---
Была пещера на реке. Только подобраться к ней никак не было невозможно. Была она под суглинистым обрывом, над зелёным крутояром.
К тому же там почему-то всегда были волны, которые бились об этот крутояр день и ночь. Короче, туда не пройти было и не проехать к этой пещере.
И били там из-под кручи, прямо с под самой зыбучей осыпи семь родников, которые не замерзали даже в самые лютые морозы. Туда и на лодке оттого нельзя было подобраться, потому что от этих ручьёв круговерть шла по всему берегу этому.
Сколь уж там рыболовов да любопытных искателей приключений потопли. Но всегда тела утопленников эта неводь выбрасывала из себя, только где-нибудь подальше, но не по течению, а противу его выбрасывала.
Но было время, когда тут всё было тихо, заводь такая была, словно как болото, всё стояло неподвижно. Были омуты в камышах. И были там семь русалок.
Вот они выплывали эти семь русалок из самой из речной воды, а вода там была всегда студёной. Вот они там выплывали и начинали петь красивыми голосами, чем заманивали прохожих. Многие с усталости дорожной отзывались на те хороводы.
И кто поддастся этому русалочьему приворотному призыву, заманится их песнями, свернёт к речному логу, что под косогорным обрывом, тут как раз на того прихожего семь этих русалок навалятся, накинутся своими перекатными звончатыми смехами.
Потеряет перехожий человек осмысленность свою, станет заливаться водою, что и сам не смыслит этого, а семь сестёр русалок его тут начинают защекочивать, защекочивать, блазить, ласкать. А руки-то у них всё белые были, ласковые, мягкие и нежные.
Как помрёт он от ласок да щекоток семирусалочьих, то они ему ещё и глаза заметут рудо-жёлтыми песками. После чего зароют в той пещере, где могил других перехожих гостей без счёту было.
И вот как-то этот семирусалочий приманный песенный клич услыхал один вещий перехожий, прозорливый старец божий. Не смогли его русалки околдовать ласками своими, проник он в тайну той пещеры по крутояром, да и заклеймил проклятьями эту заводь.
А слово его было наделено Вещей силой, нерушимым гневным Божьим словом. Так что после его заклятья на берег, на волны, на обрыв с крутояром, на пещеру, на омуты с камышами пал густой туман, который покрыл всё это логово семи русалок.
И вот, через три дня, как было провещено старцем этим Божьим посланником, стал осыпаться по обрыву щебень серый. После чего над пещерой образовался щитом надежным кровом.
Сама же пещера осела в подземь, похоронив семь русалок в расходившейся пучине. После чего образовалось в этом месте семь гремячих водомётов. Они и по сию пору каждым утром выбиваются из-под пещеры ключами водомётными.
Так и стоят там семь теней, стоят и дрожат, и вьются, переливаются, словно просят прощения в туманном облаке пара от гремячих ключей.
Все перехожие люди теперь крестясь проходят мимо этого марева не зная устали, конные мимо них несутся во всю конскую скачь. А по ним поют семирусалочьи ключи и плачут слёзно.
А как пройдёт или проскачет кто перехожий мимо того места, так ключи эти водомётные наполняются яростным гневом, что не могут больше красиво петь. Поют теперь они, да только словно правят панихиды по своей обители с Чёрной пещерой, да над зелёным крутояром, что привлекал своим видом перехожих людей отдохнуть в семиручьёвом лоне, отдохнуть навсегда.