ПРОКЛЯТЬЕ СТАРОЙ КОКОРИХИ
часть 25
По бескрайнему полю вызревающей пшеницы, мчался мотоцикл. Алексей, приподнимаясь на подножках, с мальчишеской удалью, осматривал окрестности.
Пятый год пошел с того момента, как Долгов принял под начало село Ивняки. Самое обыкновенное, по Российским меркам. Не большое, не маленькое. Таких сел в Союзе были тысячи. И по развитию Ивняки ни чем не отличались от окрестных сел.
Но прошло всего четыре с небольшим года. И вот уж Ивняки было не узнать. Население села выросло вполовину. В Ивняках появилось несколько новых улиц . Большую часть домов перевезли сюда переселенцы из соседних поселков.
Но самая крайняя, самая новая улица, прирастала за счет двухквартирных домов. И это новшество для старых русских деревень, было полной заслугой нового председатель Сельсовета.
Во вновь отремонтированном сельском клубе, появилась стационарная киноустановка. А вместе с ней в селе появился новый завклубом. Он же и киномеханик. Алексей с радостью предоставил его семье новенькую двухкомнатную квартиру. Тем более, что жена киномеханика, привезла с собой целый грузовик художественной и технической литературы. Как оказалось, супруги все эти годы, хранили у себя фонд разбомбленной где-то под Сталинградом, библиотеки.
Перебравшись в сибирское село, они организовали при клубе небольшую, но емкую общественную библиотеку. Простые люди, которым катастрофически не хватало не столько хлеба, сколько «зрелищ», едва ли не всем колхозом сделались заядлыми читателями. Читали все. И старики, и школьники. В селе по вечерам , во многих домах, свет стали жечь намного дольше, чем раньше.
Во многих семьях вошло в обиход вечернее, семейное чтение книг.
Особенно большой популярностью, у колхозников пользовались рассказы Джека Лондона и сборники русских легенд и сказок.
А на единственный экземпляр Дюма «Три мушкетера» , люди установили своеобразную очередь, передавая книгу друг другу, по строгой договоренности. Не смотря на частое «употребление», книги почти не страдали, не растрепывались. Простые люди, относились к ним очень бережно.
Алексей не мало помаялся с непробиваемым председателем Райисполкома, прежде, чем «выбил» для жены Завклубом, должность сельского библиотекаря с положенной оплатой за труд.
Старый Иван Конюшин, с «поста» не ушел. Он, освободившись от дополнительных обязанностей «завклубом», еще больше сплотил вокруг себя любителей песни.
Не малой гордостью стала для Долгова, редкая по тем временам, котельная для обогрева школы, детсада, клуба и недавно отремонтированной конторы сельсовета и колхоза Ивняков.
И пусть, по большим меркам, это была не котельная, а небольшая кочегарка. Но, тем не менее, центральное отопление социально значимых учреждений, стало примером для других сел.
В школе и Детском Саду, стало гораздо теплее. А главное, безопасней в пожарном отношении.
В колхозе села заметно приросло поголовье скота. Недавно строительная бригада заезжих «шабашников», сдала в эксплуатацию новый, уже второй по счету, большой коровник.
Глядя на активного, молодого коллегу, председатель колхоза, словно сам помолодел. В коридорах районного руководящего учреждения, прекратились шепотки завистников. Никто не заикался больше о том, что Алтунину пора искать замену.
Колхоз Ивняков, и до того, не ходивший в отстающих, уверенно удерживал в руках Переходящее Красное Знамя.
Более сплоченного коллектива, более ответственных и талантливых руководителей, чем Долгов и Алтунин, в районе едва ли можно было отыскать. И не только в районе, но и во всей области, колхоз «Ивняки» был на слуху.
Крепкая дружба и постоянная взаимовыручка Сельсовета и колхоза, шла на пользу, как людям, так и всему селу.
Но не эти победы вызывали, сегодня, в душе Алексея волну радости и желания петь.
Его жена, его любимая Василиса, только что родила дочь. И Алексей, гнал видавший виды, немецкий мотоцикл, из последних сил. Ему хотелось закричать от переполнявшей его радости. Надо было скорее поделиться своим счастьем с Матреной и с односельчанами.
Из стены пшеницы, впереди Долгова, держась за руки, вышли двое.
Алексей сразу же узнал своих односельчан. Это были супруги Кокорины. Два года назад, они отметили скромную,(по их обоюдному желанию), свадьбу.
Долгов тепло усмехнулся, вспомнив тот переполох, что несколько дней будоражил село, когда колхозники узнали о готовящейся свадьбе Николая и Нины.
Николая в селе хоть и уважали, но для большинства колхозников, он был несчастным человеком. С детства его помнили, как заику и нелюдимого парнишку. А после войны в село вернулся инвалид и неудачник.
Отвергнутый первой красавицей села, парень решился на суицид. Большинство односельчан осудили его поступок. Кокорина хоть и жалели, но не понимали, как можно из-за «бабы», лишать себя жизни. Да еще и бывшему фронтовику.
После женитьбы на Татьяне Кузякиной, многие вновь про себя, стали посмеиваться над парнем, считая его не очень далеким. А все дело было в Татьяниной бурной молодости.
Стараясь заиметь себе мужа, девушка не особо церемонилась в методах достижения желаемого
.
Но постепенно все забылось. А когда Таня забеременела, ей молча, простили все грешки её молодости. После смерти Тани, колхозники с присущей им жалостью, окружили семью Кокорина заботой и посильной помощью.
С детства, зная нерешительного и закомплексованного Кокорина, многие думали, что Николай никогда больше не осмелится жениться. Если только, какая-нибудь раскрепощенная вдовушка, сама не «охомутает» слабовольного Колю.
Приезжую воспитательницу Нину Глазкову, в Ивняках мало кто знал.
Молчаливая, грустная, в неизменном сером берете, с постоянно опущенными глазами, Нина показалась людям очень уж серенькой.
Хотя, однажды, в клубе ее многие увидели в ином свете. Но она, блеснув не на долго, снова спряталась в свою «скорлупу».
И вдруг, такое событие! Нерешительный Коля женился на «серенькой» Нине. Но когда на свадьбе люди увидели эту пару, мнение о молодоженах у всех сразу переменилось. Счастье сделало Нину с Колей необыкновенно красивыми и уверенными в себе. И глядя на них, многие про себя подивились, как же они раньше не замечали, что среди них живут такие красивые люди.
Порадовала и удивила своей щедростью и красотой, вторая свадьба в Ивняках. Бригадир строительной бригады, Гиви Георгадзе, женился на учительнице младших классов, Галине Николаевне. Русско грузинская свадьба, надолго запомнилась жителям села.
На эту свадьбу съехались, казалось, кавказцы со всей области. И Долгов, и все сельчане, побаивались, что жгучий красавец грузин, умыкнет их учительницу. Увезет в горную страну. Но все выдохнули с облегчением, когда на свадьбе, Гиви с поклоном, попросил ивняковцев принять его в свою семью.
Гиви оказался не только хорошим строителем, Но он еще, прекрасно разбирался в монтерском деле. При необходимости мог починить электропроводку, изготовить кустарный электрообогреватель и прочее.
Кроме того, парень хорошо понимал и любил животных, и они платили ему тем же.
При монтаже первой в Ивняках, доильной установки «Елочка», Гиви оказался просто незаменим. Всю электрику установки он сделал своими руками. Неунывающего грузина полюбили в селе, как родного.
Алексей осадил своего железного друга, рядом с остановившимися супругами Кокориными. При этом он с одобрением отметил, что Николай, так и не выпустил руку жены из своей ладони.
«Здорово, земляки. Гуляете, хлебушком любуетесь?»
-«Здравствуйте, Алексей Михайлович. Таню с бабушкой ходили навестить. Ради воскресного дня», - отозвался Николай. «Ясно, ребята. Садитесь, подкину до дома, – и не удержавшись, добавил, сверкая белыми зубами на запыленном лице. – Моя Васенушка дочку родила, Машеньку. Три шестьсот».
У Нины чуть заметно дрогнули веки и на секунду омрачились глаза. Но она тут же, бросилась поздравлять Алексея. Николай степенно, по мужски, пожал руку председателю. Ехать с ним, они отказались. «Поезжайте вперед Алексей Михайлович. Бабушку порадуйте. А мы с Ниночкой пешочком прогуляемся. Когда еще такая возможность выпадет».
Алексей, махнув рукой, сорвался с места. Треск мотоцикла вскоре затих вдали.
Николай, обняв жену за плечи, тихонько шепнул, уловив грусть в ее взгляде: - «Не грусти Нинуля. Если и не получатся у нас дети, не стоит печалиться. Нам с тобой наши сорванцы семерых заменят»
«Но почему так, Коля? Доктор сказал же, что все в порядке у меня. Ожоги не очень глубокие и не повлияли на репродуктивную функцию. Почему не беременею? Саньке с Лешенькой сестренка нужна. И бабушка о внучке мечтает. Недавно снова спрашивала, когда я ей Танечку рожу».
Отработав десять лет в родильном отделении, Нина не хуже хорошей акушерки, стала разбираться в азах гинекологии.
-«Главное, Ниночка, ты должна быть спокойной и уверенной. Не вздумай грустить. Не забивай голову дурными мыслями. Лучше посмотри, как красиво!» -
Николай показал рукой на открывшийся перед ними, покосный луг, густо поросший ромашками.
Он сорвал несколько крупных цветов и подал их Нине. – «Успокойся и улыбнись. Мне очень нравится, как ты улыбаешься».
Алексей пронесся на мотоцикле мимо сидящих на солнце стариков и остановился у дома родителей Василисы. Не в силах сдержать улыбки, открыл калитку и тут же столкнулся с Матреной.
Заслышав треск мотоцикла, женщина поспешила навстречу зятю. Двухлетний Мишутка, игравший тут же, увидев отца, с радостным визгом побежал к нему, раскинув ручки.
-« С внучкой вас, матушка! С Машенькой!» - Алексей наконец-то, дал волю чувствам. Подхватив на руки сына, он закружился с ним по ограде. Матрена, промокнув передником слезы, кинулась в дом, чтобы порадовать Кузьму.
Ближе к вечеру, пришла Катерина со всем своим огромным семейством . Шестеро ребятишек, ворвались в дом к деду с бабкой, мгновенно устроив там веселый переполох. Седьмого, двухлетнего Семку, Катя несла на руках.
Петр, отправив жену с детьми к родителям, остался, чтобы покормить свиней. Многодетная семья, неплохо выживала за счет большого хозяйства. Катерина не могла нарадоваться на работягу мужа, охотно взявшего на себя обязанности по уходу за свиньями и дойными козами.
После того, как вся дружная семья Лозового вместе с зятьями и внуками, отужинали, Алексей собрался домой.
Не смотря на протест тещи, Мишутку он забрал с собой. «Отдыхайте, мамаша. Не переживайте. С сыном я справлюсь, не сомневайтесь. Все у него для садика готово. Завтра увезу в сад и на работу. А вы отдыхайте».
На время декретного отпуска Василисы, ее обязанности, приняла на себя Нина.
Агафья ушла из Сада сразу после свадьбы Николая. Вначале, она заявила молодоженам, что возвращается в свой дом. Но потом, уступив уговорам молодоженов, осталась с ними. И не пожалела.
Нина оказалась уважительной и покладистой женщиной. Она не претендовала на роль главной хозяйки в доме, уступая право Агафье самой хозяйничать на кухне.
Такое условие, поначалу, поставила Агафья. Но вскоре, почувствовав, что это ей не всегда под силу, постепенно допустила новую сноху и к кухне, и к хозяйству.
Не встречая никакого возражения или недовольства со стороны Нины, Агафья быстро потеряла интерес к соперничеству. Не сразу, но в доме Кокорина, установился мир и взаимопонимание между его новой женой и матерью умершей Тани.
Вернувшись домой после похода на кладбище, Нина сразу же, присоединилась к бабушке, игравшей с проворными внуками. Николай отправился топить баню. Завтра с утра, муж с женой должны были приступить к работе. Перемыв и уложив в постель неугомонных двойняшек, Нина долго еще сидела в комнате Агафьи.
Мальчики спали тут же. Так пожелала бабушка. –«Вы молодые, вот и спите отдельно от детишек. А мне старухе сон не так важен. Ты и так с ними весь день на работе. А ночь моя. А то они скоро слово «баба» забудут. Только слышно «мама», да «мама»- в голосе Агафьи проскользнули ревнивые нотки.
Почувствовав едва скрытое недовольство бабушки детей, Нина не стала больше настаивать на том, чтобы забирать мальчиков на ночь в свою комнату.
-«Как сходили? Могилка Тани не просела? Я давно не была у нее. Ноги не несут. Надо Кольке сказать, чтобы свозил на конях в следующие выходные», - охала Агафья.
Убедившись, что дети уснули, Нина успокоила пожилую женщину, пообещав той, поговорить с Николаем.
Она, поцеловав сладкие детские макушки, ушла к мужу, ожидавшему ее в постели. Потушив свет, Нина разделась и скользнула к Николаю под одеяло. Прижавшись к его горячему телу, прошептала- «Коленька, мать сердится, что ты снова на кладбище ее не взял с собой. Коней просит запрячь и свозить. Ты уж как-нибудь , уважь бабушку Дочь ведь у нее там».
Николай недовольный тем, что жена разрушила его романтический настрой, ответил так же шепотом, что брать коней для личных нужд по выходным, он не имеет права.
«Я ей предлагал съездить в рабочий день, но матушка не хочет. Говорит, что с утра надо на кладбище ходить А с утра, мне некогда. – Но обнимая жену, успокоил её, пообещав, что в следующий выходной, он попросит Алтунина, разрешить ему запрячь коня для личных нужд.
Утром, собираясь на работу, Нина обратила внимание на то, что её Коля был явно чем-то расстроен.
«Коленька, у тебя все в порядке? Что-то ты хмурый какой-то?»
«Нина, к чему мертвые снятся? Я бабушку свою уж не в первый раз вижу. И она, каждый раз, просит меня, снять с нее какой-то грех. Сегодня особенно сильно она просила это сделать. Но какой грех, как я его должен с нее снимать. Ерунда какая-то. Ладно бы раз. А то уже, третий или четвертый раз и почти одинаковые сны», - Николай замолчал, с надеждой глядя на жену.
Нина удивилась. Она не замечала, чтобы ее муж раньше проявлял признаки суеверия.
-«Забудь, Коленька. Сны, это игра нашего воображения и ничего более. А грехи, тетка моя говорила, их в церкви отмаливать надо. Ты готов поехать в церковь?»
Кокорин возмутился – «Еще чего не хватало! Советский человек по церквям не ходит. Я же не старая бабка».
-«Вот и забудь. Тем более, что церкви все закрыты. Говорят, что во всем городе, одна только есть из действующих. Мы с тобой вчера на кладбище ходили. Вот тебе бабушка и приснилась»
Николай хотел было возразить, сказав, что бабушка со своими странными просьбами, снилась ему раньше и без посещения кладбища. Но он, отчего-то, промолчал. На сердце было неуютно. Странный сон никак не хотел покидать его воображения. «Вот прицепилась, старая. Не забываю, не обижаю памяти бабули. Неужели, действительно ТАМ что-то есть? И бабкина душа отчего-то, мается, не находя покоя? Нет, глупости все это. Бога нет. Того света, тоже нет. Эти сказки буржуи древних времен придумали, чтобы народу голову дурить. Чтобы в узде их держать»
Успокоив себя таким образом, Николай отправился на работу. Но весь день , даже за работой, ему было как-то, неуютно.
В распорядке рабочего времени председателя Сельского Совета, произошли приятные, для него перемены. Долгов почти полностью избавился от нелюбимой обязанности «копаться в бумагах».
У него, наконец-то, появилась официальная помощница. Ею стала бывшая учительница ивняковской школы, Елена Матвеевна Кравчук.
Пожилая женщина, добровольно уступила место преподавателя молодому педагогу, закончившему Педагогический институт.
Пошатнувшееся здоровье Елены Матвеевны, не позволяло ей больше, выдерживать активную нагрузку учителя. Оставшись не у дел, Кравчук скучала не долго.
В штатном расписании Сельсовета, она числилась как секретарь, делопроизводитель. На самом деле, бывшая учительница, взяла на себя роль заместителя председателя абсолютно по всем вопросам.
Она принимала заявления от колхозников, сортировала их по темам, следила за очередностью предоставления ивняковцам услуг Сельсовета. Звонила в Райсовет и Райком, требуя для «своих» колхозников определенных льгот и помощи. Составляла для Долгова заявки на стройматериалы, писала отчеты. И все это Кравчук делала с педагогической скрупулезностью и ответственностью.
Благодаря своему секретарю, Долгов смог гораздо больше времени, уделять вопросам снабжения села всем необходимым для жизни и строительства. Освободившись от нелюбимой бумажной работы, Алексей целыми днями, находился на строящихся объектах. Гораздо чаще, он мог уделять время для краткосрочных командировок в район или область
.
Райсоветские и Райисполкомовские служащие, иной раз, завидев настырного председателя Сельсовета Ивняков, готовы были прятаться под столы. Ибо, Долгов, не уходил из кабинета, пока не получал нужную резолюцию и подпись на своих заявках. Чаще всего, это были требования на поставку стройматериалов для строительства жилья для ивняковцев. Заявки на доставку угля для котельной, заявки на выделение дефицитных товаров для сельского «Коопторга», заявки на поставку определенной техники и дополнительных рабочих рук. И еще очень многое другое.
Неутомимость и настойчивость председателя Сельсовета Ивняков, бесила бОльшую часть чиновников вышестоящих организаций. Но многие, из настоящих руководителей, одобряя активность Алексея, видя его бескорыстие и стремление преобразить поселок, охотно ему помогали.
Многие из сельчан, любовно подшучивали на тему: «И когда это наш председатель, детей успевает делать? Он же живет больше на работе, чем дома».
Но именно, слаженная семейная жизнь с любимой женщиной, моральная поддержка Василисы, ее нежная забота о муже и ребенке, прибавляла Алексею уверенности и желания оправдать доверие своих односельчан. И в первую очередь, Василисы.
С утра пораньше, Алексей завез Мишутку в Детсад. Сдав его с рук на руки Нине, он заехал, для начала, к теще. Матрена обещала собрать для дочери роженицы домашних гостинцев. Алексей принял из рук Матрены узелок, спрятал его в нос мотоциклетной коляски и отправился в район.
Всякий раз, оказываясь среди колхозных полей и сенокосных лугов, Алексей не уставал удивляться красоте русской природы. Стоял конец июля. Самый разгар сенокосной поры. Их с Васеной любимый, ромашковый луг, обычно выкашивался в конце страды. В первую очередь, колхоз старался управиться с дальними лугами, чтобы успеть во время, вывезти просушенное сено. И надежно прибрать его под навесы от дождей и осенних ветров.
Буйно цветущие ромашки, так густо покрыли луг, что он казался покрытым снегом. Остановив мотоцикл, Алексей отошел подальше от дороги, чтобы собрать для жены букет.
Сердце Долгова затрепетало. Срывая крупные, нежные цветы он вспомнил, как иногда, в самые теплые, летние ночи, приезжал сюда со своей любимой.
Обычно, на такие чувственные «свидания», они решались перед воскресными, выходными днями.
Матрена, под предлогом, дать молодым отоспаться, хотя бы в единственный выходной, частенько забирала Мишутку на ночь к себе.
И тогда, если позволяла погода, муж с женой, как двое юных, влюбленных, приезжали на «свой» ромашковый луг. Тот самый, что повенчал их, пять лет назад.
Не смотря на то, что прожили они под одной крышей, не один год, такие их вылазки, были пронизаны чувственной романтикой.
Алексей осыпал Василису охапками цветов, носил ее на руках . И до первой утренней зорьки, шептал ей нежные слова о любви, доводя жену до сладких слез.
«Нынче, с Машуткой, придется на время позабыть о нашем ромашковом рае»,- вздохнул Алексей, пряча в коляску букет.
После посещения больницы, Алексей планировал заехать к Первому Секретарю Райкома Партии. Не далее, чем вчера, приглашение от него, передала Долгову его помощница Елена Матвеевна.
Алексей догадывался, зачем он понадобился Секретарю. Тот уже не раз, пытался переманить его в район. Под председателем Райсовета, Банниковым , чувствительно «качалось кресло».
Престарелого пред. Райсовета, не справляющегося со своими обязанностями, держали на должности лишь потому, что заменить его, было пока не кем.
Алексей уже дважды отклонял предложение Первого, занять должность Банникова.
Ему не хотелось подводить своих односельчан, не хотелось терять доверие людей, к которым он успел привязаться всей душой.
Хотя, если разобраться, то пересев из кресла председателя Сельсовета, в кресло председателя Райсовета, он получил бы куда большие преимущества. И Руководя всем районом, а не одним лишь селом, Долгов смог бы быть куда более полезным для своих Ивняков.
Но что-то удерживало его, не давало ответить «да», на заманчивое предложение высшего руководства районом.
Алексей затормозил у крыльца районной больницы. Прихватив узелок с материнскими гостинцами и букет цветов, он поспешил в санпропускник.
На продавленном, вытертом до блеска диванчике, сидела его мать. Галина Ивановна сжимала побелевшими руками виски. Голова ее была опущена к самым коленям. Ее поза, сгорбленные плечи, весь ее вид, неприятно встревожил Алексея.
«Мама» - тихо позвал он. Галина Ивановна подняла на сына покрасневшие, опухшие от слез глаза. – «Сынок, тебе уже сообщили?» - простонала она.
«О чем? - холодея от ужаса, пробормотал Алексей осевшим голосом. – Васена!?» Не слушая неразборчивого лепета матери, он бросился к двери, ведущей в коридор больницы.
Узелок с передачей, осыпанный ромашками, остался лежать на полу санпропускника.
«Куда, молодой человек? Сюда нельзя», - на руке Долгова повисла сбитая, тяжелая женщина в белом халате.- Смотри, какой прыткий».
«Где Василиса? Что с моей женой?» – Алексея била дрожь. Побелевшие губы прыгали. Увидев полубезумный взгляд мужчины, акушерка поняла кто перед ней.
«Успокойтесь. С Василисой Кузминишной занимается доктор. Думаю, что она оклемается. Бог дал, Бог взял. Примите это папаша. И не устраивайте истерик. Вашей жене поддержка сейчас нужна от вас».
Сообразив, что Васена жива, Алексей чуточку успокоился. Он дал акушерке возможность, отвести себя в санпропускник, где горько плакала его мать.
Сквозь непрерывный, противный звон в голове, до сознания Алексея долетели слова медички. - « Непонятная смерть ребенка. Как и все детки, на бочку лежала. Срыгнула во сне. Все детки, после кормления срыгивают. Впервые у нас такое горе за последние годы. Это ж надо, захлебнулся ребеночек»
.
«Кто захлебнулся? Машенька? Моя дочь?» - болью пронеслось в голове Алексея.