Я цвела у пыльной дороги,
Я бутоном была, не цветком,
Колючая недотрога,
И оградою был мой дом.
Я была своей участи рада,
И попасть не мечтала в сад,
Пока он не проехал рядом,
На мне задержав свой взгляд.
И любовь сотворила чудо,
И я девою в дом вошла,
Унеслись придорожные будни –
Меня новая жизнь позвала.
Я пришла к нему юною девой,
Лепестки приоткрыв лишь едва,
Он меня называл королевой,
И кружилась моя голова.
Как просил он остаться с собою,
Как ласкал, о прощенье моля,
И под нежной его рукою
Красота расцветала моя.
«О, прекрасная дикая роза!» -
Шептал он в любовном огне. –
«Нас минуют пустыни и грозы,
Мы останемся в вечной весне!
Твои очи сверкают как звёзды,
Твои губы – что шёлк лепестков,
Почему мы так встретились поздно
Средь сухих и бесплодных песков!»
Но пресытился он очень скоро,
И костёр прогорел в уголёк,
Океан превратился в море,
Море – в тоненький ручеёк.
Я страдала от пренебреженья,
Но не могла разлюбить.
Я терпела его раздраженье,
И лишь просила на волю пустить:
«Я опять стану дикою розой,
Чтоб для странников бедных цвести,
Полюблю и снега я, и грозы,
И тебя постараюсь простить».
Но, себя ублажая, бездушно
Он губил всё, чем только владел,
И, считая домашней игрушкой,
Назад отпускать не хотел.
Становился он злым и сварливым,
Моя страсть перестала манить.
Никогда не бывал он счастливым,
И губы тускнели мои.
Обрывая последние нити,
Чтоб забыла, чем прежде жила,
Порубил все кусты у дороги,
Где я прежде привольно росла.
Боль скрутила все клеточки тела,
Поседела моя голова…
Как я раньше резвилась и пела –
Стала вдруг ни мертва, ни жива.
И звездные очи потухли,
И голос хрипел, а не звал.
«Ты не роза, ты просто старуха!» -
Смеясь, он однажды сказал.
Вкруг него суетились путаны,
Стриптизёрши седлали дружков,
А я двигалась, словно в тумане,
И дрожала от ранящих слов.
Он поставил меня в услуженье
Бесстыжим и пьяным гостям,
И насилие и пренебреженье
Разрушали по капле мой Храм.
«Покататься не хочешь ли, крошка?» -
Закричал кривоногий толстяк. –
«Расставляй-ка пошире ножки,
Я и этак умею, и так!»
На меня навалились гурьбою,
А мой друг громче всех хохотал,
И, распалённый борьбою,
Одежду на мне раздирал.
И тогда полыхнуло вдруг пламя,
Душа моя в гневе взвилась.
Моё тело покрылось шипами,
Что пронзили чужие тела.
Неумолимо и грозно
На месте убитой любви
Вдруг возникла гигантская роза
С шипами в свежей крови.
На мгновенье, всего на мгновенье
Поразило визжащий бедлам
Ослепительно жутким виденьем –
И сгинуло навсегда.