Шеддад вздохнул и распахнул дверь. За ней стоял высокий худощавый старик с широкой улыбкой на вытянутом лице. Он заключил адита в объятия, с блаженным выражением лица положил седую голову ему на грудь. Шаммурат просияла от радости, а мы с братом остолбенели от контрастов здешней жизни и беспардонности власть имущих.
– О могущественнейший, как я рад нашей встрече! Повелитель земли, задыхающейся от избытка самоцветов и ароматов, удели от своих щедрот мастера, способного возводить преграды бешеному потоку вод! Ша‘бы годами мучаются с этим, методом проб и ошибок постигая нелегкое искусство. И все же нынешняя плотина далека от совершенства.
– Владыка Шеддад, перед тобой великий жрец Замархуму! – торжественно объявила Шаммурат.
– Да знаю я этого… старца, - отшатнулся от непрошенных нежностей малик.
– Я докучаю тебе не первый год, величайший. В Хадрамауте скоро не останется ладанных деревьев. Почему бы не вырастить их здесь? Мы также хотим высадить плодоносные и коричные деревья. Но какой в этом смысл, если на плотину нельзя положиться?
– Вам требуется гидротехник. Я писал тебе, Замархуму, что у меня самого специалистов мало. Каждый инженер на вес золота!
– А золота у нас много. Заплатим, - заверил его жрец, беря в руки ладонь Шеддада.
– Откровенно говоря, я опасаюсь за жизнь ценного специалиста. Ваши жестокие нравы обескураживают меня, - заявил Шеддад, с раздражением отнимая руку у старого пройдохи.
– Я подслушал твою беседу с Дхамарали. Он обещал тебе деву, судьбой которой распоряжается храм. Бытует легенда, что шестипалая жрица родилась мальчиком. И стала женщиной в обмен на спасение от стихийного бедствия - ха-ха, ну и фантазия у простонародья! Если такая жена не подойдет властителю адитов, она послужит гарантией, что с головы вашего зодчего и волосок не упадет. Мы будем беречь его, как зеницу ока. Мы щедро оплатим его услуги.
Шаммурат хотела возмутиться, но жрец погладил ее по голове и шепнул на ушко:
– Не волнуйся. Нашшан дожмем позже.
Шаммурат скорчила гримасу, топнула ножкой и яростно потребовала, чтобы ее даже в шутку не предлагали в жены повелителю Убара. Старец наклонился и что-то зашептал ей на ухо.
Мукарриб высунулся в окно и заорал, что все равно уничтожит Нашшан и тем самым укрепит свою власть. Он не позволит заключать соглашения за своей спиной.
– Замархуму, совет старейшин явно дал маху при выборе мукарриба, - пробормотал малик, хищно улыбнувшись Дхамарали.
– Все поправимо, великий. Мне очень жаль, что я прямо сейчас не могу отвести удар от ваших купцов. Конечно, у меня есть рычаги давления на Дхамарали и Совет Старейшин, но опасаюсь за свой авторитет. Ведь мы все еще не получили зодчего.
– Строительство плотины должно быть для ша‘бов в приоритете, Замархуму. Твой народ бесконечно воюет, вместо того, чтобы беречь силы для этого грандиозного проекта.
– Мой народ добывает рабочую силу, захватывая пленных. А наш проект и в самом деле грандиозный. Возведение плотины – это шаг к мечте о храмовом комплексе, крупнейшем в Южной Аравии. Альмаках любит простор, а значит и новый храм должен быть больше нынешнего. Мы осилим его строительство, только когда наладим систему орошения. Шаммурат, ты тоже поспособствуешь возведению святилища моей мечты, которое будет самым большим и великолепным на земле. В адидоне поставим статую быка высотой с башню, а глаза его будут из смарагдов!
– Ну, ладно, - с сомнением протянула дочь Альмакаха. – Я смогу вернуться домой, когда инже… зодчий закончит работы по возведению новой плотины?
– Ну, конечно, дочка! – уверенно заявил жрец, подмигивая царственному гостю. – Малик, у тебя поразительно сильные руки, и все шесть пальцев полноценные, как у Шаммурат. А рост и дисциплинированность твоих подданных превыше всяких похвал! Как тебе идут эти крупные перстни! Не желаешь ли пожертвовать камушки богу на глазки?
– Не желаю, - отрезал мой повелитель.
– Понимаю, ты неверующий. Как печально, мой мальчик. Оскорбленные боги склонны насылать на безбожников песчаные бури, ураганы и засухи. Приходят моровые поветрия…
– У жрецов нет никакой власти над природой. Только над кошельками верующих, - не выдержал я, поймав усталый взгляд кузена. – А еще не надо обнимать моего повелителя. Воины напрягаются из-за этого…
– Ты кто, начальник стражи? А я в святая святых говорю с богами, и должен кое-что сообщить владыке Убара с глазу на глаз, - огрызнулся Замархуму. Шеддад согласился на приватный разговор, а мне велел присмотреть за невестой, уличенной в попытке убить собственного брата.
Мы перешли во внутренний дворик дома родственницы Замархуму, где цвели тамариски и стояли скамьи, на одну из которых плюхнулась шестипалая дамочка.
– Я забираю Ифе с собой, - заявила Шаммурат, принимая узлы из смуглых ручек своей рабыни.
– Я думаю, малик не будет возражать, - сказал я. Мне было жаль эту девушку. В ее глазах застыла такая тоска.
– Не переживай, подруга, у меня еще остался хармаль. А если настой не сработает, и ты родишь, мы вместе затопчем порождение Дхамарали, - сказала Шаммурат, ободряюще хлопая Ифе по плечу.
– В Убаре запрещено топтать младенцев, - напомнил я, поражаясь избытку злобы в сердце столь юной девицы. Та презрительно фыркнула и развязала узел. Достала флакон с розовой водой и протерла ею лицо, шею и подмышки.
– Наверное, надо переодеться, - с сомнением протянула она, расправляя складки своего грязного и порванного в нескольких местах платья из тонкой шерсти. – А, и так сойдет, верно, Ифе?
– Я принесу твой наряд из египетского виссона, госпожа. Не оставлять же его девкам Дхамарали? - промолвила Ифе.
– Да, и мою расшитую золотом накидку прихвати. Надеюсь, твой господин не подумает, что я хочу ему понравиться? В глубине души я все еще мужчина, - напомнила Шаммурат с самодовольной улыбкой.
Наверное, я закатил глаза или еще как-то выразил свое отношение к сказанному.
– Ты что, не веришь мне? – встала на дыбы она. – Смотри, недостойный, как я владею оружием!
На землю уже опустились сумерки, окрасившие небо в фантазийные цвета. С гор подул легкий ветерок. Раскрыл свои душистые колокольчики дурман. Шаммурат лихим броском кинжала пригвоздила к белой стене летучую мышь. А другим пронзила полуспелый плод на деревце, и он упал на ее ладонь.
– Ну, что ты на это скажешь, мужик? – с вызовом спросила эта бузотерка, подбоченись.
Я представил себе нежных томных одалисок, готовых отдаться своему господину. И эту дикую кошку среди них. Надеюсь, у Шеддада хватит ума не уединяться с нею… без наручников.
– Я изымаю холодное оружие. Тебя подозревают в покушении на жизнь мукарриба. Поэтому я обязан осмотреть все твои вещи, Шаммурат.
– У меня ничего нет. Я нахожусь на попечении храма.
Я развернул узлы под сердитым взглядом жрицы. Вместо женских украшений и притираний я нашел несколько маленьких алебастровых сосудов с различными химикалиями, мешочек семян дурмана, высушенные побеги гармалы, ступку и пестик из оникса, самодельную свирель, ситечко, сплетенное из медной проволоки, точильный камень, полусферу из горного хрусталя, которая может служить лупой. Штук сорок черенков от листьев пальмы, связанных между собой. На них было что-то нацарапано по-шабейски.
– Это прописи зелий от простуды, - неохотно пояснила Шаммурат.
Среди ее вещей я обнаружил гайку. Да-да, настоящую гайку из стали.
– Я нашла этот чудесный предмет около Сирваха. Какой удивительный металл, явно не бронза и не олово. Должно быть, это перстень самого Альмакаха.
– Как бог-бык Альмаках носил эту гайку? На копыто надевал, что ли? А почему этот опасный предмет у тебя не изъяли при аресте?
– Что ты чванишься своим умишком, стражник? Я нашла два перстня Альмакаха в куске мятого доспеха с металлическими ниточками.
– Значит, еще одна гайка у охраны мукарриба. Чертовы беспилотники Этланти, хоть бы запчасти не роняли на земли диких народов!
– Ты сейчас о чем? – изумилась Шаммурат. – Ладно, обыскивай мой скарб, ничтожество, а я сменю тюремные тряпки на достойное меня платье. За мной, Ифе.
Не успели девушки зайти в дом, как оттуда вышел Шеддад.
– Сколько раз я просил не болтать об Этланти с аборигенами! – отругал меня кузен. – Представляешь, я дознался, что Замархуму просто выкрал Шаммурат в младенчестве у странных людей, сильно смахивающих на этли. Не пойму, чего они околачиваются в Южной Аравии?
– Ладан, мирру и кассию они не высоко ценят. Может, им медь нужна?
– Медь – то немногое, что имеется на острове в качестве полезного ископаемого, - задумчиво проговорил Шеддад, поедая финик. – Впрочем, они и чужую медь с удовольствием прихватят. Нефть? В последние годы перед моим изгнанием поговаривали, что какая-то высокоразвитая цивилизация на севере не пускает этли к месторождениям руд радиоактивных и редкоземельных металлов. Может, этли настолько отчаялись, что перешли на углеродные энергоносители? В Южной Аравии самые большие запасы нефти, и некому отразить их натиск. А мой Убар – всего лишь город-государство.
– Ты хотя бы знаешь, что происходит. При случае дашь отпор этли их же оружием.
– Ты прав, Арсу. Этой ночью я воспользуюсь шамсами, чтобы снять осаду ша‘бов с Нашшана. Мне понравился этот пронырливый народец, но ему необходимо преподать урок, чтобы шелковым стал.
В сопровождении Ифе к нам приблизилась Шаммурат. Она была в платье из виссона, плаще и круглой войлочной шапочке, расшитой стеклянными бусинами, из-под которой ниспадала газовая ткань. Ифе заплела темно-каштановые волосы Шаммурат в толстую косу и обернула ее вокруг головы. Самой мулатке досталось платье с плеча госпожи, в прорехах.
– Отдай кинжалы! – потребовала жрица, топая ногой на меня.
– Это невозможно, почтенная Шаммурат, - ответил я.
– Зачем тебе кинжалы? – спросил Шеддад.
– Я надолго уезжаю из Марйаба, не так ли, господин Шеддад?
– Да, надолго.
– В таком случае я зарежу моего брата и отсижусь в Убаре, пока идет следствие.
Шеддад достал ручную молнию и оглушил ею невесту. Ифе в ужасе отпрянула.
– Шаммурат просила взять ее с нами в качестве горничной, - сказал я, обнимая дрожащую мулаточку за плечи. – Не нужно лишать девушку сознания, она тихая и не замышляет убийства.
– Забирай их, и поехали. Больше не могу выносить это варварство, брат мой.
На верблюдах мы доехали до места, где оставили летательный аппарат Шеддада. Он не настолько обезумел, чтобы идти караваном через маленькие и вечно воюющие царства. С целью конспирации мы пользовались верблюдами и прятали чудеса науки, летали без света. Нас могли приметить и умные беспилотники Этланти, взрывающие все, что неугодно этим миндальным негодяям.
В качестве иллюстрации используется изображение бога Альмакаха.
Продолжение следует http://proza.ru/2023/11/25/1004