Асфальту нравились твои шаги,
А клумбам - нос в очках и в серьгах уши,
И то, что голубы и широки
Глаза. И то, что голос глуше -
Когда его пытались впопыхах
Врачи запрятать в тонкошеей вазе,
Он все же распустился на губах,
Роняя облачка на полуфразе.
Вон тот асфальт, бутонов теснота
Рассветным всплеском обдала розарий,
И вдруг рассветный выплеск изо рта,
А вместо клумб - закрытый колумбарий.
Тому, кто рисовал тебя, не раз,
Что на холсте Он пустошью рисует,
Я говорил с упреком, а сейчас
Боюсь, что и холста не существует.
Но эта ночь еще воспалена:
Пока все станет голубей и шире,
Склонясь, я обучаю письмена
Науке вдоха в бездыханном мире.
Немногие из них дадут росток,
А ты - давно пересекла границу,
Как шар лучей, чей болевой комок
Все ищет места, где б разъединиться.