Моим первым преподавателем «по классу гитары» был местный бандит с кликухой Синий. Вообще-то его звали Лёха, но с такими учителями лучше не спорить.
К чему это я вспомнила? Да просто давненько вам ни о чем от души не писала. Захотелось тут песню подобрать на гитаре. Увлеклась, а наутро сильно болели пальцы. Очень редко беру гитару в руки, и после таких занятий сразу вспоминаю Лёхину науку.
Давайте расскажу, как я на гитаре училась играть. Я ведь не просто так, а целых четыре курса «народного гитарного университета» прошла.
На «первый курс» «поступила» в десять лет. Маме очень хотелось, чтобы я стала музыкантом. Выбора особо не было: либо на гармошке (как дед), либо на гитаре (как отец, голос которого я слышала лишь в магнитофоне).
Инструмент для первых уроков был подобран соответствующий учителю: со следами чужих разбитых лбов, с толстой щепой от штакетника между грифом и декой. Между струнами и грифом на десятом ладу легко проходила модная трехстержневая ручка (пишу это и снова чувствую, как аццки болят пальцы).
Занимались с Лехой мы недолго, по ускоренной программе, без всяких там сольфеджий. Он складывал мои измученные пальцы на грифе в какие-то замысловатые фигуры и дрынькал сам по струнам. Мы успели выучить два произведения: «Голуби летят над нашей зоной» и «Смерть девчонки», после чего Лёха поставил мне зачёт по блатной песне и ушел в запой. Гитара осталась у нас дома.
Мама попросила как-то спеть про клён. Про клён на авторском Лёхином курсе не проходили, поэтому я исполнила «А по реке между тиной зеленою девичье тело плывет…» Мама сказала: «Лучше бы ты выбрала гармошку» и решила поменять мне преподавателя.
«Второй курс» состоял сплошь из армейских песен — жили мы в военном гарнизоне, там был клуб. Мы с подружкой оказались очень способными и уже через пару недель гнусили вдвоем: «Ковыляй потихонечку», «Зачем ты это сделала, надела платье белое» — все эти солдатские песни в нашем исполнении звучали почему-то одинаково.
Любимой песней, которую я даже записала на кассету, была «Стоит сосна». Конечно она не про кл;н, да и совсем не про лес. Это очень грустная и трагическая история про солдата и девчонку, про смерть и слёзы на глазах. С «Сосной» я дебютировала на семейном концерте, после чего мама стала подозревать у меня склонность к деструктивности и перевела экстерном на «третий курс».
На «третьем курсе» мне повезло больше. Длинноволосый Миша обожал романсы на стихи Есенина, и шансы выучить годам к двенадцати какую-нибудь песню про клён у меня выросли. Более того, Миша объяснил мне фантастические вещи: оказывается, что каждая струна выдает звук определенной высоты, из звуков на разных точках грифа получаются мелодии. Все это можно обозначать нотами и буквами, и те причудливые фигуры (зв;здочки и лесенки, по терминологии Лёхи Синего), которые я пальцами изображаю, зовутся аккордами.
Весь первый урок я таращила глаза на своего сансея и понимала, что мне открываются какие-то просто немыслимые тайны, а самое главное, я вдруг стала всё это слышать! Михаил научил меня играть перебором, ставить барэ, использовать лезвие («бритвочку») в качестве медиатора, настраивать гитару и по окончании «курса романсов» подарил нотный песенник.
Песню про клён я так и не узнала, но зато громко пела вечерами «Унесу я пьяную до утра в кусты…» Мама ругалась и жалела, что не отдала меня в музыкалку на домру.
«Четвертый курс» университетов начался в палаточном лагере «Турист» и продолжился в эстрадном кружке, где у меня наконец появился настоящий преподаватель. Туристские песни я очень полюбила. Особенно зачетно удавалась мне «Лыжи у печки стоят». А самое главное, пели мы с друзьями все вместе, хором, сидя у костра плечом к плечу под черным небом, усыпанным серебристой крупой. Это было классное время, поэтому курс туристской и бардовской песни продлился не один год, заканчивать эти «университеты» никто не спешил, там было хорошо.
К последнему классу школы я все таки выучила песню про клён. Мама слушала со слезами и радовалась, что не отдала меня на домру.
Потом я встретила своего мужа и поняла, что мои «университеты» по сравнению с его были уровня начальной школы. Пришлось гитару отложить.
Теперь вот иногда балуюсь, пока никто не слышит. На пальцы приходится надевать защитные колпачки. И до сих пор ностальгически вздрагиваю, вспоминая уроки Синего Лёхи и мою первую гитару с куском штакетника под грифом. На гармошке, наверное, было бы проще.