ПРОКЛЯТЬЕ СТАРОЙ КОКОРИХИ.
Часть 53.
Оказавшись дома, Василиса казалось, окончательно пришла в себя. Стоя посреди собственной прихожей, она с недоумением осмотрелась вокруг. Женщина искренне не понимала, почему она одета в чужую куртку. Почему вокруг нее топчутся испуганные домочадцы.
Васена покорно позволила Леночке, снять с себя верхнюю одежду и увести себя в спальню. Девушка помогла Василисе раздеться и уложила ее в постель. «Сейчас выпьем лекарство и будем спать. А пока, я разотру вас камфорным спиртом. Иначе, заболеете».
Василиса хотела что-то возразить. Но сил не было даже на это. В голове гудело и ухало, словно она находилась в кабине трактора.
Покорно отдавшись заботливым, в то же время, сильным рукам будущего доктора, Васена вскоре уснула. Леночке вновь пришлось сделать успокоительный укол несчастной женщине.
Девушка сама падала от усталости. Но нужно было спасать от возможного воспаления легких, Мишиного друга. И Лена вышла к ним. Миша успел увести Сашку в свою комнату. Не принимая возражений, он велел ему раздеваться и ложиться в свою постель. Вдвоем с Леной, они хорошо растерли парня. Лена поставила Саше укол, нашедшегося у нее сульфидного препарата. Миша принес из кухни кружку горячего молока с растворенным в нем гусиным жиром. Укутав парня по -теплее, Леночка пожелала ребятам «спокойной ночи» и ушла на кушетку в комнату Василисы. Едва коснувшись подушки , девушка мгновенно уснула. «Спокойная ночь», практически, закончилась. Наступало отнюдь, не спокойное утро.
К счастью ни Маша, ни Нина, так и не проснулись от всего того шума, что происходил в их доме.
Маша поднялась первой. Она не стала будить сестренку, чтобы отправить ту в школу. Не до школы было девочке, разбитой первым в жизни горем.
Стрелки часов, приближались к восьми утра, а в доме стояла тишина. Слишком не привычная, для этого времени.
Обычно, к восьми утра, вся семья Долговых, собиралась в кухне, за завтраком.
Отец, мама, Миша, уходили на работу. Девочки отправлялись в школу. Так было и тогда, когда в школу шла одна Ниночка. Маша в это время, год назад, убегала на лекции в институте.
А сейчас, в родительском доме стояла тишина. Пугающая, настороженная, наполненная болью неожиданного и страшного горя.
Маша на цыпочках, приблизилась к комнате родителей, отныне ставшей вдовьей спальней. Приоткрыв дверь, девушка увидела мать, свернувшуюся калачиком в своей постели.
У противоположной стены, на узкой кушетке, спала Леночка. Тусклый свет слабого ночника, едва освещал ее усталое, даже во сне, личико.
Прикрыв дверь, Маша отправилась к комнате брата. Едва ли Миша собирался пойти на работу на второй день, после похорон отца. Но Маша, все же, решила убедиться в этом.
Приоткрыв дверь, она попыталась, что ни будь, рассмотреть в темной комнате брата.
Свет, упавший из коридора, на лицо лежащего на кровати Саши, разбудил его. Парень приподнялся на локтях и увидел в проеме двери девичий силуэт. «Машенька» - прохрипел Сашка, с ужасом понимая, что голос ему не подчиняется. Горло невыносимо болело, будто в нем торчал огромный ерш для мытья бутылок.
Невольно сглотнув слюну, Сашка даже застонал от боли. И тут же, его тело сотряс приступ сухого, надсадного кашля.
На диване, обтянутом дерматином, зашевелился Михаил. Он, прикрывая ладонью глаза от света, попросил Машу принести из кухни теплого молока с медом.
«Сашка, кажется, здорово простыл вчера», - пробормотал он.
«Сашка! А он как тут появился?», - подумала Маша, От неожиданности, она тихонько охнула и захлопнула дверь.
«Что ему надо? Не понимает, что мне не до его оправданий. Просто, кощунство какое-то. Не нужен он здесь. Ни с простудой, ни без простуды. И я ему не больничная санитарка. Пусть его жена молочком поит», - кипя праведным гневом, Маша удалилась в свою комнату.
Сердце ее бешено колотилось. Но не от волнения, а от возмущения тем, что бестактный Кокорин, посмел влезть в их семейную трагедию. Приблизиться к ней, гораздо теснее, чем кто- либо другой из их друзей или знакомых.
А Сашка, как Маша считала, был для неё, просто знакомым парнем. Некогда имевшим наглость, называть её своей «сестричкой».
Маша снова прилегла рядом с теплой, сонной Ниночкой. Обняв младшую сестренку, девушка попыталась выкинуть из головы назойливые мысли о Саше. Не без труда, ей удалось переключить свои мысли на воспоминание о прошлых счастливых днях.
Перед глазами, одна за другой, рождались прошлые картинки из их семейной жизни. И в каждой из них, был Алексей. Вот он по ребячьи , подбрасывая ноги и изображая из себя лошадь, везет саночки. А в них, хохочут – заливаются две его маленькие дочки. А вот он, рядом со счастливой, нарядной мамой, ведет своих девочек в школу. Машу в третий, Нину в первый классы.
А вот они, всей дружной семьей, жарят подобия шашлыков на отдыхе у далекого озера Чаны. Вместо мяса, на палочках жарится картошка, вперемешку с кусками помидоров и лука. До чего же вкусны были эти «шашлыки»! До чего же милыми были, перепачканные сажей от костра, лица их родителей.
В носу у девушки ощутимо защипало. Не далекие слезы, с новой силой хлынули из глаз, прогоняя последние проблески мыслей о Саше Кокорином. Не нужен он ей! Не до разборок Машеньке. И, тем более, не до любви.
В кухне, что-то бормоча, возился старший брат. Видимо, готовил лечебный чай для своего товарища, названного им братом.
Сашка, по всему видимо, заболел не на шутку. Будить Леночку, Мише не хотелось. И так, на плечи этой удивительной девушки, легло слишком много обязанностей, И его Лена ухаживала за Василисой, сестрами Миши, родителями Васены и матерью погибшего Алексея, не выказывая при этом, и тени недовольства.
Маша наревевшись, снова задремала. Но ее разбудили громкие голоса на кухне. Пришла от сватьи, бабушка Матрена. Она подняла Мишу и велела ему готовить машину к поездке на кладбище По традиции, семьи умерших, отправлялись на следующий, после похорон день, на «завтрак» к усопшему.
Лена, выйдя из спальни Василисы, попросила Матрену оставить Василису дома. «Не стоит ее беспокоить. Я с ней останусь».
. Но Матрена осталась непреклонной.
«Нельзя, детонька. Васенька вчера на поминки не смогла пойти. Но мужа проведать сегодня, нужно ей, хоть через силу. Обидится Алексей Михайлович на жену свою. Сам ходить к ней будет. А это неправильно. Васенушка так сильно переживает, что душа зятюшки моего, не сможет жену покинуть. Горе всем от этого будет».
Михаил не стал пугать бабушку рассказом о ночном происшествии с Василисой. Спросил только, как там вторая бабушка, мать его отца, себя чувствует. Узнав, что очень плохо, нахмурился.
О том, что дед его, Михаил совсем плох, знали все.
Поздоровавшись с бабушкой, Маша вместе с Леночкой, отправилась одевать маму к поездке на кладбище.
Улучшив момент, когда Васена вышла к своей матери, Маша недовольно спросила Лену, не знает ли она, когда это и зачем, тот привел в их дом постороннего человека.
«У Сашки семья есть. В Ивняках родители. В Казахстане, жена беременная. Здесь-то ему что делать? У нас горе. Свои родные бабушка с дедушкой, у родственников ночуют. А Мишка сюда друзей тащит».
Лена ничего не знала о взаимоотношениях Саши с Машенькой. Миша не нашел свободной минутки, чтобы просветить невесту.
Но после ночного происшествия, Леночку неприятно задели рассуждения сестры ее жениха.
«Машенька, по твоим понятиям, так и я здесь лишняя. Саша вчера маму твою от смерти спас. В самом прямом смысле»-
И Леночка вкратце рассказала изумленной Маше обо всем, что случилось ночью..
«Понимаешь, милая. Мы все жутко устали. Все спали, как убитые. А Василиса Кузминишна, почти раздетая, отправилась к кладбищу. Хорошо, что этот парень, во время ее заметил. А то, полка мы проснулись, пока догадались, где ее искать, ваша мамочка, к утру могла замерзнуть. Или простыть смертельно».
Леночка вышла в кухню. А Маша так и осталась стоять среди комнаты, с прижатыми к лицу ладонями.
«Собирайтесь, - подгоняла Матрена. - Я позвонила от Гали товарищу Ольшанину. Он сейчас на своей легковушке подъедет».
Оставшись один, Саша некоторое время, прислушивался к тишине дома. Ему было по- детски, обидно. Он недоумевал, почему Маша, подчеркнуто не желает его замечать. Понятно, что ее горе слишком велико. Но ее нежелание, подать ему, хотя бы, кружку с чаем, было Саше, непонятно.
Он же все объяснил ей в письме. Очень подробно и проникновенно. Неужели не поверила, упрямая девчонка? А подруге Лидочке, тоже не поверила? Или не было никакой любви? Просто поиграла девочка с чувствами друга детства. И видимо, надоела ей эта игра.
О том, что Маша перевелась в другой институт, Кокорин не знал. Не знал он и того, что письмо его, Мария порвала, не читая. И того, что она попыталась оборвать все ниточки, хоть как-то связывающие её от горьких воспоминаний о «неверном» Сашке.
Не подозревал Сашка и об истинных чувствах Машиной подруги к собственной персоне.
Лидочке он понравился с первого взгляда. Но парень приезжал на своем велосипеде не к ней, а к Маше. И Лида умело прятала свою досаду.
Лида не принадлежала к числу коварных разлучниц. Но узнав о том, что Маша ушла из Педагогического, Лида решила, что не стоит, напрягать себя поисками вспыльчивой «соперницы».
Она честно написала Саше, что Мария Долгова, ушла из института. Но о том, что девушка перевелась в другой ВУЗ, в этом же городе, Лида умолчала. Это письмо Саша не успел получить, уезжая в отпуск. И оно дожидалось его в общежитие, в столе вахтера.
Стукнула входная дверь и Саша услышал взволнованный голос своей матери.»Есть кто дома?»
Саша попробовал откликнуться, но горло выдало лишь слабый сип.
-«Вот горюшко-то, горькое, - проговорила Нина, находясь за дверью - несчастная Васенушка. Уехали, видать, на кладбище. И дом не заперли».
Понимая, что мать не слышит его и сейчас уйдет, Саша заставил себя встать. Голова закружилась. Из горла парня вырвался сухой кашель, разрывающий легкие.
Нина войдя в спальню, охнула, увидев, согнувшегося в приступе кашля, сына.
-«Сашенька, сынуля! Мы с отцом, потеряли тебя совсем. Господи, да ты же горишь весь!»- Нина Николаевна, заметалась по комнате. Увидев на столике оставленные Леной таблетки, принялась просматривать их названия. Руки женщины дрожали. –«Сашенька, где ж ты так простыл, солнышко ты мое?»
Саша с трудом прошептал несколько слов, пытаясь успокоить мать. Но Нина не успокоилась, пока не вызвала по домашнему телефону, «скорую помощь» на адрес Алексея Долгова.
Сашу, не смотря на его нежелание, забрали в больницу, пообещав отпустить, исключив возможность воспаления легких.
«Лена меня слушала. Сказала, что бронхит и ангина. Воспаления нет» - прохрипел Саша, пытаясь отклонить визит к терапевту. Но Нина была непреклонна. Уходя из дома Долговых, она подперла входную дверь лопатой.
На кладбище, Василиса была, на удивление, спокойной Она не кричала, не билась в пугающих припадках, как мать Алексея.
Васена, опустившись на колени, обхватила руками памятник. Так и простояла полчаса, припав лицом к подножию памятника.
Миша с сестрами, приподняв мать, подсунули под ее колени, домашний половичек, извлеченный из машины.
Сомнительное спокойствие матери, пугало ее детей, не меньше, чем кричащее горе бабушки.
Лена с Надеждой, дочерью Галины Ивановны, отваживались, с обезумевшей от горя, матерью Алексея.
Вернувшись в поселок, родные покойного, не заезжая домой, повернули к районной больнице. К счастью, Михаилу Алексеевичу старшему, стало немного лучше.
Посоветовавшись с лечащим доктором, Михаил с Надей уговорили Галину Ивановну, лечь в больницу.
Возвратившись домой, Миша с удивлением обнаружил, что Саша покинул их дом.
- «Куда он такой больной отправился? – расстроилась Леночка. – Ему покой и лечение нужны обязательно. Иначе, бронхит может в воспаление легких перейти. И ангина ужасная. Плохое это заболевание. Если сразу не лечить, то повторяться всю жизнь будет. На сердце очень влияет» - сокрушалась Лена.
Придвинув к себе телефонную книгу, Миша принялся обзванивать все больничные номера телефонов В приемном покое, ему ответили, что Александр Николаевич Кокорин, помещен в стационар для уточнения диагноза.
«Исключим воспаление легких и отпустим на домашнее лечение. Тут пока, мать с ним. Так что не беспокойтесь. Все будет в порядке с вашим товарищем», - сообщил Мише бесстрастный голос дежурного доктора.
Больше остальных, такой поворот событий, обрадовал Леночку. Брать на себя ответственность за больного Сашку, она опасалась. Кроме того, девушке хватало забот с Василисой Кузминишной.
На следующий день, с утра, Миша сходил на работу, где попросил продлить ему внеочередной отпуск, еще на пять дней. Его пугало странное спокойствие матери.
Василиса, лежала целыми днями в кровати, поднимаясь лишь затем, чтобы выйти в туалет. Пищу она отказывалась принимать. Васена не плакала, не билась в истерике. Она молчала, равнодушно глядя в потолок, не отвечая ни на чьи расспросы.
Ни на детей, ни на Нину Кокорину, пришедшую проведать подругу, Василиса не реагировала.
И только Леночке, каким-то чудом, удавалось убедить Васену, выпить пол стакана молока или чая.
Леночка заказала переговоры с Иркутском. Девушка проходила практику в больнице, под руководством старого и очень опытного невропатолога.
С ним она решала посоветоваться относительно состояния Василисы Кузминишны. Отправлять несчастную женщину под наблюдение местных докторов, Леночка не советовала своему жениху.
«Мишенька, ее колоть там будут сильнодействующими препаратами. Это пожилой маме Алексей Михайловича, еще можно позволить.. Но Василиса Кузминишна, слишком молода, чтобы подвергать ее мозг воздействию нейролитиков. Нужно искать другой способ, выведения ее из депрессии».
Возвращаясь с из Строительной конторы, Миша зашел в стационар больницы, проведать деда с бабушкой А заодно и друга . Саша все еще находился под наблюдением врачей.
Состояние стариков, слегка обнадежило их внука. Деда с бабушкой поместили в одну, отдельную палату Родители безвременно погибшего председателя Райсовета, были окружены не притворной заботой и вниманием медицинского персонала. Кроме того, Надя их дочь, целыми днями не отходила от родителей Старики, трагически потерявшие сына, сосредоточились на заботе друг о друге.
Михаил Алексеевич, был еще слишком слаб. У него почти не работали левая рука и ноги. Язык тоже с трудом поддавался старику.
Но как всем казалось, неминуемая смерть, на какое-то время, отступила от Долгова старшего. Дала ему передышку, еще немного времени побыть рядом с родными.
Чуть получше мужа, выглядела Галина Ивановна. Старушка изо всех сил крепилась. Ради дочери и ослабевшего супруга, она, как могла, прятала свое горе в себе.
Проведав стариков, пообщавшись с ними и с теткой, Миша отправился в палату к Саше. Кокорин несказанно обрадовался визиту друга. Ему хотелось о многом поговорить с братом своей любимой девушке. Хотелось открыть перед ним душу. Рассказать обо всех недоразумениях, что произошли между ним и Машенькой.
За несколько дней, Кокорину стало немного лучше. Голос вновь вернулся к нему. Ангина, прорвавшаяся гнойным потоком, чуточку отступила. А вот кашель, никак не желал покидать измученных легких. Но к счастью, он был уже не таким сухим и надсадным.
«Мишка, дружище! Как вы там? Как Василиса Кузминишна, как Маша? – Сашка хрипло засмеялся и тут же закашлял. – Черт! Никак не отступает кашель. Но мне лучше. Надо бежать отсюда. Ненавижу больницы».
«Сашка ты извини, я совсем не на долго. Маму боюсь оставлять на девочек. Если ей в голову западет новый побег, они с ней не справятся».
«Миш, ну как же так. Мне так много тебе рассказать надо….»
«Потом, Саша. Лучшие времена настанут. Мамочка придет в себя и расскажешь», - Миша, похлопав по плечу друга, выгрузил на тумбочку испеченные Леночкой пирожки.
-« Мишка, ты Маше передай, что она заблуждается. Я ей правду писал. Людмила никогда не была мне интересной Я к ней не прикасался Даже взглядом. Почему Маша не верит мне? Мишка ты завтра приди. Постарайся Машеньку привести. Скажи ей, что люблю я ее. И бороться за нее буду»
Михаил, стоя уже на пороге палаты, с неодобрением взглянул на друга:
«Давай на «потом», все объяснения оставим. Неделя всего прошла со дня смерти папы. Не до чувств сейчас Машке. Мне кажется, она сильнее нас с Ниной переживает. Папа очень ее любил. И баловал куда больше, чем нас».
Миша вернулся в палату. Присев на кровать рядом с другом, обнял того за плечи:
-«Ты прости, Санька. Но я ничего говорить не буду. Не знаю точно, что там у вас произошло. Кто такая Люда и почему Машка маялась так сильно. Они все с мамой шептались. Меня, как мужчину, очень-то в свои дела не посвящали.
Но, друг ты мой, сердечный. Такие разборки, не терпят третьих лиц. Даже, очень близких. Сам все Маше скажешь».
Дома Миша встретил трогательную, до слез, картину.
Василиса сидела на своей кровати, прижимая к себе дочек. Его Леночка тоже была с ними. Она сидела рядом с Ниночкой, держа в своей руке ладонь Мишиной сестренки. Все четверо, тихо плакали. У Миши защипало глаза.
«Господи, я чуть было не прошел мимо своего счастья. Леночка, словно третья дочь моей милой мамочки». - подумал парень.
Вечером, впервые за неделю, Василиса вышла к столу. Она молча присела рядом с Машей. Протянув к ее голове дрожащую ладонь, коснулась темной гривы Машиных волос.
Точно так же, она погладила по голове Ниночку и следом Лену.
Девушка, перехватив руку Василисы, припала к ней губами.
Василиса, проглотив крохотный кусочек пирога, выпила стакан молока и снова ушла к себе.
За столом повисла тишина. Но она уже не была такой страшной и напряженной, как день – два назад. Обласканные матерью девочки, чуть заметно улыбались. И от этих украшенных слезами улыбок, в сердце Михаила, разливалось тепло.
Как и предполагал Михаил, Маша к Сашке в больницу, идти отказалась. Миша не стал настаивать. Он понимал, что сестренке нужно время, как и всем им.
Главное для всех, было сейчас здоровье их матери.
Дедушка с бабушкой Лозовые, оставались в гостеприимном доме сватьи. Дочь Надежды уехала в свой город, где ее ждал маленький сын и молодой муж. Надя решила оставаться с родителями до тех пор, пока им не станет лучше. Она отправила телеграмму по месту работы. Мужа, работающего по вахтам, Надя уведомила о своем решении, в личном телефонном разговоре.
Женщина в последние годы, очень редко навещала родителей. И сейчас, пыталась искупить свою вину перед ними. Сердце подсказывало Надежде, что жить старикам, остается совсем немного. И Надя терзалась раскаянием за то, что так мало уделяла внимание тем, кому была обязана своей жизнью.
Между тем, Сашка, подлечившись, выписался из больницы.
Родители не имели возможности, постоянно находиться рядом с ним. Оба они работали. Кроме того, Нина, влюбленная в домашнее хозяйство, никак не желала с ним расставаться. Тем более, что у дочери ее, кажется, назревала свадьба. Жизнь продолжалась.
Так оно было раньше и будет всегда. Одни рождаются, растут, учатся, женятся. Другие умирают.
Саша не стал звонить родителям и сообщить им о своей выписке. Не маленький. До дому доберется сам, как ни будь. Но прежде, Кокорин решил, во что бы то ни стало, встретиться с Машей. Пора было разрешить все их недоразумения. Порвать, слишком затянувшийся узел недопонимания между молодыми людьми.