В Арбитражном суде Упской области всё было готово для слушания очередного судебного дела. На этот раз рассматривался иск, поданный городской газетой «Околоток» к Управлению Федеральной антимонопольной службы по Упской области о признании незаконным и отмене наложенного на газету штрафа в размере шестидесяти тысяч рублей за публикацию на её страницах нецензурного слова.
Судебный пристав по обеспечению установленного порядка деятельности судов тридцатилетний Капитон Иванович Капитанов в зал судебного заседания вошёл последним и плотно прикрыл за собой дверь. «Уважаемые участники судебного процесса в соответствии с существующим законодательством и установленными правилами поведения в суде стороны могут обратиться к суду или друг к другу только с разрешения председательствующего на процессе судьи. Неуважительное отношение к суду, нетактичное поведение к другим участникам судебного процесса или гражданам не разрешается. Не допускаются и выкрики с мест. Также запрещено во время судебного заседания пользоваться услугами сотовой или иной связи в связи с чем, прошу всех отключить личные мобильные телефонные аппараты. При несоблюдении установленных правил поведения в суде виновные лица могут быть привлечены к административной ответственности», – в который раз привычно произнёс Капитон выученную наизусть речь, после того, как судья объявил о начале слушания дела. Негромкий голос судьи, мягкий шелест переворачиваемых им листов дела, жаркое полуденное солнце за окном и самое главное законопослушное поведение участников судебного процесса настолько успокоили внутреннее состояние пристава Капитанова, что спустя несколько минут, он начал мечтать о том, как после работы проведёт остаток дня на городском пляже, где с удовольствием смоет с себя прилипшую к телу разгорячённую судебную обстановку. Капитон даже на какое-то мгновение ощутил на себе приятное прикосновение речной воды, когда в этот самый момент его слух уловил произнесённое судьёй нецензурное слово. Вначале Капитанов решил, что ему это слово послышалось, но судья вновь повторил бранное выражение и Капитон, мысленно возвратившись с городского пляжа в душный зал судебного заседания, стал прислушиваться к словам судьи. Вскоре к своему изумлению он убедился в том, что из уст стоящего под развёрнутым флагом государства российского стройного и с военной выправкой судьи, периодически исходила словесная скверна. Кое-кто из находившихся в зале людей тактично потупил свои взгляды в пол, другие же наоборот стали насмешливо и злорадно смотреть на пристава Капитонова, как бы спрашивая его взглядом: ну, а теперь-то ты как поступишь? И лишь молоденькая секретарь Леночка с безразличием продолжала постукивать пальчиками по клавиатуре, но опытный взгляд Капитона заметил, как её лицо, шея и даже ушки приобрели цвет свежего и не разбавленного сметаной украинского свекольного борща.
Огласив имевшиеся в деле документы, судья замолчал на некоторое время, кашлянул в кулак, словно прочищая заляпанные бранью голосовые связки, а затем задрал мантию и извлёк из кармана брюк носовой платок. Вытер им вспотевшую небольшую лобную залысину, чисто выбритый волевой подбородок, пригладил аккуратные небольшие усики, а затем, поправив на переносице очки в позолоченной оправе, предоставил слово участникам судебного процесса: истцу – главному редактору городской газеты «Околоток» Нине Ивановне Невесёлой и ответчику начальнику юридического отдела антимонопольной службы Александру Александровичу Безвинному.
* * *
От безжалостной жары Упск тонул в витающем над городом мареве. Главред Невесёлая сидела за своим рабочим столом заваленным кипой бумаг и вносила дополнения и изменения в пилотный номер газеты, когда в её кабинет вошёл посетитель – молодой здоровяк, одетый в светлую майку и шорты и коричневые на босу ногу сандалии. На его мощной шее красовалась толстая золотая цепочка, на остриженной наголо беззатылочной голове, в области темени, уставившись в потолок своими тёмными стекляшками, покоились солнцезащитные очки.
– Я к вам, Нина Ивановна, – озираясь по сторонам, словно чего-то опасаясь, проговорил он.
– Слушаю, – с трудом оторвавшись от работы, произнесла Невесёлая, и внимательно взглянула на посетителя.
– Я вам принёс для публикации как бы рекламу, – сказал вошедший и протянул Нине Ивановне лист бумаги.
Она нехотя взяла протянутый ей лист и быстро пробежала взглядом написанное: «Новая фармацевтическая компания закрытого типа ЗАО «Кожа и кости» предлагает всем толстякам и толстушкам свою новую признанную во всём мире продукцию: препарат для похудения и сексуальности под названием – «Жирогон»».
– А вы собственно кто будете? – оторвавшись от чтения и положив бумажный лист прямо на переполненную окурками пепельницу, спросила Невесёлая.
– Я как бы менеджер компании по рекламе, – ответил посетитель, сделав в слове «менеджер» ударение на вторую букву «е».
– И что вам нужно? – спросила Нина Ивановна, непроизвольно взглянув на выпирающий из-под светлой майки толстый живот менеджера.
– Мы хотели бы в вашей газете дать объявление о нашем препарате, вернее его как бы прорекламировать.
– А знаете ли вы, уважаемый менеджер, сколько стоит одна печатная полоса в нашей газете? – спросила у посетителя Нина Ивановна также как и он, сделав в слове «менеджер» ударение на вторую букву «е». – Вы бы для начала ознакомились с нашими расценками, а уже потом решили бы для себя: будете ли пользоваться услугами нашей газеты или не будете? – посоветовала Нина Ивановна.
– Насчёт бабла вы не парьтесь, у нас с этим как бы без проблем, – произнёс посетитель, бесцеремонно облокотившись о стол главного редактора.
Сорокапятилетняя Нина Ивановна Невесёлая главным редактором газеты работала уже более десяти лет и в своём деле считалась профессионалом. Она сразу поняла, что имеет дело с каким-то проходимцем, а прочтя предложенный ей текст, убедилась в своём мнении. Вначале она хотела выставить посетителя за дверь, вспомнив, как на прошедшем недавно совещании в администрации города мэр устроил ей настоящий разнос за напечатанную на страницах газеты рекламу продукции оказавшейся впоследствии некачественной, но подумав о немалом доходе от рекламы, передумала. В смертельной схватке схлестнулись в душе и сознании Нины Ивановны две силы, одна порядочная, защищавшая честь, достоинство и доброе имя газеты и самой Нины Ивановны, а другая алчная, сулившая ей хорошую денежную прибыль. Победила алчность. «В конце концов, не для себя стараюсь, а для общего дела», – решила Нина Ивановна и улыбнулась посетителю.
– Ну что же, тогда давайте заключать договор на изготовление и размещение в ближайшем номере нашей газеты вашего рекламного материала. Идите на второй этаж в отдел рекламы и объявлений там наши сотрудники вам подскажут, как это сделать, – проговорила Нина Ивановна и вновь погрузилась в прерванную работу тем самым давая понять посетителю, что разговор окончен, но тот уходить не спешил. – Что-нибудь ещё? – спросила она.
– Да. Я это… стихи пишу и хотел вам как главному редактору их предложить как бы для публикации, – проговорил посетитель и, не дожидаясь согласия, начал читать своё стихотворение:
Толстоморды, толстобрюхи,
Если вам малы все ваши брюки,
Вновь поможет влезть в них он,
Нашей фирмы – «Жирогон».
– Ну как? – окончив читать, спросил он.
– Нормально, – ответила Нина Ивановна и, улыбнувшись, вновь принялась за свою работу.
– А вот ещё один стих…
– Нет, нет, – перебила она его, – у нас там же на втором этаже есть отдел литературы, идите туда.
– Хорошо, я сначала схожу в рекламный отдел, а уж потом как бы в литературный, – кивнул головой посетитель и вышел из кабинета главного редактора…
Страдающая от избыточного веса жительница Упска Ганна Тарасовна Галушко, переваливаясь из стороны в сторону, прошла в свою комнату и, с трудом уселась в кресло, затем взяла городскую газету «Околоток».
– Интересно, шо ети брыхуны нам седня новенькага набрыхають, – проговорила она и углубилась в чтение.
Вдруг её взгляд словно споткнулся о напечатанное в газете слово «похудение». В слове явно отсутствовала буква «д». Ганна Тарасовна несколько раз перечитала это слово, при этом то, приближая газету к глазам, то наоборот отдаляя её от своего лица. Затем она сняла очки, кряхтя и охая, поднялась с кресла и, подойдя к шкафу, взяла лупу. В увеличенном в несколько раз слове «похудение» действительно отсутствовала буква «д».
– Жанночка, дитятко, гайда до мени, – позвала она свою пятнадцатилетнюю внучку.
– Чего тебе? – недовольно спросила та, войдя в комнату и не переставая жевать жвачку.
– Иды сюды, дитятко, и глянь: шо тут написано? По-моему нема буквы «д»? – спросила Ганна Тарасовна, протягивая внучке газету и указывая ей, где именно нужно прочесть. – Или твоя старая Галушко уже совсем ослепла?
Прочтя объявление, Жанна вдруг резко оживилась, и в её глазах вспыхнули весёлые и озорные огоньки.
– Вау! Клёво! – воскликнула она. – Бабуль, дай мне эту газету! Прикинь, я такая приду в школу и пацанам покажу, пусть поприкалываются!
– А ну-ка вон отсель, а то щас взамен етой газеты ты у мени получишь по заду хворостыною! – с возмущением в голосе прикрикнула на внучку Ганна Тарасовна. – Попрыкалывается она! Я тоби попрыкалываюсь! Читаешь тут разное паскудство! Геть отсель! – приказала она Жанне и та, обидевшись, вышла из комнаты. – Так ети газетные брыхуны шо такое решили, попрыкалываться над нами, над читателями, а можа даже и над всим городом?! – с возмущением в голосе, спросила она саму себя. – Ну, я им попрыкалываюсь! Я им лохмы да чубы повидираю! Я до самого губернатора дойду, но етих паскудников на чисту воду виведу!
В Управлении антимонопольной службы, куда Галушко пришла с жалобой, долго и настойчиво пытались успокоить возбуждённую посетительницу.
– Да вы успокойтесь, гражданочка, вы нас проинформировали, а мы во всём разберёмся и вам сообщим результат, – говорил ей начальник юридического отдела Александр Александрович Безвинный.
– Та шо ви мени успокойтесь! Яко тута успокоение, коды ж такое происходит?! Коды ж такое творитися?! Ети хамлюги уже до того стали срамниками, шо пышут то, шо взбредёт в их башку. Прямо-таки брать за то мисто о чём они тута понаписали и прямиком у тюрягу, – продолжала возмущаться громогласная Галушко, потрясая при этом зажатой в руке газетой…
* * *
Выслушав участников судебного процесса, суд, для разъяснения возникших при рассмотрении дела вопросов требующих специальных знаний вызвал эксперта-лингвиста, перед которым поставил вопрос: является ли используемое в рекламном макете слово «похудение» с отсутствием в нём буквы «д» бранным?
Заслуженный деятель науки, доктор филологических и исторических наук, исследователь берестяных грамот и древних текстов, профессор кафедры лингвистики Упского государственного университета, философ, член Российской Академии наук и различных редакционных коллегий восьмидесятипятилетний Иннокентий Бориславович Забугорный в Упской областной Гильдии лингвистов-экспертов по документационным и информационным спорам считался одним из наиболее опытных сотрудников. Пройдя в зал заседания нетвёрдой слегка шатающейся походкой, он остановился перед судьёй и, достав из папки лист бумаги, принялся читать написанный на нём текст.
– Э-э-э, согласно экспертному заключению гильдии лингвистов- экспертов используемое в рекламном макете написанное слово «похудение» с пропуском в нём буквы «д», следует рассматривать м-м-м-э-э-э как опечатку, – начал он говорить тихим старческим голосом иногда долго и нудно затягивая перед словами гласную букву «э» и согласную «м». – В контексте предложения слово э-э-э «похудение» с пропуском в нём буквы «д», какого-либо смысла кроме м-э-э ассоциируемого со значением слова «похудение» данное написание не имеет. В словарях русской брани, э-э-э Большом словаре мата, м-м-м слово «похудение» с отсутствием в нём буквы «д» в качестве м-э-э деривата от какого-либо бранного или неприличного слова, например, «худо» м-м-м, не зафиксировано.
Вновь услышав нецензурное слово, но теперь уже из уст эксперта- лингвиста, Капитон Иванович взглянул на него недобрым взглядом, покряхтел и поёрзал на стуле. Никогда прежде он не оказывался в такой нелепой ситуации, когда на судебном процессе кто-либо из его участников выражался матерно, а он не имел права даже сделать сквернослову замечание, оставалось только одно – терпеть это безобразие и, стиснув зубы, молчать.
– Не являясь лексической единицей языка и не имея возможности словообразования без соответствующей модели от существительного э-э-э-м м-м слова «худо», а также при отсутствии надлежащего э-э-э лексико- семантического прототипа, написание слова «похудение» с отсутствием буквы «д» в контексте рекламного макета не может рассматриваться в качестве э-м-м обсценизма, то есть бранным не является, – закончил свою речь эксперт.
Выслушав эксперта, судья удалился на совещание и через несколько минут вновь занял место председательствующего.
– Суд принимает представленное экспертное заключение как надлежащее доказательство, подтверждающее, что используемое в рекламном макете слово «похудение» с отсутствием в нём буквы «д» не является бранным. Исходя из обстоятельств дела, принимая во внимание заключения эксперта, суд приходит к выводу, что газета «Околоток» в рекламном макете бранного слова не использовала и соответственно не допустила нарушения о рекламе. Таким образом, оснований для привлечения газеты «Околоток» к административной ответственности у органа антимонопольной службы не имелось. С учётом изложенного руководствуясь Арбитражным процессуальным кодексом Российской Федерации, арбитражный суд решил: заявление газеты «Околоток» удовлетворить. Постановление Управления Федеральной антимонопольной службы о наложение на газету «Околоток» штрафа, признать незаконным и отменить. Взыскать с антимонопольной службы в пользу газеты «Околоток» и судебные расходы денежные средства в сумме шестнадцать тысяч пятьсот рублей. На решение может быть подана апелляционная жалоба в десятидневный срок со дня его принятия, – закончил зачитывать вынесенный вердикт судья и, как бы ставя точку в этом деле, громко стукнул деревянным молотком по плашке.
Участники судебного процесса молчали. Первой пришла в себя Ганна Тарасовна Галушко.
– Это шо же таки получается?! Одни добри люди штрафуют злостных матерников, а суд их оправдывает и к тому же штрафует добрих людев?! – громко и с волнением в голосе, произнесла она, тяжело и грузно поднимаясь со стула. – Да иде же то видать такое было, шобы вот так – на тебе и всё ж ты?! Ну, я вам не какая-нибудь профурсетка, я вам ишо покажу як чистное имя добрих людев срамить. Я же до самого президента дойду, а этих матерников на чисту воду виведу, – подытожила Ганна Тарасовна и погрозила непонятно кому кулаком.
– Судебное заседание закончено, просьба всем освободить помещение, – проговорил Капитон Иванович, пресекая монолог Ганны Тарасовны.
После того как все вышли он обошёл и внимательно осмотрел зал судебного заседания – не забыл ли кто свои личные вещи – и, убедившись, что всё в порядке, подошёл к окну. На улице стояли Нина Ивановна Невесёлая, Александр Александрович Безвинный и Ганна Тарасовна Галушко. Они ругались и размахивали при этом руками. «А ведь все образованные и культурные люди, а убери от них мужика с дубинкой, так готовы друг другу в горло вцепиться. Ведь нельзя же так, господа хорошие! Неправильно это!» – глядя на них, грустно подумал Капитанов и открыл настежь окно. В помещение вместе с городским шумом ворвался пахнущий летней жарой, сигаретным дымом и выхлопными газами свежий воздух. В Арбитражном суде Упской области всё было готово для слушания очередного судебного дела.