В подвале было холодно и сыро. Маленькие окна подвала заложенные кирпичами, мешками с песком света не пропускали. Мрак рассеивал лишь самодельный светильник на столе у глухой стены. Склонившись над тетрадкой, девочка выводила на листочке лучики солнышка красным карандашом. Фитилек светильника коптил, давал мало света, и девочка подвинулась ближе к свету.
- Анечка, опять к коптилке придвинулась, - бабушка Катя, отвлекшись от вязания, предупредила внучку, - Волосы запалишь.
- Не баб, не запалю. – Аня, поправив косичку, продолжила, - Вот только солнышко дорисую и отодвинусь.
- Пи-ить. – Донеслось с кровати у входа в подвал.
Тетя Ирина все время просила пить. Не смотря на сырость подвала, воды не было. Раны на лице и руке у нее подсохли, а нога не заживала, распухла, и она часто стонала, трогая повязку. Бабушка испробовала все свои мази, не помогло.
Мама оставила ее у бабушки, обещав скоро вернуться, а на следующий день, баба сказала, перекрестившись, «Война». Мама не приезжала, все ближе к дому слышался гром и уханье, от которого вздрагивала земля. Потом стал доноситься стрекот кузнечиков, теперь она знала это пушки и пулеметы. Солдаты выгнали их из квартиры в подвал подъезда. Соседи со временем ушли, остались они да тетя Ира с дядей Богданом и дочкой Варей.
Варя была большая, ходила в седьмой класс и родители позволяли ей иногда одной ходить за водой и продуктами. Не так давно Варя вернулась поздно вся растрепанная, и они с мамой долго плакали, обнявшись на кровати. Бабушка Катя тоже плакала и прижимала к себе Аню. Тревога наполнила подвал. Ане хотелось плакать, но она сдержалась, покорно прижавшись к Бабушке. Дядя Богдан ушел и, вернувшись под утро, сказал, что нашел машину и надо уезжать.
Кругом стреляли, иногда бухало, так что вздрагивали стены подвала. Бабушка отказалась ехать и Аню не отпустила.
Тетя Ира привязала на машину белые ленточки из простыни, и когда стихла стрельба они поехали. Бабушка Катя перекрестила их вслед, а Аня махала рукой из подъезда. Вдруг с верхнего этажа соседнего дома раздалась звонкая трель автомата, хлопок. Аня видела, как стекла выезжающей со двора машины помутнели и начали осыпаться. Бок машины лопнул белым шаром, и бабушка Катя, схватив Аню, забежала в подвал.
Ане было очень страшно, когда в подвал вошла, тетя Ира.
- Всех. – Сказала она, опершись на стену.
- Господи! Матерь божья, спаси Украину. Нацисты треклятые! – Запричитала бабушка Катя. – Да что же это с людьми произошло! Свои же вроде. Какая же мать их родила? По детям стрелять! Фашисты! …
Даже при скудном освещении было видно, что тетя Ира вся в крови. Бабушка причитая, уложила тетю Иру и, пустив на ленточки остатки простыни, перевязала соседку…
- Пи-ить, - Опять попросила тетя Ира, ее мучил жар, и она специально легла у входа, где прохладнее.
- Кончилась, голубушка. – Ответила бабушка, - Потерпи трошки, вона как стрекочут, поди, из нашей квартиры стреляют. Как смеркнется, раздобуду тебе водички.
- Там, слышно, дождь идет. – Простонав, тетя Ира настаивала. – Мне бы хоть с лужицы у входа.
- Теть Ир, я щас. – Аня, схватив свое ведерко, кинулась к выходу.
- Куда! Стой! Господи! Ну что ты с ней будешь делать! … – Неслись вслед причитания бабушки Кати.
Кругом все грохотало. Прямо над головой, с верхнего этажа их дома строчил пулемет, раздавались отдельные хлопки и трели. На углу дома, из продырявленной водосточной трубы тонкой струйкой текла дождевая вода.
Аня не сделала и трех шагов как над головой сильно ухнуло, неведомая сила бросила ее на землю. В голове что-то шумело заглушая посторонние звуки. Потихонечку стали доноситься привычные в последнее время хлопки и трели выстрелов. Аня, набравшись храбрости, приподнялась, открыла глаза.
Серая завеса пыли быстро садилась, придавленная дождем. Вокруг валялись куски кирпичей и оконных рам с остатками стекол. Из трубы маняще текла вода. Аня подбежала, подставив ручки ковшиком, испила. Вода имела горьковатый привкус пыли. Помыв ручки под струйкой воды, повторила, вкус не изменился. Хотела поправить шапочку, вскрикнула пронзившей боли. Извлекла кусок стекла с красным кончиком из головы. Сунула руку под вязанную бабушкой Катей шапочку, провела по щеке. На руке была красная кровь.
Аня не могла, не имела права плакать, напившись, вернулась за ведерком. Пластиковое ведерко никуда не годилось. Верно падая, она прижала его к себе и оно поломалось. Кругом валялись желтые цилиндры гильз, но они были большие, тяжелые или совсем маленькие. Лишь у трех холмиков, где ранее была песочница, валялись подходящие по размеру цилиндры.
Аня, выбрав более чистую гильзу, на секунду задержалась у холмиков. Бабушка Катя сказала, там Варя и дядя Богдан. Ане было совершенно непонятно как такое может быть. Ранее при взгляде на холмики животный страх толкал ее к бабушке, она прижималась к ней, иногда плакала. Теперь лишь повторив бабушкины слова, «Царство небесное», побежала к воде.
Гильзу пришлось долго мыть, прежде чем уменьшился неприятный запах и вкус воды из нее. Набрав гильзу до краев, побежала к своему укрытию.
У входа в подвал, с разбега уткнулась в бабушку, чуть было, не уронив гильзу с драгоценной водой. Бабушка Катя, все это время выламывала дверь, придавленную покосившейся балкой.
- Спасибо, Анечка. – Отблагодарила тетя Ира, отпив воды, - Ласточка наша.
- Ты что ж, не отзывалась то. Егоза. – Выговаривала бабушка Катя, обрабатывая рану на голове. – Слава богу, обошлось.
- Баба, а я и не плакала вовсе. – Храбрилась Аня. – Мне совсем не больно было, только чуть – чуть.
- Ну, если самую малость, … - успокаивалась бабушка.
От входа, по глазам резануло ярким светом. Луч света, пробежав по ним, заметался по подвалу.
- Тарас, давай сюда. – В подвал два солдата затащили третьего. – Сюда давай. – Командовал старший, остановившись у крайней кровати тети Иры.
Раненый стал что-то говорить.
- Сепары. – парировал старший и, обратившись к тете Ире, указал. – Дергай отсюда.
- Она ходить не может, вон койки пустые, на любую садитесь. … – Заступилась бабушка Катя.
- Заткнись старая. – Приказал старший, поведя на них свободной рукой, автоматом. – Что оглохла? – Обратившись опять к тете Ире, повторил. – Дергай отсюда, сказал!
Тетя Ира, свалившись с кровати, стоная, поползла в сторону.
Солдаты, уложив на освободившуюся койку раненого, начали его перевязывать. Раненый стонал, много говорил, на непонятном языке. Аня запомнила только; «Фак» и «Май Год», которые он часто повторял. Закончив перевязку, старший сказал второму:
- Выглянь, вроде тише стало.
- Вроде успокоились. – Донеслось из проема, спустившись в подвал солдат, продолжил. – Давай за Петром сгоняю, живой - же еще.
- Оставь. Видел, ноги нема, сам дойдет. – Потянув за руку раненого, добавил Тарасу. – Давай пока тихо. … Помогай.
- Продукты, может, этим оставим? – Спросил Тарас, помогая поднять на ноги раненого.
- На кой они тебе задались? Сепары, … Выбросил бы. – Парировал старший. – Давай потащили, помогай уже.
Тарас, с желтой повязкой как у всех, глянув на них словно посвящая в тайну, накинул край одеяла, на мешок служивший опорой раненому. Нырнув под руку перевязанного, потащил его со старшим к выходу.
В мешке оказались консервы, печенье, даже варенье в маленьких пакетиках, которого в подвале было в достатке. Не было воды.
Смеркалось, в подвале стало прохладнее. Бабушка уже собралась заделать выломанную дверь одеялом, когда в проеме сверкнул свет. Луч света пробежал по ним, по подвалу, и погас. Из проема донеслось:
- Мирные, две женщины и девочка. Одна трехсотая. - С улицы что-то спросили, Аня не разобрала. Говоривший уточнил. – Нет, женщина. - …, - Девочка лет пяти.
Говоривший зашел в подвал, включил свой фонарь и поставил на стол лампочкой вверх. Стало светлее.
- Живые, как-же вы тут с дитем, то?
- Бог миловал. – Ответила бабушка.
- Ну, считайте, отмучились. – Сказал солдат, рассматривая их. Спросил. – Может надо чего, попозже эвакуируем.
- Скорее бы уже. Сил уж больше нет. – Ответила бабушка Катя, потянув платок к глазам, добавила - Наши.
- Пи-ить. – Попросила тетя Ира.
Подошли еще два солдата, в такой же форме как предыдущие, только с красными повязками. А у первого на груди был бант из оранжево-черной ленты. Аня поняла, он старший.
- Вокруг зачистили, можно Мотолыгу вызывать. – Сказал подошедший солдат с бородкой.
- Добре. Влад, вода есть? – Спросил старший.
- Вроде трохи осталось. – Поболтав на поясе фляжку, ответил Влад.
- У меня полная. – Подхватил другой.
- Дай людям, - Приложив свою руку на лоб тети Иры, спросил у него. – Где Макс.
- Укропа наверху перевязывает. – Ответил боец, протягивая снятую с пояса фляжку тете Ире.
- Сколько их там? – уточнил старший.
- Один трехсотый, ногу оторвало, Макс сказал, жить будет. Остальные двухсотые.
- Как закончит, сразу сюда, пусть займется. – Повернувшись к бабушке Кате и Ане, добавил. – Добре. Часок потерпите, на броне вывезем. – Повторив, - Добре. – Вышел из подвала с солдатами в ночь.
Чуть позже появился Макс. Заново перевязав тетю Иру, сделал ей укол. Пощупал пульс у бабушки, тронул рукой лоб Ани. Порывшись в своей сумке, извлек шоколадку, подарив ее Ане, ушел.
Сладкого не хотелось, Аня, взяла фляжку забытую солдатами. В ней, после тети Иры оставалось более половины воды. Аня, глянув на бабушку и получив разрешение – улыбку которой давно не видела, поднесла фляжку к губам.
Прохладная вода, имела вкус. Аня не могла его передать. Что-то чистое светлое текло из солдатской фляжки, наполняя Аню, спокойствием и радостью близкого счастья…
В проеме появился солдат оставивший фляжку. Аня, решив, что он вернулся за ней, оторвалась от фляжки, положила ее на стол. Солдат заметив, улыбнулся.
- Оставь себе, дарю. – Обратившись к тете Ире, спросил. – Полегче стало? Сами идти сможете? – получив согласие, стал помогать ей подниматься, обернувшись к ним, добавил. – Давайте быстрее, собирайтесь, транспорт пришел.
Аня прижала к груди подарок, солдатскую фляжку с остатками воды наполнявшей ее безмерным счастьем близкого мира.
Волжский
Ноябрь 2023.