Предыдущая глава здесь: http://proza.ru/2023/11/21/749
4
На первом этаже «Третьяковки» перед дежуркой было пусто. Только одиноко митинговала в узком коридоре полоумная Гомода, Витькина соседка по дому. Обличать милицию было её любимым занятием. Милиция привычно не реагировала. Позволить Гомоде идентифицировать его Витьке было нельзя, это могло поставить под угрозу всю операцию, и он постарался как можно незаметнее проскользнуть на лестницу, чтобы подняться на четвертый этаж. Ничего тут не изменилось за год его отсутствия. Только оказалось, что его инспекторша стала теперь начальницей ИДН и занимала другой кабинет, о чём свидетельствовала табличка на дверях.
Витька потянул за ручку и оказался в узком и тёмном тамбуре, а поскольку произвел при этом достаточно шума, стучаться во внутреннюю дверь не посчитал нужным.
- Здрасьте, Татьяна Николаевна! Можно?
Склонившаяся над какими-то бумагами милиционерка повернулась к дверям, и на лице её расцвела улыбка.
- Здрасьте, Витя Клюев! Заходи. Только я – Алексеевна. Подзабыл за год-то?
- Вырос-то, вырос-то как! – восхитилась она, будто родственница после долгой разлуки. Или прикалывается, заподозрил Витька. Но вроде нет, тётка выглядела совершенно искренней.
- Ты проходи, проходи. - меж тем продолжала она. - Курточку свою можешь снять, да и шапочку тоже. Какая она у тебя красивая. Вот сюда и положи её, на курточку-то.
И она указала на стул рядом с Витькой.
- Ну, рассказывай.
Они маленько поговорили, причём Витька безбожно врал. Он заявил, что будет жить теперь в Вологде, где у него нашёлся отец, и здесь его на учёт ставить не надо. Тётка должно быть знала, что никакого отца у Витьки нет и в помине, но согласно и заинтересованно кивала головой, что-то переспрашивала и предлагала продолжать.
- Я знаете, сколько денег зашиб в спецухе? – Витьку несло. – Во!
Он рубанул себя ребром ладони по горлу, отмеряя масштаб богатства.
- Я даже могу вам эти, как их… да, лосины подарить. – Витька подумал секунду и зачем-то добавил:
- Итальянские.
Но похоже эти его слова инспекторшу никак не заинтересовали.
- Ты, Витя, лучше бы маме своей подарок сделал. Да только что уж теперь… Давай лучше чай пить. Я вот только звоночек один сделаю, пока чайник греется.
Что-то царапнуло Витьку в сказанном инспекторшей, какие-то ненужные в этом месте слова, но потом он услышал такое, что обо всём другом и думать забыл.
Тётка накрутила на телефоне какой-то номер и, дождавшись ответа, произнесла:
- Женя, доброе утро! Ты помнишь, чем убил Яскунова в пятницу на разводе?
Витька «ушки держал топориком» - не про него ли будет разговор? Теперь же он тихо угорал: ну, дела! В пятницу убили какого-то Яскунова, и милиционерка спрашивает убийцу, чем он его убил? Так он ей и признается, по телефону-то! Да и как это разговаривать с мокрушником вместо того, чтобы его ловить? Совсем нюх потеряли! И он успокоился: по крайней мере, это точно не про него.
А на другом конце провода Джексон, ибо это был именно он, проявил чудеса проницательности:
- Здрасьте, Татьяна Алексеевна! Магазин в Нянькине? Не можете говорить? Мне зайти?
Трижды услышав «да», сыщик подхватился и поспешил в кабинет начальницы ИДН.
- О! – расплылся он в улыбке. – Клюй! Когда откинулся? С возвращеньицем!
И чувствительно потрепал гостя по плечу, отчего тот слегка намочил свои штаны чаем. При этом у сыщика с хозяйкой кабинета произошел незаметный для парня диалог глазами. Джексон уже вознамерился о чём-то спросить Витьку, но Татьяна Алексеевна его опередила:
- Витя у нас теперь богатый! Он даже лосины мне обещал подарить. Итальянские.
- Ну что ж! И молоток в таком случае. – согласился без интереса сыщик. – Я что зашёл-то, Татьяна Алексеевна? У меня народ «Кошмар на улице Стачек» требует. Так что вы уж не задерживайте.
Получив заверения, что «Кошмар» завтра же будет, Джексон удалился, больше не взглянув на Витьку. Но вернувшись в свой кабинет, что был неподалёку, сыщик развил бурную деятельность. Первым делом он совершил телефонный звонок и задал два вопроса:
- Он один? Тогда Джиба и Чика?
Что он там услышал в ответ, неизвестно, но дальше вихрем пролетел по кабинетам в поисках свободных сотрудников, обнаружил только скучающего стажера с многообещающим прозвищем «Доктор Ватсон», сгрёб его в охапку, а через минуту ограбил дежурного на единственную разъездную машину под «честное пионерское» только на пять минут и исчез из поля зрения.
А Витька продолжал «угорать». Как тут у них всё прикольно! Завтра будет какой-то кошмар. Интересно было бы поглазеть. Только вот он не знает, где у них в городе улица Стачек. Но, по крайней мере, одно хорошо – тут никому до него точно дела нет. Вот и этот дядька Митрофанов, которого, если честно, побаивались все, кому приходилось попадать в его руки, Витькой никак не заинтересовался. Инспекторша опять неинформативно разговаривала по телефону, только «Да - Да». Значит можно считать, что он уже сдал экзамен на неуязвимость, и осталось для прикола ещё немного похохмить.
- А помните, как я «Икарус-гармошку» угнал? А менты, ой, то есть гаишники, полдня за мной гонялись? Я и ещё много раз угонял, только меня никто поймать не мог.
Здесь Клюй уже привирал. Тот случай с «Икарусом» был единственный. Но словно какой-то бесёнок руководил его языком, заставляя дразнить инспекторшу. Очень хотелось вывести её из себя, чтобы она пошла пятнами, или швырнула в него чем-нибудь, или даже пусть бы оттаскала за шиворот. Это была бы его полная победа. И пусть пацаны не поверят, но он - то сам будет знать, что именно так всё и было.
Милиционерша, впрочем, на провокации не поддавалась и смотрела на Витьку вполне доброжелательно, только вроде слегка удивлённо. И он решил усугубить.
- А как я вашу инспекторшу обокрал? Она дала мне денег, чтобы я в «Весне» себе поесть купил, а сдачу принёс. А я сбежал. Вот умора была! Она мне из окна машет, вернись, вернись, а я ей рожу скорчил и за угол! Мы тогда с пацанами купили вина, и все напились, а ей из-за нас попало, поди.
Милиционерша опять отреагировала как-то неправильно. Она не повелась, как надеялся Клюй, на обидную тему, а вместо этого спросила:
- Тебе, Витя, годиков-то сколько уже?
Клюй притормозил с ответом: к чему бы это? Сама ведь лучше него знает! А инспекторша, видимо, ответа и не ждала, потому что продолжила:
- Вот именно, шестнадцать. Так что теперь самому придётся отвечать за все выкрутасы.
- Ха! – забахвалился Витька. – Я теперь учёный! Это я пока маленький был, к вам попадался, а теперь меня ни в жизнь не поймать!
Тут он забеспокоился, что вроде лишку перехватил и слегка отработал назад:
- Да я и не сделал ничего такого! И потом не буду ничем плохим заниматься. И в спецухе у меня всё хорошо было!
Клюй врал. Ничего хорошего у него в спецухе не было, но милиционерша ловить его на вранье не стала. Более того, она даже как бы удовлетворённо покивала головой.
- Ну, раз так, раз ты твёрдо встал на путь исправления (Клюй кивал), садись вот сюда за стол, - она указала на приставной столик, - пиши автобиографию.
- Авто… чего? – изумился Витька.
- Биографию свою. В училище-то приходилось писать? Вот и тут так же.
Вот это было задание! С Клюя сошло семь потов, он потратил кучу времени и бумаги, задал сотню вопросов о том, что писать и как писать. Наконец, труд был готов. Он состоял из четырёх кривых строчек, уходящих своими концами куда-то на северо-восток бумажного листа и пропадающих из поля зрения где-то там, у горизонта. Но инспекторша придираться не стала. Она сказала:
- Ну вот, и ладно. Сейчас проверю…
И тут зазвонил телефон. Тётка слушала, не перебивая, потом произнесла только одно слово:
- Хорошо.
И положила трубку.
Какие у них странные разговоры, подумал Клюй. Ничего не понять.
А это был разговор с вернувшимся Митрофановым. И был он такой:
- Алексеевна, спасибо! Всё в точку. Оба здесь. И вещдоки. Клюй-то ещё у вас? Надо бы их столкнуть. Я к вам сейчас помощника за ним отправлю.
Витька сидел и ждал, пока милиционерка проверит его писанину. Ему уже давно надоело здесь, хотелось на свежий воздух. Он выдержал проверку, не сгузал, прошёл по краешку. Ловко подразнил хищную рыбу и вырвался из самой пасти. Будет чем хвастануть перед Джибой, а этому шакалу Чике он всё-таки навесит дюлей.
- Я пойду? – Витька встал со стула, видя, что тётка отложила его писанину в сторону.
- Что? – спросила она, будто недослышала. Пойдёшь – пойдёшь… Это хорошо, что ты пришёл… сам.
Что-то кольнуло Витьку под ложечкой. Не понравилась ему последняя тёткина фраза, и уже больше ничего не спрашивая, забыв про куртку и шапку, Клюй ломанулся в дверь. Та открывалась внутрь, и это задержало его порыв. Он всё боялся, что тётка начнёт его ловить и смотрел на неё, повернув голову назад, а когда отвернулся, обнаружилось, что на пороге стоит огромный милиционер. Клюй хотел его протаранить с разгона, но не тут-то было. И тогда он неожиданно тоненьким голосом заверещал: - Пусти! Ну пусти, ну! – безнадёжно толкаясь в несокрушимый живот милиционера.
Чтобы прекратить истерику, милиционер легонько встряхнул Клюя за плечи, отчего у того чуть не оторвалась голова, обхлопал его карманы и слегка подтолкнул в спину – топай. Ещё ничего толком не соображая, Клюй шагнул в сторону лестницы и тут услышал гулкий голос опера Митрофанова:
- Это ты молодец, парень!
Кому он это говорил, было не видно из-за лестничных дверей. Но вот Клюй сделал ещё пару шагов и увидел…
В коридор с площадки вывернулась парочка: опер и… Чика! При этом сыщик дружески обнимал Чику за плечи и что-то нашёптывал ему в ухо, низко нависая над парнем. Заметив Витьку, Митрофанов изобразил на лице досаду, а милиционер резко толкнул Клюя к стене, прижав его к холодной поверхности со словами:
- Башкой не крути!
Но оба парня успели увидеть то, что им надлежало увидеть. И Клюй всё понял: Чика его опередил и уже всех застучал. Иначе за что же ещё опер будет хвалить этого гада?
Вчерашние приятели обменялись испепеляющими взглядами и успели почти синхронно прошипеть друг другу:
- У-у-у, падла.
А досада с лица сыщика словно бы улетучилась. Он кивнул милиционеру: молодец, всё правильно рассчитал. А потом и вовсе разулыбался – дело сделано! Что может быть лучше, чем поссорить подельников на этапе расколки. И о чём ещё может мечтать любой сыщик?
Окончание здесь: http://proza.ru/2023/11/23/513