Провожая Еву на гастроли, накануне вечером брат и сёстры устроили ужин. Но не простой. Кому-то пришло в голову сделать это в атмосфере романтической эпохи. Позаботились о соосветсующем антураже. Винтажные наряды сопровождались идеальными манерами. В замысловато уложенных волосах девушек благоухали цветы. А Данте подыскал для себя фрак. Франческе предоставили бархатную подушечку, на которой та помпезно восседала. В вазах близ картин с гармонически собранными сюжетами стояли всевозможные цветы. И в столовой горели свечи...
— Как хорошо, что мы есть друг у друга, — сказала Анна.
— Да, это точно... — подтвердила Маша, конечно, общее мнение.
— Раз уж разговор зашёл о «нас», то я думаю будет правильно прояснить между нами... Сейчас я, если честно, сам к себе, в первую очередь, обращаюсь. И поскольку мы все сегодня тут собрались в странной атмосфере, — в общем, прежде скажу начистоту, а позже уже продолжим. У нас друг от друга нет секретов, поэтому признаюсь хотел помочь тут приятелю познакомиться с тобой, сестрёнка... — взял Данте за руку Машу. — Ничего дурного у него на уме нет, да, и я хочу, как лучше. Короче, Евгений, действительно, восхищён тобой, Мария, и просил меня помочь ему с твоими стихами, не знаю, какой там уж у него план, но они его заинтересовали и ему непременно необходимо изучить было их все. Мы договорились, что я отвечу на его просьбу. Но вдруг подумал, что это, как минимум, странно, что я вмешиваюсь в твою личную жизнь. И это относится ко всем вам, сестрёнки. Я, как старший брат, просто должен вас оберегать, а не лезть со своими идиотсткими советами. Поэтому, Маша, я сообщил тебе обстоятельства данной истории и считаю, что тебе лучше будет самой ему ответить, как ты посчитаешь нужным. Так вот теперь к сути. С этого момента я закрываю тему того, чтобы пытаться переубедить Марию в избранном ею пути. И Евгений, а речь сейчас шла о нём, будет последним, с кем я тебя пытался познакомить, ты — большая девочка, и сама разберёшься, — резюмировал он.
Сёстры молчали, внимательно слушая пока он говорил. А потом, кажется, от неожиданности даже зааплодировали.
— И мы, со своей стороны, поддерживаем тебя, братик, — высказалась Анна. — Так ведь, Ева?
— Да, я согласна, конечно, мы зря пристаём к Маше по этому поводу, это чересчур, — отозвалась младшая сестра.
— Да ну вас... Прямо умилили меня, — растроганно отреагировала Маша и сжала в своей руке руку брата. — Спасибо, — заглянула она в зелёные глаза...
— Это и правда мило, — заметила Ева.
— Я рад, что сказал это...
— И вам спасибо, сестрёнки...
— Мы любим тебя, — отозвались хором те.
— А с Евгением я поговорю. Не съест же он меня.
Всех четверых это уточнение повеселило.
— А теперь обратим свои взоры к виновнице нашего дивного сборища, — снова взял слово Иван. — Ева, мы желаем тебе прекрасных гастролей. И множества новых впечатлений. За Еву!
— За Еву! — поддержали сёстры.
Бунины погрузились в атмосферу художественного полёта фантазии. Звучал патефон. И каждый читал вслух стихи Серебряного века. У них есть даже негласное родственное объединение. Сёстры с братом восхищаются тем временем в поэзии и относятся к нему с трепетом. И однажды Данте написал серию акварелей, где изобразил Анну, Марию и Еву в образах барышень начала прошлого века. В этом они видели особый шарм и поэзию.
А с утра Бунины отправились провожать сестру на железнодорожный вокзал. Все уселись в ретро «Волгу» Марии и шумно обсуждали всякие незначительные, но интересующие их вещи. Добравшись до места, Данте помог младшей с вещами. А сёстры сентиментально обнимались и что-то шептали ей на дорожку.
Когда все участники оркестра были в сборе, дирижёр и тут, естественно, руководил, организовывая своих «подопечных». В итоге посадка прошла успешно.
Сёстры и брат махали Еве, пока поезд не скрылся из виду, просто такова их семейная традиция. И втроём отправились обратно домой...
— Мне кажется, или это странно, что наш великий танцовщик не пришёл проводить Еву? — вдруг поинтересовался Данте.
— А мне кажется: кто-то вчера обещал не вмешиваться в личную жизнь друг друга? — с хитрым прищуром поддёрнула брата Маша, бросив на него взгляд в зеркало заднего вида.
Взгляды брата и сестры встретились, и Данте усмехнулся, мотнув головой:
— Да ладно, это совсем другое. Так, как вы думаете?
— Никак не думаем, — спокойной пояснила Анна. — У него репетиция, только и всего.
— Будем считать, что причина уважительная, — пожал плечами Данте.
А Ева смотрела в окно поезда на летящий мимо пейзаж. Она думала о нём. И в этот момент в двери её купе постучали...
— Да, кто там?! — отозвалась скрипачка.
— Ева Александровна, это Греков, — последовал ответ.
Она пошла узнать, в чём дело.
— Николай Николаевич?
— Ева, наши собираются в вагоне-ресторане, просили всех звать, — сообщил виолончелист.
— Хорошо, — сказала Ева и оглянулась на соседнее место, — со мной едет Оля, но она вышла пару минут назад. Вы её не видели?
— Только что мимо проходила, наверное, уже знает.
— Ладно, сейчас приду, — согласилась Бунина и, закрыв двери, вернулась в купе.
Она проверила сообщения, но новых не было. И, взяв с собой телефон, мало ли, купе всё-таки ведь, не сейф, отправилась в вагон-ресторан.
Уже на подходе Ева услышала звучный голос четвёртой скрипки, Ивана Грона, который читал стихи Пастернака... Чуть не столкнулась с кем-то из пассажиров и наконец присоединилась к остальной компании.
Оркестр, весь в сборе, предвкушал предстоящие впечатления и вкушал ресторанные явства. А Ева, после яркого экзерсиса четвёртой скрипки, вспомнила, про себя, подходящее стихотворение Блока, между прочим, одного из любимых поэтов Маши. В тот самый момент к Буниной подсела Ольга:
— Наш Иван Артемьевич уже во всём своём великолепии, — шепнула она Еве, бросая взгляд на скрипача Грона.
— Да, и бедный Пастернак...
— Это точно, — вздохнула с улыбкой та.
— Слушай, мы не успели поболтать с тобой в купе, а я хотела спросить кое-что... — загадочно продолжала флейтистка.
— Что такое? — отозвалась Ева.
— Это вышло совершенно случайно, не подумай, будто я шпионила. Ну, так вы ведь, вроде, и не скрывались...
Ева странно взглянула на коллегу. Та же продолжила:
— Ну так вот. А что вы с Далем, да?.. — воззрилась она на Еву.
— Что именно?
— Ну, в смысле, у вас отношения?
— Если двое прошли вместе по улице, беседуя, то это уже отношения?
— Ну, так я и хотела как раз у тебя уточнить...
— Оля, ты в своём репертуаре, честно, — ухмыльнулась, качая головой Ева.
— А что?
— Да, я сама ещё ничего толком не знаю, а ты вопросы задаёшь.
— Ну, держи меня в курсе, если что... — подмигнула ей она.
И Ева даже рассмеялась. И тут же удивилась ещё больше, нежели была поражена, хотя и довольно узнаваемой, бесцеремонностью флейтистки Оли. К ним подошёл Николай Николаевич:
— Позвольте Вас пригласить на медленный вальс, Ева?.. — обратился он к Буниной.
Она на мгновение задумалась, глядя на виолончелиста Грекова, но потом ответила:
— Почему бы нет, — и протянула ему руку.
Они пошли, а недоумевающая Ольга провожала их взглядом...
— Ева... — начал Греков, — Не знаю как и сказать, но думаю, что скрывать это всё-таки глупо... — и снова замолчал, глядя в глаза своей коллеге и партнёрше по медленному вальсу в вагоне поезда.
— Смелее, Николай Николаевич, я вовсе не кусаюсь.
Он даже улыбнулся и продолжил:
— Ева, это я отправлял Вам те записки и цветы...
— О... Если честно, Николай Николаевич, я догадывалась...
— Правда?.. — кажется, искренне удивился он.
— Ну, не совершенно точно... Но мысли посещали.
— Простите...
— За что? — теперь удивилась уже Ева.
— Ну, возможно, это было слишком. Да, и зато, что внезапно всё это прекратилось... — Греков снова смотрел в её каре-зелёные глаза.
— Слишком? — она даже немного возмутилась.
— Не знаю... В общем, простите меня...
— Ну, знаете, Николай Николаевич, а я уж поспешила подумать, будто... Но нет, вы просто неисправимы! — и не закончив танца, Ева ушла.
Бунина мелькнула мимо столика, где сидела Ольга, и направилась к себе.
— Ева! Подожди! — подхватила сумочку и бросилась за ней та. — Постой, Ева, — настигла Бунину флейтистка и задержала за руку.
Она оглянулась...
— Что такое, Ева?
— Да, этот Греков совершенно несносен! — всё-таки не сдержалась Бунина.
— Он тебя обидел?
— Можно сказать и так... — сложив руки на груди подошла к окну, с мелькающим за ним темнеющим пейзажем, скрипачка и устремила взгляд вдаль.
— Расскажешь? — осторожно уточнила флейтистка, иногда она всё же проявляла такт.
— Да, не важно, — продолжая смотреть в окно, отмахнулась Ева. — Я ухожу. Ты со мной? — повернулась она к флейтистке.
— Пошли, — согласилась Оля и взяла Еву под руку.
Вместе они вернулись в своё купе.
P. S. следующая глава: http://proza.ru/2023/11/25/1262