Эта премьера прошла в марте 2024 года, в столице НАТО, ЕС, LGBT и Фландрии.
Представлять искусство в России в таких условиях... это было все равно, что толкать антигитлеровские листовки по спекулятивным ценам на Олимпиаде 1936 или проводить митинг Единороссов под сводами «Вавилонской башни» на рю де луа, 175.
Не знаю даже, о чем думал антрепренер Ягельман!
Впрочем... впрочем, скандал оказался не только движком для рекламы (как в Th;;tre des Champs-;lys;es, 29 мая 1913), но еще и...
Но – давай, по порядку!
Как только погас свет и поднялся занавес, публика брюссельского La Monnaie начала сопротивляться.
Еще до «Вешних хороводов», атака на труппу Русского балета перешла в острую фазу: на сцену полетели тухлые яйца и гнилые помидоры, бережно припасенные публикой (впрочем, не «публикой» - это громко сказано – а так, людьём с галерки).
Публика подключилась во время «Игры двух городов», когда с нижних балконов в оркестровую яму полетели первые камчатские крабы и чилийские лобстеры. Впрочем, такая эклектика еще выдавала часть аудитории, неискушенную в искусстве.
Более грамотные слушатели проявили себя во время «Гаданий»: тогда, в направлении сцены отправились эскалопы из косули, прованские трюфели и неаполитанские фламбе.
И вот, наконец, когда по ту сторону баррикад неистовствовало «Выплясывание земли», протест публики удался по-настоящему! – теперь, из партера полетели медальоны из ягненка, фрикассе из японского тунца, меланезийские гребешки и гранатовое мороженое – прямо в креманках!
«У нас – своя музыка!», – так звучал мессиж брюссельской аудитории – «Это наш ответ вашим лаптям и вандалам!»