Во времена моей юности многие девочки мечтали стать артистками и совершенно не подозревали, что в 'звездной" профессии есть немало подводных течений и рифов...
Я не была исключением. В десятом классе мечта об актерстве настолько овладела мной, что я записалась в театральный кружок при Доме культуры, а также разослала письма во все театральные училища Москвы с убедительной просьбой выслать список необходимой литературы для поступления. Я получила из всех училищ пухлые конверты с волшебными списками и начала вдохновенно морить себя разнообразными диетами дабы произвести фурор на вступительных экзаменах.
Руководитель театрального кружка, если был в добром здравии,добросовестно разучивал с нами этюды. Однако, его страсть к крепким напиткам была гораздо сильнее любви к театру, а потому по две-три недели наша труппа находилась в творческом простое.
И все же, через несколько месяцев мы замахнулись на постановку "Молодой гвардии'. Мне досталась главная роль- Ульяны Громовой. Не скажу, что я сумела вжиться в образ. Просто у меня, единственной из девочек, была коса, а потому я оказалась вне конкуренции. На первой же репетиции режиссёр крепко хлестнул меня по самолюбию,а также по моей вере в собственный исключителный талант. По ходу пьесы меня должны были после допроса волоком вытащить за ноги из-за кулис, а я чуть-чуть полежав и прийдя в чувство, запевала украинскую народную песню "Дивлюсь я на небо".
Но... Я была довольно плотной девушкой, и, оказалось, что тело весом шестьдесят кг, совершенно не скользит по облупленному дощатому полу с занозами. Пацаны-конвоиры побагровели от натуги, но с места меня не сдвинули.
-Н..Да.Инсталляция" Бурлаки на Волге" - хмыкнул режиссёр.
-Ладно, ведите её под руки. Полежав положенные полминуты, я гордо подняла голову, откинула за спину косы, набрала полные лёгкие воздуху и заголосила, как пела моя родня в застольях:
-Дивлюсь я на небо,
Тай думку гадаю.
Чому я не сокил,
Чому не литаю?
-Стоп!Стоп!!!-заорал худрук.
-Ну чего ты разоралась?Ты ж после пыток. Ты языком должна еле-еле шевелить.
Я вынуждена была согласиться с такой трактовкой образа, но все равно петь очень хотелось.
На премьере спектакля собрались родители, друзья, одноклассники. А в первом ряду я увидела мальчика из параллельного класса. В него были влюблены многие девочки и я... Мне так захотелось, чтобы он наконец-то обратил на меня внимание, и я начисто забыла все рекомендации режиссёра."Дивлюсь я на небо" было спето с полной отдачей, все пять куплетов. "Сокамерники" тыкали меня в бока, но мой творческий полет остановить не сумели.
Спектакль получился совсем не трагичным, а можно сказать музыкальным. Режиссёр, за время моего соло успел приложится к "фунфырику" , чтобы хоть как-то вернуть душевное равновесие. После спектакля, дыхнул мне в лицо ничем не заеденным напитком и мрачно спросил
-Ты дура или че?
-Или че-ответила я и гордо покинула труппу.
Родители, мягко говоря, мой выбор профессии не поддержали.
-Хвостом вертеть собралась? Не пущу-заявил отец.
-Денег ни копейки не дам-подытожила мать.
-Завтра пойдём, навестим Клавдию Игнатьевну.
Это была наша первая учительница. Почему наша? А потому что учила не только меня, но и брата и сестру. До революции она закончила городскую женскую гимназию. Когда я пошла в первый класс, ей было уже семьдесят. Я не припомню, чтобы на кого-то из учеников Клавдия Игнатьевна повысила голос. Она была для нас, как родная бабушка, большая, добрая, тёплая. Помню, как она повела нас,первоклашек, на экскурсию к памятнику красногвардейцам - железнодорожникам, погибшим при установлении Советской власти. На дворе был март, солнышко припекало, и перед памятником образовался широкий и глубокий ручей. Не будь с нами Клавдии Игнатьевны, мы бы с удовольствием одолели преграду вброд,радостно черпая талую ледяную воду в сапоги и ботинки. Но наша старенькая учительница всех до одного, тридцать пять человек, перенесла через тот ручей на руках. Туда и обратно.
И вот мы с мамой в гостях у восьмидесятилетней Клавдии Игнатьевны. Пьём чай с печеньками и сухариками.
Учительница распросила мать про старших детей, потом обернулась ко мне.
-И куда ж ты, милая, собралась поступать?
-Клавдия Игнатьевна, я очень хочу стать артисткой. Я и петь умею, и на гитаре играть.
-Петь она умеет-фыркнула мать - мы все умеем.
И это было чистой правдой. И мама и вся её родня пели великолепно, но значения этому не придавали
и ни о каких сценах отродясь не мечтали. Пение было для них естесственным состоянием, одним из физиологических процессов, вроде дыхания.
-Милая моя, девонька. Учительница погладила меня по голове.
-Запомни. В исскустве выживает сильнейший. Ты девочка мягкая, добрая, домашняя и вряд ли сможешь локтями толкаться. Неужели тебе захочется всю жизнь говорить "Кушать подано" . Послушай меня. Старики плохому не научат.
-Вот, вот-подхватила мама. Радость-то какая, восьмой лебедь в десятом ряду.
И хотя я читала, что целеустремленные девушки, вопреки родительской воле, добирались без гроша на товарняках в Москву и становились известными артистками, но слова старой уважаемой учительницы мой пыл охладили. И я на радость маме и папе поехала учиться на фармацевта.
Соседка тётя Валя, всю жизнь проработавшая на фабрике в тарном цеху, узнав, что я буду аптекарем, аж прослезилась.
-Молодец,Натаха. Будешь всю жизнь в тепле, в чистоте, в белом халатике, не то, что я. Тётя Валя смахнула набежавшую слезу:
-Всю жизнь эти чёртовы ящики колочу. Молоток да гвозди в руках.
Тогда я поняла, что у каждого есть свое собственное представление о счастье. А для меня это былое первое разочарование в жизни, первая сдача позиций.
*****
Перый курс, первое сентября, первый урок.
В класс очень быстро вкатилась женщина - колобок, с огненно-рыжими волосами, симпатичная, голу
боглазая.
"Колобок"улыбнулся и заговорил:
-Здравствуйте, девочки. Меня зовут Надежда Семёновна. Я буду преподавать вам фармакогнозию-науку о лекарственных растениях. Начнём знакомиться.
Надежда Семёновна раскрыла журнал и стала называть фамилии новоиспеченных студентов.
-Бешенцева.
Из-за парты поднялась невысокая, тоненькая девушка, очень похожая на цыганку, с чёрными глазами и копной чёрных,вьющихся волос.
-Боже мой!Это же Земфира.
Преподавательница скрестила на груди пухлые ручки:
-Как же давно я ждала такую девочку.
Девушка смущённо возразила:
-Никакая я не Земфира. Меня Надей зовут.
Но тут заинтересованно зашумели остальные:
-А почему Земфира?
-Ах, девочки, я обожаю поэзию Пушкина и давно мечтала поставить спектакль "Цыганы". И вот, наконец, я увидела настоящую Земфиру.
С той поры мы стали называть Надюху Земфирой,А Колобок получила очень благозвучное прозвище 'конвалярия". В переводе с латыни означает ландыш майский. Надежда Семёновна внешне майский ландыш не напоминала, но она так напевно и красиво произносила это слово, что и последующие поколения студентов продолжали её называть конвалярией(за глаза, разумеется).
Оказалась, что добрая половина группы, тоже, как и я были несостоявшимися акрисами, в силу слабости характера не поехавшие на товарняках штурмовать столицу. А потому сразу загорелись идеей создать свой театрик,и сделать пушкинский вечер. И вот накануне нового года во всех отделениях техникума появились объявления о предстоящем вечере, посвящённом памяти поэта. В день премьеры в аудиторию набилось полным-полно студентов. Первый ряд заняли почётные гости - преподаватели во главе с директором. Вечер открыла Таня Сырцева чтением письма Татьяны к Онегину. Она сидела за столом, в дивном голубом платье и старательно водила пером по бумаге.
Реквизитов у нас не было, денег на костюмы не было вовсе. Помогла студенческая смекалка. Мы сняли большую голубую штору с одного из окон, отстирали от въевшейся пыли,и с помощью дюжины булавок был сооружен вполне симпатичный декольтированный наряд для Татьяны. Вместо гусиного пера, дали в руки голубиное, но неискушенная публика не заметила подвоха. С декорациями пришлось повозиться дольше. Звёздное ночное небо и цыганский шатер мы сделали из склеенных листов ватмана. С помощью кнопок небо было прикреплено к классной доске. Шатер получился небольшим, но маленькая юркая Земфира вполне пролезала в него на четвереньках. Зато у нас был настоящий костерок из спиртовых таблеток, купленных в охотничьем магазине. Старого цыгана очень артистично изображала староста Марина. Её густо посыпанные мукой волосы должны были символизировать седину. Алеко азартно играла высокая, яркая брюнетка Оля Бодренко. В группе имелась ещё одна брюнетка Галя Саломатина.Ей была доверена роль молодого цыгана. Яркая жилетка, нарисованные чёрным фломастером усы придавали Земфириному возлюбленному особый шарм. Мне и ещё нескольким девушкам достались роли скорбящих цыган. А перед тем,как начать скорбеть,я пела цыганскую песню.
Почти за три месяца репетиций мы отшлифовали "Цыганов" до блеска. Земфира грациозно скользила по Алеко после удара пластмассовым игрушечным кинжалом и страстно произносила последнюю фразу:
-Умру любя.
Толпа цыган, стоя возле "убитых" любовников, тоже скорбела вполне убедительно-стояли с каменным лицами не шелохнувшись.
Так вот,Татьяна прочитала письмо Онегину очень неплохо , хотя и нервничала, от чего немного порвала пером бумагу.
Затем перед публикой предстала ведущая, Надежда Семёновна, и стала читать поэму.
-Цыганы шумною толпой
По Бессарабии кочуют...
Чтение было плавно подведено к нашему действию.
А мы почему-то заволновались. Маринка, старый цыган, сидела к костру ближе всех, и то ли от волнения, то ли от перегрева она вспотела и мы увидели, что по вискам старца потекла"седина" в виде блинной опары. Земфира, так красиво скользившая на репетициях по ногам Ольги Бодренко-Алеко, почему-то упала внутрь шатра, и публике были видны только её ноги в модных, красных босоножках на шпильках. Молодому цыгану по сценарию следовало упасть рядом с Земфирой, но в тесном шатре места уже не было и Галя-цыган неловко прилегла рядом с костром. Земфира, осознав свой промах, начала бесшумно хохотать, от чего её грудь заходила ходуном,и забренчало монисто из жестяных аптечных пробок.Глядя на хохочущую "зарезанную" приму и измазанное жидким тестом лицо старосты Маринки, скорбная группа цыган,начала чудовищно гримасничать, пытаясь сдержать рвущийся смех. Смех, сам по себе заразителен и мы с ужасом видим и слышим, как повеселела публика. Цыгане заржали уже в полный голос. Первый почётный ряд пытался сохранить серьёзный, торжественный вид дольше всех, старательно прикрывая руками растягивающиеся в непроизвольноой улыбке губы.
И тут началось нечто, совсем не похожее на задуманную драму.
Может, высшие силы решили скрыть наш провал, когда огромная тяжёлая декорация вдруг сорвалась с кнопок и закрыла нас полностью, как занавес. Зал взорвался от хохота.
Мы кое-как выползли наружу из-под кучи ватманской бумаги и увидели впечатляющую картину. Часть зрителей сидели на стульях, сложившись пополам. А некоторые сползли на пол. Звуки публика издавала самые разнообразные-кто всхлипывал, кто похрюкивал, кто гоготал. Почётный первый ряд уже не сдерживался. Директор положил голову на парту, у него подрагивали плечи и,было непонятно, плачет он или смеется.
Но впереди был последний аккорд, переполнивший гамму чувств нашей публики.
Вдруг со страшным грохотом, видимо, от звуковой вибрации(а может, плохо закрепили) упала та самая гардина, с которой была снята штора. К счастью никто не пострадал. .
Зал замер на секунду, а потом загоготал ещё пуще.
И только Надежда Семёновна была безучастна к всеобщему веселью. Она сидела с багровым лицом, на стульчике, рядом со сценой, и шептала:
-Какой позор!Какой позор!
После того спектакля все несостоявшиися актрисы окончательно расстались с мечтой о театре.
Надежда Семёновна тоже успокоилась. Директор оказался человеком весёлым и добрым. Все улеглось. Третий раз я получила знак от судьбы, уже после учёбы. Опять мои длинные волосы сотворили со мной недобрую шутку.
Меня попросили сыграть Бабу Ягу на детском новогоднем утреннике.
-Да ты не обижайся-успокоила меня профорг, заметив мой недоуменный взгляд.
- Парик потерялся, а какая ведьма без волос.
Мне привязали горбик на спину, дали наряд из лохмотьев. Нанесли грим. С гримом явно переборщили, потому что маленькие детки, завидя меня, разревелись и начали карабкаться к мамам на руки. Мне пришлось покинуть сказочное мероприятие после первого же круга на метле. Праздник получился грустный.
Зато главный врач больницы,где я работала в аптеке, посмеиваясь, велел истопить для меня персонально баню.
Третий раз на те же грабли встала, подумала я тогда.
Я часто вспоминаю встречу с моей первой учительницей после окончания школы. Конечно, это была не просто встреча, а часть тщательно спланированной матерью операции,по наставлению меня на путь истинный.
Может, и впрямь не судьба.
Человек предполагает, а Бог располагает. Хотя жизнь была бы скучной, если не мечтать, не ошибаться. Вот такие я набила себе шишки по дороге к славе. Что поделаешь?! В жизни можно мечтать о многом. Будем искать себя!
Будем жить!!!