее, призраки, прошу, –
Дал час нам тёмный повелитель,
И вместо тьмы сию обитель
Наполнят радость, свет и шум!
Глас сатаны – мои уста:
С постели смертной, призрак, встань!
Где тело жрёт могильный червь,
Умолкло сердце, взор померк.
Как лист в осенней круговерти
Пусть носит духов ветер смерти!          
                На этой последней строчке появляются Призраки и начинают танцевать балет в стиле монахинь Роберта Дьявола*** Внезапно появляется дон Жуан, великолепно одетый. Мало-помалу, по мере развития фигур балета, дон Жуан от смеха становится то меч-тательным, то обеспокоенным, то испуганным. Он бледнеет, шатается, ибо чувствует себя странно в окружении призраков.

 (*** Премьера оперы Мейербера «Роберт-дьявол» состоялась в 1831 году на сцене Парижской оперы с оглушительным успехом. Это была первая большая опера, написанная и поставленная в Париже.
      …третий акт спектакля: монахини восстают из мертвых и танцуют соблазнительный танец на фоне руин монастыря, освещенные лунным светом.).

 
Сцена III
 
ДОН ЖУАН, ПРИЗРАКИ
 
ДОН ЖУАН: Неужели я на острове иллюзий?.. Возможно ли человеку видеть такие вещи иначе, чем во сне? Не сплю ли я, знать бы, что меня окружает, есть ли у них тела или это только тени? Что это значит?
СЛУГА: (видит дона Жуана с кубком в руке). Чем я могу быть полезен, милорд?
ДОН ЖУАН: Немного вина !..
                Подносит к губам и тут же отодвигает.
Что это за вино?
МУЖЧИНА, ЗАКУТАННЫЙ В ПЛАЩ: Кровь, которую ты пролил.
Дон Жуан, выливает вино и протягивает кубок.
Немного воды !..
                Подносит ко рту.
Что это за вода?
МУЖЧИНА, ЗАКУТАННЫЙ В ПЛАЩ: Слезы, которые ты заставил пролить!
ДОН ЖУАН: (яростно оборачивается). А ты, кто ты?
МУЖЧИНА, ЗАКУТАННЫЙ В ПЛАЩ: (снимает плащ и показывает окровавленную грудь).
Дон Луис де Сандоваль из Охедо.
ДОН ЖУАН: Я думал, что убил тебя лучше... А где твой меч?
САНДОВАЛЬ: Я уронил его, когда твой рассек мою грудь.
ДОН ЖУАН: Ну, иди за ним и возвращайся.
САНДОВАЛЬ: Ты устал ждать божественной справедливости?
ДОН ЖУАН: Да, ибо я слышу об этом вечно, и никогда не вижу этого... Слушайте: Бог дал мне час на покаяние; Я даю ему четверть часа, сразить меня!..
             Едва дон Жуан произносит эти слова, как на заднем плане пламенем загораются часы: циферблат в пламени, стрелки в пламени. Маятник скользит между двумя словами: Никогда! Всегда! Отмечено время: без пяти минут полночь.
 
Сцена IV
 
ДОН ЖУАН, ПРИЗРАКИ, САНДОВАЛЬ, с мечом в руке, затем последователь-но КАРОЛИНА, ВИТТОРИЯ, ТЕРЕЗИНА, ИНЕС, МАРТА.
 
САНДОВАЛЬ: Ты готов, дон Жуан?
ДОН ЖУАН: Я жду тебя...
              Они скрещивают мечи, при прикосновении к мечу дона Жуана меч Сандоваля воспламеняется,  Дон Жуан, поражённый вскрикивает.
Ах!.. Черт! Пропал!.. И я ранен!..
              Он все еще стоит. Видит Тень, выходящую из-под земли.
Что это такое?
              Это Каролина. Она поднимается по ступенькам, ведущим к часам, и продвигает стрелку на одну минуту. Дон Жуан слабеет.
Ох!..
              За ней появляется Виттория, в свою очередь, накаляя обстановку, поднимается по ступенькам и продвигает минутную стрелку еще на минуту. Дон Жуан становится ещё слабее.
Ох!..
             Терезина поднимается, накаляя градусы, и продвигает минутную стрелку. Дон Жуан слабеет.
Ох!..
             Инес, накаляя градусы, переводит стрелку ещё на одну минуту ближе к полуночи. Дон Жуан,падает на одно колено.
Ох!..
             Появляется Марта с ангельскими крыльями и звездой на лбу, более красивая, более яркая, более прекрасная, чем когда-либо.
Марта!..
МАРТА: Дон Жуан, я полюбила тебя... Ангел, я полюбила тебя! Я любила тебя, как сумасшедшая! Я любила тебя, мертвого!.. Во имя любви моей, пережившей мой разум, во имя моей любви, пережившей мою жизнь, покайся!
ДОН ЖУАН: Марта!..
МАРТА: Дон Жуан, слезы покаяния, упавшей из глаз грешника, достаточно, чтобы погасить огненное озеро... Покайся, дон Жуан, покайся!
ДОН ЖУАН: Марта!..
МАРТА: Дон Жуан, я - ангел прощения, и ангел любви... Я пришла от Господа... Покайся! Покайся!
ДОН ЖУАН: Слишком поздно! Полночь вот-вот пробьет...
МАРТА: (останавливает стрелку часов). Остальные продвинули стрелку, чтобы потерять тебя: я останавливаю ее, ради спасения… У тебя осталась одна секунда... Покайся, дон Жуан, покайся!
ДОН ЖУАН: Ангел любви, Ангел милосердия, торжествуй!.. Прости меня, Боже мой! Каюсь!..
                Из последних сил он поднимается и тут же падает к ногам Марты.
МАРТА: Господи, Господи, ты слышал это!
                Доносится песнь Ангелов. Дно открывается и показывает все великолепие неба.
ДОН ЖУАН: Мои глаза закрываются... Я умираю!..
МАРТА: Ты только ослеплен, дон Жуан: твои глаза открылись на вечность!..

               
                ***
       Мы прекрасно знаем, что эта история попала в Европу всего около двух столетий назад; но испанская традиция приписывает дону Жуану доблесть, о которой много сказано, и мы здесь не хотели умалить ни в одной из черт его характера.