У нас в школе было свое картофельное поле, за деревней Филиппки, это примерно в полутора километрах от нашего поселка. Каждый год в сентябре мы организованно, всей восьмилетней школой, начиная с четвертого класса и заканчивая восьмым, собирались субботним утром на школьном дворе. Собирались кучками, по классам. У девочек были ведра с копалками внутри, мальчишки, те, что постарше, брали лопаты, чтобы подкапывать картофельные лунки, а младшие тоже брали ведра.
Честно говоря, нам очень нравились такие походы всей нашей небольшой школой. Было весело и дружно, все всегда ждали этого события, работать никто не боялся, да и копать наше поле таким немалым составом учеников особого труда не составляло. Обычно к обеду мы уже выкапывали весь картофель и высыпали его, каждый класс – в свою кучу. И называли мы это событие «картофельным походом».
Все ждали хорошей погоды, всегда хотелось подольше побыть всем вместе на природе, главное – «чтобы не было дождя».
Девочки стояли с ведерками на школьном дворе, «щебетали», как птички, тихонько обсуждали школьные новости и предстоящую дорогу, ожидая команды от директора школы: «В путь».
После того, как директор произносила небольшую речь, мы строились в колонну по четыре или пять человек и трогались в путь, дорога занимала примерно минут сорок. Переходили железнодорожные пути, а дальше было самое безопасное место – тихая дорога, где проезжало очень мало транспорта.
Как только наш поселок заканчивался, начиналось старое кладбище, для нас это было самое интересное и загадочное место. Мы почему-то не боялись, наверно, из-за того, что «страшилок» тогда по телевизору совсем не показывали, да и книг очень «страшных» мы не читали, в нашей школьной библиотеке таких вообще не было.
Когда мы шли по нашему старенькому кладбищу, незаметно для самих себя шаг наш заметно замедлялся, мы рассматривали памятники на могилках, тихо переговаривались между собой, всматриваясь в поблекшие от времени и дождя фотографии ушедших людей.
Дорога проходила ровно посередине кладбища, мы перемещались то влево, то вправо, читая на могилках имя и фамилию давно ушедшего человека, и в уме считали, сколько он прожил.
Незаметно для всех мы стали немного отставать, наверно, мы были единственные, кто так заинтересованно шел по кладбищу. Нас уже начали окликать ребята: мол, что вы там плететесь еле-еле, еще и не работали, а вы уже как будто устали.
Тут вдруг Маринка Николаева как вскрикнет:
– Смотрите, девчонки, здесь ребенок похоронен!
И стала вглядываться в год рождения. Мы подбежали. Стоим, как вкопанные, и смотрим на старенький памятник. А он и в самом деле такой старый, что даже не видно толком ни фотографии, ни даты рождения.
Я потерла рукавом куртки в том месте, где должна быть фамилия, грязь чуть оттерлась, и мы прочитали: «Поливанова Катя». И дата: 1960–1962 год.
– Как так, она ведь совсем маленькая была, что же случилось с ней, что могло произойти? – столько вопросов у нас сразу стало возникать в наших детских головах.
Мы замолчали и даже как-то сникли, на время забыли про наш класс и «картофельный поход».
И я подумала, что люди должны умирать только от старости и оставлять после себя детей и внуков, прожив длинную жизнь со своими приключениями и историями, чтобы было что внукам рассказывать. Вот как моя бабушка, она мне все время что-то рассказывает, а я слушаю, и бывает, что говорит она одно и то же, а я все равно ее слушаю и удивляюсь тяжелой ее жизни.
А тут совсем маленькая девочка, ведь ей было всего два года, когда ее не стало.
Первой заговорила Марина:
– Мне прям так интересно узнать, что с ней случилось. Нужно кого-то расспросить про эту девочку, ведь здесь у нас не так часто случаются несчастные случаи, или что-то в этом роде.
Отозвалась Лена Никитина:
– У нас на улице Октябрьской живет одна бабушка, так вот я у нее спрошу. Получается, что эта Катя старше нас была на восемь лет.
Это сейчас ей было бы восемнадцать – прям девушка.
– А сколько твоей Тане лет сейчас? – спросила я у Лены.
Она задумалась, покрутила свои пальцы на руках, как будто подсчитывала, и тихо промолвила:
–Так вот, наверно, тоже восемнадцать лет, я у мамы спрошу сегодня. Таня–то у нас в городе учится, в училище.
Впереди кто-то закричал и вдобавок стали стучать ведрами – наверно, что бы нас напугать. Мы быстро побежали догонять наш класс, который уже покидал кладбище и выходил опять на дорогу.
Людмила Васильевна, классный руководитель, громко окликнула нас:
– Девочки догоняйте нас скорее, что вас там так задержало?
– Могилки там очень старинные, интересно посмотреть, – ответила Лена Никитина.
– Давайте на обратном пути немного задержимся и походим по кладбищу, посмотрим, –предложила я.
Все согласились, и мы продолжили свой путь вместе с классом.
Вдоль дороги, чуть шевеля своими ветвями-рукавами, стояли березы и осины, уже в желтом наряде. Солнце приятно пригревало, и почти не было ветра. Именно осенью бывают такие «золотые дни», прямо как у Пушкина в стихах, про багрец и золото.
Мы прошли по главной улице деревни Филиппки. Домов там мало и те старенькие. Но зато есть магазин продуктовый, где можно купить хлеб и другие продукты.
Возле одного старого дома на скамейке сидел дедушка, очень старенький. Завидев нас, он как-то взбодрился и негромко спросил:
– Это куда вы направляетесь такой дружной компанией?
– Картошку школьную копать! – ответили пацаны чуть ли не хором.
– Бог в помощь вам, ребятишки. День-то сегодня хороший будет, вас много, так, поди, до обеда выкопаете. У меня сын тоже грозился сегодня приехать копать картошку, вот, сижу и жду его.
Кто-то из мальчишек выкрикнул:
– Если не приедет, скажите нам, мы поможем, – и захихикал.
А дед принял все за правду:
– Ну, лады, сынок, вот жду его до обеда, а потом, если не приедет, то приду к вам.
И как-то скромно, по-старчески, засмеялся и потер свои руки, которые, по всему видно было, не боялись никакой тяжелой работы.
Мы дошли до своего школьного поля. Оно оказалось достаточно широким, мне даже показалось, что в прошлом году поле было меньше. Ну, да ладно, копать-то все равно нам всем.
Нас распределили по всей длине картофельного поля, и каждому человеку досталось по одному рядку. Мальчишки подкапывали, а мы складывали картошку в ведра, когда ведро наполнялось, мы высыпали картошку в кучу, чтобы дать ей подсохнуть. Работали быстро, переговаривались между собой.
Людмила Васильевна что-то нам рассказывала про свое детство, мы слушали и продолжали копать.
Я посмотрела на поле и подумала, что половину мы уже выкопали. Старшеклассники нас обгоняли, у них мальчишки были постарше и посильнее. Они работали быстрее нас, но, честно говоря, мы и не торопились.
Погода была так хороша, что не хотелось с этого поля никуда уходить. В том месте, где заканчивалось поле, был небольшой лесок, он привлекал нас своим золотым нарядом, небо было голубое, не видно ни облачка, ветер вообще стих и даже деревья стояли не шевелясь, как будто боялись испортить погоду. Солнце светило и грело мягко, не обжигая, или, может, оно просто любило нас. Но мы-то тоже любили это солнце и весь этот день, и домой то нам совсем не хотелось.
Людмила Васильевна спросила, не хотим ли мы сделать перерыв, но все отказались и решили выкопать до конца, а потом уже пообедать все вместе.
Мы копали, наверно, еще минут сорок. Старшеклассники прокричали, что они все сделали. И громко запели песню про «монтажников и высотников». Через несколько минут и мы окончили свою работу и пропели песню «Про детство», все смеялись и проголодались.
Стали выбирать место для обеда. В результате сели на полянке возле леса.
Мы достали свои продукты, они были практически одинаковые у всех: бутылка молока в бутылке с пробкой, вареный картофель, яйца, помидоры, хлеб. Еще у кого–то могло оказаться сало, чаще у пацанов, и варенье… Может, еще были пряники или печенье. Колбаса у нас продавалась очень редко, а если кто и делал ее сам, то по любому к сентябрю она уже заканчивалась, так как люди летом ездили на сенокос, а это очень тяжелая работа, поэтому домашнюю колбасу брали туда. Домашняя колбаса или сало – для мужчин это, вообще, было важно.
Как же нам было вкусно и весело, все угощали друг друга, делились всем чем можно, и почему-то чужая еда была как будто вкуснее, хлеб мягче, картошка рассыпчатее, помидоры сочнее, да и молоко слаще.
После обеда мы разложили картофельную ботву, как перину, сняли свои куртки, положили их сверху и легли смотреть на небо. Было очень тихо. Облака медленно плыли по небу, они казались нам волшебными кораблями с большими парусами.
Мы лежали и рассуждали вслух, на что похоже то или иное облако. Вот голова дракона, а хвост у него соединялся с другим сказочным животным. А через несколько секунд облака образовали ворота, и сквозь них вдруг стали выкатываться огромные булыжники. Казалось, они на секунду замерли огромной стеной, а потом стали рассыпаться на мелкие странные фигуры.
Кто-то из мальчиков сказал, что это бесконечно, то есть смотреть можно очень долго. А другой добавил, что это занятие для девочек, они-то ведь у нас фантазерки и придумщицы.
Мы засмеялись, но нам было приятно. И вот я четко увидела облако в виде младенца, а Лена, которая лежала со мной рядышком, вдруг вскрикнула:
– Вот, посмотрите, это ведь ребенок?
Все согласились, а я подумала как здорово, что мы сейчас все вместе здесь. А потом вспомнила про маленькую могилку на кладбище.
Людмила Васильевна сказала:
– Ребята это называется «Умиротворение». Когда все хорошо сделано, хочется созерцать красивое и вечное, а это и есть вечное, это наш мир.
– Людмила Васильевна, скажите, а вы давно живете в нашем поселке? – спросила я.
– Давно, конечно, как окончила институт, сразу приехала и стала работать. Потом замуж вышла, так и осталась здесь. А почему ты спросила?
Я подумала: вдруг она знает что-то про ту девочку. Любопытство не давало мне покоя. Только я хотела об этом спросить, как Марина тут же все быстро и рассказала ей.
Людмила Васильевна вздохнула и проговорила:
– На обратном пути вы мне покажете ту могилку, может, я чего и вспомню.
Мы так пролежали, наверно, минут двадцать, пока не приехала машина. Всем дали команду: грузить картошку! Мы дружно набирали ее в ведра, а мальчишки по цепочке передавали эти ведра в кузов, в котором стояли четыре старшеклассника. Работа у нас кипела.
Вот так вот просто и грамотно нас организовывали наши педагоги. Забегая вперед, хочу добавить, что этим картофелем кормилась вся школа в течение года. Готовились обеды для группы продленного дня, да и общие обеды для всех школьников.
Еще у нас в школе был свой приусадебный участок, где росла вся зелень – морковь, свекла, лук, петрушка, укроп, даже капуста. Летом дети на этом участке с четвертого класса отрабатывали свою практику по две недели каждый ученик.
Мы все умели делать. Сами занимались посадкой, сами пололи, а потом в свое время и выкапывали. Педагог по труду Екатерина Павловна этим всем руководила, очень спокойно нам все рассказывала, что и в какое время сеять, и я знаю точно, что многие мамы советовались с нашим педагогом.
С самого раннего детства нас приучали к труду, мы ведь жили в поселке и у всех были огороды. И спустя много лет я вспоминаю, как это было замечательно и правильно. Это всех нас объединяло и сплачивало, с одной стороны, а с другой, нас готовили к взрослой жизни, совсем незаметно для нас самих мы обучались таким навыкам, как ответственность, честность, порядочность, трудолюбие, собранность…..
Весь картофель уже был погружен. Мы начали собираться в обратный путь, складывать остатки своих обедов в ведра. Все разделились по классам и потихоньку пошли в обратный путь.
Шли медленно, конечно, мы немного устали, да и после обеда все расслабились.
Проходили по поселку, и видели – возле некоторых домов стояли мотоциклы. Я подумала, что, наверно, к местным жителям приехали родственники. Конечно же, копать картошку, сейчас все этим и занимались.
Вот мы прошли мимо магазина, поравнялись с домом, где сидел дедушка на скамейке, с которым мальчишки беседовали. А дедушка по-прежнему там сидел.
Мы немного приостановились.
– Ну что, выкопали картошку? – спросил наш старичок.
– Выкопали всю, – ответили пацаны. – А вы что сидите, ваш сын не приехал?
– А вот и не приехал, окаянный, обещал ведь. Даже не знаю, как быть, на следующей недели уже дожди пойдут, и так вон сколько дней погода стояла, – ответил нам дед, хмыкнул и замолчал, стал смотреть в другую сторону.
Мальчишки переглянулись, посмотрели на Людмилу Васильевну, как будто ожидали ее одобрения. Она тихо им кивнула.
Сережка Шмаров спросил:
– Дедушка, скажи, а огород у вас очень большой?
Дед приподнял брови, видно, не ожидал, такого поворота событий, удивился.
– Да нет, не большой. Вы что, хотите мне помочь?
В его голосе послышался живой интерес.
– Да я-то вам по стариковски это рассказал, даже неловко… – и стал медленно подниматься на ноги.
Людмила Васильевна вступила в разговор:
– Дедушка, показывайте свое хозяйство скорее, пока все ребята горят работой, нужно ловить этот момент. Мы такой компанией в двадцать человек вам за час все выкопаем. Солнце еще высоко, – взмахнула она рукой.
Огород у дедушки был небольшой, и там так все было по-хозяйски ухожено и посажено, выращено, да с такой любовью, по всему было видно.
Пока копали картошку, дед Степан, так звали его, много нам что рассказал. Он воевал, дошел до Польши там его ранили, и о Победе узнал уже в госпитале, а в своих мечтах всегда хотел дойти до Берлина. Но вот, не получилось. Сейчас ему 85 лет, супруги уже нет три года, сказал, что скучает по ней.
Есть сын, он живет в городе, работает врачом. Очень добрый и отзывчивый, никому не отказывает. Приезжает, но не так часто, как бы хотел дед Степан. Думает, что сегодня сын не приехал тоже по причине работы.
Мы все слушали его рассказы, простые и особенные, продолжая копать картошку.Я подумала: как хорошо, что мы зашли к деду Степану и помогли такому хорошему человеку.
Выкопали мы все быстро, меньше чем за час. Дедушка так благодарил нас, а потом зашел в дом и вынес кулек с конфетами «Барбарис». Радость и удовольствие сразу же были видны на наших лицах. Мы стали прощаться. Дед Степан напоследок спросил, в каком мы учимся классе, и пожелал нам всем хорошо учиться и не лениться никогда.
Когда уходили, он стоял на дороге и долго махал нам рукой, а мы по очереди оглядывались на него, как будто уезжали в дальние края.
Мы медленно пошли по дороге, в сторону кладбища. Людмила Васильевна проговорила:
– Ну, девочки, показывайте, где та могилка.
Мы ускорили шаг, и все ребята из класса поспешили за нами, наверно, им тоже было любопытно посмотреть.
Войдя на территорию кладбища, все немного притихли, сама атмосфера к этому обязывала. Вдоль дороги росли сирень и черемуха, некоторые могилки были скрыты ветвями деревьев.
Солнце уже стало опускаться, становилось прохладнее. Дорожка, по которой мы шли, стала совсем узкой, и ребята выстроились гуськом друг за другом. Мальчишки шли последними, тихо переговариваясь. Кто-то из них говорил про футбол, а Сережка сказал, что в клубе сегодня кино, но на вечерний сеанс нас не пустят, не доросли пока.
Вдруг Лена Никитина тихо сказала:
– Вот она, эта могилка. Мы ведь зашли с другой стороны, и я, честно говоря, подумала, что не туда вас завела.
Людмила Васильевна подошла поближе, наклонилась к старенькому маленькому памятнику, прочитала и задумалась. А потом стала смотреть в другую сторону, попятилась и прошла немного вглубь, наверно, минуя ряда два других могил.
Людмила Васильевна стала смотреть и читать подряд все фамилии на памятниках, ненадолго порой останавливаясь и как будто что-то вспоминая. По крайне мере, мне так казалось.
Мы стояли вокруг нашей маленькой могилки и смотрели на педагога, наверно, минут десять, боялись нарушить тишину и помешать ее раздумьям и размышлениям.
– Ребята, я нашла то, что искала, и готова вам рассказать очень трагическую историю. Идите вот сюда, ко мне, – проговорила Людмила Васильевна.
Мы дружно подошли к двум могилам, но памятник был только один. Могила была заросшая, видно, что за ней никто не ухаживал, на памятнике была написана фамилия.
Мы стали медленно читать:
– Поливановы Николай и Мария. 1940–1962.
И надпись: «Вы были молоды и юны».
– Это что же получается, – сказала Марина, – что это родственники Кати?
Людмила Васильевна глубоко вздохнула и начала рассказывать.
– Это случилось много лет назад. У нас на шоссе произошла авария. Николай и Мария с дочкой Катей ехали на мотоцикле, а навстречу им шел грузовик. Водитель, видно, заснул, его машина выехала на встречную полосу, кузовом задела мотоцикл, и тот на скорости улетел в кювет. Молодая пара погибла на месте, а вот девочка пролежала в больнице неделю и, не приходя в сознание, умерла. Я думаю, поэтому могилы их не совсем рядом находятся. Поселок-то наш большой, да и станция рядом, видно в течение той недели, что девочка была в больнице, кого-то хоронили и место рядом с ее родителями заняли.
А вообще, Николай и Мария из детского дома были и к нам приехали работать в совхоз, поэтому и могилки у них неухоженные: просто некому ухаживать. Вот такая история случилась у нас много лет назад. Люди переживали очень, женщины все это обсуждали по многу раз и плакали.
– Но время идет, жизнь продолжается, и эта история тоже незаметно забылась, – закончила свой рассказ Людмила Васильевна.
Мы стояли, ошеломленные этим рассказом, не проронив ни одного слова. Все задумались о том, что случилось много лет назад. О том, как зыбко и ненадежно в жизни бывает, о молодой семейной паре и, конечно, о маленькой Кате, которую мы не могли знать, но так щемило сердце от этой истории, что я не сдержалась и заплакала.
Девочки стали меня успокаивать, подошли и обняли. Людмила Васильевна постучала по моему плечу и сказала:
– Ох, ребята, и попадет нам с вами от родителей: на улице-то скоро уж темнеть будет, давайте все домой быстро пойдем.
А на улице стало холодать, осень напомнила о себе ветерком, с разных сторон поползли серые тучи по небу. Погода портилась. Вспомнились сразу слова деда Степана про дожди.
Дойдя до школьного двора, мы все разошлись по домам, уставшие и немного притихшие, со своими мыслями и рассуждениями.
Я подумала: какой же сегодня день долгий и насыщенный. Мы столько много сделали: выкопали школьную картошку, понаблюдали за облаками, пообедали, помогли деду Степану, узнали про гибель семьи Поливановых.
И еще мы с девочками решили ухаживать за могилками Кати и ее родителей. Ведь делать доброе дело так приятно, мы это уже поняли сегодня и, пожалуй, останавливаться не будем.
ПОСТСРИПТУМ. Вечером, когда я пришла домой, все рассказала маме. Она одобрила наше решение и сказала, что нужно быть добрыми и справедливыми, и что доброты должно в нашем мире быть больше.
7 июня 2023 год.