ИЗГНАНИЕ ИЗ ДООРГЕНА
Спастись из пасти, из огня,
Из водяной воронки,
Спастись от всех – но лишь не от себя:
Ведь рвется там, где тонко…
- Туа Диана, - жрец Куута, посланник Совета, низко склонился перед матерью Короля. – Оракул предупреждала вас не единожды. Но Доорген Дин стал неуправляем. Он стремится к бездне. Его душа замкнута.
- О чём вы? Я не понимаю. Дин…
- Дин у нас. Мы вынуждены были отозвать его.
- Отчего? Мой сын ничего не сделал!
- Именно так. И это подозрительно. Мы едва вытащили его из иного Мира, очень далёкого от Леоллы.
- Так что ж? Миры существуют, почему он не может путешествовать?
- Вы плохо меня слушаете. Он инициировал мощную энергетическую воронку, опасную для всех Миров без исключения. И его память закрыта. Он молчит. Он замкнулся. Мы трижды зондировали его сознание.
Тревожные предчувствия оправдывались.
- Как вы смели! Мой сын ни в чём не виновен, рооми! Мой сын не может быть виновен! Я хочу его видеть!
- Исключено. Мы вынуждены пойти на крайние меры.
- Крайние меры – лишать поддержки матери?
Куута выдержал гневный взгляд хладнокровно и с достоинством.
- Общий Совет желает видеть вас обоих, отца и мать, на собрании в день Равновесия. Мы назначаем его на завтра.
Диана вздрогнула. Руки стали ледяными. День Равновесия! День, в который Король обязан держать ответ перед двумя Советами – Советом Жрецов и Советом Старейшин, входя под Белый Купол Дооргенкууазалена без защиты! Редчайший случай.
- Какова необходимость? – тихо спросила она.
- Вашего сына давно не интересует и не заботит родной Мир – он его обескровливает. Он отсутствует здесь, даже присутствуя. Он превращается в бродягу. Вечного скитальца. Мы долго размышляли, и у нас нет больше сомнений. Дело не в том, что он не хочет говорить. Он не может. На такое способна только Тера.
У Дианы больно сжалось сердце. Тера, единоличная владетельница и хозяйка Изнанки Иномирья, хищница, коварный и алчный вампир.
- Тера. Меняющая Обличья. Но почему она избрала Дина?
- На это не будет ответа в данном Мире.
- Значит, Дин невиновен? Его водила чужая воля?
- Ничего не делается без участия собственной воли. Дин пожелал её. И теперь невольно может привести зло в свой дом.
- Но он многое сделал для Мира. Вспомните – ведь он укрепил далаянское племя, вы сами избрали его Королём! А скольких он спас в приграничных войнах, вывел из Тоннелей! Вы забыли? Неужели хорошее так быстро забывается?
- Хорошее не забывается, туа, но рисковать им не стоит. Дин уже давно растрачивает силы впустую, рождая лишь катаклизмы в Мирах. Ему было многое дано. Очень многое. Это испортило Короля. Больше такого не повторится.
- Мне не понять вашей мудрости, рооми. Иначе говоря, вы использовали его – а теперь не желаете спасать?
- Вряд ли он пожелает, чтобы его спасали! – усмехнулся Жрец. – Но вы правы, туа Диана. Доорген Дин много сделал для Мира. Он подарил своё семя, подготовил достойных преемников. У нас найдётся тот, кто его заменит.
- Ваше слово последнее, рооми?
- Да, туа Диана.
- Могу я узнать, кто преемник, рооми? – еле слышно спросила Диана.
- Конечно, туа. Это ваш сын Виктор.
Диана застыла. О, нет! Не думала она, что ей придётся делить детей на две неравные части.
- А что будет с Дином?
- Совет решит. Но думаю, за прошлые заслуги Совет заменит крайнюю меру - мягкой.
- И какова ваша мягкая мера?
- Лишение силы и изгнание.
- А крайняя мера?
- Казнь в Дооргене, туа. Но если вы будете ходатайствовать, ему, возможно, разрешат выбрать.
Казнь… Это означало небытиё без возможности оказаться на Изнанке, полное растворение в Пространстве.
Диана застонала, но собрала мужество в кулак.
- За что?
- За измену, за нарушение конвенции и причинение урона сопряжённым Мирам. За то, что опасность теперь ходит с ним рука об руку.
- Я буду ходатайствовать, рооми Куута. Дина не должны разлучать с родным Миром и родителями.
- Я думаю, ваше ходатайство удовлетворят. Но и вы постарайтесь.
- А если Виктор откажется быть Королём?
- Вы уговорите его.
- Пощадите моих детей, рооми. Виктор не годится для роли Короля Леоллы. Он ребёнок душой.
- Он – зрелый и мудрый ребёнок, туа, - поправил Куута. – Он справится с обязанностями и правильно распорядится Предназначением и Силой. А теперь я отбываю. В вашем распоряжении почти сутки. Мы ждём вас на Совете завтра, на рассвете.
...
Диана шла к Джи со свинцовой тяжестью в груди, словно сердце вдруг превратилось в безжизненный ком. Рушилось всё. Рушился её Мир, такой счастливый и мирный, воссозданный тяжким, неустанным трудом. Чем она провинилась?
- Джи, скажи, я испортила тебе жизнь, оборвала карьеру, наступила на горло песне?
- Что за ерунда, милая!
- Тебе не хочется меня упрекать, винить, корить? Не хочется ударить?
Джи взял в ладони её голову, на которой так и не отросли волосы, отданные во спасение далаянцев. Теперь вместо золотого ореола её серебрил короткий ёжик. Джи любил шутить, что Диана теперь похожа на панка - только выкрасить голову в разные цвета.
Джи до сих пор не верил, что может произойти нечто ужасное. Дин выше подозрений, он лучше всех знает, что надо делать! Диана преувеличивает опасность!
Он нежно обежал губами её лицо.
- Никогда не чувствуй себя виноватой. Это ещё больше убеждает в слабости и привлекает демонов.
- Ты… счастлив со мной?
- Что за вопрос!
- Ты счастлив здесь и сейчас?
- Счастье – странная штука. Оно представляется мне этаким тощим, облезлым, солощим мартовским котом, одуревшим от солнца, который никак не может насытиться, и которому не суждено стать полным. Ты когда-нибудь видела художника или музыканта полностью счастливыми? Я, например, нет.
- Ты меня утешаешь? Но мне почему-то не легче.
- И это нормально.
- Джи, ты по-прежнему хочешь меня?
- Правильная мысль! Это единственное, о чём стоит думать. Мы будем любить друг друга… - Джи привлёк Диану к себе и шепнул: - Я знаю, что тебя терзает. Если Дина изгонят, мы уйдём вместе с ним. Верно?
- Джи, я так люблю тебя! Мы всегда будем вместе – я, ты и Дин. Мы никогда не расстанемся!
...
Виктор воспринял новость внешне спокойно. Одна Диана видела, что творится у него внутри, какая буря разноречивых чувств – от боли сочувствия до радости.
- Сын, умоляю тебя, заклинаю всеми богами Иномирья, откажись, спаси брата и нас с отцом. Джи не выдержит удара!
- Не прикрывайся Джи Ди, мама. Он до сих пор не выказывал себя слишком рьяным отцом. Быстро пресытился. Да и как воспитывать взрослых детей, которые уже успели стать самостоятельными и самодостаточными без его помощи? Строго говоря, ребёнок у него только один – да и тот мог стать соперником.
Виктор взял материнское лицо в свои широкие ладони, всмотрелся в него с нежностью и сожалением. Она отпустила Киру, она готова пожертвовать им, она любит Дина больше всех, больше, чем его - это нормально, правда?
- Тяжелее всего придётся тебе, не так ли?
- Ты откажешься, Вик, да? Ради меня?
- Но что плохого в изгнании? Можно жить обычной жизнью в любом из Миров. Дин обаятелен, он сумеет приспособиться. И потом, не стоит выпускать бразды правления из рук нашей семьи – ты не подумала, кто ещё может стать твоим Королём?
- Ты шутишь?
Да, Виктор тоже любит брата. Дин дал ему возможность прожить именно эту чёртову жизнь! Но стать жертвой материнского эгоизма вторично?
- Знаешь, мама, а ведь я не просил тебя о спасении. Ведь мне была предназначена другая судьба, так? Моя душа могла переселиться в другого новорожденного землянина. И тоже начать заново. А здесь я стал никем. Никчемное существо, пустое место, манекен, которым легко манипулировал брат, и который собираются водрузить на трон – тихий, безопасный идиот, и вполовину не преодолевший далаянских премудростей! Такого легко контролировать.
Диана сжалась в комок под градом злых, ранящих слов, безжалостных ударов, которые обрушил на неё самый нежный, самый добрый и любящий из детей. Да, Виктор сильно изменился за последние месяцы. Повзрослел, стал жёстче. Но ничего – она выдержит! Она всё выдержит – ради Дина!
- Вик, ты несправедлив и жесток. И ко мне, и к себе. Но я прощаю тебя. Мы поговорим об этом после. А сейчас - ты откажешься? Ты ведь не хочешь становиться Королём!
Отказаться? Отказаться от Даари? Но разве от мечты отказываются? Виктор упрямо сдвинул брови: - Я соглашусь стать Королём, мама! – Повернулся и вышел вон.
Конечно, Виктор испытывал угрызения совести и чувство вины, которые станут теперь, как он понимал, его неизбывными спутниками. Сообщение матери, на самом деле, явилось для него шоком. Он не имел права судить и осуждать брата. Не суди – и не судим будешь. С ним поступили несправедливо, но не Виктору тягаться с могущественным Советом. Он – всего лишь землянин. И потому – какой из него Король?
У него нет ни силы, ни энергии, ни темперамента Дина, ни его права первородства, ни мудрости и долготерпения матери, ни страстной жажды жизни Джи Ди. Даже в Кире больше права занять трон – ведь она уроженка Леоллы! Но она сбежала, покинула Леоллу ради Земли, никогда не виденной. Земли, которую и он не успел познать. Кира – непростой человек, и, наверное, у неё – свои резоны.
А в нём течёт совсем другая кровь: кровь отца-предателя, она давит и жжёт, он ненавидит её. Есть лишь одно, что вынудит его согласиться – Леолла теперь его Мир, его судьба, и ей требуются действенная поддержка и помощь, иначе она останется беззащитной и перед пиратами, и перед Терой. Лишь одно? Нет, другая страсть гнездится в нём с давних пор: спасти Даари Днем!
Он будет хорошим правителем!
...Утро пришло сырым и промозглым, в драпировках из тумана, отороченных кисеёй мороси. Далаянцы прислали многоместный флаарк для Джонатана, Дианы и будущего Короля.
- Выходит, не всё так хорошо в твоём волшебном королевстве, Диана, - горько процедил Джи. Он не находил себе места, ему хотелось лупить по барабанам кулаками или заорать, как когда-то он орал в чёрный шар свернувшегося Пространства, но опасался получить тумака. К тому же, сдержанный увалень Виктор, у которого чёрт-те что было в груди вместо сердца, сидел рядом неподвижно и сосредоточенно, ни на кого не глядя – этакий упрямый истукан. – Бог ты мой, моего сына будут судить – и за что? За любовь? Твои хвалёные мудрые далаянцы подмяли всех под себя. Хочешь, я поговорю с ними? Ведь это твой Мир! Твой! Они не имеют права диктовать!
- Джи, нам не нужна война с перерожденцами, тем более – с далаянцами. Тем более что в их детях течёт кровь Дина.
- Понятно. Непонятно только, почему детки изгнали папочку, - сказал Джи скорее печально, чем язвительно. – Впрочем, на Земле это нормальное явление.
Полёт был скоростным, уже через час они поднимались по грандиозной лестнице Дооргенкууазалена, молчаливые и подавленные. Когда-то Диана поднялась сюда, чтобы осуществить предназначение Дина, и рядом с ней был Женька. Счастливые воспоминания! Джи Ди нервничал и крепко сжимал её руку. Один Виктор оглядывался с интересом и восхищением – всё-таки Леолла, его Леолла - самый красивый Мир из всех, виденных им!
Необъятный центральный Зал под Куполом тускло мерцал синим светом. С их приходом в центре его, в трёх метрах над полом, вспыхнул белый круг, в центре круга, под опалесцирующим конусом, Диана увидела сжавшуюся фигуру. Дин, её мальчик!
- Дин! Мальчик мой! Держись! – крикнула Диана, и сама не услышала себя. Её голос поглотила синева, зато со всех сторон, медленно нарастая, полились торжественные и печальные звуки далаянской музыки – вольные голоса ветров в органных трубах пористых стен Дооргенкууазалена. Дин, казавшийся застывшим изваянием, поднял голову к Куполу, шепча слова мантры-обращения к Ээджеелго.
Жрец Куута, тот самый, что принёс тягостное известие, неслышно возник сзади.
- Пожалуйста, прошу вас занять предназначенные вам достойные места, вот здесь, в родонитовой нише, - Голос жреца звучал в сознании, ибо Зал заполняла Тишина Абсолюта. Куута подвёл их к Родительским креслам-тронам на возвышении, украшенным ритуальной и защитной резьбой.
– А вас, доор Виктор, прошу пройти за мной, в ритуальную залу для подготовки.
Виктор взглянул на мать. Диана смотрела на него с надеждой и мольбой. Виктор вздохнул, пробормотал: «Да-да, сейчас…», повернулся и пошёл следом за жрецом. На губах его трепетали слова: «прости, мама», но так и остались невысказанными и не услышанными.
Прозвенел гонг, и Тишина иссякла. Залу заполняли Жрецы и Старейшины. Они становились в порядке старшинства, полукругом, таким образом, что родителям Короля была видна арена наказания, как на ладони.
Все молчали и ждали, когда выйдет Верховный Жрец, долженствующий огласить приговор. Куута вновь появился и встал рядом с тронами землян.
- Не хотелось мне дожить до этого момента, - сказала Диана Джонатану. – Я не знаю, почему я ещё жива, почему мои глаза смотрят и уши – слышат…
- Потому, что это тебе очень и очень пригодится, - сказал Джи. – Жизнь не кончается для того, кто перестал быть Королём. Наоборот, может, она только начинается, как началась для меня после того, как я перестал быть Королём Рок-н-ролла. Уйти кочевать по Мирам втроём, защищать друг друга – это здорово! Я слышал, некоторые странники так и живут – шагают из Мира в Мир, в каждом – транзитом, нигде не заживаясь. Такая штука по мне! Скучать некогда! И Дину понравится. А когда надоест, мы нафантазируем себе новый…
Они вздрогнули одновременно и напряглись, когда высветилась противоположная стена, и на балкон, представляющий собой платформу-антиграв, вышла Верховный Жрец-Оракул Тууна, заменившая на посту Моолу, в тёмно-фиолетовом одеянии с пурпурным подбоем. Платформа медленно отделилась от стены и по диагонали поплыла к центру Зала, застыла, не достигая его, спустилась чуть ниже, и зазвучал низкий, бесстрастный и трубный голос Тууны, усиленный Пространством Купола и чем-то похожий на органный голос ветра.
- Высший Совет Старейшин и Жрецов рассмотрел состояние духа Короля Далаяны, проанализировал его поведение в течение двух лет, возможности и пути развития опасности для далаянского народа и Леоллы в целом, а также направление векторов зла во Всемирье. Также рассмотрены и приняты во внимание многочисленные заслуги нынешнего Короля и Держателя Нитей Мира, Дооргена Дина Ди.
Тууна замолчала, затем спустилась вниз, сошла с платформы и подошла к Дину совсем близко, протянула к нему ладони успокоительным жестом, коснулась его лба.
- Встань, Доорген Дин Ди, собери мужество и волю, и выслушай решение Совета.
Дин поднялся с колен. Он стоял твёрдо, но Диана видела, каких усилий это ему стоит.
- Дин, мальчик мой, будь мужчиной. - Голос Тууны стал скорбным. – Благодаря ходатайству туа Дианы, ты остаёшься на Леолле. Но лишаешься права Голоса и Силы.
Дин стиснул зубы: лишиться Силы - это худшее, что можно представить. Обруч вновь поднял его в воздух, и Дин беспомощно завис между полом и нижним ярусом Купола, платформа тут же скользнула ему под ноги. Дин уже не принадлежал себе. Диана плакала. Она вспоминала ясноглазого, бесстрашного мальчика, висящего под светящейся сферой и ловящего ручонками молнии. У Джонатана дёргалось веко.
- Вы не смеете! – задыхаясь, выкрикнул Дин. – Я – Король по праву Силы! Я прародитель нового поколения! Это мой родной Мир! Я никому не причинял зла! Мама, почему ты молчишь?
Но Далаянцы уже сбросили капюшоны, и немигающие глаза Старейшин и Жрецов устремились на него. Голова Дина запрокинулась, он застонал и схватился за виски. Вокруг него снова заметались молнии, но теперь они забирали у него ту Силу, что когда-то Мир сконцентрировал в его руках. Молнии били и ломали его тело, Дина сотрясали конвульсии, и Диана ощущала физически его боль. Она сползла с трона и вцепилась в ноги Кууты: - Как жестоко! Рооми, пощадите! Ведь я родила Дина для вас и по вашей просьбе! Вы не можете быть так безжалостны!
- Да, этот обряд тяжек, и физически, и душевно. Но это всего лишь обряд смены Короля, а Демоны должны быть изгнаны, туа Диана. Потерпите. Дин станет обычным юношей и не перестанет оставаться вашим сыном. Ведь вы всё равно будете любить его.
Платформа с лежащим Дином спустилась вниз, и свет над кругом иссяк. Зато высветился балкон, куда вышел новый персонаж, и это был Виктор в просторном белом одеянии, затканном жемчугами и бирюзовыми священными знаками. Виктор был бледен, но решителен.
Теперь Тууна обращалась к Виктору снизу вверх.
- Доорген Виктор, теперь ты – полномочный Король, единогласно избранный Высшим Советом. Повторяй за мной слова присяги: «Клянусь не использовать Силу во зло и отдавать себя всецело на благо родного Мира и его обитателей. Клянусь блюсти и почитать закон Леоллы, а также следовать Конвенции Миров. Клянусь приумножать Мировую Энергию и закрывать сознание от Сил Зла…»
Виктор повторял слова присяги твёрдым голосом. Он вполне владел собой.
Когда церемония закончилась, весь Зал на миг погрузился во тьму, затем вспыхнул обычный свет, и Джонатан и Диана увидели, что вокруг нет ни единого жреца, лишь посредине круга по-прежнему лежит её сын. Диана и Джонатан бросились к нему.
Дин застонал и стал медленно подниматься на ноги, чтобы не встретить мать поверженным. Диана обняла его: - Дин, милый мой и единственный, как хорошо, что мне удалось отстоять тебя! Едем домой, твой дом остался прежним, он всегда будет ждать тебя – как и мы с отцом…
Дин выпрямился и оттолкнул мать.
- Я не просил тебя ходатайствовать. Ты представляешь, что ты мне уготовила?
- Остаться с нами…
- Остаться под пятой младшего брата с позорным клеймом изменника и слабака!
- С возможностью исправиться и доказать свою невиновность.
- Меня исправит только гибель, мама. А без Силы – чего я стою?
- Множество людей живут без Силы, без твоих возможностей, - вмешался Джонатан. – Просто живут в своём Мире…
- Да, но только для меня – это не жизнь. Мама, отец, окажите мне услугу. Помогите уйти с Леоллы.
- Куда же ты уйдёшь? – Диана побледнела.
- Куда угодно. Я не должен оставаться тут. Я не смогу находиться взаперти. В клетке одного Мира. Я зачахну с тоски в этой тюрьме! Выведи меня на перекрёсток. Мама, я знаю, ты можешь – твои возможности не иссякли, они велики. Я всё ещё могу видеть чужие совершенства, - с горечью усмехнулся он. – Только своего лишился.
- Дин, ты говоришь под влиянием импульса отчаяния и шока. Травма от разочарования, несправедливости суда, страх запертого Мира – всё это пройдёт. Едем домой, всё войдёт в привычную колею…
- Короче, мама, да или нет?
- Мальчик мой…
- Да или нет, мама?
- О Боги! Что я отвечу тебе?
- Вот что я ненавижу больше всего – колею Предназначения, - усмехнулся Дин. – Что ж, мама, спасибо за поддержку. Я всё понял.
Он вдруг сорвался с места и побежал прочь из Храма. Немного помешкав, Диана и Джонатан побежали следом. Несмотря на то, что Дин лишился поддержки Силы, он имел в запасе достаточно собственной энергии, чтобы невероятно быстро преодолеть лестницу, пересечь площадь и достичь стоянки флаарков. Флаарком Дин владел в совершенстве, ему ничего не стоило завладеть тем, что был создан специально для него – флаарк слушался его по-прежнему, а навыки и бесстрашие не исчезли вместе с Силой. Дин взлетел, когда Диана и Джонатан только выбежали к стоянке.
- Джонатан, быстро во флаарк, и крепче держись, мы летим вдогонку! – крикнула Диана. Страх колотился в груди, грозя разорвать её в клочья. Диана знала, что Дин полетел к Чёрному Тоннелю.
Началась бешеная гонка. Джонатан закрыл глаза, расслабился, как учила Диана, и позволил «спасателю» мягко обволочь себя тёплым, успокоительным маревом.
Полёт закончился, не успев начаться. Пошатываясь, Джонатан выскочил из флаарка вслед за Дианой, и содрогнулся: они были на том самом мёртвом плато, а в лицо ему смотрел мрачный, ледяной зев Чёрного Тоннеля. Дин, пошатываясь и собираясь с духом, уже стоял на пороге, как самоубийца – на карнизе высотного дома, и теперь оглянулся, дабы убедиться, что за ним не послали вдогонку жрецов или брата, чтобы вернуть назад.
- Стойте! – окрик сына прозвучал пощёчиной.
Джонатан застонал. Этого ещё не хватало!
- Дин, опомнись, что ты делаешь с матерью! – крикнул Джонатан, преодолевая страх и двигаясь к нему неверным шагом. Он ощущал себя благородным и поднаторевшим полицейским из какого-то земного фильма или сериала, который стоит на краю пропасти между двумя крышами, готовый уговаривать и заговаривать зубы самоубийце, спасая от последнего шага.
- Предназначение не спасло меня,– резко сказал Дин. – И ты не спасёшь тем более. Мама, отец, простите меня. Я ухожу! – И Дин, собрав последние остатки былой могучей Силы, прорывающей Пространство и Время, нырнул в Чёрный Тоннель.
Нутро Тоннеля всколыхнулось и засветилось, словно в непроглядной глубине омута зажгли свечу, и затем вновь угасло и сомкнулось. Диану и Джонатана лишь слегка опалило сухим жаром. Диана стояла в оцепенении. Потом повернулась к Джонатану, белая, как мел.
- Эта Дверь вновь жива, и ведёт она на Перекрёсток, к самой сердцевине. Оттуда одинаково близко и до Реала, и до его Изнанки. Это тяжёлый путь. Джи, прости, но нам не суждено дожить счастливо остаток жизни втроём. Будь счастлив. Прощай! – и она вытянула вперёд руки.
Завеса прорвалась со скрежетом, в угольной черноте зазмеилась щель. Диана решительно шагнула к ней, коснулась рукой, раздвигая…
- Диана! Не смей – одна! – отчаянно вскрикнул Джонатан. – Диана, я с тобой, подожди!
Страшная картина встала перед его глазами: сомкнувшаяся намертво стена, и женщина с ребёнком по ту сторону бытия Земного. Нет, это не повторится! Он не сможет прожить без них ещё одну долгую жизнь!
И Джонатан, сделав отчаянный рывок, в последнее мгновение ринулся в проём открывшейся Двери, словно запрыгивая на подножку конечного вагона поезда, уже набирающего скорость. Он поймал её руку. Всё в порядке, они вместе. Они больше никогда не разлучатся.
В следующее мгновение их поглотила Тьма.