ЕВГЕНИЯ АЛЕКСАНДРОВНА АЛЕКСАНДРО - http://proza.ru/avtor/zhenjazjuzikva - ТРЕТЬЕ МЕСТО В 136-М КОНКУРСЕ ПРОЗЫ МЕЖДУНАРОДНОГО ФОНДА ВЕЛИКИЙ СТРАННИК МОЛОДЫМ
В первом подъезде на третьем этаже жила кошка Арина. В пересчете на человеческие годы она была уже очень и очень стара.
Арина любила лежать на подоконнике, греть старое свое тело в солнечном луче и вспоминать прожитую жизнь.
Родилась она в деревне. Дни тогда были светлее и просторнее, мелькали перед котеночьими глазами то мамкиным пушистым пузом, то юркой мышкой, то свежим ветерком с поля.
Старая хозяйка кошек не обижала. Подопнет, разве что, когда крутились под ногами да мешали пройти. Или метнет тяжелым валенком, если сделать дела кошачьи не в темное и сырое подполье, а в теплые хозяйские тапочки. Или со стола скинет с громкой бранью. А так нет, не обижала. Молочком парным кормила, прямо рядом с коровой наливала плошечку.
Арина любила такие моменты: в темном пахучем хлеву хозяйка сначала нежно гладила Зорьку по круглым бокам, рассказывала ей деревенские новости, сетовала на мужа своего выпивоху. Потом начинала мыть теплой водой тугое вымя, руки ополаскивала в рукомойнике, придвигала поближе скамеечку и начинала доить. Разговор продолжался, тонкие острые струи тренькали о блестящий подойник, мамка, муркая и жмуря глаза, слушала хозяйкины жалобы, а Арина ловила лапами непослушную солому, обходила большое хозяйство.
За редко сколоченными досками жил поросенок. Его все так и звали: Поросенок. Хотя больше он был похож на огромное розовое полено в рыжих волосках. С Ариной Поросенок не дружил. Обычно он либо спал, либо, счастливо похрюкивая, чавкал похлебку. Спал он громко. Набирал с шумом воздух и еще громче его выпускал. Крутые поросячьи бока ходили ходуном, ушки тряслись, а пятачок шел в пляс. Арине даже начинало казаться, что стены хлева начинают мелко дрожать, заводится где-то огромный мотор, и сейчас взлетит Арина вместе с хлевом и поросенком, как ракета и унесутся они в необозримый космос.
Да нет, конечно, ничего ей не казалось. Она тогда еще не знала ни космоса, ни ракет. Но если бы знала, непременно бы так подумала.
У пристенка стояла клетка с кроликами. Были они пугливые, разговаривать не умели, только пыхтели недовольно, когда Арина подходила близко. Зато пахло от них не так резко, как от поросенка. Да и на вид чем-то походили на кошку: такие же теплые, пушистые, с мягкими велюровыми носиками.
За дверями квохтали куры. К ним Арина ходить не любила. Куры были скучные, а петух страшный. Да и хозяйка ругалась, когда котенок пытался сунуться в курятник.
Чуть повзрослев и окрепнув, Арина начала увязываться за дочкой хозяйки Машей. Маша на речку — котенок за ней. Маша в прятки играть с подружками — Арина тоже прячется в зарослях травы у дороги. Даже покос и прополка не обходились без игривой Арины. А вечером они выходили с Машей за огороды, садились на кучу бревен бок о бок и смотрели на закат. Звенели комары, прохладный ветерок ворошил машкины волосы и кошачью шерсть, приносил с дальних полей запахи сурепки и клевера.
Дни сменялись днями. Маша подрастала, Арина превратилась в красивую холеную кошку.
Однажды, когда листья уже начали желтеть на верхушках берез, хозяйка вплела в машкины косички банты, вручила ей охапку астр с огорода и увела в школу. А к Арине повадились соседские коты.
Весной родились котята. Арина вылизала их тощие тельца, дала напиться молока. А потом хозяйка унесла их куда-то.
- Мааам, ну давай оставим, маааам, - со слезами тянула Машка.
- Еще чего! А то мне забот не хватат без кошек твоих! Оставила вон Арину, хватит. А то за тобой смотри, за скотиной смотри, отец вот — жди сам придет или принесут! И за кошками ходить еще мне забота! - шумела хозяйка.
- Ну, мамочка! Я сама за ними ухаживать буду, честно-честно! Ну, мааам.
- Сказала нет — значит нет!- Отрезала мать.
И все последующие кошачьи приплоды хозяйка уносила. Но Маша за них уже и не просила. Забот хватало и ей: с утра в школу бежит, после школы обеда наварить, скотине воды унести, сена натаскать. Да мало ли в деревне дел.
Старая кошка, аришкина мать, с каждым годом сдавала все больше и больше. Однажды она тяжело поднялась со своей лежанки, с которой не вставала уже пару дней, подошла к Арине, долго смотрела ей в глаза, лизнула в нос и ушла. Арина все поняла, все запомнила. Это был последний урок от ее матери. Больше Арина ее не видела.
Годы шли. Машка закончила школу и уехала учится в город. Хозяин спьяну утонул в неглубокой речке: шел через мостик, не удержался, нырнул в холодную воду, да уже и не встал.
Остались Арина вдвоем с хозяйкой. Но однажды среди ночи завыли сирены, затопали по избе тяжелые ботинки и хозяйку увезли. В дом вернулась Маша. Арина видела, как та плачет ночами, долго и безутешно. А потом как-то завертелось все. Снова, как после смерти хозяина, толпились в избе черные люди, плакали и причитали старушки. Мужики, напившись за столом, пели протяжные песни, разухабистые частушки под баян и ругались с женами.
Приехали другие люди, забрали всю живность и двор опустел. Маша продала избу и увезла Арину в город.
Они долго переезжали с места на место, пока однажды в их доме не появился статный молодой парень. Они начали жить втроем. Как-то раз Маша уехала на несколько дней. Вернулась уже с кричащим свертком. Арина осторожно и пугливо понюхала сверток. От него пахло Машей, аришкиными котятами и тем самым ветром на закате.
Сверток назвали Дениской. Скоро он превратился с крикливого карапуза, таскал Арину за хвост и дергал ее шерсть. Когда еще чуток подрос — целовал в мокрый нос и шептал ей :»Кыся». И Арина блаженно принимала эту ласку, проживая несостоявшуюся свою материнскую любовь.
Был июнь. В открытые окна ветер доносил блаженные запахи с дальних полей, а в распахнутые окна вечерами можно было смотреть на закат. Маша ходила с большим животом. Все тяжелее она поднималась на третий этаж, все больше лежала без сил.
Арина одна любовалась на заходящее солнце и внезапно почувствовала острую боль в боку. Боль была такой внезапной, что кошка мяукнула от неожиданности. А боль нарастала и заполоняла все ее тело.
Ночь не спали, хозяева по очереди держали гладили плачущую кошку, беспомощно гладили ее голову, вливали в рот горькое лекарство, а с утра вынесли в машину и повезли к врачу. Обессиленная Арина не слышала, что говорил хозяевам врач, только Маша горько плакала всю дорогу домой. На все уговоры мужа твердила: «Нет, нет, нет, не могу я, понимаешь, не могу».
Еще одна ночь прошла без сна. Маша сидела возле умирающей Арины, гладила попеременно то ее густую шерсть, то свой огромный живот и плакала, плакала, плакала. Наконец она уснула.
Арина тяжело поднялась с лежанки, доковыляла до детской, подошла к спящему Денису, прислушалась к его мирному сопению, постояла на пороге спальни, где спал Хозяин, вернулась к Маше. Лизнула ее в нос и запрыгнула на открытое окно. Боль была невыносимой, но плакать кошке было нельзя, чтоб не разбудить уставших людей.
Мягко спрыгнула она на козырек подъезда. Высота была приличной, и она долго лежала на козырьке, пытаясь унять жгучую боль и отдышаться. Мягко спружинила с козырька на землю и неспешно двинулась за старые сараи. На скамейке спал дворовый Кот. Он настороженно поднял остроухую голову и удивленно посмотрел на старую кошку. С минуту они смотрели друг на друга. Кот все понял, проводил ее долгим взглядом.
Арина долго пробиралась сквозь кусты, вышла на раскидистое поле, брела сквозь высокую траву. Когда отошла достаточно далеко, упала тяжело на землю. Воспаленные бока ее еще поднялись пару раз в тяжелом вздохе и замерли уже навсегда. Легкий ночной ветерок, напоенный запахами сурепки и клевера неспешно ворошил ее шерсть.
На 136 Конкурс прозы для начинающих http://proza.ru/2023/10/01/219 Международного Фонда Великий Странник Молодым