Когда вас будут уверять, что древний человек получал протеины от разных
мелких существ, скажем, насекомых и личинок, не верьте. Считайте, что
пытаются накормить сверчками и тараканами.
Конечно, зубы и у сапиенса, и у ранних гоминидов не идут ни в какое
сравнение с зубами волка (собаки). И бегают млекопитающие отряда Homo
довольно медленно. Вопрос в том, а нужно ли это, чтобы догнать и разделать,
скажем, косулю?
Вот, вот. Находят археологи (или палеонтологи?) оббитый по краям камень и
называют его каменным рубилом. Вопрос о разделке добычи отпадает. Можно этим
инструментом очистить мясо от костей а также… Да, да, да, вспоминаем про
кухонный молоток. Положил на большой камень кусочек косулиной плоти, и бей
плоскостью рубила. То есть, вопрос о зубах отпадает.
Остаётся вопрос о медленном беге. Рубило - плоский камень, в анфас – яйцо.
Килограмм веса, примерно. Края сколоты, зазубрены, остры. Ох, давно я
проходил в механике вопрос о плоскостях устойчивого вращения. Лет 50 тому
назад. Даже термины забыл. Но интуиция подсказывает, что диск должен
устойчиво, чуть покачиваясь, вращаться. Так, как на легкоатлетических
соревнованиях.
У австралопитека длинные передние конечности. Поэтому он может метать этот
диск-рубило так, как мечет диск фидоновский дискобол. Снизу. Шимпанзе именно
так бросается палками. И возможна следующая реконструкция охоты уже не совсем
обезьяны, жившей 3 миллиона лет назад:
Сидит этот получеловек в засаде у тропы антилоп, скажем, к водопою. Ждёт.
Идёт стадо. Приподнимается Хомо эректус над кустами, размахивается и мечет
своё «рубило» в сторону выбранной антилопы. Бросает, закрутив вокруг
устойчивой оси. И летит тот снаряд довольно метко.
Диск, попав в животное начинает терять энергию, закручиваясь в шкуру. Так,
как врезается циркулярная пила в деревянную доску. И дело сделано. Не надо
гоняться по саванне за антилопой. Можно вприпрыжку, подобрав каменный снаряд,
следовать за подранком. Рано или поздно здоровая особь австралопитека догонит
ослабевшее копытное. Теперь снаряд может стать тем самым рубилом.
А что – хищник? Один раз почувствовав своей шкурой острый каменный привет
от «этой обезьяны», Шерхан больше не станет с ней связываться.
Можно предположить, что метательные технологии резко изменили ситуацию для
полуобезьяны. Австралопитек получил очень важный продукт в свой рацион. Мясо
диких копытных. Усилился иммунитет, и мозг получил повышенное питание.
Дальнейший переход в выпрямленное (двуногое) состояние освободил руки для
охоты. Прямохождение стало преимуществом. Остальное доделала эволюция.
Эволюция выпрямила млекопитающее отряда Homo, усилила его плечевой пояс.
Позволила перевести бросок снаряда из нижнего положения в верхнее. Создала
условие, при котором добавление древка к «рубилу» сделало снаряд копьём.
И так далее.
Уже у неандерсапиенса (я не оговорился) появился целый набор разнообразных
каменных инструментов: рубильца, скрёбла, наконечники… Это общий
инструментальный путь человеческий – специализация инструмента.
Пример (уже исторический) такого пути – ножницы: Некто соединил два
металлических клинка заклёпкой посередине. А далее – целый веер инструментов:
бокорезы, секаторы, клещи и кусачки, хирургические зажимы, пассатижи и многое
ещё можно вспомнить.
Насчёт неандерсапиенса. Учёные утверждают, что совместное потомство
неандертальцев и сапиенсов жизнеспособно. Техники и каменные инструменты
у тех и других были сходными. Сходной была и привычка хоронить сородичей, то
есть, проявляли к ним уважение. Не были ни те, ни другие ни разу обезьянами.
Не помню о неолитических мадоннах неандертальцев, а у сапиенсов с самого
образование подвида они есть. Такие скульптурки говорят, что эти люди начали
догадываться о Боге.
Есть одно сильное различие между подвидами: покатый лоб и крепкие
надбровные дуги неандертальца против прямого лба и достаточно тонкой черепной
коробки сапиенса.
Неандертальцы хороши в бою-драке. Увеличенные же лобные доли мозга
сапиенса говорят о более развитой эмпатии. То есть, там (и тогда), где мы
дружны и совестливы, мы – сапиенсы. Если раздражены и готовы к драке мы –
неандертальцы. Но люди – все.