Женщины одновременно вернулись к столу, и с жадностью набросились на чай и ягодно-ореховые пирожные.
Клара не собиралась отступать. Её завод продолжался, напор не иссякал.
- Значит, говорите, ваши дни протекают в одной только фермерской работе? Рисование, туризм – это активное хобби, значит, тоже работа. А как насчёт развлечений? Разве вам никогда не хотелось забрать детей и вернуться в большой Мир, хоть ненадолго, окунуть их в весёлый, яркий калейдоскоп? Кино, театр, концерты, казино, игры, выставки и литературные новинки, встречи с друзьями в ресторанах, виртуальное общение, праздники – только небольшая толика нашего Мира. А ещё - путешествия по всевозможным странам, разные люди, такие непохожие. У нас совершается много нового и интересного, в сети - тьма полезной информации, которая расширяет кругозор! Вам не жаль всё это упускать? А лишать детей общества им подобных, общества сверстников? Вы не боитесь однобокости своего воспитания?
- Что нового, кроме агрессии и ксенофобии, возведенной в политический ранг и основу этики, может предложить воспитание в вашем обществе?
Клара ликовала – она наконец-то вывела разговор на нужную тропу. Скоро она станет тропой войны.
- Прежде всего, наличие отца! Мальчик не может развиваться нормально в отсутствии отца. Он хотя бы знает о его существовании? Джонатан, ты собираешься открыть рот? Или судьба мальчика тебя не волнует?
- Джонатан может участвовать в воспитании, я ему не запрещаю.
- Конечно, он будет участвовать! – с нажимом сказала Клара, изо всех сил ущипнув Ди за руку. Ди дёрнулся и залпом выпил третью рюмку. – Джи хочет предложить… хочет предложить сыну провести каникулы у нас, в Калифорнии. Плюс – поездку в Диснейленд. Для начала. Тьма впечатлений! Телохранитель – безопасность гарантируется! Самые комфортные условия проживания, домашний уют – море радости, счастливое и беззаботное, старшие брат и сестра, спорт, масса новых знакомств – вы можете находиться рядом с ним, никто не будет ограничивать! В дальнейшем – любое учебное заведение к вашим услугам, колледж, университет, курсы или студии…
- Клара, не изображай из себя рекламный проспект! – поморщившись, перебил Ди, и выпил ещё.
- А тебе - не довольно ли пить, Джи? Джи, ты слышишь? Брось кошку, и хотя бы послушай нас! Ты самоустранился из разговора, и мешаешь говорить мне! Я думаю, что вы догадываетесь о причине визита! - сказала Клара.
- Конечно, догадываюсь, - спокойно ответила Дина. – Но не могу понять: если вы прибыли с миром, почему в кармане вашего пиджака прячется мощный пистолет и ещё кое-что, и не потому ли вы не торопились его снимать в тёплом помещении?
Клара поперхнулась.
- Клара, это правда? – вскинулся Ди. – Ты ведь обещала…
- Привычка! – небрежно бросила Клара. – В нашем обществе без него не выходят на улицу. Ты забыл о покушении? Тебя едва не похитили!
- Покушение? В чём дело, Ди? Что они хотят от тебя?
- То же самое, что и я, Диана. Попасть сюда. Не обращай внимания, дело прошлое.
- Надеюсь, ты не забыл, что это я тебя спасла? – напомнила Клара.
Дина закусила губу, пережидая волнение – подумать только, Ди мог пострадать из-за неё, и ещё наверняка не раз будет на краю.
- Имейте в виду, я не должна была пускать вас сюда с оружием, и не пустила бы, если бы не Ди, хотя ваши цели неправедны.
- Желание мужа повидаться с сыном – неправедная цель? Ди, ты слышишь это?
- Диана, я не забыл о том, что здесь у меня растёт сын, - тихо, но упрямо сказал Ди. – Я желаю видеть его, говорить с ним, обнять, наконец. Ты не можешь это запретить, ты не имеешь права его прятать! Куда ты дела моего ребёнка?
- Я его не прячу, Джонатан, но тебе придётся подождать. Найти его сам ты также не сможешь. Он находится на обучении в Верховном Храме Далаяна, в Дооргенкууазалене, и скрыт от чужих глаз. Сейчас – самый серьёзный период, Джонатан, даже я не смогу увидеться с ним только потому, что мне вдруг этого захотелось бы. Его может вообще не быть в родном Мире в данный момент.
Клара насторожилась.
- Обучение в Храме? Но это преступное легкомыслие! О Боги! Вы хотите сказать, что отдали земного мальчика на воспитание иномирцам?
- Именно так. В отличие от землян, Далаянцы не экстраполируют свои достижения. Их мудрость – внутренняя, глубинная. Почти все они – провидцы. - Дина вздохнула. - И почему вы думаете, что в Далаянском Храме дети лишены развлечений с себе подобными? Далаянцы – не уроды и не монстры, они прекрасны, и почти не отличаются от нас.
Это «почти» никого не обмануло – Далаянцы отличались от человека, и Ди это прекрасно знал.
- И у них есть детские книги? Игральные автоматы? Мультики, наконец? Ему есть чему радоваться, смеяться? Он умеет смеяться, Диана?
- У них есть всё, Джи. Просто они смеются не так, и радуются не тому.
- Вы растите аутиста! Отсталого умственно, вне науки и искусства! Вы это понимаете? Эгоиста-одиночку, обделенного простыми детскими радостями! Затворника!
Дина засмеялась: интуитивным прозрениям и общительности Дина можно было бы позавидовать. Он знает и ощущает все явления инмира, и не только своего, более того – скоро он сможет их моделировать. В отличие от неё самой, он находил общий язык со всеми. Это умение в будущей созидательной жизни необходимо ему, как никому другому!
Клара была раздосадована непонятным смехом.
- Докажите, что это не так! Покажите мальчика!
- Я не преступаю законы Мира и далаянские решения.
- Это – ваше последнее слово?
- Да.
Клара просто кипела, Джи не мог скрыть разочарования и тоже был готов взорваться, Дина это видела, обстановка накалялась.
- Ты… ты знала о нашем прибытии, и не захотела прервать учёбу, вызвать его сюда? Ты даже не имеешь понятия, чем он в данный момент занимается? Ты считаешь себя заботливой матерью? Ты можешь жить, не видя его и не слыша о нём ничего? Ты… - Джонатан от изумления и гнева не мог больше говорить, и лишь стукнул кулаком по столу. Рюмки звякнули, одна из них опрокинулась, и кровавое пятно от наливки расплылось по матовой льняной скатерти.
- Твои обвинения беспочвенны. Мы общаемся. Мы поддерживаем внутреннюю связь.
- Что это значит? У вас имеется телефонная связь? – встряла Клара.
- Нет, мы переговариваемся мысленно.
- И кто же может подтвердить, что ты разговариваешь с собственным, живым, сыном?
- Он приезжает на каникулы. Но сейчас – начало сентября. Начало обычного учебного года.
- Обычный учебный год! – Ди расхохотался. – Совсем обычный! Совсем… как у всех! Диана, – он встал, подошёл к ней, взял за плечи и заговорил страстно и сбивчиво. – Соединись с ним, ты не можешь отказать. Соединись, пусть он знает, что его отец – здесь, пусть сам решает, увидеться ли со мною. Я буду говорить с ним. Я… попрошу прощения Я его уговорю прилететь.
Дина покачала головой. Никто не знал, насколько тяжело дался ей этот простой жест.
- А ты стала жестокой, ты разучилась прощать!
- Не старайся меня обидеть. Десять лет ожидания сделали меня такой. Ты его услышишь, Ди, клянусь тебе – услышишь, когда мы проснёмся с тобой рано утром, почти на рассвете, вдвоём – в это время Дину легче соединиться, это его любимый час… - еле слышно прошептала она.
- Преступное недомыслие! Преступление! – продолжала, как заведённая, твердить Клара. – Сын Джи Ди должен учиться в элитном колледже, познавать новейшие технологии и компьютерную грамоту! У него должны быть перспективы, этого нельзя запретить!
Клару бросило в жар. Она почувствовала, что перевозбудилась, кровь стучала в висках, её мутило. Вино? Эта ведьма, эта девка собралась её отравить!
Диана вдруг поняла, что устала. Устала от этой вездесущей, беспокойной женщины – её зависть, алчность и ревность пропитали всё вокруг. Устала от никуда не ведущего разговора. Хватит, она довольно терпит. Она честно старается быть гостеприимной и доброжелательной, она показала ей часть своего Мира и собирается предоставить возможность беззаботно пожить здесь, но она больше не вынесет её лицемерия.
А Ди? Почему Ди молчит? Она скучает по нему! Ах, как она скучает!
Она встала, подошла к архаичному музыкальному центру и поставила кассету с записью последнего Женькиного акустического альбома – самую свою любимую. Конечно, здесь она звучала куда лучше, чем на стареньком плеере, давным-давно подаренном Женей.
Ди нахмурился, внимательно вслушиваясь.
- Это… музыка Евгения? Я… должен её выслушать? Понять, чем мы непохожи? – спросил он, впитывая резковатый, ломкий, ещё совсем чистый, без намёка на хрип, голос.
«И вновь стою на острие иглы,
И балансирую неловко.
Пока не вышел из игры,
Спасает старая сноровка.
Я неуклюж, в ушах – гудки и свист,
Вот-вот качнусь, как тот слонёнок на арене.
Но он не упадёт, ведь он – артист,
А у меня от сцены – го-ло-во-кру-жень-е…»
- У тебя будет такая возможность – познакомиться с ним через музыку. А потом, кто знает…
- Знакомиться? Нам? Ты шутишь? Не боишься, что мы сцепимся?
- Дети не позволят, Джи.
- Я вижу, вы не одиноки, Диана, это хорошо. Значит, вы сможете безо всяких помех отпустить сына к отцу. У вас ещё остаётся дочь, любовник – вы не одиноки! – вещала Клара.
«Прости, любимый, но, кажется, она здесь лишняя». Дина отключила речь Клары от своего слуха и слуха Джи, и теперь её голос звучал где-то в невообразимой дали, похожий на комариный писк.
- Джи, Клара – твоя законная жена?
Ди услышал голос Дины в голове ясно и отчётливо. Он шевельнул губами, чтобы ответить, но она не позволила.
- Ты можешь отвечать мысленно, я пойму. Я многому научилась у собственного сына, Джи. Я могла бы сделать так, чтобы ты остался навсегда, хотя ты пришёл с недоброй, корыстной целью – отнять сына, и если понадобится – силой. Но я применять силу не стану. Я хочу, чтобы ты остался по доброй воле.
Ди тяжело вздохнул.
- Диана, всё гораздо сложнее, однозначного решения быть не может. Это у тебя есть только два ответа – да или нет.
- Я знаю, почему тебе нелегко решиться. Дома тебя тоже ждёт сын, и ему меньше года. Ты думаешь, что это твой ребёнок, Джи. Но жена тебя обманывает.
- Нет, чепуха! Ложь! Я знаю точно – ребёнок мой! – Джи не сдержался и выкрикнул это вслух.
- Джи, ты наивен. Но я не стану разубеждать. Я вижу, ты по-своему привязан к ней. Ты любишь всех своих детей, это здорово. Но Клара тебя не любит и никогда не станет матерью ради тебя.
- Дьявол! – Джи был взбешён и раздавлен одновременно. – Шесть лет я доверял ей! Целых шесть лет! Что ещё она выкинет?
- Джи, успокойся, здесь она ничего не выкинет. Прости, что я огорчила тебя, и не мсти ей. Тихо, дружок, тихо… - волны покоя омыли его разгорячённое лицо, уводя от ненужной, рискованной темы.
- Диана, и всё же, когда я смогу увидеть сына? Прятать его – глупость и жестокость.
- Скоро, Джи, скоро. Потерпи.
- Я терпел шесть лет.
- Значит, потерпишь ещё три года – как я. Они пролетят в одно мгновение – поверь, если только ты останешься. Я позабочусь об этом!
- Три года? Ты с ума сошла! Это варварство! Или ты меня испытываешь?
Дина тихонько посмеивалась: - Может быть, да… А, может, и нет.
- Диана, я – отец, я вернулся! Ради этого события ты могла бы и прервать обучение! Ты обкрадываешь нас обоих! – Джи хотел снова возмутиться, но слова его звучали скорее жалобно, чем грозно. – Ты уверена, что обучение не опасно? А твоя дочь – тоже обучается открывать Тоннели?
- Девочки обучаются совсем другому мастерству. Ты ещё успеешь всё узнать, увидеть – это потрясающе, Джи!
Джи тяжело вздохнул.
- Мне бы очень хотелось остаться навечно – но как же без музыки? У меня только-только начала налаживаться работа. О чёрт! Я чувствую себя полным идиотом!
Кажется, всё это уже было, и мы это обсуждали: ты не можешь покинуть свой Мир, я – свой. Одно и то же, по кругу!
Клара хотела вмешаться в неслышный разговор, протянуть руку, взять Ди за плечо и хорошенько встряхнуть, чтобы очнулся – но поняла, что очнуться необходимо ей, она сама увязла в тягучей, липкой паутине.
«Вижу лица вокруг, а не морды.
Отчего же, любезный друг,
Забивают в меня аккорды,
Словно ржавые гвозди в сундук,
Забивают в меня эти звуки,
Словно деды на лавке – козла,
Чьи же тут прохиндейские трюки?
Мировая империя Зла..»
Диск закончился, песня оборвалась на середине.
- Джонатан, а ты помнишь нашу первую музыку? – спросила вдруг Дина, и тут же в его сознание влилась мелодия – та самая, давняя, что Ди наигрывал на Далаянских инструментах, и годы разлуки перестали давить свинцовым грузом.
Он улыбнулся, встал и склонился перед Диной, в шутку и всерьёз: - Прошу вас, Хозяйка! Я так давно не приглашал вас на танец! Клара, ты не возражаешь, если мы потанцуем, как старые друзья? – небрежно бросил он в сторону жены, даже не обернувшись.
И они, обнявшись, плавно заскользили по мозаичному паркету. Потерянная, исключённая из безмолвного диалога, никем не услышанная, Клара не находила себе места. Она пыталась прорвать колдовство, в которое внезапно поверила, сморгнуть туманную пелену перед глазами. Она язвительно шутила, взывала к совести, напоминала Ди об их миссии – бесполезно. Его здесь и сейчас не было, а возможно, это её самой не было здесь и сейчас: её для него не существовало. Диана и Джонатан, не отрывая влюблённых глаз друг от друга, продолжали двигаться в танце.
- Диана, ты… любишь Женю?
- Разве я могу не любить отца своего ребёнка? – Дина усмехнулась. Она глядела прямо ему в глаза, и он не мог понять, шутит она или нет. Неистовый синий свет пронизывал насквозь, и пока Джи, не отрываясь, смотрел на Дину, окружающее растворялось в небытие. Он коснулся грозди деревянных колечек в её ухе – памяти о далёкой «Этножизни». Шутливо покачивая их, рука невольно поползла дальше, лаская шею, подбородок, губы, вспоминая их нежность, тепло, шелковистость…
«В ловушке рук твоих мне сладостно и больно,
Когда опутывают колдовские чары.
В ловушке рук твоих мне не бывает вольно,
Дыханье рвётся в хрип от пьяного угара…»
Слова Клары потеряли смысл, а сама она превратилась в надоедливую куклу, которая бестолково размахивает руками, точно её кто-то дёргает за верёвочки. Время остановилось. И только они существовали здесь, жили, двигались, говорили, смеялись. Он клал руки на крепкие плечи, он касался губами её щеки, он просил прощения, он шептал ей на ухо нежные имена любви…
«Ах, Джи, если бы ты знал! Эти годы, счастливые и ужасные, летели и тянулись. Знаешь, сначала я не отходила от Двери, я приросла к ней. Закрытая Дверь – это первое, что увидел маленький Дин. Я была прикована к этому дому тяжёлой цепью. Я всё считала дни, без конца считала, я так полюбила цифры. Вот полгода, чтобы закончить старый альбом и начать новый. Вот ещё полгода – или сколько там потребуется - на раскрутку и выпуск. Когда Дину исполнилось четыре, и его забрали, я разрывалась между сыном и тобой. Сказать, что я скучала по тебе – не сказать ничего. Ты снился мне постоянно, во сне и наяву, я ощущала твои прикосновения – и кричала, вода не могла меня успокоить. Пришёл Женя – а я не смогла его снова полюбить. Я всё говорила ему – ну подожди ещё немного, ещё… Он разрывался между домом и мною, он так и остался одиноким, хотя выпускал один успешный альбом за другим, и многие девушки мечтали его любить. А потом тоска и одиночество стали нестерпимыми, и я сама пришла к нему, чтобы выдержать это бесконечное ожидание. У меня только и оставалось – твой голос и воспоминания. Джонатан, я так хочу насытиться твоим голосом! Ты расскажешь мне всё-всё, что происходило эти годы, до мельчайших деталей, а потом ты мне споёшь! Да, Джонатан, да? Десять лет! Подумать только – тебя не было десять лет! И ты всерьёз подумал, смел подумать, что я стану чужой женщиной?»
Клара с трудом поднялась. Дошла до середины комнаты, пошатываясь, хотела схватить Ди за плечо, повернуть к себе, но споткнулась и повисла на нём. Пара распалась. Ди недоумённо оглянулся на неё, как на досадную помеху.
- Клара, родная, девочка, - сказал он чужим, незнакомым голосом. – Не пора ли тебе отдохнуть, поспать? Или выйти в сад и подышать свежим воздухом? Хочешь, я тебя отведу?
- Я великолепно себя чувствую! – упрямо возразила она. – А вот ты самоисключился из важного стратегического разговора! Проще всего подменять дело бесполезным развлечением. Кого ты хочешь обмануть?
- А вот это ты зря! – голос Ди стал металлическим. – Я гораздо лучше справлюсь без тебя. Это моё дело и оно касается только меня. Пожалуй, мне не нужны свидетели, - и он слегка, но очень обидно оттолкнул Клару от себя.
- Вот мразь! – прошипела Клара, больше имея в виду Диану, чем Джи. Она так усердствовала, играя подружку, ей даже временами казалось, что у неё получается, но попытки не увенчались успехом, её отовсюду выгоняли. Она должна была это предвидеть – соперница желает занять её место! Хозяйке Мира нужен её мужчина! Сучка! Шлюха!
- Что с вами? Вы побледнели. Клара, я проведу вас на второй этаж, в вашу комнату, и принесу далаянские пилюли – хороши от хандры, мигрени и много другого. Рядом с комнатой – туалет и душ. Не волнуйтесь, отдыхайте, Джи подойдёт чуть позже, – вмешалась Диана.
- Я сама справлюсь! И обойдусь без пилюль, – дёрнулась в сторону Клара. – Джи, я тебя подожду. Но сначала выйду в сад.
«Да, это заговор! – металось в её голове. – Они оба меня отравят. Или уже отравили. Надо стрелять – только сначала на двор. О, Господи, как тошнит! Проклятый Мир! Проклятое всё! Столько времени прошло – а она не продвинулась ни на шаг! Это ни на что не похоже! Позор!»
Брошенная, забытая, точно ненужная вещь, Клара побрела к выходу. Дверь – она сама открылась перед ней, или ей показалось? Коридор. Снова дверь, и снова – открытая. Веранда. Ступеньки. Распахнутые двери позади Клары напоминали поющие рты. Или нет – орущие, словно её душа.
Клара села на последнюю ступеньку, и её вырвало. Похоже, стало легче. Теперь надо пописать. Прямо здесь. Вот так! Она представила, как входит в комнату – само возмездие, целится прямо в грудь – сначала ему, потом ей, или наоборот, - не важно, главное, что она не промахнётся! Потом она вызовет отряд… нет, для этого придётся оставить Ди в живых. Но – только для этого! Он подключит свой мини-комп, сосредоточится, откроет Дверь, она вызовет отряд, и они вместе прочешут материк!
Клара витала в сладких мечтах, сидя в ярко освещённом квадрате света, льющегося из фигурного фонарика поблизости. А мир вокруг стонал и менялся – поднялся резкий, порывистый осенний ветер, он рвал листву, ещё не успевшую потерять жизнь и цвет, остужал её открытые плечи – проклятье! Она без пиджака! Пиджак с пистолетом остался в гостиной! И она сама в этом виновата – не надо было сбрасывать его и затевать эти идиотские танцы! Ничего, у неё имеется мини-нож с церебральным ядом, а в заднем кармашке юбки – ручка с двумя десятками игольных пуль и веерным распределителем. Она – великолепный стрелок и метальщик! Какие омерзительные мурашки! Будто кто-то ползает! Брр! Кажется, у неё жар!
Она встала и побрела вдоль дома, превозмогая слабость в ногах. Дурацкая веранда, никак не подберёшься к окнам. Ага – вот ступеньки, и гостиная ярко освещена, она видит всё – какое бесстыдство - демонстрировать себя и свои отношения перед ней, так нагло, так бесцеремонно, так беззастенчиво, так… так обидно! Клара жадно заглядывала внутрь, и ревность огнём прожигала нутро, ознобом ползала по коже, сушила глаза и рот. Джонатан, её Джонатан, забыв о ней, о своей миссии, о сыне, танцует с этой… этой тварью! Вот его рука перебирает её волосы, гладит шею, теребит ушко с деревянной клипсой-оберегом. Вот они посмотрели на окна, вот засмеялись…
…Засмеялись? Они смеются над ней! Неужели она ревнует? Ха! Было бы кого! Сейчас она ворвётся в дом и возьмёт обоих под прицел! Заставит выложить координаты Храма. Потом дождётся отряда и раздавит ампулу с ОВ. Или нет, ампулу – потом.
Сначала она возьмёт эту девицу в заложники и заставит Ди вспомнить, зачем он прибыл сюда! А там вынудит вызвать отряд! Жаль, что красивый и мощный пистолет остался в гостиной. Но ничего – с ней её любимый, миниатюрный игломёт, они не успеют сообразить, как она обстреляет их! И – никаких отрядов! Она не собирается никого подключать и делиться! Она всё сделает сама! И главный приз в виде чудо-мальчика достанется ей! Са-ма, всё сама!
Торопливо, дрожащими пальцами, она нащупала авторучку-игломёт, сошла вниз и, спотыкаясь, пошла назад, к главному входу, к трём распахнутым дверям…
Какой замечательный вечер. Неужели она только что мёрзла? Нежный ветерок веет влагой – возможно, прольётся тёплый дождь. На белые песчаные дорожки струится розоватый и желтоватый свет из окон. Резные тени причудливы и загадочны, сад благоухает созревающими яблоками и грушами, терпкими осенними цветами, вздыхает и трепещет. Вот уже звёзды сложились в незнакомые созвездия. Как быстро наступила ночь – а ведь они прибыли утром!
Так, какое огромное дерево. Стена. Такие, помнится, росли в роще. Но она не может быть в роще, она только что сошла с веранды. Клара решила обогнуть дерево, а когда обогнула – не увидела ни веранды, ни дома – перед ней лучилась зеленоватым лунным светом громада поля, обрамленного чёрной каймой леса. От вида веяло отчуждением и холодом. Клара завизжала и заколотила кулаками по шершавому стволу, чтобы согнать наваждение.
Стоп, стоп, так нельзя. Где же твоя выдержка, девочка, где хвалёное хладнокровие? Где твоя гордость? Не годится превращаться в истеричную дуру им на потеху. Она всегда была для друзей и недругов эталоном деловой, самоуверенной женщины, чуждой мистики. Просто она заблудилась, у неё закружилась голова – возможно, она простыла, температурит, и непонятно, почему Мир не лечит её – или всё ещё не доверяет? Мерзавцы! Клара расслабилась, закрыла глаза, сделала пару дыхательных упражнений. Потом произнесла, как заклинание, несколько формул аутотренинга.
Ага, ага, помогло – и вот он, дом, в открытую арку двери льётся золотистое сияние, ложится покрывалом на аллею. В просвете застыла мужская фигура.
- Клара, сию минуту возвращайся домой! – крикнул голос Джонатана.
- Да, да, Джи, милый, я возвращаюсь, не закрывай дверь! – крикнула счастливая Клара в ответ. Сейчас она его проучит! Но сначала доберётся до тёплого дома. Ей надо согреться, срочно согреться! Клара снова нащупала игломёт, аккуратно вытянула из внутреннего, тайного кармашка, запнулась о какой-то корень, упала.
Тонкая ручка выскочила из дрожащих пальцев, рыбкой скользнула в глубину тёмного, зыбучего газона. Клара судорожно заскребла пальцами по влажной, холодной траве.
- Клара, где ты, отзовись, хватит обижаться, не прячься! Возвращайся к чаю, мы тебя ждём! – снова прозвучал голос Джи. – Иди на свет окон – не ошибёшься! Я полчаса бродил по саду и не нашёл тебя. Не дури!
- Я здесь, я здесь, Джи, забери меня, я упала! – закричала Клара, что было сил, продолжая ползать на четвереньках и шарить по траве.
Янтарный просвет двери угас – Джи ушёл и закрыл за собой все три распахнутые, точно голодные рты, двери. Клара забыла про потерю, вскочила и ринулась к дому, но дом исчез. Вокруг громоздилась гигантская дубовая роща, в просветах сияло торжественное звёздное небо…
Клара без сил опустилась на землю, прислонилась к ближайшему стволу и зарыдала.