«В краю диких берез»
Начало: http://proza.ru/2023/11/22/779
Всю дорогу Никодим – так звали возницу, мечтал о механическом осле. Направляя лошадь в наступающую с востока ночь, он без устали рассказывал о достоинствах ослиной механики:
- Крепкие, исполнительные, морковки не просят. Характер не показывают, копытом не бьют, критикой возничего не занимаются. У каждого с десяток лошадиных сил под хвостом. Мечта каждого управляющего. Не работник, а золото. Только смазывай вовремя суставы, да керосин в ухо подливай.
Хромая Клара – так звали лошадь, от слов хозяина беспокойно оглядывалась. Ей вспоминался проповедник лошадиного рая с местной ярмарки, что рекламировал добрым словом все прелести колбасной фабрики. От воспоминаний лошадь прибавляла бодро шаг, пытаясь доказать Никодиму, что не такая уж она и хромая.
- Мне хоть бы одного осла в управление получить, и я сразу повышу свой статус, - возница продолжил делится мечтами. – А то бывает заходишь в корчму, как жалкий владелец единственной лошадиной силы и на тебе с презрением смотрят богатые ослиные погонщики. Обидно.
Лошадь Клара громко фыркнула. Тоже от обиды.
- Но к сожалению, ослы стоят дорого, - обида лошади осталась незамеченной. - Правда наши банки с удовольствием дают ослиные кредиты, но я им не верю. Не ишак какой-нибудь, чтобы в кредитное ярмо влезать.
Тут Никодим задумчиво замолчал. Посмотрел на куцый хвост своей кобылы и добавил:
- Хотя ради владения личным ослом на многое пойдешь. Даже на кредит. Ведь они такие сильные, упертые и выносливые.
Пока возница перечислял важные достоинства настоящего работника, Джонатан Свифт с трудом читал выданную ему в дорогу книгу «За чертой города не поют воробьи». Буквы плясали на ухабах, подпрыгивали, разбегались и складывали, порой, причудливый смысл. Поющие воробьи казались пеликанами с желтыми безумными глазами, а черта города – кривым шрамом на теле больного сифилисом моряка. Вскоре дорога окончательно испортилась и читать стало невозможно. Тогда Свифт заглянул на последнюю страницу в поисках счастливого конца, и увидел там предупреждение:
«Смысл книги одобрен специальной смысловой комиссией. Изменять его запрещено. Если вы вдруг увидели скрытые смыслы, просьба немедленно сообщить об этом в органы смыслового контроля. К вам немедленно будут направлены специалисты, которые проверят вас на предмет вольностей и смысловых галлюцинаций».
Наконец, хромая лошадь уткнулась в черту города. В реальности она оказалась облупленным придорожным указателем с двумя направлениями - «Туда» и «Сюда».
- Дальше не поеду, - сказал Никодим решительно. – Нам горожанам за черту города соваться не рекомендуется. Там дикие места и много сумасшедших. Всякое может случится.
- Куда же мне идти? – обреченно спросил Свифт, отдавая казенную книгу.
- Иди туда, - Никодим указал на наступающую темноту. – Главное подальше отсюда. Примерно через версту увидишь придорожное кафе с кроватями. Если придешься хозяйке по вкусу, там и заночуешь.
Дождавшись, когда пассажир слезет с телеги, возница выдал ему путеводный огарок свечи. Пожелал счастливого пути, а сам спешно покатил обратно. Постояв недолго рядом с указателем, Джонатан Свифт зажег с третьего раза путеводный огонек и двинулся нерешительно в темноту. Хоть он двигался с телегой в разные стороны, Свифт еще долго слышал за спиной звук подкованного протеза и жалобные вздохи возницы. Никодим все так же причитал, что Клара не осел.
Кафе с кроватями называлось «Священный пирог». Оно представляло из себя небольшое ветхое заведение с обеденным залом, столовой для молитвенных завтраков, тремя кабинками для исповедей на ужин и дешевыми номерами на втором этаже. Сначала Джонатан Свифт привел себя немного в порядок - отряхнул пальто, кое-как причесался, а же потом вошел в кафе и прочитал объявление над стойкой с пирожными.
«Обеденный зал арендован ежегодным собранием людоедов на пенсии. Места на кроватях еще остались».
Хозяйка кафе – худая, неаппетитная женщина лет сорока, быстро оценила позднего посетителя и судя по всему он пришелся ей по вкусу. Несмотря на его грязное пальто, взъерошенную прическу и усталый вид, она искренне улыбнулась.
- Я дам вам номер с краю, - сказала хозяйка, доставая ключи. – Там вы сможете хорошо отдохнуть.
- А людоеды мне не помешают? – Свифт с тревогой прислушивался к шуму в обеденном зале.
- Не бойтесь, они не кусаются. Вот когда они были на службе, тогда да, могли съесть кого угодно. А теперь их посадили на пенсионную диету. Отобрали право есть кого вздумается и казенную челюсть. Сейчас они достают на свет потроха из прошлого, хвастаются скелетами в шкафах и меряются длинной обглоданных костей. Как насытятся старыми добрыми временами, так сразу и разойдутся.
- Вы меня не успокоили, - Свифт по-прежнему волновался.
- Для полного спокойствия на каждой двери у нас есть засов, - хозяйка кафе протянула ключ. – Подвигайте его туда-сюда и сразу полегчает. Наши засовы здорово расслабляют.
Не имея желания ночевать на улице, Свифт все-таки взял ключ. Взглянул на номер комнаты и отправился на второй этаж. А хозяйка кафе посмотрела ему вслед с теплом и на прощание предложила:
- Если вы голодны моя дочь принесет вам немного десерта. Она постучит три раза в дверь и скажет кодовую фразу - «кушать подано».
Комната оказалась маленькой, но достаточно уютной. Кровать, телевизор, раковина, ночной горшок в углу. Окно выходило на задний двор где выстроились в ряд корыта с «объедками на черный день», а на подоконнике лежало «овощное писание». Сборник священных рецептов и кулинарных притч. Полистав недолго писание, Свифт вспомнил, что давно не ел и решил убить голод сном. Но, как только он снял ботинки и присел на кровать, чтобы расслабиться, в комнату постучали три раза. Затем постучали еще трижды и прошептали в замочную скважину:
- Кушать подано.
Забыв про осторожность и глотая по дороге слюну, Свифт помчался открывать дверь прямо в носках. За дверью оказалась заплаканная девочка лет десяти. На ее голове росли косички разной длинны, а в руках она держала тарелку с десертом. В тусклом свете коридорных ламп Свифт разглядел на тарелке головку чеснока, перо сельдерея, кружок заплесневелого помидора, несколько огуречных зернышек и крупную надкусанную луковицу.
- Я не голоден, - неожиданно для себя заявил он.
- Вам обязательно нужно подкрепиться, - дочка хозяйки проявила настойчивость.
- Но я не хочу это есть, - Свифт все еще сопротивлялся.
- После полуночи, наступит время большого аппетита, - сказала девочка таинственным голосом. – Поэтому берите что дают. Потом закройте двери на засов и не выходите до самого утра.
С этими словами дочка хозяйки передала тарелку из рук в руки, размазала по щекам луковые слезы и убежала. А Свифт поковырялся грязным пальцем в дурно пахнущем десерте и обнаружил на дне тарелки странную записку:
«Наевшись священного огурца, я повесил на грудь кружок помидора и помолился кресту из сельдерея. Затем закрыл глаза чесночным соусом и забил рот луковым пюре, чтобы не издать ни звука».
Прочитав записку, Свифт вспомнил, что видел эти слова полчаса назад в «овощном писании». Они рассказывали притчу про одного отшельника, которому удалось обмануть прожорливого великана. В комнате неприятно запахло не только десертом, но и дурными предчувствиями.
Продолжение http://proza.ru/2023/11/25/959