ПРОКЛЯТЬЕ СТАРОЙ КОКОРИХИ
Часть 41
Не сворачивая к дому бабушки и не дожидаясь отца, Миша вышел за село. Ноги сами понесли его прочь от Ивняков.
Ничто не изменилось в мире. В бездонном небе, все так же сияло летнее солнце. А у самого горизонта, плыли невесомые, прозрачные облака. Невидимый жаворонок дарил летнему дню свою привычную трель, как и год, и десять лет назад.
Но все же, что-то изменилось в глазах десантника. Потускнели краски лета, заволокло осенней хмарью всю округу. А в душе Михаила поселилась сосущая душу пустота.
Он шагал по пыльной дороге, слегка ссутулившись, заложив руки за спину. Мысли Михаила, были настолько далеки, что он не сразу услышал шум нагоняющей его машины.
Машинально отступив на обочину дороги, Миша остановился, тоскливо глядя в сторону.
Алексей, нагнав сына, остановил «Волгу» -«Что за очередной номер, Михаил? Ушел, не предупредив бабушку. Я же просил тебя, обождать меня» - взглянув в лицо сына, Алексей понял, что свидание Миши с Таней, состоялось. И, как видимо, далеко не в пользу сына.
«Садись в машину», - хмуро велел отец. «Волга» рванулась с места, оставляя за собой желтоватый шлейф пыли.
Миша не пожелавший сесть рядом с отцом, смотрел в окно с заднего сидения. По всему краю пшеничного поля, росли покрытые пылью ромашки.
«Эти - никто не станет дарить своим любимым, – пришла в голову парня странная мысль. – Они такие пыльные, даже цвета не видать. Не белые, а серые какие-то. Может быть, я просто не рассмотрел Танькину серую душу? Думал, что она белоснежна, как те ромашки, что отец постоянно дарит маме? А может быть , наоборот? И это я серый. И Танюша рассмотрела мою серую сущность и вовремя опомнилась?»
«Что дальше делать думаешь, сын? Скоро кончается срок твоего больничного. Здесь его могут продлить, конечно. Но мне кажется, что прятаться за своей болезнью, не дело мужика. Мать настаивает, чтобы я тебе путевку в санаторий взял. Я могу, конечно. Но если ты чувствуешь, что путевка тебе нужна».
«Я подумаю», - с трудом разлепил губы Михаил.
А через неделю, Михаил вылетел в Кисловодск по горящей путевке, что предложили ему в Военкомате.
Три недели лечения, во Всесоюзной здравнице, дали хороший результат. В поселок Михаил возвратился, почти полностью восстановив здоровье. И даже общее зрение парня, немного улучшилось.
Чего никак нельзя было сказать, о его душевном равновесии. Сердце Михаила, раненное «изменой» Тани, продолжало болеть.
Не успел парень вновь освоиться в родном доме, как из Омского Строительного Института, пришел вызов. Миша должен был отправиться в город для сдачи экзаменов.
Соответствующие документы, он подал сразу же, по возвращении из Иркутска.
Только сейчас, Михаил спохватился, вспомнив о том, что ни разу за все это время, он не взял в руки, ни одного школьного учебника. Этому способствовала депрессия, вызванная разладом с Таней Кокориной.
До начала экзаменов оставались какие-то три дня. И Миша понял, что не справится с экзаменами. Слишком долго, он не освежал свои школьные познания.
Вечером, когда вся семья собралась за столом, Михаил объявил родным, что не станет «позориться» перед вчерашними школьниками. Он решил забрать документы из Института с тем, чтобы подать их туда же, в следующем году.
«А Танька Кокорина, поступила в мед.», съязвила Маша, показав брату язык, из-за спины матери.
«А баба Галя, сказала, что Танька, вертихвостка», - простодушно добавила младшая Ниночка.
«Девочки, прекратите повторять слова взрослых. Быстро, в свою комнату» - распорядился Алексей. Прикрыв дверь за дочками, Алексей повернулся к сыну и безжалостно проговорил.
-« Никто не имеет права говорить о Татьяне, как о вертихвостке. Правильная, целеустремленная девушка, которая предпочла учебу раннему замужеству. Мы с твоей мамой, полюбили друг друга, когда Василине было около тридцати. А мне - за тридцать. И наши чувства так же остры и свежи, как и двадцать с лишним лет назад.
Твоя любовь, сын, ходит где-то по земле, ещё тобой не встреченная. Но она не может пройти мимо тебя. Рано или поздно, она придет. А вот институт, вполне может тебя отторгнуть. И ты его должен взять приступом. Если уверен в том, что не сдашь экзамены нынче, то поезжай и забери документы. Пойдешь на стройку простым рабочим. Будешь упорно готовиться и через год, поступишь.
Ты Долгов. Наш сын. И я надеюсь , что наш Мишка не опустит рук и не разочарует своих родных. И всех тех, кто в тебя верит».
Василиса, тревожно глядя то на мужа, то на сына, промолчала. Хотя матери, нестерпимо хотелось утешить, приласкать своего выросшего птенца.
Но она понимала, что муж ее прав. Мише пора было окончательно повзрослеть. И ее вмешательство в разговор двух мужчин, не пошло бы на пользу ее сыну.
Врачебная комиссия, назначенная парню по инициативе Военкомата, никаких серьезных нарушений его здоровья, не выявила. Из последствий ранения, у Долгова оставалось лишь далеко не идеальное зрение.
Михаилу подписали разрешение для работы в строительной организации.
В первый же его рабочий день, не обошлось без казусов. Не смотря на запрет Алексея, начальник строительства, предупредил прораба о том, что в его бригаду направлен сын председателя Райсовета.
Прораб в поселке оказался новичком. Он не был знаком ни с самим Алексеев, ни с его сыном. Ожидая встретить избалованного , папенькиного сынка, прораб встретил Мишу, заранее настроившись к нему недружелюбно.
Не желая наживать себе врагов в Районном Управлении, он хмуро предложил Алексею, вести табеля учета рабочих часов для всей бригады. Пряча глаза от вопросительного взгляда «папенькиного сыночка» , прораб солгал, сказав Алексею, что ему срочно нужен табельщик.
Хотя эту несложную нагрузку к основной работе, он всегда выполнял сам.
«У меня в направлении указано «Принять разнорабочим», - недоуменно возразил Миша. – С чего это я с бумажками возиться должен? Я не больной и не инвалид. Я вполне могу подносить кирпич и делать строительные замесы. Если надо, могу сесть за руль самосвала. Допуск у меня есть»
Удивленно взглянув на новенького, прораб подал ему руку « Степан Андреевич. - представился он. - У тебя отец председатель Райсовета?»
Миша кивнул головой. Он искренне не понимал, причем тут отец.
«Ты парень, можешь пойти учеником каменщика или штукатура. Или, выполнять все, что делают именно разнорабочие. Но, если отец будет против, я снимаю с себя ответственность. Терять работу, мне ни к чему».
«А причем тут, отец? Я собираюсь поступать в Строительный Институт. Мне нужна серьезная практика рабочего. И мой отец только «за»».
Первый настоящий, рабочий день, оставил в душе парня, неизгладимое впечатление. Он, наравне со всеми, носил кирпичи, забрасывал в зев бетономешалки, песок и цемент, ладил строительные леса, убирал мусор и выполнял десятки других работ.
Ослабленные ранением и длительным бездействием мышцы, в первые дни работы, давали о себе знать.
Едва добираясь вечерами до постели, парень засыпал крепким поистине, богатырским сном. Депрессия и хандра, вызванные безответной любовью к Тане, исчезли, не оставив следа.
Двух летние тренировки и прыжки с парашютом, не прошли бесследно. Миша достаточно быстро втянулся в тяжелую, физическую работу.
Вняв уговорам матери, он надел очки, изготовленные специально для него в городской оптике. Очень скоро парень понял все преимущества очков. Не приходилось больше щуриться и напрягать зрение.
Видимо, поэтому, его почти перестали мучить внезапные приступы головной боли.
Увидев брата в очках, Маша высказалась, что он «похож на профессора». Нина добавила, что брату очень идут очки.
И хотя, Михаил сестренкам не очень поверил, но очки он с того дня, стал снимать только на ночь.
Выкинуть образ Танюшки из головы до конца, Миша не мог еще очень долго.
Втянувшись в работу, он стал уставать на много меньше, чем в первые дни. Решив как-то, что «клин надо вышибать только клином», Михаил по выходным, стал ходить на танцы.
Еще в школе, Михаил Долгов с удовольствием посещал танцевальный кружок. Не считая занятия танцами, «девчоночьей забавой», как большинство из мальчишек.
В первую же вылазку в Районный Дом Культуры, Миша с удовольствием, пригласил на вальс первую попавшуюся девушку.
Кружась со своей, незнакомой партнершей в вальсе, Михаил почувствовал знакомый прилив тоски и обиды. Ему ясно вспомнился вечер его проводов в армию. Вспомнились большие, синие глаза восьмиклассницы Тани Кокориной. Ее тоненькая талия под его руками.
Сердце парня неровно забилось в приступе нахлынувшего отчаяния. В левом виске появилась знакомая, пульсирующая боль.
С трудом закончив танец, он равнодушно кивнул партнерше и тут же покинул зал.
Шагая по темным улицам в сторону дома, Миша припомнил «трёп» своих старших товарищей по работе.
Почти все мужчины, во время коротких перекуров, обычно говорили о женщинах. И иногда, эти разговоры, вгоняли Мишу в краску стыда. Чаще всего, ему не нравились такие разговоры. И он, не желая ссоры со старшими «коллегами», отходил в сторону.
Но в то же время, стыдясь и нервничая, Миша прислушивался к откровениям «бывалых» мужиков.
Михаилу очень скоро, должно было исполниться 22 года. А он был, по настоящему, еще не целованным парнем.
Сознание парня бунтовало, требуя выхода бурлящих в крови гормонов. Но воспитание, не только родительское, но и обществом, в котором он взрослел, не давало Михаилу совершить шаг безрассудства.
Во время службы, ему пришлось однажды, спасаться «позорным бегством» от настойчивой казашки. Это произошло, когда их десантная часть, целый месяц помогала первым целинникам, поднимать земли Казахстана.
Молодая девушка, имени которой, Миша не запомнил, привозила в их часть свежее молоко из близлежащего совхоза.
Из полусотни десантников, девушка выбрала, отчего-то, Мишу.
И ему в тот раз, пришлось не просто в создавшейся обстановке.
Не обращая внимания на острые шуточки десантников, казашка в первый же свой приезд, попросила Мишу проводить ее до колхоза.
«Поезжай с девушкой, раз она просит» - ухмыльнулся непосредственный начальник десантников. Возрастом он был не на много старше своих подопечных. Мише не хотелось ехать с девушкой по пыльной степи в тряской повозке.
Но он несколько дней носил в кармане, написанное Тане письмо. Из недалеко лежащего поселка, его можно было отправить адресату.
«Не подкачай. Не урони чести десантника», - пересмеивались его товарищи, с откровенной завистью, глядя на «счастливчика».
Едва лагерь десантников, скрылся за неровностями рельефа, девушка остановила лошадь.
«Мне русский ребенок нужен. Мой муж умер. Его волки зимой съели», - совершенно спокойно сказала она.
С лукавой улыбкой, глядя в растерянное лицо парня, девушка потянулась к нему. Обнимая за шею, прошептала, щекоча губами мочку Мишкиного уха.- «Не бойся. Я совсем чистенькая. Специально помылась, когда к вам ехала».
Миша поежился, вспомнив сейчас, тот бешеный прилив крови к его бунтующему органу. Но перед глазами встали большие, синие глаза , что так часто снились ему во сне.
«Танечка!» с силой разорвав кольцо женских рук, Мишка соскочил с телеги. Он бежал под палящими лучами солнца, в сторону своего лагеря. А позади него, постепенно затихая, звенел истерический женский хохот.
Товарищи, потом, долго потешались над ним, называя «позорным дезертиром».
Когда девушка вновь привезла молоко десантникам, Михаил спрятался от ее насмешливого взгляда, в палатку.
Потом он узнал, что в «провожатые», она выбрала себе их командира. И тот с радостью уехал с девушкой. А вернувшись через пару часов, ходил по лагерю с гордо поднятой головой.
Он так и продолжал ежедневно «провожать» казашку, до того дня, пока их часть оставалась в степи.
К следующему выходному, Миша снова отправился на танцы. Он не преследовал цели, найти себе подругу на час. Мише хотелось, как можно скорее, избавиться от Таниных чар.
Оглядев танцующих, Миша понял, что опоздал. И основная часть молодежи постарше, разбившись на пары, разбрелась «дружить».
Так обычно говорили парни, приглашая девушек на свидания.
В основном, в Д.К. толпились совсем молодые ребята и девочки старших классов.
Михаил осмотрев молодежь, приметил двух беззаботно переговаривающихся девушек. Невидимый магнитофон, прокручивал мелодию за мелодией. Но танцующих было мало.
Понаблюдав некоторое время за подружками, Миша подошел к девушкам. Они, подняв на него вопросительные глаза, замолчали.
Не разглядывая особо лиц девушек, Миша протянул руку к ближе сидящей.
«Можно вас на танец пригласить?», - спросил он, не испытывая ни волнения, ни особенного интереса к девушке.
«Можно. Но на какой? На танго, пожалуйста. Вальс я не осилю на шпильках» - голос девушки, низкий и мягкий приятно коснулся ушей Михаила. И вся она красивая и ухоженная, показалась ему в этот миг, совершенством.
«Позвольте рядом с вами присесть?». - Девушка придвинулась ближе к подруге и Михаил опустился на освободившееся место.
Сидя рядом, Миша скосив глаза, ни сколько это было возможно, постарался рассмотреть девушек. Та, что он пригласил на танец, была более ухоженной. С безукоризненным маникюром. С ярко красным лаком на ноготках. Короткая, значительно выше колен юбка, из модной ткани «джерси», туго обтягивала тонкие бедра.
Руки второй девушки, лежащие на коленях, были заметно грубее. И маникюр ее не так бросался в глаза, как у первой девушки. Клетчатая юбка слегка прикрывала полные, округлые колени.
Рассматривать девушек более внимательно, Миша постеснялся.
Едва послышались звуки танго, Миша проворно вскочив, подал руку девушке. «Михаил» - представился он, ведя ее в медленном танце
«Рита», - томно отозвалась девушка. Она оказалась высокой и гибкой.
«Люда мне сказала, что вы сын местного чиновника? Что-то по вам не похоже» - с усмешкой рассматривая Михаила в упор, произнесла Рита.
«Папа не любит, когда его «чиновником называют, - подумал Долгов. А вслух ответил - Простите, Рита. А чем сын чиновника, отличается от сына водопроводчика?»
«Вы так наивны Миша, или выполняете программу «быть ближе к народу? – Рита тихонько рассмеялась? - Людмилу видите? Сестру мою двоюродную? Вы ее знаете? Она вас знает. Посмотрите внимательно на меня и на неё. Ну и как вам сравнение? Мои родители преподают в институте. Ее мать, моя тетка, тоже преподаватель. В сельской школе. А Люда студентка у моих родителей. В педагогическом. Но деревня, деревней! Я к ним отдохнуть приехала, а она меня в огород потащила. Представляете? Предложила мне картошку полоть Ужас!» - Рита картинно закатила глаза.
«Понятно», - на Михаила накатился приступ очередной тоски. К счастью, танец закончился и он отвел девушку на место. Чтобы не выглядеть не вежливым, присел рядом, напряженно обдумывая план побега.
Высокомерная «красавица» разонравилась ему, не успев понравиться. Он с удовольствием переключил бы свое внимание на Людмилу, но сделать это сейчас, было бы не красиво.
«Миша, у тебя какие сигареты?*» - переходя на «ты», спросила Рита.
«Какие сигареты? - довольно глупо переспросил Миша. - Я никогда не курил и не собираюсь начинать».
«Ясно с тобой» - вздохнула Рита. А зачем ты очки носишь? Не модно сейчас. Или совсем плохое зрение?»
«Извините, девушки. Я выйду на минутку»,- Михаил поднялся с места. Встретившись глазами с насмешливым, все понимающим взглядом Людмилы, незаметно пожал плечами.
Девушка усмехнулась и так же, незаметно для сестры, кивнула головой. Она дала понять Михаилу, что поняла его решение сбежать от чванливой красавицы Риты.
«А Люда ничуть не хуже Риты на внешность. И фигура у нее женская, а не Кащея Бессмертного. Надо было ее сразу на вальс приглашать», - с сожалением думал Долгов, уходя от крыльца Районного Д.К.
На танцы он больше не пошел. Попытка Михаила, познакомиться с девушкой, завершилась неудачей.
До самой зимы, Михаил работал на строительстве жилого дома. Когда начались серьезные холода, бригаду строителей, перебросили на ремонт овощных складов.
Здесь работал мощный тепловой обогреватель. Было тепло и сухо.
Однажды, в канун праздника Великого Октября, Михаил, подходя к дому, лицом к лицу, столкнулся с Таней Кокориной. Она, похоже, поджидала его, стоя у ворот его дома.
Едва встретившись с ней глазами, Мишка почувствовал, как все оборвалось в его груди. Он так и не смог до конца, забыть эту молоденькую девчонку. Не смог избываться от магнетизма ее огромных, синих глаз.
«Привет, Мишка. Хотела к вам забежать. А тут смотрю, ты сам идешь. А мы с мамой приехали за покупками к празднику. Чего молчишь. Миша, я так рада тебя видеть»
Таня протянула руку в тоненькой перчатке и сняла очки с глаз Михаила. Ее лицо сделалось совсем расплывчатым.
«Странно. Я же только что снимал очки и все было видно» - Михаил поднял руку и чуть коснувшись пальцами щеки Танюша , хрипло прошептал - «Таня, это ты? Настоящая, не призрак?»
«Нет, Мишка! Я не призрак, – Таня беспечно рассмеялась. - Проводи меня до магазина. Там мама с отцом ждать должны меня. Я обещала через час вернуться».
«Но почему? Пойдем к нам. Николай Антонович заедет. Он же знает, где ты. Танечка, я так давно тебя не видел. Я так скучал по тебе, милая Танечка»
«Миша, не заставляй меня пожалеть о том, что я пришла. Выкинь из головы, всякие там мысли по поводу «милой». Мы друзья, Миша. Понимаешь? Хорошие друзья детства. И ты очень дурно поступил летом. Не поговорил со мной. Сбежал .Я обиделась на тебя, до слез. Так друзья не поступают».
Михаил почувствовал, как зимний холод проникает в его душу, вымораживая то горячее тепло, что только что, пылало в его сердце.
Ничего не изменилось в их отношениях. Стало только еще хуже.
Он, в последнее время, начал немного успокаиваться, приходить в себя. И тут снова она! Со своими, невыносимо голубыми глазами, сводящими с ума, ямочками на розовых щечках.
«Таня, - голос Михаила отвердел, сделался увереннее. –Ответь мне сейчас, прямо и честно. Я могу надеяться на то, что когда ни будь, назову тебя своей женой? Молчи, молчи … - видя, что девушка пытается что-то сказать, перебил ее намерения Михаил. – Годы не имеют значения. Я подожду. Пять лет, семь… сколько надо. Пока ты закончишь институт. Пока повзрослеешь на столько, что сможешь стать женщиной моей жизни?»
Таня несколько долгих мгновений смотрела в глаза парня
.
- «Миша, ты кажется, ничего так и не понял. Я приехала, чтобы помириться с тобой, как с бывшим товарищем. А не слушать твой очередной бред. Ты вот мне скажи, тоже честно. Я хоть в одном письме, писала, что люблю тебя? Нет! Я постоянно писала тебе, что скучаю, жду. Но жду, как товарища.
А муж у меня уже наметился. Я вполне взрослая. И у нас с ним одни интересы и одна, общая цель. После института, займемся научными исследованиями в области медицины. Как ты не понимаешь, что у нас разные пути. Прощай, Мишка. Жаль, что именно так мы расстаемся».
Миша долго смотрел вслед уходящей девушке. Она, не оглянувшись ни разу, скрылась за поворотом улицы. А он все стоял, глядя вдаль. В сердце вновь, появилась знакомая, сосущая пустота. В висках застучало опасно и назойливо.
С трудом сдвинувшись с места, парень побрел домой.