Работа на свежем воздухе меня укрепляла и радовала. Но Астрана всё больше удивляла.
Вернулся я в дом Астраны после каменной штольни. Прилёг на кровать, да и не заметил, как уснул. А проснулся от непонятной тревоги. Привстал, задохнувшись, и наткнулся глазами на хозяйку.
Астрана просто стояла неподвижно и смотрела на меня, и из зелёных глаз её летели искры, и казались эти глаза глубокими, горячими колодцами.
Я покачнулся и схватился за грудь, которую ожгло огнём, теперь я понял, откуда были сны – это огненный дракон, свивший гнездо внутри меня, растревоженный взглядом Астраны, расправил колючие крыла и забил ими, облизываясь пламенным языком.
Переждав приступ боли и удушья, я сжал кулаки и обернулся к ней, возмущённый и готовый сорваться в крик, но Астрана уже не метала глазами зелёные искры, она стояла, смущённая и виноватая, и такая милая, что злость угасла.
- Что смотришь на меня, хозяйка? Давно не видела? – спросил я, отдышавшись.
- Прости меня, Стран, если что не так. Я просто испробовала одно из старинных заклинаний, - тихо сказала Астрана. – Прочитала – и посмотрела на тебя. Чтобы через взгляд передать. И ты его почуял, это заклятие, иначе с чего бы покачнулся от боли?
- Если поняла, что от боли, зачем же передавала?
- Я давно не применяла его. А теперь вот вспомнила – вдруг да поможет?
- Значит, ты для того спасла меня, чтобы испытывать на мне свои заклятия?
- Нет, конечно, нет, о чём ты говоришь?
- Почему же тогда мне так худо стало от твоего взгляда?
- Это временное. Часто лечение идёт и таким образом – то ухудшение, то облегчение, то опять ухудшение – то облегчение, и с каждым разом всё легче и легче, а потом болезнь и отступает.
- Я не болен, – угрюмо сказал я. – Не возводи напраслину. Если меня избили и в лесу бросили, это ещё не причина для болезни. И чувствую я себя отлично. Не делай так больше.
- Хорошо, - она кротко опустила глаза. – Не буду. Но этот… дракон внутри тебя… он сидит и ждёт своего часа, а ты при этом думаешь, что совершенно здоров.
- Дракон? И ты еще говоришь, что я здоровею? – рассердился я не на шутку.
Астрана предостерегающе подняла руку: - Прости еще раз. Я увидела вещественное воплощение твоей боли. Поверь, она больше душевная, чем физическая…
- Всё. Достаточно. У меня уже ничего не болит. Я хочу пить, во рту пересохло.
Я встал и поплёлся к колодцу.
Я лукавил, конечно, колючее чудовище в груди не унималось, я ощущал его постоянно, и если это не болезнь, то - что же? Память ко мне тоже не возвращалась, только кошмары наплывали – и это разве не болезнь? И лечила меня Астрана по-настоящему, старательно, хоть и странным образом, но что, если всё идёт своим чередом и не имеет никакого отношения к стараниям Астраны? В таком случае, всё, что делает она – не лечение, эти заклинания - ведьмовские, а ведьмовское всегда опасное, ибо пробуждает тёмное. Мне бы поостеречься её…
И почему я еще не ушел прочь, почему до сих пор при ней? Ответ напрашивался, но я не желал принимать его.
Но время шло, Астрана не повторяла заклинаний, жизнь текла, как текла, размеренно и скучно, и начала раздражать. Мне катастрофически не хватало чего-то. Дел я играючи переделал много, работа спорилась. Дров наготовил на всё селенье – вдовушек и одиноких молодух хватало, детей да стариков тоже: многие взрослые и работящие уезжали на заработки в другие места, либо проводили в поле круглые сутки. Травы для коз на дальних лугах накосил на всю зиму. Общинный загон для коз вычищал старательно. Успел поправить не одну крышу и не один плетень, дорожки камнями выложил. Даже за грибами ходил. Только разве это работа для мужчины? Я нисколько не ощущал себя деревенским жителем. Только вот какой я житель – не мог понять.
И еще, вот незадача. Мужское нутро брало своё. Несмотря на странности, меня тянуло к Астране, и я не раз ловил себя на том, что воображаю, как сжимаю её в объятиях, впиваюсь в яркие губы, тереблю рыжие косы, ощущаю телом гладкую кожу. И вздрагивал, встречая её ранним утром. Не могло быть такого, чтобы она не чувствовала пробудившегося влечения. Но не давала повода для сближения, не отталкивала – и не привлекала. А я не решался быть настойчивей.
… Ночной кошмар совершенно особого рода пришёл ко мне на исходе месячного пребывания у Астраны. В этот вечер я улёгся спать позже обычного. Я наблюдал за вечерним, огненным небом. Словно там, у горизонта, в ущельях и на склонах, происходила яростная битва, сверкали сполохи огня, вспыхивали отблески сабель, перемешивались с пожарищами дымы, клубясь, то взмывая, то опадая. Только звуки – хруст и звон, хриплые выкрики и вой, стоны умирающих и ржание коней, барабанный грохот и завывание колдунов – всё это не докатывалось до моих ушей. Битва! Почему именно битва? Откуда я так хорошо представляю её себе? Или я оказался ранен в битве, и каким-то чудотворным образом отброшен сюда? Какая невозможная чушь. Гораздо реальнее то, что я был воином. Но чьего войска?
Но чушь повторилась во сне.
Узкое сумрачное ущелье освещалось кострами, из-за горы в ущелье врывались синие кони с всадницами-великаншами. Синие кони преображались в огненных, окутанных клубами дыма. Затем у коней вырастали мощные когтистые лапы, клюв, чешуя – и вот уже мерзкие драконы вспарывали воздух. Грозные воительницы преображались в неопределимых чудовищ – то ли оборотней, то ли ещё каких-то неведомых тварей. Затем эти твари словно бы срастались со своими ездовыми птицеящерами. Обращались в несусветные гибриды, с длинными извилистыми и мохнатыми конечностями, красными копытами, гремящими, словно жесть, чешуйчатыми крыльями, мощными грудными клетками и ушастыми бугристыми головами, из раскаленных пастей которых, вырываясь подобно артиллерийскому залпу, выскакивал ядовито-алый язык, сочащийся кровью и слизью.
И десятки этих языков, вытянутых вперед, словно штыки, стремились меня проткнуть или слизнуть. Разве возможно было спастись от летучих метаморфных тварей-оборотней? Но я бежал по обугливающейся на глазах траве, разрывая грудь громким, хриплым дыханием загнанного зверя, не желающего признаться себе, что бегство, как и битва, проиграно априори. Одежда на мне дымилась и опаляла вонючим жаром, хотя пот пропитал её насквозь, но эта взмокшая одежда, затрудняющая бег, тем не менее, не позволяла мне пока что сгореть. Только бы добежать до реки! «Великий Дургатан, защитник бегущих и держатель убежищ, подари мне ещё несколько метров форы», - твердил я себе. – «Всего ещё несколько метров».
Откуда взялось необычное имя, имя бога-покровителя бегущих и убегающих, Дургатана, не знаю. Оно просто выскочило из каких-то дальних закоулков памяти. Впрочем, мало ли что бредового привидится во сне. Если появилась опасность, то почему бы не появиться и чудному имени. Ничего удивительного. Но об этом я рассуждал уже потом, а в тот момент смертельной опасности только повторял и повторял неловкие, бессвязные слова, обращенные к неведомому богу.
…Астрана явилась подобно молнии, одетая в белые развевающиеся одежды и с перламутровыми крылами, и пред лицом кроваво-огненной опасности она выглядела ангелом мщения, разъяренным и ничуть не менее грозным. Её сузившиеся очи метали ледяные кристаллы.
Вот её губы раздвинулись в ослепительной усмешке, руки вытянулись далеко вперед ладонями, словно бескостные, и кавалькада монстров будто бы наткнулась на непроницаемую преграду, бессильно разевая пасти и расплющивая жалящие языки о прозрачную стенку. И тут же начался обратная метаморфоза – монстры распадались надвое, превращаясь в синих коней с всадницами, а потом попятились и вовсе исчезли за ближней горой.
Вместо них перед белоснежной воительницей встал Чёрный Демон. Он протянул руку и требовательно указал на меня, жалкого, съёжившегося и обожжённого.
Астрана отрицательно покачала головой. Чёрный снова вытянул руку и выкрикнул угрозу. Астрана остановила угрозу лучистым взглядом. Тогда Чёрный изменил тактику и протянул руку ладонью вверх. На этой угольной ладони появлялись и исчезали диковины – перламутровые ожерелья, уродливые ржавые фигурки, огромные кристаллы с шевелением внутри, древние манускрипты, совсем простые клубочки, флаконы, гребни… Я понял, что они торгуются из-за меня. И что Астране ничего не стоит продать меня за удобную для неё сумму благ или магических реликвий. Но каждый раз Астрана улыбалась и отрицательно качала головой.
И тогда Чёрный отбросил дары, которые превратились в пепел, и разинул пасть, из которой полетело чёрное пламя. Астрана покачнулась после удара, но выдержала его, выпрямилась и послала в ответ ослепительно белый шар…
Я не знаю, была ли схватка короткой или длинной. Потому что провалился в забытье. А очнулся… или проснулся уже утром, измученный видениями. Астрана, как ни в чем не бывало, хлопотала по дому. Встретила меня мягкой улыбкой, только под глазами её залегла синева.
- Снова плохой сон, Стран? Это пройдёт. Ты много пережил…
- Откуда ты знаешь про мой сон?
- На тебе лица нет. Ты напуган. Не надо бояться снов. Это иллюзии.
- Иллюзии? Ты в моём сне – тоже иллюзия? Я знаю, что некоторые ведьмы умеют проникать в сон!
Знаю? О боги, откуда я это знаю? Астрана хотела что-то ответить, но сдержалась и промолчала. Я был растерян и подавлен. Значит, это всё же был сон. Всего лишь сон. Но откуда такая реальность, острота ощущений, такая точность в деталях, никакой размытости и неопределенности. Я был уверен, что именно она виновна в кошмарах. Притворщица! Ласковая днём, и опасная ночью. Что ей нужно от меня?
- Тогда скажи правду. Ты торговалась из-за меня? – спросил я, глядя в упор.
- Но ведь не продала, не так ли?
- Но могла бы, признайся, могла бы? За волшебный кристалл, за магических существ? Что я говорю… - я схватился за голову. – Это был сон, всего лишь сон, но почему ты в нём была?
- Нет, ты ещё не готов к правде, - со вздохом констатировала Астрана и нежно улыбнулась. – Ещё немного подождём.
Так я и не смог угадать, спасла ли она меня, или, напротив, наслала ночной кошмар, чтобы предстать передо мной во всей красе и показать себя во всем великолепии. При этом я снова почувствовал, что моё к ней влечение неподвластно нарастает. Чья вина – её или моя собственная?
Это влечение привело меня в кузницу одним хмурым сырым утром. Я вернулся из леса и услышал негромкое, ровное «тук-тук, тук-тук», и пошёл на звуки. Я редко видел Астрану в мастерской – длинном сарае с множеством ниш - за работой. Сейчас она работала в самой дальней каморке. Я подошёл неслышно и заглянул. В её руках был молоточек, на крепком столе перед ней – отполированная дощечка овальной формы. Внутри овала был нарисован углем многогранник, и Астрана сосредоточенно прибивала по контуру маленькие жёлтые гвоздики с выпуклыми гладкими шляпками. На ней был кожаный фартук, крепкая рука совершала манипуляции с неженской силой и умением.
Астрана явно ощутила меня, но не обернулась.
- Никогда ранее не видел тебя в кузнице. Ты – мастер на все руки. И что это будет?
Астрана подняла небольшой металлический щит с вырезанными знаками.
- Оберег. Для тебя. Твоё новое сердце, - усмехнулась она, - закованное в броню силы. С ним ты никогда не будешь испытывать боль. Ни телесную, ни душевную.
Я содрогнулся.
- Не надобно оно мне. Обойдусь. Телесную боль перетерпел не раз, а душевную – разве что деревянный чурбан не испытает, да и то, дерево болеет, когда его рубят. Оставь в кузне. Передаришь потом тому, кому оно нужнее.
- Стой, Стран, я пошутила!
Но я повернулся и ушёл. Долго бродил по окрестностям. Наслаждался чистым воздухом, далёким звуком рожка с пастбища, выкупался в ледяной воде – вода уносит и память о скверне, и саму скверну. Здоровое тело требовало еды. Я сильно проголодался, но продолжал мерить шагами дорожки, тропинки, просеки и луга, дошёл почти что до одинокой сопки, предваряющей предгорье. Вернулся поздно вечером, обновлённый и успокоенный. Безмятежная природа умиротворяла. Нежаркое солнце ласкало. Ароматы поздних цветов усилились. Ничто не напоминало о кошмарах, их просто не могло быть в окружающем пространстве. И закатное небо не несло никаких намёков на лихо и тьму. Разве что ночную.
Я тихонько вошел в незапертый дом, прошёл на цыпочках на кухню. Слава богам, Астрана не встречала меня, должно быть, спит, завтра на рассвете подыматься, доить козу, кормить кур, собирать травы. Я напился молока, съел большой ароматный крендель и кусок вяленой говядины, из горшка поел каши. Должно быть, пока я отсутствовал, приезжала лавка с товарами. Сытый и передохнувший, улёгся спать, дав себе слово не обращать внимания на кошмары – когда-нибудь и они прекратятся, так говорит Астрана.
А ночью я проснулся от нового приступа боли. Грудь разрывало. Дракон желал вырваться из темницы. Когда я вскочил – что-то жестяное звякнуло в темноте. Я схватился за сердце – чисто. Вытянул руки – и наткнулся на Астрану, которая держала в руках свой выкованный оберег. Что она собиралась с ним сделать? Надеть на меня, придавить моё сердце железом, а потом заклинаниями заставить войти в моё тело?
- Ты… ты что сделала? – я, задыхаясь от боли в теле, схватил Астрану за плечи и принялся трясти. Астрана восприняла это действие стоически-спокойно, только вскинула на меня свои светящиеся очи. – Что ты сделала? Ты убивала меня? Надо было сразу уйти прочь от тебя!
- Нет, я подарила жизнь. Твою, настоящую. И доведу это до конца.
- Я и сам не ведаю, какова она, моя жизнь, а тебе что за дело? – боль отпустила, а Астрана продолжала печально смотреть на меня. – Да, ты ведьма… ты прибила меня к себе маленькими гвоздиками, ты, может, и убиваешь меня, да я почему-то не могу уйти от тебя… - с горечью прошептал я, и привлек её к себе…