Люська провалялась в раздумьях, как в бреду, весь вечер и всю ночь.
Иногда она вскакивала с постели, чтобы впиться глазами в его фотку,
на которой Томка видела его
старым, одряхлевшим и некрасивым.
Но это было не так, Люська лучше видит и знает его:
он все так же бесподобно красив и привлекателен.
Она с огромной нежностью и с жадностью рассматривала все,
что можно было увидеть на этой фотке, и всё, что
было скрыто под одеждой...
В своей зрелости её лётчик, её любимый
командир был для нее еще намного более соблазнителен.
Жалко было только, что эта фотка не была бумажной и под
стеклом, чтоб ее можно было зацеловать всю.
Не целовать же монитор!
А что, если написать ему,
да так, чтоб он тоже захотел ее?
Да, конечно, у него есть жена, дети, внуки...
А причем тут всё это?
Люська мечтала только о его близости, чтоб он хотя бы раз,
один только раз полностью, всем телом отдался ей, Люське.
Вовсе не надо было разрушать его семейную идиллию
и отнимать у жены, у детей и внуков! Но один разочек.
Хотя бы даже совсем немного времени пусть бы он принадлежал
ей! Люська молитвенно складывала руки и, не смотря на
греховность таких мыслей, обращалась с этой просьбой
к самому Богу.
Томка посмеялась над ним, говоря, что Люськин любимый
Роман Алексеевич "давненько уже вовсе не мужчина,
и он не только не способен удовлетворить женщину,
но даже захотеть её уже не может"
Она, как будто так уж много знает мужчин, говорила,
что устроены они совсем просто, и любят женщин только
одним местом. Нет у них этого места, то есть ,
не работает-так и никакой такой любви быть не может.
"Он мертвый для тебя, дура! Все равно,
что покойник из морга!"- отговаривала ее
Томка перед тем, как ушла.
А вот в это Люська не верила.
Ее огонь способен запалить его.
Да она готова была на всё, чего когда-то от нее хотел
Максик. Все, что она ненавидела и презирала в сексе,
лишь бы только это был не кто-нибудь другой, а именно он,
ее любимый летчик, ее бесценный командир -Роман Алексеевич,
которого она так огненно любила!
И если раньше, осознавая себя совсем уж дурнушкой
по сравнению с ним, она не смела позволить себе
, разгораться так сильно, то теперь она знала,
что она для
него не дурнушка!!!! И потому не знала удержу в своей
страсти, подхваченной надеждой.
Конечно, она была еще полной.
93 кило веса-не шутка.
Когда-то его женщины,
да и его жена, потом были, конечно же,
намного красивее ее. БЫЛИ!!! Но теперь!!!....
Ну, пусть Люське не 19,
три годика она приврала, убавила.
Но это не 70 или 60,как его жене!
Люська-цветок, Богиня, по сравнению с его женой и
всеми женщинами, которые его окружают теперь!!!
Она- ВЕСНА, она- СОЛНЦЕ, любовь и сладость секса
в чистом виде! Она представила себе, как бы ему
приятен
был бы ее трепет, ее накал страсти, и дрожь в теле,
и безумная нежность к нему в ее руках и губах, и везде!
А если она примчится к нему завтра в его Москву...
Если снимет номер в гостинице, по-дружески позовет его,
а он...Откажется?!
Убеждения дурацкие, комплексы...хлопнет дверью, да уйдет...
А если напоить его капитально?
Нет...Не получится...
Не тот человек...Она потому и любит его, что он...другой.
Он НЕ СОБЛАЗНИТСЯ...
Люська вспомнила про фотку, которую ей сделал ее бывший
и единственный любовник Максик, до того, как они поссорились.
Как он тогда сказал....Никто не откажется от виртуального
секса с такой женщиной, такой красоткой...
Вот с чего надо начать.
Люська открыла фотку на весь экран.
Давно она ее не видела.
Даже стыдно стало смотреть...
Эти ее огромные выпертые вперед
груди... которые сейчас сильно похудели и не были такими
тугими ,как железные... Да и соски уже не такие красные,
не такие...далеко не такие торчащие, как тогда.
Она ведь еще была сильно возбуждена Максиком.
А уж он постарался тогда и губами, и зубами растравить
их ради фотки...
Сказалось похудение теперь почти на сорок кг...
Нет, это все ужас... и этот взгляд ужасный, пьяный,
как будто она пьяна от того, что прямо сейчас
в половом акте...Ужас невообразимый.
Видела она когда-то, с Томкой на пару, порнушку.
Но и там было не так ужасно и стыдно, как эта фотка...
И почему Максик сказал, что никто
не устоит, глядя на эту фотку?
Ни один мужчина?...
А что, если попробовать послать ее Роману
Алексеевичу???
У Люськи все лицо обожглось от этой
мысли...Стыдно ужасно, но вдруг получится
его зажечь? А если еще к фотке...как-то поласкать его словами?...
словами поласкать смелее...
У Люськи был его электронный адрес. Она когда-то выпросила
у Романа Алексеевича фотки, иллюстрирующие его рассказы
про работу в авиации. Он и прислал по электронке.
И вот Люська уже прикрепила свою фотку к письму, а ему
написала о том, что любит его, и каждую клеточку его тела,
любит безумно, и просит прощения за то, что она посылает
ему такую свою фотку и это письмо.
Хотела уж послать, но не смогла...
Невозможно было нажать на "отправить" Стыд сковал руки.
Проще удавиться...
Люська еще раз посмотрела фотку...
Потом залезла в холодильник,
съела холодную котлету и вытащила
оттуда почти полную бутылку вина, оставленную Томкой,
да и шоколадку на закуску.
И тут она кое-что вспомнила....
А именно то, что хотел от нее Максик, на что она никогда
не соглашалась с ним. И про эту игру в шоколадку вспомнила.
А согласилась бы она так поиграть с Романом?- Да, конечно.
Тысячу раз- да!!! Еще как! И еще как...ещё как...
Только, чтобы это был Роман Алексеевич и никто другой
на свете ! Затеять с ним вирт?
Вот в эту игру в шоколадку???
ДА!!! А смелость где взять?-
Вот в этой бутылке!
Люська дожевала, не заметив это, вторую холодную котлету.
Перевела дух, взяла фужер, яблочко, уже порезанное,
на закуску. Села снова у компа.
И задумалась снова над письмом.
Пила фужер за фужером, но что-то оно ее не брало,
хоть и крепкое.
Однако после двух строк, Люська так поплыла, что писать
было трудно, хотя и весело.
Надо было только усиленно проверять каждую строчку, так как она по
пьяному делу, не всегда попадала в буквы.
Итак, смеясь и извиваясь от желания на крутящемся
стуле за компьютерным столом, Люська излагала Роману Алексеевичу
рассказ о том, как он лежа на диване, читает газету,
не обращая на нее ни малейшего внимания.
ну, а она в это время растопила шоколадку и всего его
обмазала снизу. Густо и старательно, не
пропуская на малейшей складочки, выпуклостей и углублений.
Подробно так описала все это обмазывание. Ну, и дальше...
Тут уж Люська сделала перерыв. Она сходила на кухню,
шатаясь и опираясь по стенам, вскипятила чайник.
Развернув шоколадку, взялась пить чай, продолжая
писать.. Теперь она с пьяной откровенностью рассказывала,
какой язык у нее горячий и какой вкусный шоколад,
и как оба они смеются, как он уже бросил газету,
как страстно и любовно ласкал ее рыжую голову...
Рассказывала бы до самого конца их близости, но возбуждение
у нее почему-то всё прошло , и накатило одно только желание
- спать.
Не доведя предложение до точки, она нажала "отправить",
потому что отложить этот рассказ до завтра было нельзя.
Это она поняла.
На трезвую голову этого отправить невозможно.
Так что "отправить" нажала уже почти во сне,
собрав последние силы на это движение пальцем.
Голова ее в пьяном угаре рухнула прямо на клавиатуру.
Люська спала, и сама слышала собственный храп во сне,
но не в силах была шевельнуться, чтобы сменить положение
на более удобное.
Но ближе к ночи проснулась, потому что ей стало худо.
Открылась рвота,. И было ей совсем уже
не до Романа Алексеевича и не до того отправленного или
неотправленного письма.
(продолжение следует)
Марина Славянка.