Миниатюра из моих Записных книжек написана из откровения школьницы
Кто бы из учителей советсой школы мог подумать, что я, успешная и примерная школьница - святоша в душе, посещаю Воскресную церковно-приходскую школу при нашем храме Рождества Пресвятой Богородицы?! Это была моя тайна. Время было такое, приходилось скрывать то, к чему тяготела душа.
Сегодня была проповедь темы «Воздержание». Проповедник вещал: - «Настал час, братья и сёстры, когда все мы должны, подобно Иисусу, нести свой крест, надеть терновый венец...ступая босыми ногами по камням и колючим кустарникам». Зажмурившись, я смутно представляла зачем и почему я должна претерпевать такие муки, но сердце моё сладко заныло. Не от слов проповеди, а от любви. Дело в том, что я влюбилась в проповедника, отца Сергия. Его мелодичный голос погрузил меня в полусон, полный интимных переживаний. А мой любимец продолжал: - «И горе вам, грешницы, если вы не омоете душистой влагой угрызений вашей совести, ароматным елеем вашего раскаяния. Внемлете же мне и с трепетом падите ниц на голые камни. Придите и покайтесь в чистилище, открытом церковью в эти дни всеобщего сокрушения; сотрите в прах плиты пола, бия челом, побледневшим от воздержания; терпите голод и холод, молчание и тьму – и вы заслужите в небесах прощение в лучезарный день торжества!»
Я углубилась в мечты-фантазии любви, замерла в блаженном состоянии умиленного восторга. Как-то само собой я запркинула голову и стала любоватья церковью, её высокими сводами, где клубился дым ладана, глубокими нишами, наполненными таинственной тьнью, чудесными видениями. Неф с золотыми и мраморными украшениями, обтянутый мягким красным бархатом, похожий на огромный будуар, освещённый мягким светом свечей, полный волнующих ароматов и как бы предназначенный для неземной любви, чаровал меня своим сиянием. Всё моё существо плавало в блаженстве и мне казалось, что это блаженство забиралось мне под юбку. Оно, словно, струйка тёплого воздуха ласково бежало вдоль моих шёлковых чулок к святая-святых моего девственного существа, обволакивало его. В те мгновения я обажала Сергия, была от него без ума. А он, положив мне руку на плечо, таким сладким голосом: - «Ах, дочь моя, перед твоей красотой, как у тебя, не устоял бы и святой, а я не святой», и целовал волосы моей головы.
От его слов и поцелуев, казалось, я спала с открытыми глазами, я словно оцепенела от жары, ладана, наступающей тьмы. Я сжалась в комок, я затаила в себе сладостные, полные неги ощущения и втихомолку мечтала о приятнейших вещах. В забытье я спрашивала себя, хорош ли будет Сергий нагим. И мне чудился он таким и посылал мне из темноты воздушные поцелуи.
О каком воздержании проповедник Сергий говорил, будучи в меня влюблённым?!
Это было райское блаженство. Я, влюблённая святоша, млела от удовольствия.