(Из цикла «Дачные истории»)
«Есть пути, которые кажутся человеку прямыми» (Притчи 16.25)
Наведавшись в очередной раз к нашим друзьям, профессиональным историкам Александру Ивановичу и Веронике Павловне, мы вернулись к разговору о Филиппе II.
- В прошлый раз мы остановились на том, что Филипп овдовел. Вдовый монарх или принц обычно сразу приступают к поиску новой супруги.
- Юному вдовцу было всего 18 лет, так что времени впереди было достаточно, да и потомок у него уже был. К тому же Филипп отчаянно переживал потерю Марии Мануэллы. Он даже высказывал намерение уйти в монастырь, но духовный пастырь наставительно напомнил ему о священном долге наследника престола, и тут же сообщил Карлу о настроениях сына. Всесильный отец засыпал Филиппа письменными вразумлениями, исполненными сострадания и сочувствия. Вспоминал об их общей утрате – смерти королевы Изабеллы, матери Филиппа. Говорил о неизбежной необходимости исполнения долга правителя, о безотлагательности борьбы с еретиками, которые поднимают голову при малейшем ослаблении власти.
- Конечно, тогда вся Европа уже гудела новыми веяниями. Это же время зарождения и распространения лютеранства с критикой «богатой церкви». В 1517 году Мартин Лютер уже вывесил свои 95 тезисов на дверях виттенбергской церкви.
- А покуда в каждом письме Карл призывал Филиппа искать отраду и утешение в сыне Карлосе, которого Мария Мануэла оставила ему на память о себе. Будучи искренним блюстителем исполнения обязанностей и долга, Филипп хотел бы любить малыша, но не мог. Подходя к колыбели горластого, истошно кричащего младенца, Филипп не находил в нем ни малейшего сходства с тихой и благодушной Марией Мануэлой. Скорее, Карлос стал неумолимым напоминанием о недавней, невозвратной утрате.
- Рассказывают, что верный друг принца - Руй Гомес да Сильва, пытаясь отвлечь и развлечь Филиппа, стал выводить его на корриды, в различные собрания, знакомил с благопристойными дамами. Со временем матерински заботливая, спокойная донья Изабель Озорио стала возлюбленной Филиппа и вскоре родила ему сына Гарсия. Преданная и незаменимая кормилица Леонора поселилась в её доме и занялась воспитанием нового отпрыска Филиппа. В этом сокровенном убежище Филипп находил умиротворение, покой и отдых. Только здесь он был не наследным принцем, а просто Филиппом, верным и преданным супругом, счастливым отцом улыбчивого, благоразумного и смышленого Гарсия. Правда, огорчение и страдание неизбежно вызывало невольное сравнение внебрачного сына с законным наследником. Хмурый, неуравновешенный, озлобленный Карлос не желал учиться, измывался над бедными наставниками и явно обнаруживал замедленное развитие. При встрече с суровым отцом он замыкался, угрюмо смотрел исподлобья, и всё чаще Филипп улавливал на дне этих глаз откровенную ненависть.
- А чего же он хотел?! – воскликнула Вера Павловна. - Бедный мальчик чувствовал отцовскую нелюбовь. Если бы Филипп относился к нему с сочувствием и любовью…К тому же тут проявились последствия близкородственных браков. Видимо, сказалась дурная наследственность безумной прабабки Хуаны.
- Всё это верно. Впрочем, у властителя полумира, императора Карла накапливались другие заботы. Поразмыслив и приняв во внимание многообразные интересы, Карл утроил брак своей дочери Марии, сестры Филиппа, с двоюродным братом Максимильяном.
- Снова близкородственный брак. Ведь Максимильян – сын родного брата императора, габсбургского правителя Фердинанда.
- Большая империя – большие заботы. А законный наследник у Карла один – Филипп, и его пора было познакомить с важной частью владений – Нидерландами. Поэтому, бразды правления Испании Карл временно препоручил своей дочери Марие Испанской и её супругу Максимильяну, назначив их регентами. Филипп же с некоторой неохотой отправился на север. Впрочем, очень скоро он вполне оценил своеобразие этого края, архитектуру и культуру этой страны. В 1551 году, когда Филипп вернулся в Испанию, в коллекции вывезенных им картин одного только Иеронима Босха насчитывалось 40 полотен.
Дома за время его отсутствия Карлос совсем отбился от рук. Он ни с кем не считался, в учебе не продвинулся, над слугами измывался, мучил животных. Да и вел себя весьма странно: то плакал и жалел сам себя, то яростно гневался, бранился и плевался.
- Сохранилось предание о бедном сапожнике, который принёс ему сделанные на заказ кожаные туфли. Карлос, с утра пребывавший в дурном настроении, буквально взбеленился. Он заставил новые туфли изрубить на куски, сварить их в котле, а потом понуждал сапожника съесть их.
- Тогда-то Филипп и понял, что ему надо скорее жениться, чтобы родить более подходящего и надежного наследника престола. Надо сказать, что всё это время император Карл подыскивал новую супругу Филиппу, чтобы составить такую партию, которая была бы выгодной для интересов империи. Когда планы относительно французской невесты расстроились, задумались об очередной португальской принцессе, родственнице первой жены Филиппа. Уже и верный Руй Гомес да Силва устремился в Португалию для проведения переговоров.
Но тут Филипп получает роковое письмо от отца. Ситуация в Англии - писал Карл, - требует тщательного рассмотрения. После смерти вероотступника Генриха VIII, недолгого правления юного короля Эдуарда и казни Лэди Джейн (см. «Невинные жертвы в колесах истории») на трон взошла незамужняя Мария Тюдор, правоверная католичка, дочь твоей тетки Катерины. У тебя появляется возможность исполнить священный долг и помочь Марии Тюдор вернуть Англию в лоно католической церкви. А империя сможет заручиться чрезвычайно необходимой для неё поддержкой Англии. Пожелание, или предложение отца, всесильного владыки мира звучало для Филиппа как приказ.
- По сути,- сочувственного покачала головой Вера Павловна - отец вынудил Филиппа, этого «блюстителя долга», жениться на Марии Тюдор. Для Карла V интересы империи превыше всего. Его нисколько не смущает, что Филиппу на тот момент - 26, а Марии - 37 лет. Одиннадцать лет разницы. К тому же Мария – старая дева, да и союз снова близкородственный.
Филипп, уже грезивший о встрече с юной португальской принцессой, практически приносил себя в жертву. Скрепя сердце, он простился с любезной его сердцу Изабель Озорио, с родной Испанией, и отправился в Англию. Отец дополнительно напутствует Филиппа наставлениями, которые помогут ему понравиться простодушным англичанам, любящим независимость, веселые забавы и шутки, обильные пиршества с неумеренным потреблением пива. Карл советовал по возможности сменить строгие, черные испанские костюмы на более простые и менее мрачные, отказаться от чопорных испанских манер, которые англичанам покажутся смешным чванством, и почаще улыбаться.
От порта, куда причалили испанские суда, Филипп со свитой направился в Лондон. Местные жители, встречавшиеся им по дороге, не застывали в молчаливом почтении, но подтрунивали над испанцами и балагурили. Ещё большее недоумение вызвал у Филиппа таинственный визит придворной дамы во время промежуточной остановки в одном из английских замков. Незнакомка попросила Филиппа одного, без сопровождения, следовать за ней. Всполошившиеся придворные удерживали принца, но он отважно прошел вслед за неизвестной дамой в дальнее крыло замка.
Там его ждала Мария Тюдор. Филипп невольно усмехнулся, вспомнив о своей тайной поездке с Руй Гомес да Силва навстречу португальскому кортежу в стремлении издали взглянуть на невесту. Теперь Мария спешила увидеть его заранее, и этот, знакомый ему по юности порыв, вызвал в душе Филиппа понимание и сочувствие. В полумраке комнаты он увидел невысокую, худенькую женщину с тонкой девичьей талией и румянцем смущения на лице. Мельком он отметил горько опущенные уголки губ, нездоровый цвет лица со следами слез и огорчений. Но в тот же миг эта несчастная, престарелая дева тронула его и пробудила жалость.
- Видимо это чувство жалости – подтвердил Александр Иванович, - и помогло Филиппу пережить довольно долгое пребывание в Лондоне.
- Но Мария искренне полюбила Филиппа. Для него – это долг, а для Марии он – юный, сказочный принц, первая и единственная любовь и страсть. Любовь мучительная, ибо она понимала, что молодой и красивый Филипп не может искренне любить её, немолодую и некрасивую. Она истово мечтала о ребенке, и в этом пламенном перенапряжении чувств у неё даже началась псевдобеременность. Эту загадочную и странную болезнь поначалу не смогли распознать. Тем временем Мария рассыпалась в неуёмных благодарностях Филиппу, говоря, что он сделал её счастливой первый раз в жизни, и что наивысшее блаженство ждёт её впереди, когда она возьмет на руки их ребенка. Филиппу было нетрудно разделить эту радость, ибо рождение ребенка несло ему освобождение. Освобождение от исполнения постылых супружеских обязанностей и возможность оставить Англию.
Впрочем, в эти месяцы Филиппу даже удалось помирить Марию с сестрой Елизаветой. А вот сопротивление парламента, несмотря на рабски покорное согласие Марии, преодолеть не удалось, и англичане Филиппа не короновали. К тому же недовольство местного населения вызывали казни, сопровождавшие насильственное возвращение католицизма на остров.
Но главным ударом по самолюбию Филиппа стал момент, когда врачи подтвердили мнимую, ложную беременность Марии. По Лондону распевали куплеты о том, что «напыщенный Филипп и дряхлая старуха Мария не смогли даже зачать ребенка». Скрываясь от пересудов, Филипп спешно уезжает к отцу в Брюссель. А смертельно огорченная Мария заперлась в своих покоях, избывая горе, коего она никогда ещё не знала, и мечтая о возвращении Филиппа. Однако его приезд постоянно откладывался из-за недомогания его могущественного, но неуклонно стареющего отца. В конце концов император Карл V, пребывавший в Нидерландах, в торжественной обстановке передал бразды правления Филиппу, а сам удалился в монастырь, где и умер в сентябре 1558 года. Вскоре до Марии дошли сообщения, что её любимый муж стал королём Испании, герцогом Нидерландов и обладателем всех заморских владений Испании. С изнемогающей, но не меркнущей надеждой Мария продолжала ждать своего супруга.
Спустя почти два года Филипп возвратился в Лондон. Возвратился вынужденно, чтобы добиться поддержки Англии в войне с французами. На пороге дворца исхудавшая и ещё более постаревшая Мария, нарушая торжественный церемониал встречи, бегом бросилась к Филиппу и, жадно обняв худенькими руками, прильнула к груди супруга. С того момента Мария неотлучно следовала за ним повсюду, не отпуская ни на минуту, исполняя малейшие желания и лелея отчаянную надежду зачать дитя от любимого Филиппа. Мария добилась от парламента согласия на вступление Англии в войну на стороне Испании, и Филипп поспешил во Францию на поля сражений, которые закончились Като-Камбрезийским миром.
В ноябре 1558 года из Англии пришло известие о смерти королевы Марии Тюдор. Наследницей престола она назначила сестру Елизавету. У Филиппа возникли, было, помыслы о женитьбе на ней, но Елизавета чрезвычайно искусно, но не обидно отклонила его притязания. В 1559 году Филипп вернулся в Испанию.
- Добавлю только, - сказал Александр Иванович поднимаясь с кресла, - что, заключая мир с Францией, Филипп договорился о женитьбе сына дона Карлоса на старшей дочери французского короля Елизавете Валуа. Но об этом мы поговорим в другой раз.